Зачем Центробанк вводит имущественный ценз на фондовом рынке – эта тема главная в новом выпуске программы "Деньги на Свободе" экономического публициста Максима Бланта.
ЦБ решил подрегулировать фондовый рынок. Поэтому скоро тут появится имущественный ценз. Те, у кого больше денег, получат больше прав и возможностей, чем те, у кого их меньше. Ситуация настолько дикая, что я даже не уверен, происходило ли что-то подобное в последние сто лет хоть в какой-нибудь приличной стране. Да и в неприличных вроде СССР или “стран народной демократии”, если уж на то пошло, тоже. Такого, чтобы те, кто недостаточно богат, ущемлялись в правах и лишались каких-то возможностей, причем на законодательном уровне.
Подписывайтесь на Telegram-канал "Блант на Свободе"
Полная видео версия программы:
Однако в Госдуме лежат инициированные ЦБ поправки к закону “О рынке ценных бумаг”, которые повлекут за собой именно такую имущественную дискриминацию. Более того, они не просто там лежат, но и уже приняты депутатами в первом чтении.
Первый зампред Банка России Сергей Швецов мотивирует нововведение заботой о массовом инвесторе.
На деле же суть нововведений такова. Все инвесторы делятся на четыре категории. Высшей считаются “профессиональные участники рынка”. И единственным критерием их профессионализма являются инвестиции от 50 миллионов рублей. Таким инвесторам доступны любые виды сделок и все существующие в России финансовые инструменты. Низшая категория лицемерно названа “особо защищенные неквалифицированные” инвесторы. Это нищеброды, которые не смогли оторвать от семейного бюджета жалкие 400 тысяч рублей на инвестиции. Проще говоря, это две трети, если не три четверти российских граждан, которые решили самостоятельно открыть брокерские счета и заняться инвестированием собственных денег. По состоянию на июнь этого года физические лица открыли на ММВБ около четырех миллионов счетов. То есть ограничения коснутся миллионов “простых” инвесторов.
Им можно будет покупать наиболее ликвидные акции российских компаний – так называемые “голубые фишки” вроде "Роснефти" или ВТБ. Для тех, кто брезгует бумагами скупщиков краденого, будет возможность купить государственные облигации, иностранную валюту и драгметаллы, а также паи паевых фондов. И на этом все. Есть еще две промежуточные категории: “простые неквалифицированные” инвесторы – те, у кого больше 400 тысяч, но меньше 10 миллионов. И “простые квалифицированные” – у них от 10 до 50 миллионов.
Но вернемся к “особо защищаемой” категории. Мне действительно, безо всякого сарказма, хочется понять логику ЦБ. От кого они пытаются защитить массового инвестора? От недобросовестных или недостаточно квалифицированных управляющих, которые крадут или проигрывают чужие деньги? А таких за последние четверть века было столько, что ни одной программы не хватит даже для того, чтобы их просто перечислить. Очевидно, нет. Регулятор вводит ограничения на определенные виды сделок и финансовые инструменты, считая их слишком рискованными. Иными словами, пытается защитить людей от собственной глупости или жадности. Вот только непонятно, почему глупыми и жадными считаются те, у кого мало денег. Или в ЦБ считают, что чем больше у человека денег, тем его меньше жалко? Дескать, мы тебе твои трудовые 100 тысяч проиграть не дадим, а вон тот в блестящем костюме пусть свои 50 миллионов проигрывает – все равно он себе еще наворует. Так, что ли, вопрос ставится? Можно, конечно, предположить, что в ЦБ засели тайные большевики, которые ненавидят богатых лютой ненавистью. Но, скорее, все это напоминает ситуацию за праздничным столом. Детям спиртного не наливают. Подростку могут позволить бокал красного. А уж для взрослых полное раздолье: хочешь – мешай водку с пивом, хочешь – коньяк с шампанским.
Подтверждает эту картину одна деталь – милостивое разрешение для всякой мелочи инвестировать в паи паевых инвестиционных фондов. Между тем рынок паевых фондов после бума нулевых переживает далеко не лучшие времена. Перелом наступил в 2008 году. Именно тогда, незадолго до кризиса, был достигнут максимум и по количеству фондов, и по количеству клиентов. После этого рынок стагнирует. Зато количество брокерских счетов для самостоятельной торговли за эти 10 лет выросло в 10 раз – до четырех миллионов, как уже упоминалось. В начале 2008 года таких счетов было 417 тысяч.
Объясняется это просто. В кризис многим стало очевидно, что так называемые профессиональные управляющие теряют деньги еще быстрее, чем люди, которые впервые попали на рынок и просто руководствуются здравым смыслом. У многих клиентов паевых фондов возник вопрос, а каким таким уж сокровенным знанием обладают эти профессионалы, которые исправно получают свое вознаграждение даже в тех случаях, когда теряют деньги клиентов. И выяснилось, что осваивать там особенно нечего.
