XII фестиваль современного театрального искусства "Территория" завершился в Москве 25 октября показом спектакля Кирилла Серебренникова "Ближний город", поставленного в Латвийском национальном театре.

Фестиваль "Территория" впервые прошел в 2006 году: сообщалось, что идеологию фестиваля сформулировал Владислав Сурков словами про "поддержку начинаний талантливой молодежи". Администрация президента активно поддерживала фестиваль до начала 10-х, затем – значительно менее активно, но даже в буклете 2017 года первым делом после содержания – большая фотография министра Мединского с напутственными словами. За Мединским следует кто-то еще такого же плана, и уже после – фотография Ирины Прохоровой с ее приветственным текстом. Составители буклета шлют сигналы как могут: фото чиновников и функционеров – черно-белые, а Ирины Дмитриевны – цветное. Фонд Михаила Прохорова в который раз уже стал генеральным партнером фестиваля. В арт-дирекцию входят семь человек: Евгений Миронов, Кирилл Серебренников, Роман Должанский, Теодор Курентзис, Чулпан Хаматова, Андрей Ураев, Василий Церетели. Складывается, впрочем, впечатление, что больше половины имен держатся на сайте ради сохранения лица: Курентзиса, например, даже в его родном Пермском оперном потеряли среди заграничных гастролей, куда уж тут управление "Территорией". На встрече дирекции со студентами (на которой были только Миронов, Должанский и Хаматова) от него передали коротенький привет. Про Серебренникова понятно – от него передали привет подлиннее.

Несмотря на наличие в программе фестиваля имен таких режиссеров, как Лепаж, Папаиоанну и Кэги, безусловным хедлайнером этих двух недель стал спектакль Яна Фабра "Бельгийские правила / Бельгия правит". Спектакль совсем новый – премьера прошла в июле, – и, вероятно, именно это спасло фестиваль от предварительного возбуждения российских скрепоносцев: никаких особенно откровенных фото и видео с показов к моменту привоза в Москву доступно не было. А смотреть там есть на что, даже если отставить в сторону статус Фабра как одного из важнейших универсальных художников современности и занять вульгарную позицию в "поисках разврата". В одной из сцен, как бы передавая привет Дмитрию Медведеву и его правилам пользования кадилом, четыре перформера поднимают свои длинные черные юбки, обнаруживая сокровенное и сакральное: кадила, висящие понятно откуда. В таком положении исполнители танцуют на протяжении пятнадцати минут. В другой сцене две исполнительницы по-театральному присаживаются по бокам просцениума, скинув ноги, и через пластмассовые фаллосы начинают чинно дуть мыльные пузыри. Или вот: ближе к концу, репродуцируя известную картину Рене Магритта Black Magic, на сцене появляется фундаментально раздетая девушка, выкрашенная в синий и желтый, и на словах "идет дождь" начинает натурально мочиться.

Спектакль этот нехарактерен для космополитичного Фабра хотя бы своей национальной тематикой. В нем также очевиден сдвиг бельгийского режиссера к визуальному театру от театра физического, которым он по большей части занимался с 1982 года. До сих пор можно было ответственно заявлять, что Фабр относится к такому типу театральных художников, которые всю жизнь ставят один и тот же великий спектакль. Строго говоря, у Фабра таких спектаклей два: "большой", идущий на протяжении многих часов, и "маленький" – специальный тип моноспектаклей, которые Фабр делает между большими. Возрожденческий размах замысла "Бельгийских правил" поражает воображение. Одним из ключевых достижений представляется работа со временем. Четыре часа проходят незаметно (вместе с этим оставляя ощущение огромной, проделанной вместе с перформерами работы), и Фабр словно разрывает современность, втискивая в разрывы куски прошлых эпох, что в театральном помещении создает странное, почти психоделическое ощущение искусственно скроенного времени.

Ну и, конечно, это очень значительный урок для российской публики, которая по доброте душевной привыкла называть "новыми формами" и "актуальным театром" то, что не совсем (или совсем не) этим является. У постоянных зрителей "Территории" был шанс в этом убедиться, не отходя от кассы: на закрытии два раза показали спектакль Кирилла Серебренникова "Ближний город", а там все по-старому: неоновые надписи на стенах, тревожная музыка, социальный пафос.

К вопросу о новых формах – в этот раз привезли четыре зарубежных спектакля, происходящих во внесценических пространствах. Самым важным из них представляется проект театральной группы Rimini Protokoll "Наследие. Комнаты без людей". Группа известна своими спектаклями-променадами (пешими и на транспорте), экспертными спектаклями в разных городах, превращением неспектакулярных событий в таковые, но здесь они выходят, кажется, на новый уровень, как минимум в сценографическом плане. Зрители оказываются в помещении с восемью комнатами и овальным фойе между ними, на потолке которого проецируется карта земли с симуляцией ежесекундных смертей. Спектакль посвящен умиранию и тому, что после людей остается. На основе восьми реальных историй был составлен текст, озвученный героями этих историй. В одной комнате рассказывается история женщины, не ставшей актрисой, в другой – мусульманина, который живет в Германии и готовится улететь в Турцию, чтобы там умереть и быть похороненным по правилам, в третьей – семейная пара бизнес-консультантов, представленных креслами с колонками за ними.

