В среду в Нижнем Тагиле суд принял решение об аресте двух сотрудников полиции, которых обвиняют в превышении должностных полномочий и причинении тяжких телесных повреждений задержанному. Оперуполномоченного Дмитрия Панова и старшего лейтенанта Егора Ялунина задержали в понедельник по подозрению в том, что они до смерти забили жителя города, выбивая из него признание в краже. Еще один подозреваемый в причастности к этому преступлению был задержан в четверг, 26 октября.
"Как-то заехали на Тельмана, 40 по работе, идем по коридору – открыт кабинет, на полу лежит мужик весь в крови и в наручниках". "Этот отдел всегда славился отморозками, там все время происходили какие-то кровавые истории, когда на допросе какой-нибудь опер "перестарается" – такие отзывы читателей о 17-м отделе полиции Нижнего Тагила можно прочитать на информационном сайте tagilcity.ru после того, как история смерти тагильчанина Станислава Головко стала достоянием общественности. От прочих дел о пытках и избиениях в полиции это отличается беспрецедентной жестокостью, с которой к задержанному применялась физическая сила: Головко избивали трое суток, возили в травмпункт, снова избивали – пока он не был доставлен в реанимацию местной больницы, где и скончался, не приходя в сознание, от повреждения одного из желудочков головного мозга.
Станислава Головко доставили в 17-й отдел полиции Нижнего Тагила 27 сентября. Четыре года назад он расстался с женой, которая забрала с собой сына. Работал. Как и большинство жителей города, на Уралвагонзаводе. Стал выпивать, уволился. В тот роковой осенний день он снова потерял ключи от квартиры, в которой жил вместе с сестрой и ее 6-летним сыном. Станислав решил подождать сестру у своего приятеля, который живет в соседнем доме. Оттуда его и увезли полицейские, которые, как позже оказалось, уже давно "вышли на след" Головко – например, пытались найти его, приехав посреди бела дня в детский сад, куда ходил сын его сестры.
Сестра Станислава Головко Екатерина последний раз видела его 26 сентября. 3 октября она уже забирала из морга изуродованное тело брата, взглянуть на которое ей удалось только перед похоронами. В заключении медицинской экспертизы о причинах смерти – лишь две строчки: "Множественные травмы головы, контакт с тупым предметом с неопределенными намерениями, в неуточненном месте". В регистрационном журнале, который заполнял один из подозреваемых сотрудников полиции, написано, что Головко "в ходе допроса стал вести себя неадекватно и сам нанес себе тяжкие телесные повреждения".
Кабинет №402
– Его забрали 27 сентября, где-то в три часа дня, без ордера на задержание, без соответствующих бумаг, – вспоминает Екатерина Головко. – Забирали два оперативника с группой быстрого реагирования якобы по подозрению в краже. Кражи он не совершал. Задержали в соседнем доме, брат у меня был без ключей. Жили мы вместе – я, мой брат и мой маленький сын, шестилетний. Брат потерял ключи. В последнее время он выпивал, да, потерял ключи и находился в этой квартире. Они его искали несколько дней, два оперативника, приходили в детский сад, куда мой сын ходит, задавали вопросы обо мне, пьющая я или непьющая, как выгляжу, как выглядит мой сын. То есть они его, брата моего, "присмотрели" изначально. Уже через час после задержания ему зафиксировали ушибленную травму головы в травмпункте. Они сами же вызвали скорую, сами его везде катали.
После этого снова увезли его в отделение полиции №17, снова допрашивали. Он ничего не подписывал. Видимо, по закону его не имели права задерживать, поэтому нашли у него административные штрафы, которые он получал за "нахождение в нетрезвом виде". Периодически я у него из карманов эти штрафы доставала. Провели его через какой-то суд и оформили в изолятор временного содержания на два дня. Оттуда снова забрали на Тельмана, 40, в отделение полиции. 30 сентября он поступил оттуда без сознания, в коме, с тяжелейшей травмой головы. Ему сделали трепанацию черепа. В себя он не приходил, и утром 3 октября, в 9:20, он скончался.
