Ряд сотрудников Нижнетагильского молодежного театра обратились к мэру города с просьбой отменить премьеру спектакля "С широко закрытыми глазами" по пьесе шведского драматурга Августа Стриндберга (1849–1912) "Фрекен Жюли". Авторы послания заявили, что в пьесе содержится "слишком откровенный для молодежного театра эротизм". И посчитали нужным предостеречь: "Если исходить из динамики развития некоторых постановок в молодежном театре ("Любовь со вкусом мандаринов", "Любовь зла, или к гадалке не ходи"), то следующие пьесы будут содержать или легкое порно, или жесткую эротику, а для школьников будут ставить уроки "Кама Сутры"?", – говорится в послании. Текст этот был широко растиражирован местными СМИ. В итоге на премьеру впервые за многие последние годы тагильская публика раскупила все билеты. А принимать спектакль за сутки перед премьерным показом прибыли лично заместитель главы города, руководитель местного управления культуры, депутаты, а также известные на Урале театральные критики.
Актеры и режиссер спектакля заметно нервничали перед прогоном. Столь статусной публики в нижнетагильской "Молодежке" не было давно.
– Наших актеров подставили, потому что на сдачу критиков в принципе не зовут. Их зовут на спектакль десятый, чтобы он улегся, чтобы артисты привыкли к декорациям. А они сегодня будут сразу работать на кучу критиков, на администрацию – тяжелее публики нет, – сетует за кулисами режиссер Татьяна Захарова.
Драму "Фрёкен Жюли" Август Стриндберг написал в 1888 году, и уже тогда критики оценили ее как "слишком смелую и слишком натуралистическую". Долгие годы ставить эту пьесу не решался никто. Лишь в начале XX века несколько стокгольмских театров отважились на постановку скандального произведения. Прошел век с небольшими, и вот – премьера в Нижнем Тагиле, городе, который благодаря особому вниманию к нему главы государства нередко называют теперь "Путиноградом".
Постановка, однако, обернулась большим скандалом.
Там просматривается сексуальный подтекст, а в конце вообще главной героине предложили застрелиться. Чему мы учим молодежь?
– Возрастная категория у ТЮЗа – от самых маленьких до 17 лет. Поскольку у нас муниципальный театр, соответственно, все постановки осуществляются за счет государственных средств. "Фрекен Жюли" – это анатомичная пьеса, в которой описываются нехорошие отношения между мужчиной и женщиной. Там просматривается сексуальный подтекст, а в конце вообще главной героине предложили застрелиться. Чему мы учим молодежь? Директор театра Журавлева решила поставить эту пьесу вопреки возражениям худрука, – заявляет журналистам председатель Независимого профсоюза актеров театра и кино Уральского федерального округа и один из режиссеров ММТ Дмитрий Татаринов.
Директор ММТ Юлия Журавлева, в свою очередь, утверждает, что нынешний репертуар "Молодежки" давно устарел и театр уже 10 лет просто топчется на месте:
Давайте скажем тогда, что Рембрандт – порнографист, Тициан – порнографист, вся греческая культура – порнография, и все запретим
– Юный зритель – это люди в возрастной категории 25–28 лет. На сегодняшний день качественного репертуара для них в театре просто нет! И залы пустые. И я эту ситуацию меняю. Давайте скажем тогда, что Рембрандт – порнографист, Тициан – порнографист, вся греческая культура – порнография, и все запретим.
На самом деле, страсти по Стриндбергу в Нижнем Тагиле возникли не просто так. Уже два года сцену тагильского ТЮЗа делят две враждующие группировки. Часть коллектива сплотилась вокруг художественного руководителя театра Владимира Вейде. Обладатель звания "Заслуженный артист РФ", лауреат многочисленных премий Вейде в 1993 году этот театр создал. Генеральный прогон "Жюли" худрук и его команда демонстративно игнорируют. В кабинете худрука у них своя репетиция – романтической комедии "Любовное безумие". Показывать юной аудитории историю Стриндберга о том, как лакей переспал с графской дочкой, а затем убедил ее зарезаться на сеновале, в этом театре нельзя, убежден Владимир Вейде.