При разговорах о смерти и демонстрации личных материалов умерших людей российские зрители впадают в драматически-меланхолическое состояние, некоторые плачут. Это полностью противоречит интонации и интенции спектакля Rimini Protokoll. Еще в Remote X они точно так же разрабатывали тему смерти, и отношение, которого они хотят от участников, должно быть если не любознательно-радостным, то хотя бы примирительным, "живым".

Другой новаторский проект – спектакль канадского режиссера Робера Лепажа "Библиотека ночью". В критической среде вяло спорили: точно ли это спектакль, а не инсталляция? Лепаж в свойственной ему ностальгически-милой интонации рассказывает о легендарных библиотеках мира. Все происходит практически у зрителя в голове – на спектакле раздают VR-шлемы. Тут уместно вспомнить, что режиссер Максим Диденко (чей спектакль "Цирк" тоже показывали на "Территории") совсем недавно выпустил в России околотеатральную работу в формате VR.

Были и проекты попроще: например, спектакль Фернандо Рубио "Все, что со мной рядом". Действие длится всего пятнадцать минут и представляет собой монолог лежащих в кроватях актрис, к которым по отдельности ложатся зрители. Два других похожих (работающих только с положением зрителя и текстом) проекта прошли в рамках программы "Живые пространства" – спектакли Александра Вартанова "Конец века / Конец круга" и Всеволода Лисовского "Червь" нашли себе место в автобусах, следующих по городским маршрутам. У Вартанова действие разворачивалось в индивидуальных наушниках, аудио построено на нарезке из теле- и радиосюжетов, выступлений популярных политиков и общественных деятелей, начиная с прощальной речи Ельцина, а также музыкальных хитов. Публицистический и даже манипулятивный спектакль вызывает радость согласия и узнавания. В спектакле Лисовского живые актеры ходили по автобусу и декламировали текст. Один исполнитель то и дело вылезал из гроба, привязанного к поручню. Спектакль – о счастье. Судя по всему, не так его много у русского человека.

Уже несколько лет в рамках "Территории" проходит школа: из России и ближнего зарубежья отбирается полсотни человек, в основном начинающих профессионалов театра. Лекторы, имеющие или не имеющие отношения к фестивальным спектаклям этого сезона, читают студентам лекции и проводят мастер-классы. Отобранные студенты обеспечиваются на две недели жильем, питанием и оплатой проезда. График – напряженный: целый день лекции и воркшопы, вечером – спектакль. В этом году почему-то было очень много актеров, процентов 70% от всех. Что такое русские актеры – понятно, им бы поорать ночью в гостинице про вечное да подекламировать навзрыд русскую классику, а когда какой-нибудь великий сценограф Доминик Хубер рассказывает два часа сложное – тут, ясное дело, у молодых гаснут глаза, опускаются плечи.

Самым значительным, как и в шоу-программе, в образовательной оказались мастер-классы команды Яна Фабра. Они растянулись на три дня и длились по три часа; первые два дня самого Фабра не было, он прилетел на третий: провел мастер-класс, а затем сорок минут отвечал на вопросы. Понятно, что в основе успеха театральных проектов Фабра – неимоверная физическая работа. Тяжелейшие упражнения, только отголоски от которых достались студентам, труппа Troubleyn выполняет каждый день. Например, студентам предлагалось представить, что им по 90 лет и необходимо пройти пять метров за полчаса. Все это выполнялось в одном нижнем белье, зал утонул в поту.

Хотя и заявленный как часть шоу-программы, русско-германский проект "Новый мир" можно тоже отнести к программе образовательной: на протяжении трех дней в Новом пространстве Театра наций проводились театрализованные дискуссии при модерации Константина Богомолова. С одной стороны, были герои русскоязычного пространства: Юлия Пересильд, Борис Юхананов и Сергей Невский, с другой – немецкие коллеги. Разговор шел в основном о том, как дорогие нам эфемерные вещи превращаются в товар: милосердие, страхи и идеи. Немецким коллегам все три вечера почти не давали сказать, а модерация Богомолова вызывала чувство неловкости: он оккупировал пространство топорным российским актерством и излишней театрализацией, взяв на себя роль телевизионного провокатора, совсем здесь неуместную.

Из остального: беседа с Димитрисом Папаиоанну и британской группой "Гоб Сквод"; трехчасовая встреча с Анатолием Васильевым, лекция Ильи Кухаренко и Яна Версвейвельда, диалог с арт-группой AES+F и многое другое. Все лекции и воркшопы записывались на видео, но ни один не появился онлайн. Трудно понять, почему "Территория" отказалась сделать их общедоступными.