Получается так, что он сам себя убил
Избивали его в кабинете №402. Человек, который его допрашивал, в книге задержанных оставил свою запись: якобы мой брат при допросе начал вести себя неадекватно и сам себе нанес тяжкие телесные повреждения. Ну, в общем, получается так, что он сам себя убил. Судмедэкспертиза пришла к выводу, что он весь избит, избит вусмерть. У него переломаны все ребра, у него несовместимая с жизнью травма головы. Как пытаются рассказать сотрудники полиции, что якобы он упал и стукнулся головой у подъезда, когда его выводили. Если бы он упал и стукнулся головой, три дня бы он еще, наверное, не жил. Потому что найденные у него травмы несовместимы с жизнью. У него трижды проломлен череп. Три раза упасть об асфальт он не мог. Сейчас еще много всего выясняется, вчера (23 октября, - Прим. РС) задержали двоих оперативников. Завтра (25 октября, - Прим. РС) состоится суд по их мере пресечения. Люди мне пишут в социальных сетях, звонят, и по слухам, у одного из задержанных, оперативника Дмитрия Панова, отец является бывшим судьей нашего Дзержинского района. Именно в этом суде завтра будет выноситься решение по мере пресечения.
Второй задержанный – старший лейтенант [Егор] Ялунин, о котором я ранее уже говорила. Именно этот Ялунин сделал запись в книге задержанных – якобы мой брат начал вести себя неадекватно и сам себе нанес тяжкие телесные повреждения.
– До вчерашнего дня они спокойно продолжали работать в том же отделе полиции?
– Да. Работали, занимались делами, допрашивали людей. Я периодически выясняла это все. У меня есть много друзей, много знакомых среди и тех, кто там работает, в этом отделении. Я не называю имен, фамилий – люди боятся потерять работу. Люди вообще всего боятся! И меня пугают: "Зачем, Катя? Не боишься?" Конечно, я остерегаюсь. Я совсем одна, у меня маленький сын. Но я спать спокойно не могу, потому что знаю, что моего брата убили, убили нагло! Судмедэкспертиза была – страшная! Я могу сказать, что он переломанный весь. Перед похоронами я раздевала его, осматривала... на нем места живого нет! (Плачет.) Человек, извините за выражение, срал в штаны, когда его били. Это наглый мусорской беспредел! Это лично мое мнение, и я буду его высказывать. Там оперативникам 25–26 лет, и они считают, что выйдут сухими из воды. Насколько мне известно, он вину не признают – не били, не трогали и так далее. И они искренне верят в то, что им все это сойдет с рук.
Они искренне верят в то, что им все это сойдет с рук
Я общаюсь с людьми, и мне очень много говорят конкретно об этих двух сотрудниках, которые задержаны. Очень многие люди говорят о них, что распускают руки и периодически бьют задержанных. Есть видеозапись, где товарищ Ялунин, который задержан, 6-го числа, в день похорон моего брата, был во дворе, в очень нетрезвом виде, вместе со своей девушкой или супругой, и они откровенно выясняли отношения, дрались. Его сожительница или супруга говорит ему: "Ты что, должность почувствовал, что распускаешь руки?" То есть он и ее бьет периодически. Ну, такой "кухонный боец", который лупит свою жену дома и на улице, бьет задержанных, я так понимаю, в наручниках. Такой вот человек, который "отрывается" на беззащитных людях.
Кража, приписываемая моему брату, не доказана, никаких доказательств нет, задерживался он без специальных документов, без ордера. Нарушили все что могли, нарушили везде и повсюду! Когда они его разыскивали, до задержания, приходили в детский сад. У меня сыну шесть лет. Какое они право имеют приходить в детский сад? Кто они такие, кто им дал такое право – делать это без соответствующих органов, без органов опеки, без родителей, без психолога? Я не знаю, у меня в голове это все складывается, но это же все нужно доказать – чем сейчас активно и занимается Следственный комитет. Передо мной отчитались вчера, сегодня отчитались за задержание. В данный момент я довольна работой только Следственного комитета. Меня очень долго терзал вопрос: почему они работают, почему не отстранены, почему эти люди, как ни в чем не бывало, ходят на работу, дышат, живут какой-то своей жизнью, отняв жизнь у моего брата? Кто им дал на это право, кто они такие?
