В январе движение "Архнадзор" опубликовало обновленную версию проекта "Черная книга" – списка утраченных исторических московских зданий. По подсчетам градозащитников, с начала работы Сергея Собянина на посту мэра Москвы в городе (пока без учета 2017 года) снесли 116 построек, на 2016 год пришлось 24 здания – в среднем по два в месяц.

В числе снесенных исторических построек оказалась, например, Таганская АТС, построенная в стиле конструктивизм в 1929 году на Покровском бульваре архитектором Мартыновичем и ставшая одной из первых автоматических телефонных станций. Несмотря на многочисленные протесты местных жителей, здание так и не получило статус памятника. Четыре дореволюционных строения Московской окружной железной дороги снесли в процессе сооружения Московского центрального кольца (МЦК).

Мобильное приложение Радио Свобода.

Подпишитесь!

Еще не поздно

Но в большинстве случаев основная причина сноса – грядущая застройка освободившегося места под элитное жилье, говорит координатор "Архнадзора", культуролог Петр Мирошник. В беседе с корреспондентом Радио Свобода он привел в пример уничтожение по соседству с парком "Зарядье" двух корпусов доходного дома на Варварке, 14. Оставшийся корпус входит в "Красную книгу" "Архнадзора": градозащитники опасаются, что его может постигнуть та же участь.

– Это последняя сохранившаяся гражданская постройка Зарядья. Мы знаем прекрасный ансамбль памятников по четной стороне Варварки, но Зарядье было жилым районом: здесь кипела жизнь не только религиозная, как может показаться, если смотреть на оставшиеся одни церкви. Здесь реализуют проект – гостиница с апартаментами. То есть половина здания будет представлять собой элитное жилье, та часть, которая смотрит на парк и на Кремль, а вторая половина будет гостиницей.

Подписывайтесь на нас в telegram

– Чем ценно это здание? Почему оно под угрозой?

– Проект предполагает снос до фасадной корочки вплоть до имитации фасадов вместо того, чтобы воссоздавать те фасады, которые стояли здесь в начале ХХ века. Оно ценно тем, что это последнее в этом древнем районе Зарядье сохранившееся гражданское сооружение. Наверное, мы не будем считать палаты Английского двора гражданской постройкой, это все-таки древнейший памятник. Помимо прочего, здесь режим буферной зоны объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО – Московского Кремля. Режим охранных зон многочисленных памятников архитектуры, которые тут повсюду, предполагает исключительно воссоздание утраченного, либо сохранение существующего. Очень странный метод воссоздания утраченного – снос двух корпусов.

​– Оставшееся здание тоже рискует попасть в "Черную книгу"?

– Здание уже частично попало в "Черную книгу", эти два [снесенных] корпуса не имеют самостоятельного адреса. У дома было свое архитектурное лицо. Ныне сохранившаяся наполовину своей высоты арка сквозь корпус, выходящий на Варварку, открывалась во внутренний двор, который на самом деле был городским общедоступным пространством. Прекрасный фасад с колоннами, с портиком. И такой хороший неоклассический фасад был снесен. Точно так же интерьеры, сохранившиеся в этом здании удивительным образом почти не тронутыми, тоже были уничтожены.

Мы пытались заявить здание на охрану. Естественно, получили отказ, как это каждый раз происходит, когда на данный участок есть планы с серьезным коммерческим интересом. В "Черную книгу" мы включали здания, либо обладающие статусом памятника, либо потенциально этого статуса заслуживающие. Но Москва не имеет статуса исторического поселения, а статус исторического поселения предполагает сохранение всех зданий, так или иначе определяющих исторический облик города или местности. В советские времена исторических поселений в стране была сотня, а сегодня – 44.

– А как получилось, что город с уже более чем 870-летней историей не имеет такого статуса?

– Проблема, конечно, связана с московским градостроительством, потому что стройки в историческом центре очень сильно пополняют московский бюджет. И прерывать этот поток денег ради сохранения каких-то старых домиков на данный момент ни московские, ни федеральные власти не готовы. Тем не менее границы исторического поселения могут быть меньше или больше существующего административного населенного пункта. И это вопрос решаемый. У нас точно так же российское законодательство никак не определяет понятие буферной зоны объектов Всемирного наследия. В Москве три объекта Всемирного наследия: Кремль, Новодевичий монастырь и церковь Вознесения в Коломенском. И каждый объект имеет охранные зоны в соответствии с российским законодательством. Но, например, буферная зона Московского Кремля по версии ЮНЕСКО огромна: она по реке достигает Лужников в одну сторону и Крутиц – в другую. И конечно, в нее попадает огромная часть центра.

​– Как возник проект "Черная книга"?

