Российские ультра, или новые русские националисты: охотники на мигрантов? Что общего между сторонниками Рамзана Кадырова и русскими ультраправыми? Почему власть изменила отношение к националистам?
Грани времени. Итоги 45-й недели Мумин Шакиров подводит с экспертом Антидискриминационного Центра “Мемориал” Стефанией Кулаевой, юристом Дмитрием Захватовым и публицисткой Ксенией Лученко.
“Северный человек”. “Русская община”, “Русич”, десятки региональных ячеек националистов. За последние годы “Русская община” превратились в одну из самых заметных ультраправых организаций. Накануне Дня народного единства активисты прошли маршем в подмосковных Люберцах. Чёрные маски, знамена, лозунги о “чистоте нации”. Полиция рядом, но в стороне от шествия.
Сегодняшние ультраправые поддерживают войну в Украине, воюют с абортами, преследуют ЛГБТ-активистов, их “традиционные ценности” и ценности Кремля практически совпадают. Коррупция тоже никуда не делась: у полицейских, чиновников и тех, кто работает “на земле”, есть интересы, особенно когда речь идёт о мигрантах.
Власть уничтожила поколение ультраправых, которые проводили первые “русские марши”. Крупнейшие акции проходили в Москве и в районе Марьино, где собирались десятки тысяч. Среди лидеров этого движения были Александр Поткин (Белов) и Дмитрий Дёмушкин. Поткин был признан виновным в создании экстремистского сообщества и отмывании денег, а его Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) было запрещено в 2011 году. Максим Марцинкевич (Тесак), яркий фигурант ультраправой сцены, осуждён за экстремизм и иные тяжкие преступления, а в 2020 году был найден мёртвым в камере следственного изолятора. Подробности – в нашем репортаже:
Как долго продлится связка между ультраправыми и силовиками? Закроет ли Кремль поддержку националистов, когда закончится война? Насколько ультраправые движения используются властью как инструмент уличной политики, или социального давления на региональные элиты? Комментирует эксперт антидискриминационного центра Мемориала Стефания Кулаева.
– Власть сейчас с националистами успешно, видимо, договаривается. У них заметное согласие по ряду вопросов. Связано ли это с региональной политикой, или это объединение на почве общей сильнейшей вспышки национализма, судить трудно.
– Почему власть изменила отношение к ультраправым? Совсем недавно были разгромлены националисты, проводившие русские марши по всей России.
– Ситуация очень изменилась с двадцать второго года. Разгром “русских маршей” был лет 10 назад, а также других радикальных националистов, которые выступали с оппозиционных власти позиций, с очень резкой критикой. Русские марши шли под антимигрантскими лозунгами, а власть этими русскими националистами обвинялась в том, что организуется многомиллионная трудовая миграция из стран Центральной Азии и Кавказа. Сейчас власть сильно поменяла и риторику, и практику, в том числе в том, что касается миграционной политики.
Власть сильно поменяла риторику и практику
С 2022 года ультранационалистический, патриотический дискурс в большой мере используется самой властью, тем самым новые националистические движения стали её опорой. Во многом то, что говорит “Русская община”, совпадает с тем, что говорило преследуемое когда-то властями Движение против нелегальной миграции. Фактически та же риторика, но если раньше это властям не нравилось, то теперь, к сожалению, нравится.
– Но власть сохраняет добрые отношения с лидерами центральноазиатских республик. Как Кремль на самом деле относится к миграционному вопросу? Будет адаптация и натурализация из-за демографических проблем в России, или наоборот, постепенное выдавливание мигрантов?
– Можно судить об этом по недавно подписанной Путиным миграционной концепции, которая прямо указывает на то, что российская власть не желает адаптировать, интегрировать миграционные потоки, не желает решать демографическую проблему таким образом, хотя это наиболее реалистичный путь разрешения вопроса убыли населения. Вместо этого там декларируется необходимость естественного роста населения. Это странно читать в документе, касающемся миграции. Это там сказано именно потому, что они хотят подчеркнуть нежелание решать этот вопрос за счёт мигрантов, за счёт приезжающих из других стран. Явно дан сигнал, он многократно в разных формах озвучивается разными представителями власти, что миграцию видят, как бессемейную. То есть трудовым мигрантам предлагается приезжать по возможности без детей и семей.
