Марьяна Торочешникова: Иногда именно дом становится самым опасным местом, тем более сейчас, когда людей отправили в "самоизоляцию" и пригрозили штрафами за выход на улицу.
Рассказывает Иван Воронин.
Правозащитники и сотрудники женских некоммерческих организаций бьют тревогу: режим самоизоляции создает идеальные условия для домашнего насилия. При этом получить помощь людям, страдающим от такого насилия, практически невозможно. Действительно, не будешь же звонить в кризисный центр или на "горячую линию" прямо на глазах у агрессора?
Вот что рассказала адвокат и куратор программы помощи женщинам и детям проекта "Зона права" Валентина Фролова.
Валентина Фролова: Домашнее насилие было и есть. Для сегодняшней ситуации скорее характерны его интенсивность и концентрация. В мирное время пострадавшие, по крайней мере, имеют возможность совершенно свободно выйти из дома, пойти на работу, получить любую помощь: медицинскую, поддержку близких, помощь психолога, обратиться в правоохранительные органы. А сейчас, в условиях ограничительных мер, нужно задумываться о том, как все это получить. И вот тот уровень бессилия, растерянности и за себя самих, и за своих детей, страха у женщин, которые обращаются, из-за непонимания, как конкретно действовать в текущей ситуации, это, безусловно, абсолютно беспрецедентная ситуация.
Именно поэтому в начале апреля мы с представителями еще девяти некоммерческих организаций обратились к правительству Российской Федерации с требованием принять срочные меры, которые были бы конкретно разработаны именно для условий текущего кризиса. Особенно сложна ситуация в связи с тем, что никакого закона о защите пострадавших от домашнего насилия у нас нет, соответственно, люди, которые и ранее были уязвимыми, в этих обстоятельствах стали еще более уязвимы.
Марьяна Торочешникова: Чем в этой ситуации могут помочь, например, соседи, если они слышат, что у них за стеной или где-то наверху постоянно какие-то скандалы, кто-то плачет, кричит?
В мирное время пострадавшие, по крайней мере, имеют возможность совершенно свободно выйти из дома, пойти на работу, получить любую помощь
Валентина Фролова: Нужно обязательно обращаться в полицию и сообщать: вы подозреваете, что в вашем доме, в квартире ваших соседей могут происходить какие-то противоправные действия, и вы просите принять меры и обеспечить безопасность тех людей, которые, возможно, подвергаются насилию. Вот прямо звоните и рассказываете подробно, все, что вы слышите. Если это происходит не первый день, пожалуйста, скажите и об этом.
Мы еще в начале месяца выпустили инструкцию для пострадавших от домашнего насилия, где в первую очередь обратили внимание женщин на то, что если до этого, например, никто не знал о ситуации насилия в их семьях, то сейчас самое время об этом сообщить, ведь это также может быть фактором, который поможет им обеспечить безопасность в ситуации очень высокого риска. Например, если вы знаете, что ситуация может стать для вас настолько опасной, что вы сами не сможете вызывать полицию, вы вполне можете пойти к соседям, которым доверяете, и обратиться к ним: "Если вы слышите какие-то совсем подозрительные крики иди непривычный шум из нашей квартиры, я прошу вас вызвать полицию: у меня ситуация домашнего насилия, и я боюсь, что она может обостриться". Можно договориться и с родственниками, что вы, например, присылаете им какое-то кодовое слово, и они, соответственно, вызывают полицию, потому что вы сами не можете это сделать (или вы просто звоните и сбрасываете вызов).
Еще одна рекомендация – есть замечательное приложение "Насилию.нет", которое разрабатывала команда Анны Ривиной, и вполне можно подключить это приложение, которое одновременно присылает оповещение на е-mail, когда вы нажимаете тревожную кнопку. Здесь важно помнить, что о насилии в семье может сообщить вообще любое лицо: сосед, который вас знает, сосед, который вас не знает, ваши родственники, ваши друзья, которые за вас переживают, или вы сами. И при этом у полиции возникает обязанность – выехать по этому вызову и проверить, что происходит. Если есть люди, которым угрожает опасность, необходимо принимать меры, устанавливать, какие противоправные действия были совершены в отношении них, и, конечно, обеспечивать их безопасность.
Конечно, те люди, у которых нет родственников или близких, способных быстро их где-то принять, оказываются в самом уязвимом положении. Поэтому моя рекомендация – всегда звонить в полицию, всегда сообщать о том, что у вас дома угрожающая ситуация, требовать обеспечить вашу безопасность, а после этого также стараться оперативно обратиться за юридической помощью, благо у нас работает линия "Зоны права", где мы с коллегами оказываем юридическую помощь. Продолжают это делать и другие наши женские организации: Консорциум женских неправительственных объединений, Центр "Анна", "Насилию.нет", "Право и инициатива" и так далее. Можно обратиться в любую из этих организаций и получить качественную юридическую помощь, более того, мы всегда по возможности стараемся рассказать, куда конкретно в этом регионе человек может пойти.
