Владимир Тольц: На прошлой неделе в Вене состоялась презентация совместного австрийско-российского проекта, связанного с изучением послевоенной истории. Он получил название «Угнанные и расстрелянные» и уже привлек внимание общественности Австрии. О нем говорят в передачах австрийского телевидения, его информационно поддерживает популярный еженедельник «Профиль». Но на мой взгляд, этот проект интересен не только для австрийцев. Он позволяет всем, интересующимся послевоенной историей Европы, пристальнее взглянуть на полувековой давности прошлое, детальнее разобраться в нем и лишний раз оценить «разницу во времени», являющуюся главным предметом нашей программы. Именно поэтому мы и посвящаем «Угнанным и расстрелянным» нашу сегодняшнюю передачу
Над проектом, в котором основательно используются материалы Госархива и Архива ФСБ Российской Федерации, австрийские историки из Института по изучению последствий войны имени Людвига Больцмана в Граце совместно с их российскими коллегами работают не первый год. Директор Института профессор Штефан Карнер рассказывает мне:
Штефан Карнер: Я бы хотел сказать, что мы начали работать в русских, тогда еще советских архивах, в 90-м году. Значит кое-что уже набрано. Я бы только хотел сказать, что хорошие у нас отношения с русскими архивами – это во-первых. Во-вторых, из-за этого мы получили уже доверие с русской стороны. И мы сейчас в хороших рабочих отношениях.
Владимир Тольц: Предметом многолетнего изучения австрийских историков являются, прежде всего, судьбы 130 их соотечественников. Для их родственников и близких эти люди просто внезапно и на долгие годы безвестно исчезли. На самом деле они были арестованы советскими оккупационными властями, обвинены ими в антисоветском шпионаже. Они действительно шпионили? Как? – спрашиваю я доктора Барбару Штельцль-Маркс, одну из авторов и главных исполнительниц этого исследовательского проекта.
Барбара Штельцль-Маркс: Нужно себе представить, что это было время холодной войны, Австрия была оккупирована, разделена в четырех зонах. В Вене стояли и американцы, и советские войска, и британцы, и французы. Вена была центром шпионажа, центром таких служб. И конечно, западные, особенно американские спецслужбы были заинтересованы, что происходит в советской зоне оккупации. Допустим, как живут советские войска, как работают советские нефтяные предприятия или другие фирмы, компании, которые работали в советской зоне. Были ли какие-то личные связи между австрийцами и советскими солдатами, как работала охрана советской зоны и так далее. То есть сегодня мы думаем, что это неинтересная, никому не нужная информация, а тогда это действительно были как маленькие кусочки большой мозаики. То есть американцы и французы собирали эту информацию.
Владимир Тольц: Кто их ловил – СМЕРШ? МГБ? И что происходило с ними после ареста?
Барбара Штельцль-Маркс: Да, это СМЕРШ, МГБ. И после ареста они сидели в тюрьме в Бадене. Это очень милый, красивый курорт недалеко от Вены, где с 45-го по 55-й был штаб советской армии, штаб Центральной группы войск. Там работал военный трибунал Центральной группы войск, там была тюрьма МГБ и СМЕРШ. Сначала люди сидели в тюрьме в такой красивой вилле, но они были в подвале. То есть было, конечно, не очень приятно. После того, как уже закончили первый этап процесса, передали из МГБ военному трибуналу, где уже более-менее осуждали на смерть.
Владимир Тольц: Осуждали на территории Австрии или их для этого увозили в Советский Союз?
Барбара Штельцль-Маркс: Осуждали на территории Австрии и после этого их перевозили на территорию Советского Союза именно в Москву, в тюрьму Бутырка. И там они ждали, пока они получат окончательный ответ. Потому что еще в Бадене почти все писали ходатайство о помиловании с просьбой их помиловать и изменить смертную казнь на другое, допустим, на 25 лет. И уже в Москве отказывал, допустим, Верховный совет и политбюро, подтверждали смертную казнь. Их расстреливали в Бутырке. И в ту же самую ночь перевозили на территорию Донского кладбища, там был крематорий в этом здании, где теперь церковь опять, и после крематория их перевозили в братскую могилу, где и советские, и немецкие, и японские жертвы политических репрессий. И австрийцы там до сих пор.
Владимир Тольц: Напомню: в рамках программы «Разница во времени» мы беседуем с австрийским историком доктором Барбарой Штельцль-Маркс, исследующей судьбы ее соотечественников, казенных в Москве середины прошлого века за шпионаж против Советского Союза.
Барбара, давайте поговорим о мотивах действий людей, нашедших свое последнее пристанище в братской могиле на Донском кладбище в Москве. Что ими двигало?
