- Какую помощь предоставляет украинским беженцам страна, развязавшая войну.
- Муниципальный депутат Кетеван Хараидзе осуждена за вымогательство.
- Россия существенно ограничивает круг тех, кто может воспользоваться программами суррогатного материнства.
Видеоверсия программы
БЕЖАВШИЕ В РОССИЮ
Российские власти заявляют, что с начала февраля страна приняла не менее четырех миллионов бегущих от войны граждан Украины. При этом официальный статус беженца есть лишь у 294 человек, и далеко не все они украинцы. Правозащитники отмечают, что никогда прежде в России не было столь малого числа официально признанных беженцев. Правда, есть еще такое понятие, как "временное убежище", но этот статус предполагает меньший уровень защиты, и опять же его получили далеко не все, кто вынужденно покинул свои дома и приехал в Россию из-за войны.
Марьяна Торочешникова: На видеосвязи с нами консультант по миграционным вопросам Комитета "Гражданское содействие" Евгения Лёзова. Евгения, можно ли сравнивать положение украинских беженцев с теми, кто приехал искать убежища в Россию из более отдаленных стран?
Евгения Лёзова: Нет, хотя и те, и другие бегут от войны, от преследований. Беженцы из Украины – это единственная категория, для которой наше государство действительно многое делает. У них есть реальная возможность и получить убежище, и легализоваться в дальнейшем, и получить какую-то поддержку (конечно, недостаточную). А у людей, бегущих из Афганистана или Эфиопии, катастрофическое положение. Они с огромным трудом могут обратиться за убежищем, если вообще могут. Каждый человек, которому удалось записаться на прием, минуя суд и угрозу выдворения, уже расценивается нами как праздник.
Вот буквально на днях был ужасающий случай. Мы так радовались, что у гражданина Эфиопии, беженца из Тыграя была действующая виза, соответственно, он мог безопасно обратиться в миграционный орган. Его записали на интервью, но когда он пришел, интервью не состоялось, потому что миграционный орган не мог найти переводчика. А когда он через несколько недель появился с каким-то вопросом, они вызвали полицию. И вот сейчас его, видимо, ожидает суд, или мы должны будем как-то доказывать, что его нельзя выдворять.
Человек, которому удалось записаться на прием, минуя суд и угрозу выдворения, уже расценивается нами как праздник
Марьяна Торочешникова: Почему такое отношение?
Евгения Лёзова: Я думаю, это связано просто с общей установкой. Легализация в России должна происходить не через институт убежища, по мнению наших властей: такие выводы мы можем делать из их высказываний.
Марьяна Торочешникова: А в чем проблема? Что, им положены какие-то безумные выплаты, предоставление бесплатного жилья?
Евгения Лёзова: Это слезы. Где-то прописано, что человек, который получает убежище, имеет право на получение разовой помощи в размере 100 рублей. Получив убежище, ты получаешь возможность здесь легально жить и работать. Во время ожидания убежища ты не имеешь права легально работать: не очень понятно, как ты должен ждать: если ты работаешь нелегально, тебя штрафуют. Человек с временным убежищем имеет полное право работать, но работодатели не хотят с этим связываться, даже когда речь идет об украинцах, честно говорят им: "Получите гражданство, тогда будете работать".
Один дружественный работодатель хотел дать возможность человеку из Афганистана легально работать и пошел его оформлять. Но в миграционном отделении в Подмосковье ему сказали: "Вы что, собираетесь афганца брать на работу?! Да мы вас проверками замучаем". И запугали человека, он сказал: "Извините, но мне жалко бизнес".
Марьяна Торочешникова: С нами на связи волонтер Екатерина Пирожинская, которая помогает тем украинцам, кто не хочет оставаться в России, а хочет ехать дальше. Насколько правдивы рассказы о том, что украинцев, которые, оказавшись в России вынужденно, хотят уехать куда-то за границу, на границе запугивают и всеми правдами и неправдами вынуждают оставаться в РФ?
Екатерина Пирожинская: Я не знаю людей, которым российские пограничники препятствовали бы в выезде из страны. Но бывает, что гражданам Украины отказывают во въезде в Европу в связи с тем, что они достаточно долго находились в России.
Марьяна Торочешникова: В Европе ведь довольно много волонтерских организаций, людей сопровождают буквально от точки до точки после прохождения границы.
Тот, кто получает убежище, имеет право на получение разовой помощи в размере 100 рублей
Екатерина Пирожинская: Да, людей передают из рук в руки. Едущие через Россию – это зачастую люди, не знающие иностранных языков, не очень владеющие средствами связи. Им нужна постоянная помощь, подсказки: где какие билеты купить, куда ехать и так далее.
Марьяна Торочешникова: Скольким семьям вы за это время помогли перебраться за границу?
