Владимир Тольц: Вот уже два тысячелетия чудесная и неповторимая история еврейской семьи из Назарета, спасающейся от преследований царя Ирода находит удивительные отголоски и преломления в судьбах миллионов других семей в самых разных уголках мира. Об одном из таких случаев я недавно услышал от моей коллеги Карины Арзумановой, и уговорил ее рассказать все это вам. Вот послушайте. Карина Арзуманова:
Карина Арзуманова: Я живу в Праге, и мои старшие дети ходят здесь в международную школу. В школе всегда тепло и уютно, и принято, что родители, приведя утром детей на занятия, могут посидеть, поговорить в фойе за чашкой кофе. Как-то болтая с мамами одноклассниц моего сына, я узнала историю их семей.
С моим страшим сыном учатся 2 девочки - израильтянка, Шири Зееви, и немка, Эмили Драбек. Обе прекрасные маленькие блондинки, лучшие ученицы класса, обе бывали у меня дома...
Их родители познакомились, когда девочки поступили в первый класс, подружились и стали ходить друг к другу в гости.
Однажды в Прагу приехала бабушка Шири из Израиля, все сидели в гостях у Эмили и ее мамы, Кати, - взрослые ужинали, дети играли в соседней комнате.
Рассказывает Замир Зееви:
Замир Зееви: Всю эту историю раскопала моя мать. Когда она впервые увидела Катю, то стала говорить с ней по-немецки, спрашивать, откуда она, из какого города ее родители и так далее... Так все это и обнаружилось...
Карина Арзуманова: Слово за слово, Замир и Катя поняли, что их бабушки, прабабушки Эмили и Шири, родились с разницей в 2 года и больше полувека назад жили в Кельне, на соседних улицах...
Эрика Вольф, и Лисси Лёвенберг родились в 1909 и 1911 годах. Жили в еврейской части Кельна - Эренфельде. Обеих воспитывали только матери.
Эрика Вольф: Я родилась в Дюссельдорфе, но выросла в Кельне, 22 года жила там...
Карина Арзуманова: Это голос женщины 96 лет, она говорит по телефону из Израиля, когда-то в Германии ее звали Эрика Вольф:
Эрика Вольф: До Гитлера все было очень-очень хорошо... Я и не замечала, что есть разница между евреями и христианами, жизнь была замечательной... Все началось внезапно… Люди вдруг не желали нас больше знать. Кто вы такие?! Езжайте в Палестину! Людей подстрекали. И хорошая жизнь кончилась...
Я жила только с матерью, которая не работала. Нас обеспечивал ее брат, мой дядя из Ганновера...
Карина Арзуманова: Еврейская община Кельна – самая старая в Европе к северу от Альп - упоминается с 321 года. До 2й Мировой войны считалась и самой многочисленной в Германии – 20 000 человек. Синагога в Кельне –Эренфельде - с 11 века.
Эрика Вольф: В Кельне я ходила в еврейскую школу, но руководство было немецким. В отличие от польских и некоторых других евреев, которые ивритские буквы знали еще с детства, и им потом легче давался иврит, мы никаких букв не знали, и мне до сих пор нелегко говорить на иврите правильно, без ошибок... Поэтому здесь, в Израиле, подтрунивали над немецкими евреями...
Карина Арзуманова: У меня в руках копия свидетельства о рождении другой жительницы Кельна-Эренфельда – Софи Лисси Левенберг.
Внучка Лисси Левенберг, Катя, живет теперь в Праге, ей 35 лет.
Отец Кати - Сын Лисси Левенберг, Ханс Петер, родился в 1937 году в Кельне:
Катя Драбек: Насколько мы знаем, отец родился в Германии, до войны бабушка с моим отцом переехала из Кельна во Франкфурт. Когда отцу было 6 лет (в 1943 году), бабушка с отцом пытались бежать из Германии, поскольку бабушка была еврейка и не жила со своим немецким мужем.. Подробности не известны. Известно лишь, что их задержали где-то по дороге, недалеко от швейцарской границы, и они попали в лагерь...
Карина Арзуманова: Как рассказала мне Катя, немецкой родне удалось вызволить шестилетнего Ханса Петера из лагеря и забрать во Франкфурт, а его мать, Лисси Левенберг, пропала.
Совсем недавно Кате и ее отцу удалось разыскать в Еврейском музее Франкфурта свидетельство о рождении Лисси Левенберг в 1911 году, ее довоенные фотографии и документы, подтверждающие депортацию Лисси Левенберг в Терезин в начале 1944 года и затем в Освенцим в конце 1944го...
