Владимир Тольц: 30 апреля исполнилось сорок лет со дня выхода первого номера "Хроники текущих событий". Юбилей отметили в московском "Мемориале", где собрались те, кто в разные годы участвовал в издании и распространении легендарного машинописного бюллетеня. Мне очень жаль, что в этот вечер я не мог оказаться там, вместе с этими моими товарищами. За полтора месяца до этого попросил о продлении рабочей визы. А за 5 дней до встречи в «Мемориале сообщили», что визу оформят после 7 мая. Что ж, эту дату легко усвоить – инаугурация… Посмотрим, что будет за ней.
А сейчас обратимся к тому, что происходило 4-3 десятилетия назад.
С одной стороны, 40 лет – серьезная, по меркам современной истории, дистанция. Особенно для России второй половины 20 века. За этот срок поменялось многое – исчезли законы, соблюдения которых требовали от советской власти диссиденты, исчезла и сама советская власть… Если говорить о средствах массовой информации, - а «Хроника» ведь была таким, может быть единственным в СССР того времени неподцензурным и всесоюзным средством, то за эти годы принципиально изменилось информационное поле, способы и средства хранения и передачи информации, да и цензура в советском ее виде исчезла… Означает ли все это, что «Хроника текущих событий» через 40 лет своего существования стали «историей в чистом виде»? - Пожалуй, нет. Потому хотя бы, что многие социальные проблемы, ею описываемые, – прежде всего разнообразные нарушения прав человека, - в прошлое отнюдь не ушли. Одна из составительниц «Хроники текущих событий» Наталья Кравченко говорит мне:
Наталья Кравченко: Я сегодня как раз перечитывала те номера, в которых я участвовала, просматривала, и думала как раз о том, что большинство нынешних событий укладываются в рубрикацию «Хроники». И думала о том, как этот материал излагается. По крайней мере, в тех СМИ, которыми я пользуюсь – «Эхо», «Свобода» иногда, какие-то бюллетени. Я думаю, что именно «Хроника» задала, во-первых, очень высокую планку по отношению к проверке информации. Во-вторых, даже стилистику и рубрикацию, во многом эти традиции продолжаются в нынешних СМИ. Я совершенно не считаю, что вообще-то тематика исчерпана как-то или устарела. Меня в ужас приводит именно то, что она абсолютно подпадает под те же мерки.
Владимир Тольц: Еще один наш с Наташей Кравченко товарищ по «Хронике» Леонид Вуль:
Леонид Вуль: Сорок лет назад, когда «Хроника» начиналась, и даже 25 лет назад, когда прекратилось ее издание, если бы нам сказали, что наступит такое время, когда можно будет беспрепятственно ездить за границу и возвращаться оттуда, можно будет получать информацию посредством интернета, посредством, пусть не первой программы телевидения, но одной или нескольких российских программ, что можно будет читать не в газете «Правда», не в газете «Известия», но будут такие газеты и журналы, в которых можно будет получать правдивую и достоверную информацию о чем-то, мы бы посчитали, что это такая утопия, ведь правда же? Тем не менее, это все случилось. Однако, в каких-то глобальных вещах ничего не изменилось, власть как манипулировала сознанием своих граждан, как не допускала их к принятию решению, как не существовали выборы тогда, в то время, так это происходит и сейчас. И сейчас не существует ничего. Выборы, понятно, какие. Придуман образ врага в виде Запада, который только и делает, что разжигает разные оранжевые революции по всему миру, НАТО окружает Россию и так далее. Это наша общая, вообще говоря, беда, потому что мы сделали недостаточно для того, чтобы те идеи, которые казались нам очевидными, стали столь же очевидными и большинству граждан страны. Мы в этом смысле проиграли. К сожалению, сейчас нет такого инструмента сильно уважаемого, вокруг которого мог бы объединиться вот этот самый протестный электорат, как сейчас принято говорить. А «Хроника» таким инструментом была. И не было никакого сомнения в том, что «Хроника» - это честное, благородное и правильное издание, некий хребет правозащитного движения. Сейчас, к сожалению, такого центра не существует. Это может быть тот урок, который следует извлечь из издания «Хроники».
