Австрийские правоохранительные органы выявили самый крупный из доселе известных случай распространения детской порнографии в Интернете. 2361 человек зашел на этот сайт, заплатил и скачал картинки, которые могут вызывать только отвращение. Самой маленькой девочке, которая подвергается насилию на этих видеопленках – всего пять лет. Все дети в возрасте до 14 лет.

Произошло раскрытие этого преступления так: австрийский провайдер заметил, что хакеры влезли на его сервер и загрузили информацию, которая показалась ему странной. Дальше специальная полиция в течение 24 часов наблюдала за тем, кто и как входит на сайт. За это время на сайт вошли, заплатили и скачали пленки 8000 раз с 2361 адреса в 77 странах мира – от Алжира до Венесуэлы. Больше всего посетителей было из США – 607 адресов, затем Германия – 406 и Франция – 114.

В этих странах действуют весьма жесткие законы против педофилии – пользователи могут получить до 3 лишения свободы, а создатели всего этого – до 10 лет тюремного заключения. Международную конвенцию 2001 года о борьбе с преступлениями в киберпространстве подписали уже более 40 стран. Специалисты говорят, что закачивались видеоролики на этот сайт в Великобритании. А вот сайт сам был зарегистрирован в России. О чем это говорит? И есть ли какая-то статистика на этот счет в России? Мы беседуем с юристом, специалистом по интернет-праву Ильей Рассоловым.

— По статистике, в Интернете работает порядка четырех с половиной – пяти миллионов порнографических сайтов, и оборот этих сайтов в денежном эквиваленте составляет порядка двух – двух с половиной миллиардов долларов. Для того, чтобы открыть полноценный порнографический сайт, необходима сумма, равная 25 тысячам долларов. По линии управления «К» (есть такое управление), зарегистрировано порядка 31 случая таких преступлений в 2005 году и порядка 248 в прошлом году. Вы видите, какой рост. В МВД отмечают, что эти преступления преимущественно связаны с распространением именно детской порнографии.

— Вы сказали, о значительном росте числа зарегистрированных преступлений. Чем это вызвано? Тем, что их колчичество растет в Интернете или правоохранительные органы начали действовать более эффективно?

— Во-первых, увеличивается доля потребителей информации, то есть количество пользователей: из число в России выросло с 17 миллионов до 22. И во-вторых, все-таки дешевеют услуги. Потому что, чем больше потребителей в сети, тем меньше стоят эти услуги. Поэтому пользователей становится больше, количество преступлений, разумеется, больше. Ну и нужно сказать, что и органы тоже не бездействуют. Мы видим, по нашим данным, на 15% раскрываемость преступлений увеличивается, то есть органы работают более эффективно. Для сравнения: в 90-ые годы в России регистрировалось порядка 10-12 преступлений в сфере высоких технологий в год, которые в основном носили хулиганский характер. И я думаю, что в связи с присоединением нашей страны к конвенции 2001 года по борьбе с киберпреступностью, ситуация будет еще более благоприятная.

— Илья, конвенцию 2001 года о борьбе с киберпреступностью, изначально подписали 23 европейские страны. Но что удивительно, за эти годы даже Соединенные Штаты, которые обычно с большой осторожностью вступают в какие-то международные конвенции или договоры и, тем более, это длительный процесс в США, чтобы международный документ был ратифицирован, но даже Соединенные Штаты сейчас присоединились к этой конвенции, и сейчас общее число подписавших стран более сорока. Что мешает России ратифицировать эту конвенцию?

— России мешает сегодня то, что мы, в общем-то, находимся лишь на стадии формирования своего законодательства в этой сфере. Для примера могу сказать, что в Уголовном кодексе у нас всего три статьи, посвященные регулированию информации и сфере высоких технологий. России мешает то, что мы расцениваем возможность сохранения персональных данных, и мы не хотим вторгаться в частную жизнь граждан, потому что по конвенции мы 90 дней должны хранить информацию и предоставлять по любому требованию другой страны, участника этой конвенции. Россия не хочет, видимо, это делать. И второй момент – мы рассматриваем это как вмешательство в частную жизнь граждан. Поэтому обязывать своих граждан предоставлять информацию, потом хранить и передавать кому-то, мы пока, видимо, не готовы к этому. Но все-таки позитивные моменты здесь есть, потому что Россия обязалась подписать эту конвенцию с такими оговорками.