Катя Драбек: Всю информацию я получила от своего отца, которому в 1943 году было 6 лет...Хотя у нас дома в детстве не говорили о прошлом. Вероятно, это было слишком мучительно.Я думаю, родители пытались нам дать обычную жизнь и старались обо всем этом не говорить.
Карина Арзуманова: Впервые Катя узнала историю своего отца и бабушки, когда ей было около 20 лет.
Бегство Лисси из Германии в 1943 году не удалось...
Ее землячка, Эрика, решилась покинуть Германию на 8 лет раньше, в 1935 году.
Эрика Вольф: К тому времени, как Гитлер пришел к власти, я уже познакомилась со своим мужем, мы состояли в еврейском обществе, получили от него специальные сертификаты и вместе уехали в Палестину. Это было в декабре 1935 года...
Карина Арзуманова: Эрика бежала из Германии беременной и без малейшего представления о будущем, ее сын родился уже в израильском кибуце.
Эрика Вольф: Мы приехали в кибуц. Там было много таких как мы, не особенно религиозных. Далеко не все евреи религиозны, особенно в обычном кибуце. Собственно самого кибуца сначала не было – все, кто плыл с нами на корабле, – евреи из Германии и других стран – получили землю... И мы построили на ней кибуц... Жили в палатках, в бараках 6 лет, и это была очень примитивная жизнь. Но нас не преследовали, и это давало чувство уверенности...
Еще в Германии, в Берлине, я выучилась на медсестру, и поэтому хотела снова заняться своей профессией, но у меня не было бумаг, и меня не брали. А мой муж, музыкант по профессии, устроился на работу при Английском Мандате. Там нужны были музыканты для англичан, в кафе ... Так очень многие зарабатывали на хлеб. Муж играл на рояле...
В Германии меня звали Эрика Вольф, в Израиле - Ривка Зееви. Конечно, Израиль стал родиной для евреев. Нам просто ничего больше не оставалось...
А мою мать увели... Мне удалось узнать в Красном Кресте, что вместе с другими евреями ее переселили. …Мне написали, что она умерла естественной смертью, но их там мучили, издевались, куча людей в тесных помещениях… было ужасно... О дяде из Ганновера я больше вообще не слышала....
Решиться оставить мать одну в Германии было для меня очень тяжело, невозможно описать... Ужасно. У меня до сих пор перед глазами вокзал, где я последний раз помахала рукой матери... Я вижу это так часто...
Карина Арзуманова: Вернемся к судьбе семьи Лисси Левенберг.
Я попросила Катю рассказать, как сложилась жизнь ее отца:
Катя Драбек: После войны Германия, видимо, не казалась моему отцу идеальным местом для жизни. Какое-то время он прожил у еврейских знакомых в Дании, а потом, 15-летним решил перебраться в Канаду. Отец не любит рассказывать об этом. Я знаю только, что он нашел в Канаде работу и людей, которые написали ему, – Приезжай, мы о тебе позаботимся. Он поплыл в Канаду на корабле, и чтобы оплатить поездку, работал там продавцом почтовых марок...
Вы понимаете, я узнаю о жизни своего отца очень постепенно... Мне приходится по крупицам собирать сведения о его прошлом... Он человек закрытый, и наверно, ему до сих пор тяжело вспоминать какие-то вещи...
В Канаде он занимался машиностроительной техникой.
Когда отцу было 25, он поехал в отпуск в Мюнхен, и там на карнавале познакомился с моей мамой. Карнавал в Германии – Фашинг – это февраль, а в апреле они уже поженились.
Карина Арзуманова: Родители Кати поехали жить в Канаду, там родились два их старших ребенка, но, как рассказывает Катя, отца все-таки тянуло в Германию, родители чувствовали себя европейцами. Получив хорошее предложение по работе в Мюнхене, в начале 70-х он решился на возвращение в Германию. Там и родилась Катя:
Катя Драбек: И вот, мы оказались в Баварии... Конечно, в бюргерско-католическую систему ценностей наша семья здесь тоже не вписалась. Бавария, предместье Мюнхена... Ребенком я постоянно чувствовала себя здесь, не скажу чужой, но не такой, как остальные. Родители не говорили на баварском диалекте, мама вообще была такой не типичной - никогда не носила каблуки, чаще всего вообще босая, и всегда на велосипеде вместе с детьми... никогда не водила машину в отличие от всех других мам...В церковь мы не ходили регулярно, как другие. Хотя к первому причастию мне все-таки сшили белое платье...И это было важно...В общем, в моем классе было несколько турецких детей, и по диковинности я шла сразу за ними...
