Почему Василий Шумов считает большинство российских деятелей культуры "жополизами" © и как он выстраивает независимую от государства художественную стратегию?

"Три с половиной тысячи рублей вполне достаточно для жизни". "Государство вам ничего не должно и не просило вас рожать". Электронный проект Василия Шумова, состоящий из реальных высказываний российских чиновников.

Видеоарт, электронный минимализм, социальная сатира. Две картины русского ада в альбомах Василия Шумова и группы "Центр". Московский юмор и гиперреализм Шумова. "Цепкий лузер", "Людоед", "Подонки", "Пассажир эконом-класса" и другие персонажи Шумова. Чем заняты "Тургеневские женщины" и из чего состоит "Полуправда"?

Почему у альбома "Культ еды" оказался югославяняский акцент и как он критикует общество потребления?

Ведет программу Елена Фанайлова

Елена Фанайлова: Я начала бы с замечательной формулы Василия Шумова: "Культуры нет, есть жополизы". Василий Шумов произнес ее на Форуме свободной России в Вильнюсе, когда речь шла о том, как жить в современной России, как деятелям культуры и обычным людям выстраивать себя по отношению к государству, к его разнообразной политике, как внешней, так и внутренней. Почему вы, Василий, выступили таким радикальным образом?

Василий Шумов: Это мое наблюдение. В частности, как быть в современной России преуспевающим человеком. На мой взгляд, чтобы преуспеть здесь, есть три пути: первый – стать охранником царька, второй – стать жополизом системы, третий – стать приспособленцем, то есть подонком.

Елена Фанайлова: А какой должна быть культура, чтобы существовать?

Василий Шумов: Культурой должны заниматься люди, которые ее создают – музыканты, художники, писатели, поэты, режиссеры театра и кино. Они должны быть автономными от государства, жить не на его подачках, чтобы им не приходилось становиться приспособленцами и жополизами. Я жил большей частью в Южной Калифорнии, в Лос-Анджелесе, и там любой деятель культуры сам по себе, нет никакого министерства или другой организации, куда он пойдет и будет просить деньги. Я сниму какой-нибудь патриотический фильм про какой-нибудь Перл-Харбор – нет, это не работает. Если тебе нужны большие вливания, ты их ищешь или берешь кредит. Многие люди на свой страх и риск берут кредиты, закладывают свой дом, и будь что будет.

Елена Фанайлова: И существует система фондов.

Василий Шумов: Да, частные фонды, гранты существуют. Допустим, какой-нибудь нефтяной магнат после своей смерти отписал много денег на фонд. Музеи так существуют, но за последнее время все это сильно скукожилось, потому что всякие кризисы и так далее. И с появлением Трампа многое изменилось, он прекратил поддержку многих вещей.

Елена Фанайлова: Вас называют одним из немногих рок-музыкантов постсоветского и позднесоветского времени, который сохраняет независимость. Как вам это удается? Вы действуете на просторах интернета, у вас не большие концерты. Минимализм – это сознательная стратегия? При этом вы работаете довольно широко и как фотохудожник, и как видеоартист. Как устроена ваша независимость?

Василий Шумов: Со мной довольно просто. Я закончил арт-институт, магистратуру, еще живя в Лос-Анджелесе, у меня американская степень "master of fine arts".

Елена Фанайлова: То есть вы разбираетесь и в менеджменте.

Василий Шумов: Да. Моя специализация – медиа-арт, медийное искусство, все, что создается при помощи технологий. Это знание, как ни странно, позволяет минимизировать расходы. Этим старорежимным кинорежиссерам нужен миллион долларов, и он начинает бегать и превращается в этого жополиза-приспособленца. Если у тебя есть ноу-хау и ты хочешь быть независимым, то тебе нужен быстрый компьютер и пара наушников. Этого вполне достаточно, чтобы что-то делать на довольно приличном уровне.

Елена Фанайлова: Ваши ноу-хау вполне видны в ваших последних работах. Я была под большим впечатлением в том же Вильнюсе, когда вы показывали проект "Три с половиной тысячи рублей в месяц вполне достаточно для жизни".

Василий Шумов: Это фраза нашей чиновницы. Моя программа основана на ставших мемами выражениях "слуг народа", известных личностей при власти или доверенных лиц, актеров, которые составляют сейчас этот фронт. Это те люди, которые говорят: западные страны завидуют нам, что у них нет такого президента.

