В кинозале всего 300 мест, и тот, кто не успел взять бесплатный билет, в него не попадет. Правда, билеты воображаемые, сеансы произвольные, а кинозала нет – точнее он находится в недоступном для большинства самоизолированных зрителей городе Ньон в кантоне Во на берегу Женевского озера.

Швейцарский фестиваль документальных фильмов Visions du Réel – первый из крупных кинофестивалей, решивший ничего не отменять и не переносить из-за карантина, а полностью уйти в онлайн. Большая часть его фильмов стала доступной всем расторопным зрителям, а рекомендации, как установить фальшивый IP и посмотреть то, что было адресовано швейцарцам, я давать не осмелюсь.

Более 60 тысяч просмотров – впечатляющий итог Visions du Réel. У меня почти нет сомнений, что в ближайшем будущем кинофестивали если не полностью перейдут в интернет, то, во всяком случае, выберут гибридную форму, когда удаленный доступ зрителя будет приравнен к физическому присутствию. Зачем лететь за тридевять земель и сидеть в набитом зале, рискуя заразиться, когда кинотеатр можно оборудовать в уюте собственной спальни?

Visions du Réel – не фестиваль больших звезд, изощренных ретроспектив (показывали только фильмы Клэр Дени, и она же давала мастер-классы) и сенсационных премьер, зато здесь можно посмотреть любопытные маленькие фильмы, не вышедшие в прокат по вине эпидемии.

"Обычная страна", режиссер Томаш Вольский

Польша расставалась с коммунизмом, и сотрудники ее спецслужб предусмотрительно уничтожали архивные материалы. Многое утрачено безвозвратно, а кое-что осталось. Сохранились не только документы, но и кинопленки и аудиозаписи: материалы наружного наблюдения, снятые скрытой камерой, и тайно записанные телефонные разговоры. Эти гэбэшные пленки без всяких пояснений виртуозно смонтировал Томаш Вольский. Вот оперативники быстро обыскивают гостиничный номер, поднимая матрас и перетряхивая чемоданчик, вот у кого-то изымают гей-путеводитель Spartacus, порножурналы и доллары, вот вербуют человека из "Солидарности", которого милиция застала с любовницей на природе, вот кого-то задерживают и запихивают в машину, куда-то идет человек с вульгарным галстуком, камера устремляется за монахиней, а потом парочка занимается сексом.

Звучат тайно записанные голоса: кто-то покупает собаку, кто-то интересуется средством от геморроя, пожилая дама сварливым голосом просит позвать мужа-ортопеда. Мы не знаем, кто эти люди в кадре, за кем ведется слежка и чьи телефонные разговоры прослушивают, но это не так уж и важно. Фильм называется "Обычная страна", и в самом деле не происходит ничего необычайного: обыватели живут, спецслужбы их опекают. Уцелели ли подобные пленки в Украине и Балтийских республиках, где к архивам КГБ открыт доступ? Вполне возможно, что может отыскаться интереснейший материал для документального кино.​

"Эктор Бабенко: Скажи мне, когда я умру", режиссер Барбара Паз

Я пропустил этот фильм на Венецианском кинофестивале и горько жалел, но он идеально подходит для нынешнего времени, из которого, как сказал Пауль Целан, "вырезают гробы". До того как стать знаменитым кинорежиссером, Эктор Бабенко работал похоронным агентом и умело продал тысячи надгробий. Снял "Поцелуй женщины-паука" и сразу заболел лимфогранулематозом, долго игнорировал болезнь, и на съемках "Игры в полях господних" ему пришлось поспешно вырезать лимфатический узел, распухший в паху. Он был космополитом-полиглотом (бразильцы считали его аргентинцем, а аргентинцы – бразильцем) с благородным черепом, так что алопеция от химиотерапий его нисколько не обезобразила. За год до смерти он снял фильм о своей болезни "Мой индийский друг": Бабенко играет похожий на него Уиллем Дефо. Перед смертью режиссер закатил прощальный пир для друзей и фантазировал, что не умирает, а инкогнито уезжает в Гонконг. ​

Фильм о подготовке к неизбежному актриса Барбара Пас смонтировала из фрагментов знаменитых картин своего мужа, телехроники и домашних видео. "Я уже прожил свою смерть, осталось только снять о ней кино", – говорил Эктор Бабенко.​