Екатерина Пирожинская: Я лично – от 300 до 400 семей. Петербург изначально, особенно весной, был одним из основных хабов по движению в Европу, и здесь был большой вал беженцев, который в основном пришелся на нарвскую границу.
ЧЕТЫРЕ ГОДА ЗА БОРЬБУ С ТОЧЕЧНОЙ ЗАСТРОЙКОЙ
Четыре года колонии, 700 тысяч рублей штрафа и еще 5 миллионов рублей в счет потерпевшего назначил Тверской суд Москвы муниципальному депутату Кетеван Хараидзе по делу о вымогательстве. Коллеги Хараидзе и избиратели, жители Тверского района Москвы, уверены: дело сфальсифицировано в интересах девелоперской компании, конфликт с которой и привел к этому уголовному делу.
ДЕТИ НЕ НА ПРОДАЖУ
Государственная Дума запретила иностранцам пользоваться услугами суррогатных матерей в России. Согласно новому закону, лишаются такого права и одинокие российские мужчины.
Никто русских детей не продавал. Суррогатное материнство – это рождение генетическими родителями своего родного ребенка
Поправки к законодательству и "дело врачей – торговцев детьми" (так его называет "желтая" пресса в России), которое сейчас рассматривается в Москве, прокомментирует руководитель компании "Росюрконсалтинг" Константин Свитнев (компания на протяжении многих лет помогала людям завести детей). Вы назвали этот закон "законом об ограничении деторождения в РФ" и сказали, что на самом деле депутаты целятся не в иностранцев, а в россиян.
Константин Свитнев: Для принятия любого закона необходимы какие-то основания. В данном случае не было никаких оснований, помимо желания господ Толстого, Володина и иже с ними принять этот закон: очевидно, они связывают с ним свое политическое будущее. Никто никаких русских детей за рубеж не продавал. Суррогатное материнство – это рождение генетическими родителями своего собственного, родного ребенка при участии суррогатной матери.
Толстой называл цифру: за последние годы из России якобы было вывезено 45 тысяч малышей, выношенных российскими суррогатными матерями для иностранцев. Это бред! По моим подсчетам, за последние 16 лет для зарубежных семей в России родилось не более 1 тысячи таких детей. Но с какой стати эти дети стали нашими? Они не имеют абсолютно никакого отношения к России. Русские только руки докторов и клиника, в которой они появились на свет.
Марьяна Торочешникова: Петр Толстой на заседании рабочей группы Госдумы говорил, что количество детей, вывозимых из России, с каждым годом увеличивается, а длительность ожидания органов на трансплантацию в некоторых странах благодаря этому резко сокращается. "Я надеюсь, не надо объяснять прямую зависимость между этими процессами", – прямая цитата.
Константин Свитнев: Не надо, потому что никакой зависимости между этими двумя вещами нет. Начнем с того, что детские органы взрослым не подходят (очевидно, кто-то прогуливал уроки биологии в школе). И не было ни единого случая ни в нашей стране, ни в мире, когда какой-либо ребенок, родившийся по программе суррогатного материнства, был расчленен. Это просто вранье господина Толстого, с которым он носится, как дурень с писаной торбой, на протяжении двух в половиной лет, пытаясь обосновать необходимость принятия этого закона. Иностранцам, которым теперь запрещено пользоваться программой суррогатного материнства, получается, можно приехать в Россию на роды, но для лечения бесплодия приехать нельзя. Почему, на каких основаниях?
Марьяна Торочешникова: Вам скажут: "Какое нам дело до иностранных граждан?".
Константин Свитнев: Любая страна счастлива развивать медицинский туризм!
Марьяна Торочешникова: Ну, у России же особый путь. Что теряют россияне от того, что каким-то иностранцам запретят приезжать с такими целями в Россию?
Константин Свитнев: Уменьшатся налоговые поступления в российский бюджет. Меньше денег получат клиники, соответственно, они будут иметь меньше возможностей для покупки нового западного оборудования, для того, чтобы их врачи повышали квалификацию. К тому же рождение детей в России – это своего рода инструмент "мягкой силы", которым она может как-то воздействовать на окружающий мир, показывая, что она не кровавое чудовище, а на самом деле белая и пушистая. Хотя сейчас, конечно, долго отмываться придется.
Этот запрет неконституционен. 19-я статья Конституции устанавливает, что мужчины и женщины равны в своих правах
Эти иностранцы – не более чем дымовая завеса, за которой депутаты скрывают истинную цель законопроекта – ограничить доступ к ВРТ для россиян, потому что этот закон запрещает пользоваться программой суррогатного материнства мужчинам и женщинам, не состоящим в официальном браке. Этой программой может воспользоваться только супружеская пара или одинокая женщина. До определенной степени это, конечно, лестно, поскольку именно я был тем юристом, который в Петербурге в 2009 году доказал, что одинокие женщины могут становиться матерями по программам суррогатного материнства. А спустя год в Бабушкинском районном суде Москвы я доказал, что точно такое же право стать отцом по программе суррогатного материнства есть у одинокого, не состоящего в браке мужчины.