— Возвращаясь к нынешней ситуации с порно-сайтом, который был обнаружен благодаря провайдеру в Австрии, выяснилось, что этот сайт зарегистрирован в России. Вероятнее всего сейчас австрийские следователи будут вынуждены обратиться к России за помощью в обнаружении этих людей. Более того, большинство пленок, большинство записей были произведены в Восточной Европе и в России, как утверждает австрийское следствие. Россия будет сотрудничать в таком случае?

— Вообще здесь нет никаких проблем, потому что существуют международные соглашения, причем двусторонние. И в чем смысл этой конвенции о борьбе с киберпреступностью 2001 года: она является более широким полем для общения стран. То есть здесь, и я все время об этом говорил, необходимо очень четкое и координированное сотрудничество многих стран. Для того, чтобы отрегулировать эту сферу, нам нужно договариваться. А государства это делают неохотно, потому что, договариваясь, они таким образом отдают часть своего суверенитета. Есть государства, которые выступают за четкое и конкретнее регулирование в своей стране, причем часто страются «зажать» Интернет, я имею в виду Китай, Зимбабве, Узбекистан, Туркменистан - это враги Интернета, Иран и другие страны – эти государства рассматривают взаимные соглашения как отход от части своих суверенных прав, которые позволяют им привлекать к ответственности тех лиц, которые находятся на их территории.

Здесь у России больше моральных прав и обязанностей перед партнерами, чем юридических прав. Я вижу сегодня позитивные тенденции в развитии российского законодательства. Недавно Министерство внутренних дел России в конце 2006 года внесло законопроект, который обяжет владельцев сайтов иметь свою реальную идентификацию, то есть регистрироваться не под вымышленными, а под реальными именами и адресами. И в целом так же этот законопроект предусматривает условия для провайдеров, согласно которым любой договор о заключении тех или иных услуг в Интернете должен быть с пунктом, согласно которому провайдер незамедлительно и в одностороннем порядке расторгает соглашение, если правоохранительные органы предъявят мотивированное письменное решение о противозаконности той или иной информации.

— Кибер-преступления тем сложны, что только просмотр даже чудовищной пленки, это само по себе не преступление. Преступление - это если вы сгружаете эту пленку, еще платите за это. Как российское законодательство описывает собственно преступление в киберпространстве?

— У нас, к сожалению, в понятийном аппарате современного права российского большой пробел, у нас нет даже понятия киберпространство и кибер-преступление.

— Исходя из практики, исходя из статистики, как проистекают отношения между этим управлением «К», которое следит за противоправными действиями в Интернете, и Министерством внутренних дел, которое собственно ловит преступников?

— Ирина, это структурное подразделение министерства, которое выделено – это позитивный момент. Но должна быть своеобразная хартия провайдеров, то есть провайдеры должны договориться о том, что они будут препятствовать размещению той или иной, допустим, педофильской информации, распространению детской порнографии и так далее. И, в общем-то, мы сегодня видим, что эти корпоративные нормы, то есть нормы, которые выработаны самими провайдерами, они в некоторых случаях более эффективны, чем прямые запреты, которые устанавливает какую-то уголовную ответственность. Потому что сегодня Интернет – это децентрализованная система, это система международного частного права, а не только публичного. Поэтому практика саморегулирования, на мой взгляд, здесь более эффективна. А мы, юристы, мы должны брать эти нормы, которые уже выработаны, которые уже есть, которые действуют, и формализовать их в законе.

— А сами правоохранительные органы обладают достаточными правовыми инструментами, чтобы вылавливать в сети, например, педофилию?

— Безусловно, обладают. Если вы посмотрите последние процессы, которые шли в Балаковском городском суде, беспрецедентное дело - впервые три россиянина были наказаны таким строгим наказанием - это 8 лет лишения свободы за то, что они занимались мошенничеством с использованием высоких технологий и шантажировали интернет-ресурсы, которые размещались в разных странах. Другое дело, что у правоохранительных органов отсутствуют процедурные нормы. То есть для того, чтобы пресечь детскую порнографию в Сети, нужно спровоцировать преступника. А провоцируя его, правоохранительные органы выходят за рамки дозволенного. Если и есть такое регулирование, то оно осуществляется на уровне должностных инструкций и приказов, но в целом процедурные нормы, как в России, так во Франции, в Германии и в США, они находятся на стадии своего правообразования, на стадии появления. Мы сегодня должны констатировать, что, к сожалению, право идет за технологиями, право не успевает оформлять эти отношения.