Вот номера телефонов: Горячая линия "Зоны права" +7 (917) 897 60 55 (WhatsApp, Telegram). Всероссийский телефон доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия: 8 800 7000 600.
Марьяна Торочешникова: Но кризисные центры и убежища есть далеко не во всех российских регионах, причем иногда их не бывает даже не в самых отдаленных от Москвы местах. Например, в Тверской, Ярославской, Рязанской областях просто не существует таких убежищ. И даже если предположить, что человеку, убегающему от домашнего насилия, удалось добраться до соседней области, вовсе не факт, что сейчас его пустят в это убежище, потому что большинство из них, как и кризисные центры, просто закрыты на карантин.
Кризисные центры и убежища есть далеко не во всех российских регионах
Но иногда помощь приходит с совершенно неожиданной стороны. Например, в Москве владелица гостиницы "Сказка" сейчас, в период карантина, решила давать убежище людям, страдающим от домашнего насилия, и расселяет их у себя в номерах. В "Сказке" побывала Альбина Кириллова.
Валентина Константинова: Я прочитала статьи о том, что в европейских странах растет уровень домашнего насилия, и подумала: если у меня отель все равно остается пустым, то почему бы не помочь тем, кому это нужно? И я написала в группы в Фейсбуке, которые занимаются взаимодействием с НКО, о том, что я сейчас могу предоставить номера для тех людей, которые оказались в неловкой ситуации.
Мы предоставляем номера бесплатно, но в любом случае подписываем номинальный договор. У нас договор с фондом на 30 дней, и стоимость за все время проживания – 100 рублей. И фонд физически перечисляет нам эти 100 рублей. Таким образом, мы не нарушаем нашу уставную деятельность, ведь мы – коммерческая организация. Я ожидала разных сложностей с заселением людей, например, думала, что люди будут приходить в разных сложных психических состояниях, но оказалось, что нет, они все добродушно настроены, достаточно коммуникабельны, и никаких проблем с самими гостями нет.
К сожалению, мы не всех можем вселить. Я думаю, что с подопечными фондов у нас нет никаких проблем еще и потому, что фонд ведет своих подопечных, то есть они решают вопрос с тем, как человек доедет, координируют его встречу, помогают с питанием. Фонды решают все эти вопросы и оказывают людям психологическую поддержку.
В общей сложности сейчас занято около 12 номеров. Но люди постоянно меняются: кто-то живет два-три дня и уезжает, кто-то остается и живет уже две недели. Основная часть людей – жертвы домашнего насилия. К сожалению, из-за сложного иммиграционного законодательства мы не можем разместить достаточное количество людей от "Гражданского содействия", документы должны соответствовать: должен быть либо паспорт, либо справка из полиции. Если человек не резидент, не гражданин России, у него должны быть все иммиграционные документы. Больше всего я сейчас боюсь проверки Роспотребнадзора, из-за этого мы делаем эти документы, ведь если у нас человек заезжает без цели или с туристической целью, то мы не можем его поселить. Мы можем сейчас селить только тех людей, у которых цель – командировка, и договором с фондом мы закрываем эту цель.
Я не вижу причин этого не делать. Ресурсов это не занимает, коммунальные платежи мне в любом случае никто не остановит, а если мы и так их оплачиваем, почему бы не использовать помещение? Иначе оно просто стояло бы пустым. Нет никакого смысла в том, что оно стоит. У нас целое сообщество отельеров, много кто предоставляет бесплатное проживание, и это нормально. И многие рестораны предоставляют бесплатную еду, что тоже нормально.
Я думаю, когда карантин закончится, шелтеры, которые сейчас закрыты, откроются, и людям будет куда ехать. А с другой стороны, я думаю, что вообще все отели могут себе позволить это сделать – выделять один-два номера на такие цели. Ведь добиться стопроцентной загрузки в принципе невозможно, поэтому в отеле всегда будет один-два пустых номера, и почему бы нам всем не сделать какую-то систему, для того чтобы по запросам фондов или врачей отдавать нуждающимся эти номера? Отель в таком случае ничего не теряет, а так можно кому-то помочь.
Марьяна Торочешникова: Еще в начале апреля, как только выяснилось, что карантинные меры, введенные в России, могут затянуться, представители девяти российских некоммерческих организаций, специализирующихся на помощи людям, пострадавшим от домашнего насилия, обратились с открытом письмом к российскому правительству и попросили принять срочные меры для защиты людей, в том числе и от семейно-бытового насилия, в условиях пандемии коронавируса. Правительство пока думает.
Вот что рассказала Радио Свобода о текущей ситуации директор центра "Насилию.нет" Анна Ривина.