"Молитва о потерянной варежке", режиссер Жан-Франсуа Лесаж​

20 лет назад композитор Майкл Гордон написал ораторию "Потерянные предметы". Сопрано поет о потерянном носке I lost a sock, потом теряются ключи, голос, язык, имя, собака, отец, затем Мартин Лютер Кинг (в смерти), альпинист Джон Мэллори (в тумане), женщина-авиатор Амелия Эрхарт (над Атлантикой), бык моего врага из Торы и многое, многое другое. По тому же принципу построена и меланхоличная "Молитва о потерянной перчатке": сперва фильм кажется скромной историей о буднях бюро находок в заваленном снегом Монреале, но потом разговор переходит на другие, нематериальные потери. Энергичная женщина переживает из-за того, что оставила в метро любимую вязаную шапку с помпоном, а на самом деле она утратила любовь.​

"Россия – это мы", режиссер Александра Дальсбек

Александра Дальсбек родилась в Лионе и уже 6 лет живет в Москве. Герои ее фильма – самоотверженные юноши и девушки, работавшие в штабе Алексея Навального в ту пору, когда он решил бросить вызов Владимиру Путину и баллотироваться на пост президента России. Власти всячески пытались препятствовать его предвыборной кампании, было совершено нападение на штаб в Москве, но юные сторонники Навального демонстрировали удивительное бесстрашие: проводили пикеты у правительственных зданий, в том числе и у штаб-квартиры ФСБ, требуя освобождения политзаключенных и регистрации своего кандидата. Главные герои фильма – Николай и Милена, погруженные в политическую борьбу и уверенные, что она не напрасна. Им приходится спорить не только с полицией, но и с прохожими, сторонниками Путина, и этот диалог поколений становится лейтмотивом фильма.

Во Франции Александра Дальсбек, как и многие ее сверстники, участвовала в митингах и демонстрациях, не опасаясь последствий, и ей было трудно привыкнуть к тому, что москвичам требуется немалая отвага для уличной политической активности. Мой разговор с Александрой Дальсбек читайте здесь.

"Сжечь их сердца", режиссер Пол Райс

В русском варианте названия обыгрывается печально знаменитая фраза Дмитрия Киселева о том, что сердца геев нужно сжигать. Пол Райс и Лайм Джексон Монтгомери, ирландско-калифорнийская пара, отправились в путешествие по Транссибирской магистрали, чтобы встретиться с ЛГБТ-активистами и выслушать их печальные истории. В Петербурге и Москве все шло по плану, но поезд мчался на восток, а в провинции говорить на запретные темы с иностранцами и тем более сниматься решались немногие. Пока монтировался фильм о гомофобии в России, двое его героев эмигрировали, а в Чечне геев начали арестовывать, пытать и убивать.

Пол Райс искренне не может понять, почему в его родной католической Ирландии на всенародном референдуме более 60% населения поддержало легализацию однополых браков, а в России ничего подобного не происходит. Его несложный, полулюбительский фильм запомнится не только поиском ответа на этот вопрос, но и зловеще-монументальными индустриальными пейзажами, пролетающими за окном Транссибирского экспресса.

"Время каннибализма", режиссер Тибохо Эдкинс

"В Китае постоянно тратишь деньги, а здесь их не на что тратить", – говорит один торговец другому. Китайцы решили открыть бизнес в Лесото, в маленьком поселке у подножия гор, где время остановилось и единственное, чем владеют местные жители, – это упитанные коровы. Столкновение консьюмеристской цивилизации с архаично-пастушеской ни для кого не проходит даром. Но не будем спешить с выводами и говорить, что китайская колонизация Африки, идущая впечатляющими темпами, на пользу континенту. Создатели "Времени каннибализма" в этом явно не уверены, а зрители в мае 2020 года неизбежно вспомнят последние события – тревожные сообщения из Китая о том, как там унижают африканцев, без всяких оснований обвиняя в распространении коронавируса.

"Другой", режиссер Франциско Бермехо

Один из самых интересных киноэкспериментов последних лет – цикл фильмов художника Пабло Сигга о пожилых братьях Швайкхарт, последних обитателях ницшеанской колонии "Новая Германия" в Парагвае. Престарелые братья Швайкхарт так похожи, что кажутся одним человеком. Чилиец Франциско Бермехо в своем фильме решил разделить одинокого, живущего на краю вселенной старика на двух персонажей, которые беседуют, спорят, охотятся на пожилых зайцев, разделывают тушу кита, взрывают камни и читают затрепанную книгу – "Моби Дик". Кто из погруженных в постоянный диалог старцев подлинный, а кто – его шизофреническая тень? Фильм получил премию фестиваля Visions du Réel – "Сестерций кантона Во" – за "простоту беккетовской истории о жизни и ее призраках, великолепного эссе об одиночестве".