Елена Фанайлова: А они не говорят, что западные страны завидуют великой русской культуре?

Василий Шумов: Там масса такого. Я показывал в Вильнюсе лишь фрагмент. Это видеоинсталляция из крылатых фраз, которая может длиться часа три-четыре без повторов. И она постоянно пополняется.

Елена Фанайлова: Там у вас Дмитрий Анатольевич отметился, прекрасная свердловская чиновница, которая сообщила людям, что "государство не просило вас рожать", и прочие, причем крылатые слова подкрепляются таким мощным битом.

Василий Шумов: Да, это видеоряд, составленный из цитат наших "великих" современников, а музыкальное сопровождение – техно- хаус-музыка. Люди впадают в странное состояние, потому что, по идее, под эту музыку танцуют.

Елена Фанайлова: Некоторые молодые даже пускались там в пляс, и некоторые, конечно, хохотали.

Василий Шумов: Я считаюсь современным медиа-художником, и у меня свое мнение, где ты можешь быть показан, как это должно быть представлено и как люди это смотрят. Люди не сидят на месте, они должны ходить, и в Вильнюсе это был отдельный зал, куда человек мог зайти, посмотреть, послушать звук, уйти, потом вернуться…

Елена Фанайлова: Некоторые устраивали трансляцию на своих гаджетах, YouTube-каналах, в Фейсбуке. И возвращаясь к вашему методу, там нет изображения, там возникают слова, и это выглядит иногда как карточки, которые читает Лев Рубинштейн. Это отдельные фразы, и из них выстраивается полноценный нарратив, это можно назвать условно безумием "слуг народа" или зарвавшимися "слугами народа". Откуда в вас такое стремление к социальной сатире? Вы же постоянно критикуете это государство. С группы "Центр" критика государства – ваш конек.

Василий Шумов: Я сознательно не пишу комедий и юморесок, я это называю – московский юмор.

Елена Фанайлова: Очень московский, я соглашусь. И я вспоминаю московский концептуализм.

Василий Шумов: Недостаточно артикулировано, что такое московский юмор. У нас все заполонил одесский юмор, с рынка, где торгуют рыбой, курями.

Елена Фанайлова: Нужно предупредить одесситов, что мы не оскорбляем Одессу…

Василий Шумов: Нет. В каждом юморе есть какой-то дух, и этот одесский душок не изменился у нас с советских времен и стал мейнстримом. Я родился, ходил в детский садик, в школу, закончил институт в Москве, и группа "Центр" образовалась в Москве, и все в ней были москвичами. Я считаю, что это есть московский взгляд на жизнь.

Елена Фанайлова: А чем он отличается от рыночного юмора? Назовем его не одесским, а рыночным.

Василий Шумов: Он более интеллектуальный, более эстетичный. В одесском юморе вообще нет никакой эстетики.

Елена Фанайлова: Для меня очевидное различие – очень точные формулировки, очень саркастические тексты.

Василий Шумов: Московский юмор очень близок к черному юмору. Детские мрачноватые стишки про слесаря Потапова и так далее, такой юмор был у нас с детства. Я не сочинял ничего смешного специально.

Елена Фанайлова: В отличие от питерской школы черного юмора, у москвичей больше социальных мемов. Вы сначала выбирали все советские лозунги, и здесь вы близки, конечно, к Комару и Меламиду, людям, которые, скорее, работают на современной арт-сцене, чем в мире рок-текстов.

Василий Шумов: В 80-е годы, когда пытались классифицировать так называемый русский рок, наша группа "Центр" получила определение – концептуалисты русского рока.

Елена Фанайлова: "Пенсия, прощай" – одна из последних ваших композиций.

Василий Шумов: Да, это на тему великой фразы: "Пока я президент, повышения пенсионного возраста не будет".

Елена Фанайлова: Эта песня вызвала, пожалуй, наибольшее число комментариев.

Василий Шумов: Да, и там очередная тетя, эта "слуга народа", сказала: "А пусть пенсионеры выйдут из зоны комфорта, пойдут устроятся на работу. Что они дома-то сидят?"

Елена Фанайлова: Если слушать ваши прошлые и нынешние композиции, создается ощущение, что для вас образ государственного зла ничуть не поменялся, просто к нему добавилось рыночное зло.