Единственное правило, которое гарантирует успех: надо покупать дешевле, чем продаешь. А руководствоваться при этом можно совершенно разными вещами. Кто-то использует графические и математические модели, для построения которых вовсе не обязательно обладать специальными знаниями в области высшей математики. Все делает компьютер. Другие считают это ересью и ориентируются исключительно на новости или долгосрочные тенденции. Стратегий много, но никакого “философского камня”, гарантирующего от потерь, просто не существует.
Единственное преимущество крупных игроков в том, что они могут “продавить” рынок в свою сторону. Но, во-первых, манипулирование рынком – уголовно наказуемое преступление. А во-вторых, такие игры через раз приводят к миллиардным потерям. И прецеденты и на российском рынке, и на западных были. Причем довольно громкие. Так что назвать защитой массового инвестора попытки вернуть былую славу профессиональным управляющим назвать сложно. Тут, скорее, стремление регулятора к собственному комфорту. Понятно ведь, что уследить за тысячами управляющих компаний гораздо проще, чем за миллионами “диких” инвесторов.
Управляемость рынка не единственный мотив. Я уверен, что писавшие закон люди действительно заботились о народе, к которому относятся как к неразумному дитяти, что норовит тащить в рот всякую пакость вроде отцовской стопки самогона. Народ – это, кстати, не мое определение, им пользуются все те же умники во власти, считающие себя взрослыми. Идея “народных инвестиций” возникает в их коридорах регулярно.
12 лет назад была серия “народных” размещений акций "Роснефти" и ВТБ. Причем те, кто купили акции второго по величине госбанка по 14 копеек за акцию, за все эти годы больше эту цену так и не увидели. Сейчас эти бумажки торгуются по 4 с небольшим копейки. И это при том, что российский фондовый рынок находится на историческом максимуме. Кроме того, 14 копеек 12 лет назад и 14 копеек сейчас – совершенно разные вещи. Теперь у них новая “народная тема” – гособлигации. С 2017 года Минфин выпускает так называемые ОФЗ-н, которые активно рекламирует как вложение более доходное, чем банковский депозит.
Если бы дело ограничивалось только отношением властей к гражданам страны, которые их кормят, причем кормят неплохо, я бы эту тему и поднимать не стал. В конце концов, эти отношения отличаются взаимностью. Беда в том, что ЦБ своими ограничениями совсем оградить от риска так называемого "массового инвестора" не в состоянии. Любые инвестиции сопряжены с риском, и это аксиома. Даже покупка “супернадежных” государственных облигаций не всегда гарантирует возврат средств. Я, как человек, переживший многое на фондовом рынке 1998 года, это ответственно заявляю.
Более того, регулятор степень риска только увеличивает. По сути, для большинства предлагается единственная стратегия – купить ценную бумагу или какой-то актив и ждать, когда цена вырастет. Но эта стратегия работает только на растущем рынке. Для того, чтобы зарабатывать на падающем рынке, нужны совсем другие финансовые инструменты и возможность играть на понижения, которую для ”защищенных” инвесторов собираются запретить. Запретят и сделки на срочном рынке – фьючерсы и опционы, которые в ЦБ приравнивают чуть ли не к казино. И уже одно это говорит об уровне квалификации людей, регулирующих российский финансовый сектор. Ведь срочные контракты используются многими либо для того, чтобы застраховать свои портфели от обвального падения, либо для того, чтобы получить пусть небольшую, но гарантированную доходность.
А теперь давайте посмотрим, чего ЦБ добьется своими запретами. Некоторые виды финансовых инструментов действительно можно использовать в качестве суррогата азартных игр. Как кухонный нож можно использовать для убийства, а бытовую химию для изготовления взрывчатки. Но те, для кого биржевая торговля была источником не дополнительного дохода, а адреналина, пойдут в онлайн-казино или – что скорее – на криптобиржи. Сайты и тех, и других в России блокируются. Но когда это кому-то мешало?
Да и для тех, кто использовал все возможности финансового рынка по прямому назначению, в мире блокчейна найдутся адекватные предложения. В последнее время там появилось довольно много проектов привязки реальных активов к выпускаемым на блокчейне токенам. Можно не сомневаться, что этот рынок будет развиваться и получит серьезную финансовую подпитку. Постепенно там выстраивается система гарантий и защиты инвесторов, которая ничуть не хуже, чем та, что существует в легальном поле. Так что регулятор только способствует созданию и укреплению альтернативной финансовой системы на блокчейне, которая существует в серой зоне.
Другие темы нового выпуска программы "Деньги на Свободе" с Максимом Блантом:
- Сколько денег на кону на выборах в Мосгордуму.
- Как прожить без Visa и Mastercard.
