Во вторник, 17 ноября, Государственная дума рассмотрит в первом чтении два законопроекта: один позволит родственникам репрессированных уже через год после подачи заявления получить компенсацию на приобретение жилья в местах, откуда их семьи были изгнаны в результате государственного террора; второй позволит растянуть этот процесс на десятки лет. Из-за ограничений, внесенных в закон "О реабилитации жертв политических репрессий", из-за различных бюрократических проволочек, семьи репрессированных годами пытаются реализовать свое право вернуться в те места, где они жили. В конце 2019 года Конституционный суд России потребовал как можно скорее изменить закон для "возможно более полного возмещения" вреда, но, если Госдума примет правительственный проект поправок, ближайшие потомки репрессированных вряд ли доживут до новоселья.
В 1991 году был принят закон "О реабилитации жертв политических репрессий", который обязывал государство компенсировать ущерб жертвам репрессий, в том числе выделить бесплатное жилье в тех городах, где репрессированные проживали до ареста.
При проведении ареста и при выселении из Москвы семей осужденных обязательно опечатывалась занимаемая арестованными жилплощадь. Изъятые помещения зачастую доставались сотрудникам репрессивных органов. По данным правозащитного центра "Мемориал", в Москве за период с 17 августа 1937 года по 1 октября 1938 года из 6887 комнат, опечатанных в домах райсоветов, 6053 были переданы НКВД и лишь 258 – в распоряжение Моссовета. Люди, высланные в результате индивидуальных репрессий, получали право свободного проживания только после индивидуальной реабилитации, однако это не означало, что репрессированные могли вернуться в изъятое жилье. До появления закона "О реабилитации жертв политических репрессий" не существовало никаких нормативных актов, позволяющих вернуться к прежнему месту проживания, и это удавалось лишь немногим реабилитированным. Многие репрессированные так и оставались в местах, куда были высланы. Или жили там, где удалось поселиться после освобождения с учетом ограничений в праве проживания в "режимных местностях". В 1991 году впервые появилось положение о праве реабилитированных вернуться к месту проживания до применения репрессий. Воспользоваться этой возможностью могут сами репрессированные; члены семьи, проживавшие с репрессированным на момент ареста или высылки; дети, родившиеся в местах лишения свободы, ссылке, высылке или в спецпоселении. Кроме того, необходимо доказать свое право на получение компенсации, собрав необходимые документы или обратившись в суд. И этот процесс может занять годы.
В 2005 году в закон "О реабилитации" внесли поправку, согласно которой жилье реабилитированным предоставляется согласно региональным законодательствам. Многие субъекты установили такие требования, что получить жилье оказалось практически невозможно. Например, для постановки в очередь в Москве бывшие ссыльные должны прожить в столице не менее десяти лет, не иметь в собственности другого жилья и быть малоимущими. Семьи репрессированных оказывались в общей очереди на социальное жилье, в которой можно простоять до 30 лет.
Надежду на решение этой проблемы дало постановление Конституционного суда: в декабре 2019 года суд постановил исправить закон "О реабилитации жертв политических репрессий" так, чтобы жертвы репрессий могли получить жилье по прежнему месту жительства без дополнительных условий. Такого решения смогли добиться Алиса Мейсснер, Елизавета Михайлова и Евгения Шашева – члены их семей были репрессированы и лишились жилья. Вместе с юристами Института права и публичной политики они подали жалобу на действующий вариант закона, который не позволял им в скором времени получить компенсацию за то, что было отнято у их семей.
72-летняя Елизавета Михайлова ждет возможности получить жилье в Москве уже 18 лет: в 2002 году она вместе с сестрой Лениной подала заявление в жилищную комиссию, и они оказались в конце очереди на получение жилья. Их родителям, Семену и Антонине Михайловым, в начале 30-х годов было выделено жилье в районе станции "Вешняки" – сейчас это Восточный округ Москвы. Как рассказывает Елизавета, в этом месте проживали сотрудники ЦК ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов). Антонина "работала по профсоюзной линии", а Семен получил второе высшее образование в Химико-технологическом институте и получил приглашение работать на химическом заводе. В 1935 году Семена направили в Азербайджан налаживать химическую промышленность, и уже там он был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной организации.
– Его забрали прямо из командировки и отправили на 9 лет в Магадан. В 46 году его освободили с "волчьим билетом", такие люди преследовались и в дальнейшем по жизни. На 3 года он был лишен прав, ему было запрещено приезжать назад. Мама пережила большие трудности и преследования.
После освобождения папа полгода добирался назад, зарабатывая на билет до Москвы. Но находиться в Москве ему было запрещено, поэтому он был где-то в Подмосковье. Родители все же встречались, и в результате в 1948 году появилась я. Маму уволили за то, что она поддерживала семейные отношения с папой. Папа был без работы, без жилья, без ничего, – рассказывает Елизавета Михайлова.
Отец Антонины после войны находился в Молдавии, и Михайловы решили уехать туда, но в Кишиневе Семену тоже нельзя было находиться из-за правила о "101-м километре", поэтому семья поселилась в Оргееве. В октябре 1949 года Семена снова арестовали – семья долгое время не знала, что именно произошло и в чем его обвинили. Его выслали на 25 лет в Красноярский край.
– Это уже было настолько тяжело и трагично… Папа ни с какими обвинениями не соглашался и ничего не признавал. Мама пыталась поехать за ним, но ей не разрешили, несмотря на то что она отправила обращение Сталину. Мы бедствовали. Мама была без работы до 53 года. Я болела.