Василий Шумов: Советский Союз был инициатором и изобретателем тоталитарной системы в реальном мире. В 1960 году, когда я родился, это все было уже полностью сформировано, уже был развенчан культ Сталина. Я родился при Хрущеве, и в букваре на первой странице был его портрет. Но потом в Советском Союзе не было такого массового жополизства и холуйства. Были советские карьеристы, и чтобы продвинуться по социальной лестнице, обязательно нужно было вступить в партию, где-то помалкивать, голосовать "за", и так далее. Сейчас, я считаю, тоже тоталитарная система, потому что все уничтожено, нет никаких других мнений. Существует только одно мнение, которое навязывается СМИ, есть пропаганда, цензура, черные списки. Сейчас карьеризм расширился, это стало бизнесом. Есть множество историй, когда режиссер ходит с миллионом долларов в сумке – выдали на фильм, выдают хоккеистам зарплату в пакетах. Хочешь получить пакет – лижи хорошо, карьера теперь делается так.

Елена Фанайлова: Помню вашу композицию "Людоед", и там совершенно поразительная хроника. Вообще, вы очень хорошо работаете с материей советского. В "Людоеде" что-то совершенно потрясающее – про вертикаль власти и про силовиков, про 70-е. И у меня ощущение, что ничего не изменилось.

Василий Шумов: Нет, "Людоед" – это относительно новое, это 2018 год.

Елена Фанайлова: Это прямая перекличка с происходящим сейчас?

Василий Шумов: Есть авторы, которые создают "передовицы", а у меня что-то более вневременное, непрекращающийся ад. В "Людоеде" есть фраза: "На четвереньках ползут отцы, сыновья и деды. На колени поставлены все перед людоедом". И сейчас мы смотрим, во что превратились люди, это распространилось как образ жизни. Сейчас всех закатали катком. Советский ад был другим, сейчас ад намного страшнее. Тогда все было нормально, а сейчас все подается исподтишка. В Советском Союзе все было четко: аллея пионеров-героев в пионерлагере, библиотека, вечером фильм про войну. А сейчас все очень подло.

Елена Фанайлова: Я воспринимаю вашу строчку – "На колени поставлены все" – как нынешнее предательство отцов и дедов, их экзистенциального усилия по строительству советского мира. Эти отцы и деды и страну защищали, и на целину ехали, и что-то строили, а нынешний цинизм разрушает даже то личное усилие, которое вкладывалось этими поколениями.

Василий Шумов: Это не цинизм, а совершенно банальное зло. Гестапо было понятным злом, без вариантов, и это чем-то напоминает такое зло, с которым невозможно войти в контакт, договориться, что-то обсуждать.

Елена Фанайлова: Вы считаете, что абсолютное зло существует?

Василий Шумов: Мы его видим. Мы смотрим, как оно у нас процветает.

Елена Фанайлова: А почему другие его не видят?

Василий Шумов: Они просто боятся посмотреть в зеркало и назвать вещи своими именами. Потому что не дадут денег на фильм, закроют театр и так далее. Зло же действует постепенно, и посмотрите, во что превратились в 10-е годы XXI века известные театральные режиссеры, которые участвовали в перестройке, в советское время пытались делать фильмы, спектакли с эзоповым языком.

Елена Фанайлова: Я добавила бы еще – во что превратились ваши коллеги…

Василий Шумов: А это зло действует на всех одинаково: они сперва начинают приспосабливаться, потом оправдывать себя, а потом превращаются в подонков. Сначала помолчат и получат деньги на фильм, потом начинают подписывать письма за войну, потом, когда десять тысяч убитых на Украине, оправдываются, что "я не это подписывал". А потом человек полностью превращается в подонка, готового на все.

Елена Фанайлова: У вас за последние годы наверняка появилось много недоброжелателей. Вы в 2012 году позвали людей из мира рок-музыки создать альбом протеста, теперь ваша позиция по Украине и по всему остальному. Были случаи, когда кто-то, кто с вами дружил, говорил: нет, я не буду больше?

Василий Шумов: Я сам раззнакомился со всеми подонками. Кстати, когда мы были в Вильнюсе, там была небольшая делегация из Украины, несколько журналистов, телеведущих. И когда на нашу выставку пришли деятели с российских пропагандистских каналов, украинцы их просто вышвырнули пинками под зад. До тех пор, пока у нас в профессиональной среде, среди тех, кто занимается культурой, искусством, не будет такого остервенения, мало что изменится, это зло будет процветать и дальше.