Владимир Тольц: Так считает один из составителей правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий» Леонид Вуль. Научное изучение «урока» Хроники сейчас еще только начинается. Но вот что за эти десятилетия уже произошло – это осознание уникальной роли и значения ХТС в советской истории. Председатель правления международного историко-просветительского правозащитного и благотворительного общества «Мемориал» Арсений Рогинский говорит:
Арсений Рогинский: В СССР существовали самые разные движения. Мы многонациональная была страна и существовали национальные движения в балтийских странах, в каждой из них свое, в Украине, в Средней Азии, в Закавказье. Но кроме национальных движений больших и которые тоже душили со всей возможной жестокостью власти, существовали религиозные, которые также душились. Существовали движения за эмиграцию, существовало множество разных групп, которые отстаивали интересы свои. Так вот, объединяющим звеном для всех этих групп стала «Хроника текущих событий». Принципами ее были полнота информации, объективность, достоверность и отсутствие оценочной составляющей. Получилось так: множество движений, а в центре сравнительно небольшое правозащитное движение, но которое благодаря информационной точности сумело их все объединить.
Владимир Тольц: Важно отметить, что общественные движения, о которых говорит Арсений Рогинский, часто разнонаправленные и имевшие отчасти противоречившие друг другу цели, 4 десятилетия назад объединили ни харизматика какого-то лидера, ни деньги и «административный ресурс», на которые часто делают ставку нынешние политтехнологи, а на сформулированный за 20 лет до этого во Всеобщей декларации человека принцип
Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.
Владимир Тольц: Это стояло эпиграфом на 1 странице всех номеров Хроники, это реализовывалось ее неафиширующими свои имена составителями в каждом выпуске бюллетеня, сообщавшего стране и миру о политических и религиозных гонениях, о положении в лагерях и тюрьмах, о цензуре, о преследованиях не только отдельных людей, но целых народов и этнических групп и многом другом.
Вспоминает бывший украинский правозащитник и политзаключенный Мыкола Горбаль:
Мыкола Горбаль: Когда мы в лагере узнали о том, что все, что мы передаем на волю, структурно организовано и зафиксировано в «Хронике», было очень приятно. Ведь мы искали любой случай рассказать миру о положении в империи. И, как правило, это было лучше делать из Москвы, тогдашней столицы Советского Союза, где имелись иностранные представительства, корреспондентские пункты. И мы очень благодарны тем москвичам, диссидентам, которые передавали все, что мы писали в лагерях, все эти заявления, обращения к мировой общественности.
Владимир Тольц: Значение Хроники, через 4 десятилетия после рождения этого бюллетеня, один из его составителей, получивший за это лагерный срок, правозащитник Сергей Ковалев оценивает так;
Сергей Ковалев: Как вы знаете, история – штука такая, на нее много факторов влияет. Из внутренних советских факторов несколько штук и в том числе «Хроника» сыграли, по-моему, в истории второй половины 20 века весьма заметную роль. Когда-то Синявский сказал на своем процессе: у меня с советской властью стилистические разногласия. Вот у «Хроники» с советской властью тоже были стилистические разногласия. Я думаю, что в том, что странным образом западное общественное мнение проснулось в 60-80 годы, очень значительную роль сыграли стилистические разногласия. «Хроника» имела тот стиль, которому трудно не верить. Вот такая разница: такое истерическое, злобное, визгливое советское вранье и тон суровой правды.