Папу реабилитировали в 56 году. В 90-м году я пришла в Комитет государственной безопасности узнать, что же он совершил и что произошло, потому что никто из семьи ничего знал, и сам папа тоже не знал. Выяснилось, что он не был ни в чем виноват. И тот человек, из-за которого папу осудили, тоже не был ни в чем виноват. Вы представляете, какой ужас! В КГБ сказали, что нам положено возвращение в Москву и нужно собрать для этого документы. Мама, когда это все узнала, так обрадовалась, что мы сможем вернуться! Но не тут-то было: началась такая эпопея с поисками документов и прочим. Мама в 96-м году умерла. Сестра тоже не дождалась: она умерла в феврале 2019 года, хотя очень хотела вернуться назад, но не получилось, – говорит Елизавета.
Сейчас Елизавета Михайлова и две ее дочери живут в небольшом доме в разъезде "Золотковский" во Владимирской области, как она сама говорит, "на опушке леса".
Ее дальнейшая судьба зависит от того, какой законопроект будет принят в Государственной думе. Предложенные Минстроем поправки в закон "О реабилитации" оставляют в силе положение о том, что обеспечение жилыми помещениями будет происходить в порядке, предусмотренном законодательством субъектов РФ. Субъекты по-прежнему смогут устанавливать дополнительные ограничения для получения жилья репрессированными. В пояснительной записке к законопроекту указывается, что его реализация не потребует дополнительных расходов федерального бюджета, что противоречит решению Конституционного суда. Кроме того, в законопроекте нет положений об очередности обеспечения реабилитированных жильем, то есть они могут оказаться в общей очереди и будут ждать жилья десятилетиями.
"Вопреки решению Конституционного суда правительство предлагает оставить жилищное обеспечение жертв репрессий в ведении регионов. Жертвы репрессий попадут в самый конец общей очереди на жильё. Например, в Москве стоять в такой очереди нужно больше 30 лет. В этом году Алисе Мейсснер и Евгении Шашевой исполнилось 70 лет. После решения Конституционного суда московские власти поставили их в очередь – сейчас перед ними 54 тысячи семей. Когда подойдёт их черёд, им будет уже больше 100 лет", – говорится в петиции, под которой стоит уже более 68 тысяч подписей.
Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова заявила, что в законе необходимо положение об особом порядке предоставления жилья для жертв репрессий – их надо выделить в отдельную очередь или установить предельный срок, например, три года, по которому все пострадавшие должны получить или квартиры, или денежные компенсации, причем из федерального бюджета.
Специальные докладчики Совета по правам человека ООН направили российским властям запрос по нашумевшему делу "детей ГУЛАГа". Письмо подготовили спецдокладчик ООН по вопросу о праве на достаточный жизненный уровень Балакришнан Раджагопал и его коллега, спецдокладчик по вопросу о содействии правосудию и возмещению ущерба Фабиан Сальвиоли. Их должности аналогичны российскому уполномоченному по правам человека, но с детальной специализацией.
"Мы хотели бы напомнить, что государства несут обязательство предоставлять тем, чьи права были нарушены, адекватные, эффективные и оперативные средства правовой защиты, – говорится в письме. – Оперативное возмещение ущерба означает в этом контексте, что государство обязано обеспечить жертвам доступное жилье по их прежнему месту жительства в разумные сроки и что жертвы по-прежнему смогут воспользоваться этой компенсацией в течение своей жизни. Необходимость ждать возвращения или получения доступа к социальному жилью продолжительностью более двух лет не может рассматриваться как оперативное возмещение и поэтому несовместима с международными стандартами в области прав человека".
В противовес правительственному законопроекту, в Государственную думу был внесен второй законопроект, подготовленный депутатами от фракции "Справедливая Россия" Сергеем Мироновым и Галиной Хованской. В нем предлагается предоставить репрессированным целевые финансовые выплаты за счет федерального бюджета не позднее, чем через год после подачи заявления. Эти деньги можно будет потратить на приобретение или строительство жилья в том месте, где семья жила до репрессий.
Авторы законопроекта отправили запросы в регионы и выяснили, что в основном люди хотели бы вернуться в Москву, Санкт-Петербург, Краснодарский край, Нижегородскую область и Севастополь. По подсчетам депутатов, на данный момент во всей стране на получение жилья претендуют менее 600 человек. Согласно финансово-экономическому обоснованию, реализация этого законопроекта потребует не более 1,4 млрд рублей из федерального бюджета.
– Цинизм, который звучит из проектируемых норм правительства, я даже затрудняюсь оценить. Люди, которые писали эти нормы, не пострадали, ни их родители не пострадали, ни их бабушки и дедушки, то есть они не понимают, насколько было тяжело семье [репрессированного]. Черствые души, абсолютно не понимающие, что люди, которым сейчас хорошо за 80, они 20 лет в очереди простоять не смогут и не дождутся этой компенсации причиненного вреда. Это чистое издевательство над людьми.
Мы предложили другой вариант: чтобы в течение года этим людям была выплачена компенсация для того, чтобы они могли приобрести жилье в том месте, где они жили до ареста. Вот в чем принципиальная разница. Мы считаем, что должно быть специальное регулирование, что это не имеет отношения к улучшению жилищных условий. А нам начинают рассказывать про другие категории. Но другие категории-то не лишались жилья! К ним государство не применяло то, что применило к этой категории, впоследствии реабилитированной. Это компенсация вреда, причиненного государством когда-то этим людям, этим семьям, а не улучшение жилищных условий, – говорит Галина Хованская.
Несмотря на критику правительственного законопроекта, 11 ноября комитет Госдумы по труду, соцполитике и делам ветеранов большинством голосов одобрил именно законопроект Минстроя. Также комитет рекомендовал отклонить альтернативный проект от депутатов "Справедливой России". Рассмотрение законопроектов в первом чтении состоится в Госдуме 17 ноября.