Елена Фанайлова: "Культ еды" – у него есть отчетливый постюгославский тон. У вас одна композиция вообще исполняется на сербском. Вы остаетесь верны своей линии – социальной сатиры. Тут есть и менеджер, который занимается пляжным диджеингом…

Василий Шумов: Это пляжный диджей, которого я видел в Черногории, называется "Работа по специальности". Я просто срисовал картинку: пустой пляж, песок, пляжный бар, два часа дня, никого нет… Последние лет десять я неоднократно бывал в странах бывшей Югославии, в основном на побережье Адриатики – Черногория, Хорватия, Словения. Я наблюдал, что там происходит, как они общаются между собой после развала Югославии (там же были войны, и у каждого свое видение, кто виноват), и они все теперь как бы… враги. Я познакомился с их анекдотами, юмором, образом жизни, историей, немножко выучил язык. У нас нет общего термина для кухонной техники, а у них это называется "белая техника", и мне это запало в память. Я стал создавать текст, а потом обратился в Москве к знакомым сербам, они сказали: "Нет-нет, у тебя там половина хорватских слов, нельзя". Не могут в одном тексте быть хорватские и сербские термины. И я решил привести все к сербскому знаменателю, а серб, живущий в Москве, начитал мне это.

Елена Фанайлова: Когда я посмотрела этот ваш альбом, я подумала, что это не без влияния очень известной словенской группы "Лайбах".

Василий Шумов: Мне больше нравится сербская группа "Идоли". У них есть песня, ставшая хитом, "Девойка мала", которая у нас известна: "Ночным Белградом шли мы ночью рядом".

Елена Фанайлова: А почему "Культ еды"? "Когда мы завтракаем, мы решаем, что мы будем на обед. Когда мы обедаем, мы решаем, что мы будем на ужин. Когда мы ужинаем, мы решаем, что мы будем на завтрак".

Василий Шумов: Это я срисовал с одной знакомой пары, которая не имеет особых финансовых проблем. Я присутствовал за завтраком, серьезно решается, что будет на обед, составляется план покупок, готовки. На обеде, когда все это воплотилось, определялось, "что мы будем на ужин", так же серьезно. На ужине – "что мы будем на завтрак". Сутки замыкаются. Я до этого не додумался бы сам, если бы не увидел. Я даже не знаю, какая это стадия развитого капитализма. Мне с детства нравилась книжка "Затерянный мир", и на мой взгляд, в Российской Федерации это все катится в "затерянный мир".

Елена Фанайлова: Вы утверждаете, что есть разные виды зла – тоталитарное и нынешнее неокапиталистическое, рыночное зло. Мне же кажется, что это все очень близкие виды зла. Просто тоталитарное еще не ушло, и отсюда ностальгия по Советскому Союзу.

Василий Шумов: Было невозможно, чтобы диктатор был миллиардером. Даже над тоталитарным диктатором был какой-то контроль, он был подотчетен, у него были рамки поведения, образа жизни и так далее. В советской тоталитарной системе даже был культ аскетизма, и культ личности Сталина во многом держался на том, что у него были шинель, трубка и кровать. А посмотрите, что сейчас происходит: нет никакого отчета, никакого контроля, а все те органы, которые должны быть контролирующими и проверяющими, защищают.

Елена Фанайлова: Еще один ваш альбом назывался "Мой район". И я вижу ту же оптику в вашем подходе к своему району. Это очень хорошая память молодого человека о том, как устроен советский мир, это внимание к людям, которые там живут, к топосам, существующим в этом вашем районе.