Барбара Штельцль-Маркс: Очень часто это было связано с какими-то экономическими вопросами. Потому что надо себе представить, что это было время после окончания войны, Австрия была в плохой экономической ситуации. Вдовы, допустим, у которых были дети, а никакой работы. Их просто соблазняла эта возможность быстро и «легко» зарабатывать деньги. Один пример. Был такой человек, которого тоже осудили и расстреляли в Москве, он работал на вокзале, он получал примерно 700 австрийских шиллингов в месяц. Но тогда одно яйцо на черном рынке стоило 230 шиллингов. За информацию, которую он собирал, что было совсем нетрудно, он просто наблюдал, какие поезда идут на восток, он от американцев получал четыре тысячи шиллингов – это большая сумма. А он просто думал, как и другие, что там трудного, это такая информация, которая всем доступна, просто надо наблюдать и записывать. И таким образом получал большие деньги. На самом деле сумма, которую он заплатил, была самая большая, потому что он заплатил за это жизнью. Так случилось, были знакомые, они сказали: ты работаешь на советском предприятии, не можешь мне рассказать, что там происходит? Или случайно в кафе знакомились с американцами, рассказали, где работают. Американец сказал: может мы еще раз встретимся? И если вы мне дадите еще какую-то информацию, я вам могу дать какие-то деньги. Или были женщины австрийки, у которых был роман с советским солдатом. Если они, допустим, знали американских солдат – это было очень опасно, потому что тогда советская сторона говорила, что таким образом через ее личные связи с советским солдатом она получает информацию, которую передает – это не нужно. Опять думали, что это шпионаж.
Владимир Тольц: Послевоенная Австрия, Вена, прежде всего, являлись, как уже было сказано, одним из главных центров обоюдного шпионажа великих держав. Вот мы говорим сейчас о том, как расправлялись советские власти с теми, кто шпионил там против СССР. Ну, а что в то же время происходило с теми, кто занимался в Австрии шпионской деятельностью в пользу Советского Союза? А такие ведь тоже были. Сравнительно недавно о подобном в своем докладе на конференции историков в Братиславе рассказывал сотрудник Института Людвига Больцмана в Граце Дитер Бахер. Директор этого Института профессор Штефан Карнер отвечает мне:
Штефан Карнер: Такие есть, и один из моих коллег этим занимается. Он особенно в этой области является большим специалистом. Я только хотел бы сказать, что они есть, они тоже были казнены. Они были казнены в западных военных судах и так далее. Но этим я лично и мой институт не занимается. Я только могу один пример сказать, как американцы сами говорят в их материалах: в Зальцбурге каждый четвертый работал для американской службы. Значит если как обычно эти спецслужбы преувеличивают все это и мы скажем – пусть половину они увеличили, тогда все равно каждый восьмой работал на американцев, против советских и за американцев.
Владимир Тольц: Но вернемся к тем, кто работал в Австрии на американцев, а также французов и был за это арестован и казнен в Москве. Историкам удалось установить имена 103-х из этих расстрелянных австрийцев. Их список был оглашен на пресс-конференции в Вене. Это все люди, убитые в 1950-52-м годах. Ведь до этого, начиная с 1947-го, смертная казнь в СССР была отменена… Ну, а тем, кого арестовывали после отмены этой отмены, повезло куда меньше. Но даже и на фоне этой сотни казненных судьба вдовы из городка Штайнц в Штирии Изабеллы-Марии Ледерер и ее детей кажется особенно чудовищной. Об этом случае рассказывает Барбара Штельцль-Маркс.
Барбара Штельцль-Маркс: Была одна женщина из Штирии, у которой было четверо детей, она была вдова, Изабелла ее звали. Она действительно была вынуждена как-то зарабатывать деньги, потому что никаких средств не было. И один родственник спросил ее, не может ли она в Вене, в Нижней Австрии бросать такие антисоветские листовки. И она согласилась, потому что очень быстро могла зарабатывать деньги. Ехала со своим сыном и дочерью маленькой в Вену. Сначала надо уточнить, где стоят войска, потому что листовки были от Народно-трудового союза. После того, как она все узнала, они действительно бросали листовки. Ее и сына арестовали. Потом их перевезли в Баден и ее осудили к высшей мере наказания, то есть на расстрел. Сына ее, который был еще мальчик, 17-18 лет, его осудили на 25 лет ИТЛ. Остальные дети остались без родителей, потому что маму расстреляли в Москве, отца уже не было. И этот Хорст вернулся в 55 году после подписания государственного договора.
