Советское руководство бросило на произвол судьбы миллионы красноармейцев, оказавшихся в немецком плену во время Второй мировой войны. Об этом свидетельствуют документы, обнаруженные историками после оцифровки Архива внешней политики. Константин Богуславский изучает переписку, касающуюся отношений Советского Союза и Международного Красного Креста. Письма, которые исследователь предоставил Радио Свобода, раскрывают шокирующую историю о том, что Кремль не только не интересовался судьбой своих граждан, но и препятствовал попыткам иностранных государств облегчить их участь.

Константин Богуславский рассказывает о своих находках.

– Сколько граждан СССР побывало в плену?

– По разным данным, в плен попало от 4 до 6 миллионов человек, примерно две трети погибли в немецком плену. Такой большой разброс в оценке количества военнопленных объясняется разным подходом и методикой подсчета среди групп историков и демографов, занимавшихся этим вопросом. Огромное количество жертв было вызвано жестоким отношением к советским пленным и отказом от применения к ним международных конвенций со стороны Германии.

– Как вы обнаружили документы об отношении советского руководства к пленным?

​– Несколько лет назад Архив внешней политики РФ оцифровал и выложил в открытый доступ большое количество документов, касающихся работы народного комиссариата иностранных дел в годы войны. Для меня большой интерес представляли документы о взаимодействии советского руководства с Международным Комитетом Красного Креста. МККК – благотворительная международная организация со штаб-квартирой в Женеве, помогавшая во время войны военнопленным, раненым, беженцам. Уже 23 июня 1941 года Красный Крест прислал телеграмму Молотову, в которой говорилось, что они готовы предоставить всю свою помощь Советскому Союзу во время войны. В ответной телеграмме Молотов подтвердил заинтересованность. Красный Крест организовал в нейтральной Турции информационный пункт, куда должна была стекаться для обмена информация о пленниках всех сторон конфликта, и предложил государствам, ведущим войну, обменяться нотами о готовности соблюдать международные конвенции: Гаагскую и Женевскую. В июле-августе 1941 года такой обмен нотами произошел между СССР и Германией – обе стороны сообщили, что будут соблюдать конвенции (СССР согласился соблюдать только Гаагскую), но только при соблюдении их противоположной стороной. Намерения остались только на бумаге: по отношению друг к другу ни Германией, ни СССР конвенции не соблюдались. Согласно конвенциям, военнопленных нельзя было использовать на тяжелых работах, они должны были сносно питаться, имели право получать и отправлять письма, посылки, а захватившее их государство было обязано пересылать списки пленных в Красный Крест.

По документам из упомянутого архива видно, что отношение советского руководства к сотрудничеству с Красным Крестом с июня 1941 года по конец 1941 года сильно поменялось в худшую сторону. Этому способствовал целый ряд событий: бойцы Красной Армии массово попадали в плен, а информация, получаемая из лагерей, указывала на жестокость к пленным со стороны немцев. Однако стороны при помощи Красного Креста пытались найти какие-то точки сближения. В декабре 1941 года заместитель наркома Вышинский описал Молотову сложившуюся ситуацию: СССР получил от Германии, Венгрии, Румынии, Италии и Словакии сообщения, что те готовы пересылать списки советских военнопленных на условиях взаимности. Германия уже прислала список на 300 человек, а Румыния почти на 3000 человек. Вышинский писал, что ответный список немецких пленных подготовлен, и он считает целесообразным его отправить, иначе СССР может предстать в невыгодном свете. Однако Молотов поставил на записке визу: "...Не нужно посылать списков (немцы нарушают правовые и др. нормы)..." После этого события почти все входящие письма и телеграммы МККК в народный комиссариат иностранных дел визировались Молотовым: "Не отвечать".

– Эта безжалостность поражает. Создается впечатление, что советское правительство относилось к своим военнослужащим, попавшим в плен, как к врагам. Почему?

– К концу 1941 года в плену оказалось более трех миллионов человек, и одной из задач советского руководства было остановить эту лавину. Советский солдат должен был понимать, что во вражеском плену он не будет получать посылки с едой от Красного Креста и отправлять домой открытки и что его ждет неминуемая смерть. В постановлении ГКО об аресте и предании суду генерала Павлова, за подписью Сталина, говорилось: "Паникер, трус, дезертир – хуже врага".

– Вот два документа, посвященных продовольствию. Зампред правительства Андрей Вышинский предлагает игнорировать предложение о распределении сахара среди российских военнопленных. Это скаредность?

​– Нет, никакие материальные затраты от СССР в данном случае не требовались. Сахар предлагалось закупать на деньги швейцарских банков, а морские суда предоставляли англичане. Во время работы с архивом Красного Креста в Женеве мне в руки попал документ: письмо одного английского дипломата в Госдепартамент США по вопросам помощи советским военнопленным. Он писал, что встретился с Молотовым на приеме и спросил, в чем причина советской позиции. Молотов ответил, что считает политически нецелесообразным дать шанс Германии предстать перед общественностью способной на гуманные действия. Также нужно понимать, что практически все действия по соблюдению сторонами конвенций носили в этой войне двухсторонний характер.