Анна Ривина: Во всем мире зафиксирован не только рост домашнего насилия, но и определенная взаимосвязь между карантином и домашним насилием. В Российской Федерации, к сожалению, нет четкой статистики, ведь у нас и в спокойное время не умели это считать и не ставили перед собой такой задачи, поэтому мы и не можем сказать, насколько у нас выросло это насилие: МВД не считает это отдельной категорией преступлений.
Тем не менее, нет никаких оснований полагать, что мы особенные, что во всем мире это происходит, а у нас почему-то нет. Есть четкое понимание того, что из-за карантина насилие стало сильнее, жестче, злее. А у нас многие люди не могут себе позволить позвонить, и они начали нам писать. У нас действительно уменьшилось количество звонков, потому что страх таков, что не дает возможности даже вовремя обратиться за помощью.
Мы знаем уже конкретные кейсы, когда мужья или сожители угрожали своим женщинам, что если те уйдут из дома, то они позвонят в полицию и расскажут о нарушении самоизоляции, и это повлечет те или иные санкции со стороны государства. То есть здесь государство, вместо того, чтобы защищать и давать больше убежищ, больше информации о телефонной поддержке или об организациях, которые этим занимаются, опять придет со своей дубиной, да еще на улице полицейские "наваляют" женщине за то, что она, оказывается, хотела выйти из дома и не хотела, чтобы сожитель отправил ее на кладбище.
В тех отношениях, в которых насилие было и раньше, оно стало встречаться чаще, и оно стало злее. Но и очевидно, что стали появляться акты насилия в тех отношениях, где раньше их не было. Ситуация стрессовая, люди теряют работу, стабильность, представление о том, что будет происходить в их жизни завтра, и все это порой приводит их к алкоголю. Не будем забывать, что алкоголь – это депрессант, и если посмотреть даже на статистику МВД 2017 года, то до 40% всех тяжких насильственных преступлений происходит у нас именно в семье: вся поножовщина, все топоры, все побитые об голову табуретки. И все это сейчас, конечно, тоже происходит.
Еще одна очень важная тема, о которой у нас мало говорят. Есть такое понятие, как сексуальное насилие в браке, на которое никто не обращает внимание. Полицейские его даже не считывают. У нас считается, что есть супружеский долг. И, конечно, сейчас, помимо насилия физического, я боюсь себе представить, сколько мужчин приходят и силой берут своих женщин, потому что так можно, и они знают, что им за это ничего не будет. А это насилие ничуть не лучше, чем когда тебя бьют кочергой или головой о батарею.
До 40% всех тяжких насильственных преступлений происходит именно в семье: вся поножовщина, все топоры, все побитые об голову табуретки
Мы обратились к правительству и пока не получили каких-то конкретных действенных мер, но сегодня уже обсуждается информация о том, что на уровне регионов есть команда губернаторам – сказать, что нельзя закрывать глаза на проблемы домашнего насилия. Пока это очень маленький, но очень важный шаг. Какое-то время назад от нас вообще все отбивались, как от надоедливых мух, вообще не хотели нас слушать.
Очень важно, чтобы пострадавшие от насилия или те, кто рискует от него пострадать, имели право выйти из дома и нарушить режим, и им не пришлось бы объяснять полицейским, почему они имеют право спасать свою жизнь. Помимо этого, конечно, нужна поддержка организаций, которые занимаются телефонами "горячей линии", нужно увеличение числа мест, куда можно спрятаться, и главное – информирование о таких местах.
Конечно же, это политическая воля, и необходимо, чтобы именно руководители регионов и руководство страны наконец-то встали в 2020 году и вслух сказали, что домашнее насилие – это, оказывается, преступление, и полицейские не должны бездействовать. Нам сейчас нужно, чтобы та система, которая имитирует работу, начала делать это на самом деле, чтобы полицейские начали выполнять свою работу, чтобы руководство регионов не говорило, что домашнее насилие – это бытовая проблема, которая не касается правового поля, чтобы у нас люди, которые принимают решения на уровне страны, тратили силы на превенцию насилия, а не на ликвидацию его страшных последствий.
Марьяна Торочешникова: Какую из стран вы могли бы привести в качестве положительного опыта решения проблемы домашнего насилия в условиях изоляции?
Анна Ривина: Например, в США Конгресс потратил 45 миллионов долларов на то, чтобы эта проблема сейчас лучше решалась. Сейчас там певица Рианна потратила два миллиона своих долларов на эту проблему, актриса Шарлиз Терон потратила 500 тысяч долларов из своего фонда. В Великобритании в решение этой проблемы вложили 1,6 миллиарда фунтов. В Германии об этом говорят громко. Страны, которые понимают, что права человека – это не пустой звук и не бутафория, отдают себе отчет в том, что с этим нужно работать. В России на поддержку кризисных центров выделили ноль рублей.
Марьяна Торочешникова: Смс, дежурные кнопки, кодовые слова: о том, какие альтернативные "горячим линиям" меры поддержки и защиты людей, пострадавших от домашнего насилия, придумали в других странах, мы попросили разузнать Анастасию Тищенко.