Владимир Тольц: Эти высказанные на вечере в московском Мемориале Сергеем Ковалевым соображения в Кембридже развивает другой советский политзаключенный и правозащитник Владимир Буковский
Владимир Буковский: Что касается влияния «Хроники» на развитие каких-то настроений в стране, последующее исчезновение Советского Союза – это, конечно, вопрос очень сложный. В общем наше общее влияние каково было, «Хроника», не «Хроника», демонстрации, суды, все вместе, потому что одно от другого отделить нельзя. Во-первых, мы сумели привлечь симпатии Запада – это был очень важный момент. Это не сразу произошло, теперь все думают, что нас сразу Запад полюбил и защищал. Неправда, надо было бороться и долго. Второе: мы привили идею ненасильственности. То, что Советский Союз распался, уникально в истории человечества, огромная империя распалась практически без крови. Это в какой-то степени наша заслуга, поскольку о ненасильственности мы говорили всегда. Апелляция к закону стала повсеместной – это как раз та сторона нашего движения, которая полностью победила. Сегодня качать права умеют все. То есть этот аспект правозащитный, который казался самым трудным и который на Западе объяснить почти было невозможно, как это мы апеллируем к советскому закону, который такой плохой. Оно усвоилось. И последнее, очень важное обстоятельство нашего влияния мне рассказали уже здесь – на Западе. Рассказали такие люди как Тэтчер и прочее. Оказывается, здесь у них была такая дилемма, такая дихотомия, из которой никак вырваться не могли: что делать с Советским Союзом? Если с ним враждовать, то это война. Ядерной войны, конечно, никто не хотел. А тогда что – дружить? Вот говорили политики: нет альтернативы разрядки международной напряженности. А мы все понимали, что детант – это моральная капитуляция. И вот, говорили мне люди, такие как Тэтчер, вы нашли уникальный ответ на этот вопрос.
Владимир Тольц: Владимир Буковский о влиянии советских инакомыслящих, в том числе и через «Хронику», на международную политику. Только не надо представлять механику этого влияния и механизмы передачи правозащитной информации на Запад в стилистике угодливо растиражированной путинской фразы про «шакалящих у иностранных посольств». С посольствами было непросто.
Питер Реддуэй: Редко получалось, что западные посольства в Москве высылали материалы, в основном дипломаты отказывались это делать, боялись неприятностей с советским правительством. Так что большинство самиздата вывозилось конкретными людьми.
Владимир Тольц: Первый переводчик «Хроники текущих событий» на английский язык профессор Питер Реддуэй.
Питер Реддуэй: Я издал книгу, в которой были мои переводы первых 11 номеров «Хроники текущих событий». Эта книга вышла в 1972 году, «Неподцензурная Россия» называлось. Это толстая книга, содержала от 1-го до 11-го номеров. Позже я был редактором от имени «Международной амнистии», организации известных, полных переводов номеров «Хроники», начиная от 16 и кончая 64-м. И вот в этих изданиях «Международной амнистии» я давал примечания к переводу и много включил фотографий разных диссидентов, разных лагерей, тюрем и так далее. Так что получилось очень живое впечатление для западных читателей о том, что происходит в мире инакомыслящих в Советском Союзе, как выглядели разные представители разных движений и групп. Я связывал все это с всякими действиями западных организаций, обычно тех, которые содействовали деятельности советских групп тем, что, например, выступали в поддержку этих групп и движений. А эти книжки «Международной амнистии» до 250 страниц только один номер «Хроники».
Владимир Тольц: Чем больше становился объем вывозимого самиздата, тем больше оказывалось шансов, что бдительные органы его обнаружат. (Особенно они возрастали, если сыскные данные КГБ указывали на контакты отъезжающего иностранца с лицами, находящимися в поле «оперативного наблюдения» или в «оперативной разработке».)
Питер Реддуэй: Всегда был риск, что на границе отберут. Отобрали у одного из моих друзей английских номер «Хроники текущих событий», полученный им в Москве за несколько дней раньше из рук известного инакомыслящего, можно даже сказать, основателя движения «За права человека». Александра Есенина-Вольпина, сына известного поэта Есенина. Он дал номер моего другу, известному актеру, он вывез, но, к сожалению, на границе его обыскали и конфисковали. Было неприятно, но все-таки его отпустили, но без «Хроники текущих событий».