Василий Шумов: Я записал "Мой район" в 1986 году, все сделал сам. У меня появилась дома какая-то электроника, и я в меру своего умения записал этот альбом. Причем часть этого альбома была моей пробой всей этой новой аппаратуры. Я жил на площади Гагарина, в доме, где "Дом обуви". У меня есть свой подход, и многие песни были оставлены из всяких советских объявлений, вывесок на дверях. Альбом – это как бы слепок с того, что со мной происходило на этом Ленинском проспекте, дом 34/1. В 2016 году этому альбому было 30 лет, и я сделал "Мой район через 30 лет". Что у меня изменилось, что я с площади Гагарина переместился в район Нового Арбата, то есть мой район теперь Новый Арбат с его переулочками. И когда я его записывал, я попал на это адское благоустройство, когда весь район был вскрыт. Этот непрекращающийся звук болгарки, эта грязь. Я шел как-то пешком домой от Нового Арбата до Большой Никитской, по Садовому кольцу, по внутренней стороне, там все перерыто, заборы, и я просто включил видеокамеру. Я шел девять минут и снял все в один дубль. Я сделал видео, и три раза мне нужно было повторить эту песню "Мой район через 30 лет", чтобы вписаться в девять минут. И там этот ад, который теперь пошел дальше – реновация и так далее. Это уже московский ад. "Приносим извинения за временные неудобства". Это перманентное неудобство, это благоустройство идет бесконечно. Постоянно меняющаяся плитка – это уже даже не шутка, это реальная константа.

Елена Фанайлова: Меня очень интригует ваша песня "Тургеневские женщины".

Василий Шумов: Она написана в 1986 году.

Елена Фанайлова: Недавно был ее кавер, вы выступали с ней на открытии выставки "Гиперреализм".

Василий Шумов: Да, это было пару лет назад.

Елена Фанайлова: Это единственный образец вашего лирического творчества?

Василий Шумов: Нет-нет, есть и другие. Особенно самые ранние альбомы группы "Центр". Многие даже считали, что у нас слегка романтичная группа, черная романтика. Когда я учился в школе, я увлекался французской поэзией и нашими поэтами тоже, и мне очень нравится Игорь Северянин. В наши композиции я даже вставлял некоторые фразы Северянина. Но в конце концов московский взгляд на жизнь стал моим стержнем.

Елена Фанайлова: Тургеневские женщины ведут себя в вашем тексте, как было принято в Советском Союзе, они строительницы, ученые, домохозяйки…

Василий Шумов: Кое-что осталось до сих пор. Там есть строчка: "Тургеневские женщины обсуждают события". Журналисты, которые не считают себя приспособленцами, обсуждают события, то, что сказал Путин, год за годом.

Елена Фанайлова: Когда родился инфернальный голос Василия Шумова, которым часто происходит озвучка? У вас в паре клипов даже есть сознательные искажения планов, там, где вы рассказываете о советском мире. Это абсолютно адский, искусственный голос.

Василий Шумов: Это концептуальная композиция, одна из недавних, она называется "После школы у тебя дома ты мне ставила свои любимые пластинки, а я подпевал". Меня всегда поражало, что во многих советских популярных песнях было "ла-ла-ла", "да-да-да", "м-м-м", "у-у-у", это все. Я не поленился и нарезал оттуда вот эти куски, и получилось минут на десять. Мне приходится использовать всякие современные обработки, электронику. И в этой композиции такой адский голос получился.

Елена Фанайлова: Это производит совершенно волшебное впечатление, потому что он звучит на идиотском мажоре советской поп-мелодистики. Над чем вы работаете сейчас?

Василий Шумов: Этот год я буду делать релизы с периодичностью где-то раз в месяц, новые композиции и видеоряды к ним. В ближайшее время выйдет композиция "Полуправда", я ее уже практически сделал. Еще есть несколько задумок.

Елена Фанайлова: И видимо, из этого сформируется следующий альбом. Полуправда, потому что полной не может быть?

Василий Шумов: Мы живем, помимо мира пропаганды, в мире полуправды. С пропагандой все понятно – включите "Первый канал", канал "Россия", все государственное, что покрывает всю территорию страны. Политические программы, новости, ток-шоу – это просто пропаганда. А существует еще полуправда. Скажем, телеканал "Дождь" – для меня это полуправда, они что-то недоговаривают. И я сделал композицию о полуправде, и иногда она хуже, чем ложь.

Елена Фанайлова: Одна из вещей, которая меня крайне интересует в искусстве и в людях, его создающих, это бескомпромиссность. Цена бескомпромиссности своя у каждого человека, не бывает идеальной истории про то, как человек достиг независимости, как он обрел свой голос и почему он говорит те слова, которые он говорит, за которые отвечает. И история бескомпромиссности в фигуре Васи Шумова, мне кажется, видна нам замечательно.