– Много лет назад была выпущена "Черная книга" эпохи Лужкова. Тогда еще не было "Архнадзора". Когда мы обнаружили, что новая градостроительная политика Сергея Семеновича Собянина, заявленная им буквально через несколько месяцев после занятия должности московского мэра, на практике близка к политике Лужкова, мы поняли, что у нас будет продолжение "Черной книги". И нынешняя – это "Черная книга" эпохи Собянина. Она начинается 2010 годом. Первые сносы – это наследство администрации Лужкова, но дальше статистика говорит, что практически ничего не меняется. И за шесть с небольшим лет до конца 2016 года при Собянине в Москве снесено 116 исторических зданий, в том числе памятников и просто старых домиков. Мы еще не опубликовали статистику за 2017 год, но это порядка 20 строений. На самом деле, по два здания в месяц стабильно город лишается при Собянине.

– Попавшие в список дома чем были ценны? Почему "Архнадзор" счел их заслуживающими исторического внимания? Есть какие-то критерии для оценки?

– Есть формальный критерий, не позволяющий придавать статус памятника зданиям младше 40 лет. Мы ориентировались на древность. Старое здание определяет лицо города, улицы и района. Безусловно, среди снесенных были здания, достойные статуса памятника. На многие поданы заявки о придании им статусов памятника. Конечно, это часто такой последний отчаянный шаг, последняя попытка спасти здание, но на некоторые из них были написаны экспертизы, подтверждающие ценность и достоинство зданий. Рассуждать о ценности – это довольно субъективное рассуждение. Мы все-таки стараемся стоять на позиции того, что Москва – древний, исторический город. И этот статус позволяет не рассматривать индивидуально ценность каждого объекта, а рассматривать город в целом как некую сложившуюся столетиями среду и признавать ценность этой среды целиком без изъятия отдельных частей. Конечно, возможен снос так называемых диссонирующих объектов: у нас в центре множество советских типовых построек, которые явно никогда не будут заслуживать статуса памятника, просто потому что это не авторская архитектура. О таких домах в "Черной книге" речь не идет.

– Какое столичное ведомство занимается этими вопросами?

– Департамент культурного наследия рассматривает наши заявки о придании статуса памятников. На самом деле, чтобы быть более объективным, следует сказать, что и нашими стараниями, и стараниями многих других людей, градозащитников, тема сохранения наследия, тема реставрации стала одной из основных тем для администрации Собянина. Да, мы не очень высоко оцениваем качество реставрационных работ, включая даже такие важные памятники, как церковь на Варварке. Тем не менее направление правильное. И мы приветствуем то, что городские власти серьезно этим занимаются.

Правда, с другой стороны, при Собянине статус Департамента культурного наследия был все-таки немножко понижен. Но буквально на днях произошла довольно серьезная победа, в том числе и стараниями "Архнадзора". Пресловутая реновация охватила, как известно, тысячи жилых домов по всему городу. И за прошедшее с объявления реновации время "Архнадзор" выяснил, что среди этих домов есть сотня домов авторской архитектуры, домов, которые определяют лицо того или иного района. Или подмосковных городов, вошедших в черту Москвы, таких как Люблино или Бабушкин. И вот 25 января Сергей Собянин все-таки официально утвердил список из 218 зданий, предложенных "Архнадзором" к исключению из сносной части реновации. Эти здания будут сохранены и не пополнят "Черную книгу", а будут, видимо, реконструированы. И в идеале жилые дома останутся жилыми домами, на что мы очень надеемся.

– Уточните понятие "авторская архитектура". В перечне "Черной книги" есть дом на Рождественском бульваре – на вид обычное двухэтажное здание с крышей без каких-либо украшений. Это тоже авторская архитектура?

– Авторской архитектурой корректно называть все, что построено до эпохи индустриального домостроения. Современные панельные дома проектируются институтами, а их детали производятся домостроительными комбинатами... Даже если дома не панельные, а кирпичные или монолитные, все равно авторская архитектура – это всегда индивидуальный проект, не тиражированный. Любое здание со столетней историей – это авторская архитектура. Другое дело, что это может быть постройка абсолютно утилитарная, без какого-то изысканного декора, без цели демонстрировать городу фасад и свои красоты. Но тут, наверное, некорректно рассуждать – авторская или не авторская архитектура. Вполне возможно, что имя архитектора до нас не дошло. Здесь совершенно другие критерии будут определяющими: критерии органичности этого здания в городской среде, то, какую роль здание играет в облике улицы, района.

– Есть в "Черной книге" и образцовая баня 50-х годов...