Владимир Тольц: Я, как и Питер, знаком с некоторыми журналистами, туристами, членами различных иностранных делегаций, приезжавших в СССР, - с людьми, выражавшими готовность доставить очередной номер Хроники на Запад. Кстати, были среди них и дипломаты, имен которых не стоит называть и по сей день, ведь «почтовые услуги» «Хронике» и другому самиздату были прямым нарушением их должностных инструкций и дисциплины. Некоторых из наших «почтальонов» я не знал даже по имени, с другими дружу и встречаюсь до сих пор. Недавно спросил одного из них, почему он рискуя помогал нам? - Ответ был примерно таким: «Подумаешь, риск! Ну, выслали бы, ну, карьеру бы этим повредили! Но ведь это было несопоставимо с тем, что выносили в лагерях эти несчастные, про которых писала ваша «Хроника». Может, это наивно, но мне казалось, что этим я могу им помочь». Почему нужно помогать бесправным незнакомым гражданам чужой страны? – такого вопроса у него ни тогда, ни сейчас не возникало. Пользуясь случаем, хочу сейчас, не выделяя никого по имени, поздравить их всех – наших «почтальонов». Ведь 40-летний юбилей – это и их праздник.
На юбилейном вечере в московском «Мемориале» выступила и «мать-основательница» главного советского правозащитного бюллетеня Наталья Евгеньевна Горбаневская. (Процитируем ее по сайту polit . ru )
Наталья Горбаневская: «Хроника» родилась не на пустом месте, ее основой стал самиздат, в котором информационная составляющая в предшествующие годы, в середине 50-х, начала занимать все большее место. Все эти сведения никто не собирал, хотя все поговаривали, что да, конечно, надо бы что-то этакое. Потому-то потом и появились разные особы, претендовавшие на то, что они, де, основали «Хронику». Но руки ни у кого не доходили. Одни были просто лодыри, другие, наоборот, слишком заняты. Лучше всех это, наверное, сделала бы Лариса Богораз, но она и так была занята сверх возможного, практически руководя помощью политзаключенным и им семьям, хотя никакого формального фонда помощи тогда еще не существовало. И занимались еще множеством разных дел. Например, сбор анкет бывших политзаключенных 50-60-х годов о положении в лагерях. А я как раз должна была скоро рожать и ушла в предродовой отпуск. То есть у меня появилось свободное время. Посоветовавшись с друзьями, Павел Литвинов, Юлий Ким, Ирина Якир, разговор проходил дома у Юлика, и получив их благословение, так как к тому времени в нашем кругу уже оценили мои редакторские способности, я взялась за дело. Может быть главным своим достижением я считаю то, что когда я собрала весь материал уже напечатала выпуск «Хроники» и стала печатать титульный лист, я поставила эпиграфом к «Хронике» 19 статью Всеобщей декларации прав человека о праве на получение и распространение информации всеми средствами и независимо от государственных границ.
Владимир Тольц: А еще, выступая на юбилейном вечере в «Мемориале», Наталья Горбаневская напомнила:
Наталья Горбаневская: 15 лет назад, когда мы отмечали здесь же 25-летие «Хроники», прозвучало предложение объявить 30 апреля Днем свободной печати. Тогда как-то никто не заметил этого предложения, никто на него не откликнулся, потому что в России в 93 году каждый день был Днем свободной печати. Сегодня, я думаю, это предложение звучит гораздо более своевременно. И я надеюсь, разумеется, мы не собираемся делать ни на каком государственном уровне, но любое СМИ, которое нас в этом поддержит, сегодня мне, скажем, обещала эту поддержку итальянская газета «Република», а дальше мы будем это продвигать через российскую и через зарубежную прессу. Я думаю, что в течение года мы сумеем сделать так, что в следующем году этот день будет отмечаться довольно широко.
Владимир Тольц: Наталья Горбаневская, Наталья Кравченко, Леонид Вуль, Мыкола Горбаль, Владимир Буковский, Сергей Ковалев, Питер Реддуэй, Арсений Рогинский – составители, редакторы, корреспонденты и персонажи легендарного правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий».