Если бы Красный Крест договорился с немцами о поставках сахара советским военнопленным, то аналогичные действия нужно было бы производить и по отношению к немецким пленным в СССР. Распределением продовольствия и медикаментов в лагерях занимались делегаты Красного Креста, а это означало бы допуск их и в лагеря на территорию СССР, чего советское руководство категорически не хотело. Несмотря на многочисленные запросы, эмиссары МККК визу в СССР так и не получили. Отказ от сотрудничества с женевским Красным Крестом имеет сразу несколько причин: это и политическая составляющая, указанная Молотовым, и воздействие на собственных солдат ужасом плена, и брезгливость к немцам, и недоверие к Красному Кресту, и нежелание допускать западных представителей для инспекций и осмотра собственных лагерей. Конечно, на руководстве Третьего Рейха лежит вся вина и ответственность за массовую смертность советских военнопленных. Но на сталинском руководстве, с моей точки зрения, лежит вина за неоказание поддержки, моральной и материальной помощи своим плененным бойцам, которых просто бросили.

– Еще два документа 1942 года на финском и французском языках – маршал Маннергейм сообщает Красному Кресту о численности советских военнопленных в Финляндии, их отчаянном положении и необходимом им питании. Что вам известно об этой истории?

​– Да, это интересная история. Помимо Германии, которая проводила по отношению к советским военнопленным преступную и жестокую политику, Румыния и Финляндия, также воевавшие с СССР, относились к советским военнопленным куда лучше. Если в немецком плену смертность составила примерно 65%, то в финском плену она была около 30%, а в румынском примерно 6%. Подавляющее количество смертей в Финляндии пришлось на осень-зиму 1941–42 года. В марте 1942 года Маннергейм, который являлся еще и руководителем финского Красного Креста, пишет конфиденциальное письмо в Женеву, в котором он сообщает, что в Финляндии содержится большое количество советских военнопленных, что состояние их плохое, что у Финляндии и самой проблемы с продовольствием, и просит Красный Крест о помощи. Уже в мае 1942 года из Женевы в Финляндию прибыл первый груз: 5000 посылок по 5 кг, в которых находились консервы, масло, шоколад, сахар. Посылки разделили среди 10 тысяч самых ослабленных. В дальнейшем поставки, хоть и не регулярно, но продолжались. В Швейцарии группой бизнесменов и профессоров был организован фонд помощи советским военнопленным в Финляндии, в который вносили средства граждане и организации. Советский Союз все предложения о помощи своим пленным в Финляндии игнорировал.

– Документ 1943 года. Молотов пишет американскому послу в Москве, что советское правительство не интересует предложение Ватикана об установлении сведений о военнопленных. Какова подоплека этой истории?

– Проблема положения советских военнопленных волновала не только Красный Крест. Добиться пересмотра позиции пытались и США, и Англия, и Турция, и Швеция. Даже Ватикан вызвался быть посредником в вопросе обмена сведениями между Германией и СССР. Об этом Молотову сообщил посол Стэндли. Однако Молотов в ответном послании указал, что этот вопрос в данный момент не интересует советское руководство.

– Все это делалось по прямому указанию Сталина или вопрос решался на уровне Молотова, Вышинского и других чиновников?

– Ни на одном из документов я не видел виз Сталина, однако в рассылке копий он почти всегда указывался. Полагаю, что с ним, конечно, все согласовывалось. Однако основную работу и переписку вел НКИД.

– Изменилось ли отношение к военнопленным в конце войны?

– Существенно не изменилось.

– Сколько бывших военнопленных оказались в ГУЛАГе после поражения Германии?

– То, что все вернувшиеся из плена поголовно попадали в ГУЛАГ – это миф. Были образованы специальные лагеря НКВД для проверок и фильтрации. По данным историка Земскова, процедуру проверки и фильтрации прошло около 1,5 миллионов бывших военнопленных, из которых было репрессировано примерно 245 тысяч.

– Найденные вами документы легли в основу романа. Как это произошло?

– Да, часть документов послужила исторической базой для романа белорусского писателя, моего товарища Саши Филипенко. Роман так и называется: "Красный крест". Как-то я познакомил Сашу с некоторыми своими архивными находками, и у него очень быстро родился сюжет. Работа над книгой продолжалась полтора года, она успешно вышла в России, переведена на французский и недавно была представлена на парижской книжной ярмарке. Работая над книгой, мы пытались попасть в Архив внешней политики, но там нам не были очень рады. Я списался с архивом МККК в Женеве и сразу получил ответ: "Приезжайте, мы покажем вам все, что хотите".

– Какие документы произвели на вас самое большое впечатление?

​– Предложения, которые делали Молотову румыны. Как ни странно, Румыния оказалась самой упорной в попытках каким-то образом помочь своим военнопленным в СССР или узнать их судьбу. В апреле 1942 года они прислали письмо, в котором сообщили, что отобрали 632 человека из числа советских военнопленных, неспособных к дальнейшей активной военной службе, и предложили их поменять на румынских военнопленных. На письме стоит виза Молотова: "Не отвечать". Но самое потрясающее письмо пришло позднее: румыны предложили отдать 1018 советских военнопленных в обмен на информацию о румынских военнопленных в СССР. То есть поменять живых людей на бумажные списки. Советское руководство это предложение также проигнорировало.

– Это беспрецедентное поведение или были страны, столь же безжалостно относившиеся к своим пленным? И как вела себя в этом отношении Германия?

– Советский Союз оказался единственной страной, отказавшейся от сотрудничества с МККК и даже не пустившей делегатов на свою территорию. Германия не сотрудничала с Красным Крестом в плане помощи советским военнопленным, но сотрудничала по отношению к своим противникам на Западе: американцам, англичанам, французам. Те в свою очередь сотрудничали по отношению к немцам. И те и другие содержались в более или менее человеческих условиях, писали письма и получали посылки. СССР любые предложения о сотрудничестве отклонял.