С тех пор они пытаются эту дверь закрыть и почти ее закрыли. Но этот запрет неконституционен. 19-я статья Конституции прямо устанавливает, что мужчины и женщины равны в своих правах и имеют равные возможности для их реализации. И деторождение не может быть привязано к штампу в паспорте. Становиться родителями – естественное право любого человека, которое дано нам свыше, и не Толстым с Володиными ограничивать россиян в этом праве! В России впервые за нашу тысячелетнюю историю узаконена дискриминация по признаку супружеского статуса.
Кроме того, я полагаю, что экономически выгодно рожать новых людей. Даже если этот человек не станет великим ученым или писателем, по крайней мере, он создаст семью и родит новых детей.
Марьяна Торочешникова: В пояснительной записке к этому законопроекту были ссылки на так называемое "дело о торговле детьми". Речь идет о врачах, которые помогали людям (в основном иностранцам) участвовать в программе суррогатного материнства, создавать эмбрионов. Дело длится уже с 2020 года, и большинство обвиняемых – врачи – сейчас находятся в тюрьме и ждут своей участи. Кстати, вы тоже участник, скрываетесь здесь от уголовного преследования. Что вам известно сейчас об этом деле и о судьбе тех детей, которых фактически отобрали у родителей-иностранцев?
Константин Свитнев: Дело фантастическое, абсолютно кафкианское! Там нет не только состава придуманного органами следствия преступления – якобы имевшей место торговле детьми под видом суррогатного материнства, но нет и самого события. Никто никого никому не продал. По всем детям, которые фигурируют в материалах этого сфабрикованного Следственным комитетом дела, присутствует прямое генетическое родство между детьми и их родителями. Это медицинский факт. Нельзя купить собственного ребенка, который уже принадлежит тебе по праву родства. Тем не менее, врачей, юристов, специалистов Агентства суррогатного материнства обвиняют в том, что они якобы продали родителям их собственного ребенка. Это абсурд. Конечно, это дело войдет во все учебники юриспруденции.
Дело фантастическое, абсолютно кафкианское! Там нет не только состава преступления, но и самого события
Пятеро детей, на которых наложило свои костлявые лапы российское правосудие, мыкаются по российским детдомам. Это двое маленьких австралийцев, двое филиппинских детей, которые родились у супругов Кастро, и один малыш, родившийся у супругов Потенсиано – это тоже филиппинская семья, там двойное гражданство – филиппинское и американское, так что ребенок является американским гражданином. И сегодня Саратовский кассационный суд вынес отказное решение, то есть утвердил решение Мособлсуда по супругам Кастро. Их вычеркнули из свидетельств о рождении их детей – людей, которые имеют прямую генетическую связь, подтвержденную тремя генетическими экспертизами, в том числе той, которая проводилась в Москве по инициативе самого следствия. Врачи, юристы, специалисты были арестованы, будучи заведомо невиновными. Следствие знало, что это никакие не чужие дети.
Суд первой инстанции постановил вернуть детей супругам Кастро, будучи убежден, что произошла чудовищная несправедливость. Но потом что-то пошло не так: очевидно, кто-то кому-то позвонил, и это решение отменили. А это одна из самых известных семей на Филиппинах, политики, которые находятся на вершине власти. У них по программам суррогатного материнства в России родилось семеро детей: пятеро с ними, на Филиппинах, а двое – Аника и Артуро – до сих пор в плену, в заложниках у России. И если над этими людьми вот так измывается Следственный комитет, вы можете представить, что он будет творить со всеми остальными.
Марьяна Торочешникова: В какой точке сейчас находится уголовное разбирательство по "делу врачей"?
Пятеро детей, на которых наложило свои костлявые лапы российское правосудие, мыкаются по детдомам
Константин Свитнев: Идут судебные заседания. Следствие завершено, там чуть ли не 130 томов систематизированного бреда. И суд очень неспешно – одно-два заседания в месяц – как бы разбирается. Людей привозят из тюрьмы в суд, чтобы они два часа слушали чтение обвинительного заключения, которое им давно известно, и увозят обратно. И чем дольше тянется это разбирательство, тем лучше для следствия, потому что как только невиновные люди выйдут из тюрьмы, освободившиеся места на нарах займут следователи. Как говорят, у лжи короткие ноги, хотя она и бегает быстрее. Но ложь – спринтер, а правда – стайер, так что в конечном итоге правда победит всегда.
Марьяна Торочешникова: А семьи могут рассчитывать на воссоединение с детьми?
Константин Свитнев: Да, мы добьемся возвращения абсолютно всех детей в родные семьи.