– Баня – это на ВДНХ, это такой некий образ идеального не построенного будущего: образцовые дома для колхозников, образцовые бани и клубы. Дальние края ВДНХ наполнены такими маленькими постройками, которые не так популярны, как центральные павильоны. Тем не менее, во-первых, это работы лучших советских архитекторов, во-вторых, это уникальные вещи, существующие в единственном экземпляре. Парадная витрина – то, что предъявлялось публике, и то, чего не видел ни один колхозник, живший либо в своей ветхой избушке, либо в бараке. Тем не менее это абсолютно музейная вещь. И сохранять ее следует именно как вещь музейную, как ценный экспонат.

– Среди 116 объектов "Черной книги" мэра Собянина можете выделить три наиболее важных?

– У меня есть личные предпочтения. Но, конечно, я назову наиболее важные с политической точки зрения. В мае 2011 года, когда Сергей Семенович Собянин только начинал свою мэрскую карьеру, начался снос дома архитектора Кольба на Якиманке. Тогда снос был не согласован. В результате дом, конечно, снесли, и на его месте теперь стоит элитный жилой комплекс. Но тогда произошла первая встреча градозащитников и новой городской администрации лицом к лицу, когда "архнадзоровцы" в буквальном смысле встали под ковш экскаватора. Увидев это, представители власти вышли на улицу. Произошли переговоры, после которых был на месяц введен мораторий на снос. И действительно ровно месяц, минута в минуту, сносов не происходило.

По прошествии месяца ночью в июне мы стояли в Калашном переулке у флигелей усадьбы Глебовых-Стрешневых, там, где теперь новая сцена "Геликон-оперы". Здание начали сносить. Происходил некий контактный конфликт, если так можно сказать, на стройплощадке. Нам не удалось остановить снос. Когда рассвело, мы узнали, что синхронно был снесен еще один маленький деревянный домик в три окошка на Ордынке. Открылась новая реальность. Это, на мой взгляд, знаковые сносы.

А мне лично крайне неприятна потеря трехэтажного "доходника" в Тишинском переулке, надстроенного в советское время еще двумя этажами. На его месте выстроен жилой дом в шесть этажей, который как бы пытается подражать неоклассической архитектуре. Это была хорошая орденная архитектура начала ХХ века, практически копирующая архитектуру российского классицизма: Казакова, Баженова. Никто, наверное, не вспомнит сейчас, что такой дом стоял.

А самыми громкими были снос Таганской АТС или еще один вопиющий, очень показательный снос в новогоднюю ночь незначительных построек Екатерининской больницы. Там, в числе прочего, была снесена, например, покойницкая, где Антон Павлович Чехов в юности практиковал. Это были скромные здания, на их месте сегодня стоит новое здание Мосгордумы. Это был снос на территории памятника, это был снос зданий, руку к которым, вероятно, приложил Осип Бове. Но они тоже снесены, и снесены в новогоднюю ночь.

​– Таганская АТС почему вызвала такие протесты?

– Совпало много факторов. На мой взгляд, важнейший в том, что российский авангард – это лицо отечественной культуры перед мировым сообществом. Потому что даже, извините, на Олимпиаде тема авангарда презентовала страну громко. Это то, за чем едет иностранный турист в Россию, это то, что могло бы стать новым объектом Всемирного наследия. И это то, что абсолютно не понимается и не ценится нынешними московскими властями. Марат Хуснуллин (заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства. – РС) публично заявляет, что да, мы снесли несколько конструктивистских зданий, но осталось же еще несколько сотен, не беспокойтесь. Я навскидку сейчас вспомню фабрику Сакко и Ванцетти на Пресне, и на Пресне же еще одно конструктивистское здание, бывшее медицинское учреждение. Вот палат XVII века у нас нет нескольких сотен, хотя палаты XVII века тоже были снесены.

– Можно ли найти какой-то баланс между зданиями, заслуживающими исторического внимания, и старьем, которое сносят по причине ветхости? Как отделить одно от другого?

– Баланс всегда находится в данную секунду в конкретном месте. Если мы посмотрим на здание по Варварке, 14, здесь нахождение баланса возможно в том случае, если московское правительство придумает другие способы удовлетворить потребности инвестора. Понятно, что мы не вернем утраченные интерьеры, понятно, что современные строители и архитекторы не способны абсолютно точно воссоздать фасады и прочее. Но можно инвестору предложить в Китай-городе огромное количество пустующих зданий, которые точно так же могли бы стать гостиницами или апартаментами, а здесь вернуться в русло закона и заняться тем, чего требует закон: воссоздания утраченного, регенерации, сохранения существующих исторических зданий.

Точно так же можно говорить о любом другом здании. И конечно, нельзя придумать рецепт для любого дома сразу. У нас Департамент культурного наследия вывел математическую методику определения ценностей памятников. Конечно, какие-то такие вспомогательные методы могут быть полезны, вроде подсчета баллов, но исторические дома уникальны, и каждый должен рассматриваться индивидуально, – считает координатор "Архнадзора" Петр Мирошник.