Миграцию видят, как бессемейную
Осложняются условия принятия в школы, оказания медицинской помощи семьям трудоустраивающихся. Это крен в сторону получить практически вахтовый метод, чтобы люди приезжали, поработали на каких-то предприятиях, и уезжали обратно. Это неразумно и в демографическом, и в экономическом плане. Люди, которые всерьёз разбираются в экономических и демографических вопросах, а такие люди есть и во власти, это понимают. И понимают, что это главная причина проблем с центральноазиатскими лидерами. Протесты заявлялись за этот год Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном, против антимигрантских рейдов, против арестов, избиений и выдворений. Тем не менее, подобная политика продолжается, и нравится “Русской общине” и тому подобным организациям.
– Чем вы объясняете союз Рамзана Кадырова в лице генерала Апти Алаудинова с “Русской общиной”?
– Это довольно странно. Среди публичных установок “Русской общины”, которые они публикуют на своих сайтах и в социальных сетях, указано, что их противники – это народы Кавказа, отдельно указаны чеченцы, а также татары, башкиры, то есть не только приезжие из других стран. Между тем отмечается, что в рядах “Русской общины” есть небольшой процент и чеченцев, и некоторых других мусульманских народов России.
Это странный союз. Это сделка
Это странный союз, видимо, объединённый именно шовинизмом военного времени. Конечно, это сделка, на самом деле они не доверяют друг другу. Русские националисты всегда боятся и не доверяют кавказцам, особенно чеченцам. Но тем не менее, провластный ура-патриотизм, ксенофобная истерия против внешних врагов и других стран, какого-то враждебного мира, видимо, служит сейчас объединяющим ресурсом даже для таких, казалось бы, трудносовместимых людей.
– Как Кремль балансирует между русскими ультраправыми и коренными мусульманами, в том числе с Северного Кавказа? Нет ли рисков, что рано или поздно всё обернётся погромами с обеих сторон? Все видели вспышки антисемитизма 2 года назад в аэропорту Махачкалы, с подачи одного из радикальных Telegram-каналов.
– Всегда есть риск, что разжигание ненависти приведёт к акциям прямого действия, то есть к дракам. Более того, этот риск то тут, то там прорывается в реальных драках.
Пропаганда насилия чревата ростом преступности
Молодёжь устраивает драки с детьми приехавших, трудящихся мигрантов, публикуют это потом в своих Telegram-каналах. Это чётко фиксируется, рост в последние несколько лет. Понятно, что существует потенциал драк и между общинами, группами, в том числе религиозными, конфессиональными, народов Российской Федерации. Риски эти велики. Вообще, пропаганда насилия на всех уровнях, поддержка людей, которые пропагандируют насилие и призывают к насилию, чревата ростом преступности в форме насилия. Это практически гарантированный результат такой политики.
– Как долго продлится этот “уличный роман” с новыми ультраправыми в России?
– Это зависит от того, что будет происходить в стране. Думаю, что на период, когда Россия пытается мобилизовать население для поддержки войны, это наиболее востребовано. "Русская община" – это не только ксенофобия, не только исламофобия, это вообще за всё русское, за "скрепное", и тут большое совпадение с официальной линией властей. В какой-то момент это перестанет быть нужным, у властей появится понимание, что это либо становится опасным и неподконтрольным, либо уже не востребованным. Каков будет этот момент? В связи ли с тем, что прекратятся военные действия, и будет нужно интегрировать в мирную жизнь огромное количество немирных людей? Или Россия в той или иной форме потерпит поражение и будет искать новые точки опоры, в том числе идеологические? Или вообще начнутся очень сложные процессы в многонациональной стране, которая занимает, на мой взгляд, самоубийственную позицию в плане национального вопроса? Это момент открытый.