Владимир Тольц: Мне представляется не менее важным, что помимо установления списка австрийцев, казненных в Москве, выявления мотивов их деятельности, обстоятельств их арестов, следствия и судебной процедуры по их делам, австрийские ученые разыскали родственников и потомков их казенных соотечественников, собрали многих из них на прошлой неделе в одном из роскошных венских кафе, и, в ходе презентации своего исследовательского проекта, торжественно вручили близким расстрелянных выписки из дел советской госбезопасности, касающихся их горькой участи. Надо сказать, это была волнующая и незабываемая акция! Ведь долгие годы дети, вдовы и другие родственники убитых в Москве австрийцев просто не знали, что с ними… Показательна история Фридриха Скрипека, (Скжипека, как его на чешский лад именовали в советских документах) арестованного, как мы теперь знаем, летом 1950 года. Уже в июле советский военный трибунал приговорил этого 25-летнего парня, члена компартии Австрии, работавшего переводчиком в одном из областных управлений Советской зоны оккупации Австрии к расстрелу. Обоснование
Скжипек признан виновным в том, что в период Второй мировой войны с декабря 41-го года по май 45-го служил в разведывательных органах немецкой армии в должности радиста-разведчика и дешифровальщика по радиоперехвату советских радиопрограмм. Скжипек в период работы переводчиком с августа 46-го года по август 49-го в силу своего служебного положения неоднократно принимал участие в переговорах между представителями австрийских властей областного управления и уполномоченным Верховного комиссара советской зоны оккупации Австрии. И о ходе этих переговоров каждый раз информировал американские разведывательные органы CIC. Наряду с этим Скжипек систематически доносил американской разведке о происходивших изменениях в личном составе ответственных работников советского военного командования и управления советских контрольных органов. Он также передавал американцам сведения о состоянии промышленности в советской зоне оккупации Австрии, ее мощностей и деятельности отдельных предприятий УСИА. Помимо деятельности политического и экономического характера Скжипек собирал и передавал американской разведке сведения о советских воинских частях, вел наблюдение за состоянием одного из гарнизонов советских войск и о замеченных изменениях в нем доносил американцам, а также выполнял и другие задания американской разведки по сбору различных сведений шпионского характера в советской зоне оккупации Австрии. За свою шпионскую деятельность Скжипек получал от американцев денежное вознаграждение, получив за указанный период в общей сложности восемь тысяч шиллингов.
Зампредседателя Верховного суда СССР Чепцов.
Владимир Тольц: Скрипека расстреляли через полгода после ареста. Его сын Михаэль рассказывает мне:
Михаэль Скрипек: Как мы знаем теперь, 10 декабря 50-го года он был казнен, расстрелян.
Владимир Тольц: Что вы знали о нем после его исчезновения?
Михаэль Скрипек: Да собственно с момента его исчезновения больше ничего и не знали. Вообще ничего…
Владимир Тольц: Ну и когда же вы получили первое известие о судьбе отца?
Михаэль Скрипек: В начале 57-го. Сообщили, что он умер еще в 1950-м. А причиной смерти явился инфекционный эндокардит. Ну а в промежутке между 1950 и 1957-м известно было лишь то, что он подобно многим другим числился в категории «угнанных». И никакой другой информации: почему? Зачем? Для чего?…
Владимир Тольц: Не на все эти вопросы Михаэль Скрипек имеет ответы и сегодня. Но он, как и другие родственники расстрелянных более полувека в Москве австрийцев считает, что проект «Угнанные и расстрелянные» не только помогает им разобраться в судьбе родственников, большинство из которых давно уже в России реабилитированы, но и глубже понять суровую механику послевоенного мира. В приговоре его отцу сказано, что тот заработал на шпионаже 7000 шиллингов, и за это, как мы знаем, был казнен. Но одно яйцо на черном рынке, как сказала мне Барбара Штельцль-Маркс, стоило тогда 230 шиллингов. Получается, что жизнь оказалась дешевле 3 дюжин яиц!…
После пресс-конференции, которую дали сотрудники института Людвига Больцмана и получения последних документов убитых в Москве, их родственники еще долго не расходились, обсуждали предстоящий вскоре выход книги, где по-немецки и по-русски будут опубликованы эти материалы (Это издание готовит издательство «Ольденбург»), толковали о необходимости установления памятного камня на братской могиле в Москве. Многие говорили о своих планах, как это ни тяжело, посетить вскоре Донское кладбище. Через день уже в Праге я рассказывал об этих посиделках одному из своих коллег, побывавшему недавно на русском северо-западе и делившемуся со мной впечатлениями о безымянных могилах времен войны и «черных» археологах. Услышав про планы австрийцев, долгие годы вообще не ведавших, где сгинули их родители, он сказал с некоторой завистью: «Счастливые. Им теперь есть куда ехать. С нашими гораздо хуже».