"Люди боятся говорить"
Интересы Екатерины Головко в суде будет представлять адвокат правозащитной организации "Зона права" Алексей Бушмаков (он, в частности, защищал блогера Руслана Соколовского в громком деле о ловле покемонов в храме). Бушмаков говорит, что количество обвиняемых в этом деле может вырасти: после обнародования истории Станислава Головко ему и сестре погибшего приходят все новые и новые сообщения о систематических пытках, которые применялись в доме №40 по улице Тельмана:
– Это дело выделяется среди других жестокостью, с которой действовали сотрудники полиции. Задержанный умер в реанимации, травмы были несовместимы с жизнью. Сейчас мы уже получаем с разных сторон сведения о других сотрудниках, о том, что такие пытки и избиения систематически происходили в этом отделе полиции. Может быть, это дело все-таки сподобит других граждан обратиться за защитой своих прав, потому что полиция и люди, которые надевают форму, перестают быть обычными гражданами, они должны защищать закон, правопорядок, а не действовать вот такими способами. Люди боятся говорить о том, что полицейские совершают преступления, поэтому много совершенных ими нарушений закона остаются невыявленными. Эти двое сотрудников до сих пор не уволены из правоохранительных органов, в отношении них проводится служебная проверка, и пока решение по ним не принято. Однако в отношении их начальства уже вынесены строгие дисциплинарные взыскания руководством полиции нашего региона.
– Можно ли предполагать, сколько человек участвовали в избиении Станислава Головко? Обычно, когда мы сталкиваемся с такими историями, человека заводят в кабинет, там находятся 5–6 оперуполномоченных, каких-то еще сотрудников, здесь же фигурируют всего двое. Могли ли двое людей трое суток так избивать человека, чтобы он умер в реанимации?
– Я думаю, что могли. В свете той информации, которую сейчас до нас доносят другие граждане, другие сотрудники полиции, которые работали в этом отделении, именно в этом отделе часто применялись пыточные методы выбивания показаний. И сама Екатерина, и окружающие люди говорят о четырех причастных, но еще двое вроде как не выполняли такой активной роли, как те, которым предъявили обвинения.
– Екатерина, сестра погибшего опасается, что дело о мере пресечения задержанным будет рассматриваться в суде, где когда-то работал судьей родственник одного из подозреваемых.
– Это отец одного из обвиняемых. Он не только работал судьей, но и был заместителем председателя этого суда. Очень интересно, как здесь судьи себя поведут, как пойдет рассмотрение этого дела.
– Это основание для того, чтобы требовать отвода состава судей?
– Вообще да, такая идея была. Ходатайство это мы пока еще обсуждаем, решение по нему не принято. Судья может и сам взять самоотвод, устраниться от рассмотрения данного дела. Может быть, кто-то из судей находился в прямой служебной зависимости от отца одного из обвиняемых.
– Какое наказание теоретически может грозить в данном случае полицейским? Это более строгое наказание, чем за обычное убийство, или по статье "Превышение должностных полномочий", наоборот, обычно выносится более мягкий приговор?
– Как правило, приговоры о превышении должностных полномочий, приведшем к смерти, выносятся намного мягче, чем за убийство. Хотя должно быть наоборот. Люди должны доверять полицейским, полицейские должны защищать закон, а происходит все наоборот, – говорит адвокат Алексей Бушмаков.
До сих пор самым громким (хотя не единственным) делом о пытках в полиции, закончившихся смертью задержанного, была история сотрудников казанского отдела полиции "Дальний". В 2012 году после изнасилования бутылкой от шампанского скончался доставленный в это отделение житель Казани Сергей Назаров. Спустя два года признанные виновными в его гибели полицейские были приговорены к срокам от 2 до 15 лет лишения свободы, а само отделение полиции было расформировано. Как сообщила во вторник "Медиазона" со ссылкой на пресс-службу управления МВД Свердловской области, "по результатам внутренней проверки двое представителей отдела №17 Нижнего Тагила привлечены к дисциплинарной ответственности". В отношении подозреваемых, сообщает ведомство, продолжаются проверки "по новым обстоятельствам исполнения ими своих служебных обязанностей".