Карина Арзуманова: Долгое время Катя и не подозревала, что у нее есть еврейские корни, имя пропавшей в войну бабушки из Кельна, Лисси Левенберг, не произносилось в семье.
Еще Катя рассказала мне, что молодой девушкой всегда чувствовала, что хотела бы уехать из Германии и жить где-то в других странах... и что выйти замуж за немца казалось ей по крайней мере странным..
Ее мужем стал чех, и вот уже 8 лет они живут в Праге...
Катя Драбек: Когда я знакомлюсь с людьми, вот, например, здесь, в международной школе, где учатся мои дети, мне трудно общаться с некоторыми, с теми, которые четко разделяют – немцы, израильтяне...Да, я, конечно, немка, но я чувствую себя и наполовину еврейкой, хотя вряд ли надену еврейскую звезду.
Карина Арзуманова: И снова о семье Эрики Вольф.
Внук Эрики, Замир, израильтянин - сабра уже во втором поколении. Сейчас он и его семья работают и живут в Праге.
Замир рассказал мне, что его отец, тот самый родившийся в израильском кибуце ребенок, образование приехал получать в Германию:
Замир Зееви: Мой отец, будучи немцем по происхождению, решил учиться в Германии оптиометрии, потому что в Израиле в 50-е годы не было достаточно высоких по уровню учебных заведений в этой области. Поэтому мои родители поехали в Германию на 3 года, а потом вернулись работать в Израиль.
Карина Арзуманова: Отец Замира учился оптиометрии в родном городе своей матери, Кельне, откуда она, беременная им, бежала в 35-ом... Ближе всего Эрике Вольф в последние годы стала невестка – мать Замира. Она восторженно говорит о своей 96-летней свекрови, Эрике:
Тами Зееви: Это невероятной силы человек, ясного ума, она была расстроена, когда внук решил уехать в Европу, но всегда говорила, что дети сами должны решать, где им жить...
Карина Арзуманова: В прошлом году 4 класс изучал по истории 2 Мировую войну. Мой 8летний сын делал доклад, который мы с ним вместе готовили дома. Мы очень старались так построить его детское повествование о войне, чтобы, рассказав о Холокосте и прочем, не задеть чувства единственной немецкой девочки в классе... В то время я и не подозревала, что бабушка этой оберегаемой нами из соображений политкорректности девочки, сгинула в Освенциме...
У бабушки Замира, Эрики Вольф, я спросила, бывала ли она в Германии после войны.
Эрика Вольф: Один раз, в 1965, я съездила в Германию. Приехала туда со смешанными чувствами. И особенно приятно не было... жила месяц в Кельне. У меня было какое-то враждебное чувство по отношению к людям, не могла общаться. Я ходила по улицам, восхищалась тем, как все вокруг вновь построено, но с людьми не общалась...
Карина Арзуманова: В нашей беседе с Замиром прозвучало, что он, получив MBA в Англии и прожив несколько лет в Чехии, чувствует себя в большей мере европейцем, чем израильтянином
Замир Зееви: Я скучаю по морю, по жаре, но я бы хотел, чтобы мои дети росли и с возрастом были способны решать, где они чувствуют себя дома - в Чехии или Израиле.
Карина Арзуманова: Живущие по соседству девочки - немецкая девочка, Эмили, и израильская – Шири, соединив через 2 поколения линии судьбы двух женщин-соседок из еврейского Кельна-Эренфельда, завершают мой рассказ:
Эмили Драбик: Я мечтаю стать актрисой, заниматься театром, кино. А жить, наверно, в Германии.
Шири Зееви: Я скучаю по Израилю, по моей семье и, когда вырасту, хочу жить в Израиле, я хорошо знаю эту страну и хочу говорить на своем языке.
Карина Арзуманова: Маленькая группка выживших образовала в 1945 году новую еврейскую общину в Кельне. 20 сентября 1959 была освящена восстановленная синагога на Роонштрассе. Сейчас еврейская община Кельна - одна из самых больших в Германии. В ней – 5 000 человек.
Владимир Тольц: Рассказывала Карина Арзуманова. Она права: до нацистского времени в Кёльне жило около 20 тысяч евреев. 11 тысяч из них, как я прочел на сайте кёльнской синагоги, были уничтожены при Гитлере. Остальные разъехались по свету. И среди них – родственники выжившей в Израиле Эрики Вольф и сгинувшей в Освенциме Лисси Лёвенберг, которым мы и посвятили эту передачу.
В ней прозвучала подобранная Кариной музыка еврейских композиторов - заключенных нацистского пересылочного лагеря Терезин, а также музыкальная тема кинофильма «Список Шиндрера» композитора Джона Уильямса.