Интимные отношения, невостребованность, очень все чувственно. Тут и Фрейд, и Юнг, и Достоевский – у героини были проблемы с матерью. Мне это не нужно сегодня
– Интимные отношения, невостребованность, очень все чувственно. Тут и Фрейд, и Юнг, и Достоевский – у героини были проблемы с матерью. Мне это не нужно сегодня. Стриндберг не входит в эстетическую программу, которую создавал я! А происходит это потому, что театром руководит девушка, которая не должна и близко к нему подходить! – горячится худрук, демонстрируя афиши двухлетней давности, периода, когда он еще безраздельно управлял творческой жизнью "Молодежки" и его финансами, а хозчастью занимался прежний директор – его сын Андрей Вейде. В афише 2014 года постановки о Мюнхаузене, Леопольде, династии Демидовых, патриотическая драма "Это, девушки, война!".
"Пустил" нового директора в театр сам Андрей Вейде. В 2014 году, когда был объявлен конкурс на вакансию директора ММТ, он попросил заявиться на него приятельницу, специалиста по госконтрактам управления здравоохранения Нижнего Тагила Юлию Журавлеву. Она, не долго думая, согласилась. Заниматься закупками ей на тот момент наскучило, а старый товарищ обещал поддержать и научить. Однако совместная работа не задалась. В 2015 году театры по всей стране внесли изменения в уставы. Управление финансами и право нанимать работников от художественных руководителей перешло к директорам. Новый управленец начала перечить создателю театра:
Получилось не так, что я какая-то дурочка с правом подписи. Начала задавать вопросы, разбираться в документах. Тут интересы и разошлись
– Получилось не так, что я какая-то дурочка с правом подписи. Начала задавать вопросы, разбираться в документах. Тут интересы и разошлись. Потом спросила его раз, спросила два про планы на сезон, мы, между прочим, план должны выполнять, иначе лишимся финансирования. Ответа не получила и начала искать другого режиссера, – рассказывает Юлия Журавлева.
Журавлева пригласила из тагильского драматического театра своего постановщика – выпускницу Санкт-Петербургской театральной академии Татьяну Захарову. Молодой режиссер активно включилась в борьбу за новый репертуар, опираясь на лояльных актеров. Тех, кто поддерживает Вейде, Татьяна Захарова называет теперь "профнепригодными людьми":
– Я хотела ставить "Грозу", но когда начала работать с артистами, поняла, что их нужно отправлять учиться на первый курс заново. У них образование социальных педагогов, пусть идут преподают методические материалы! Они сюда выходят, не зная, что такое задача, действие, как работать с партнером, как видеть и слышать на сцене. Я поняла – они не вытянут "Грозу".
Актеры, окончившие под руководством Вейде отделение сценических искусств Нижнетагильского государственного социально-педагогического института, отвечают Татьяне Захаровой "полной взаимностью":
– Отыграв в ее спектакле, я сорвал спину и ушел на больничный. На следующий день шел этот же спектакль, и хотя была замена, Захарова обвинила меня в саботаже, – рассказывает Роман Гаев. От роли стойкого оловянного солдатика он после этого случая отказался и теперь даже под угрозой увольнения с Захаровой не работает.
– Я не могу вызвать художественного руководителя на диалог. Он все время хочет, чтоб был монолог, его монолог. Он раньше что хотел, то и делал. И упорно хочет продолжать действовать в том же духе, – возмущается Юлия Журавлева.
Два коллектива в одном театре уже не способны найти компромисс. Вейде и его ученики пишут письма Мединскому, губернатору, мэру и даже в ОБЭП. Художественный руководитель требует от директора прикрыть "нелегальный" театр. Журавлева продолжает звать режиссеров со стороны и ставить "провокационные" спектакли. Вейде заявляет, что нельзя в театре для юных зрителей показывать недетские сюжеты. Молодые постановщики парируют: на детские спектакли изредка приходят пенсионеры по льготным билетам, зал пустой. Нужно завлекать аудиторию 16+, поднимать актуальные для молодежи проблемы.
И вот прогон скандального спектакля по Стриндбергу. Все должны были решить приглашенные статусные гости. Спектакль длился 1 час 20 минут. Обсуждение его заняло немногим меньше времени.
Не то чтобы меня разочаровало отсутствие каких-то явных сексуальных сцен, но было очень странно сопоставить то, что я слышала до этого, с тем, что я видела на сцене
– Я много слышала о том, что предваряло и окружало появление этого спектакля. Не то чтобы меня разочаровало отсутствие каких-то явных сексуальных сцен, но было очень странно сопоставить то, что я слышала до этого, с тем, что я видела на сцене. На сцене я видела художественный, очень жизненный, почти балетный театр. Очень выразительный, – отметила критик Людмила Щербакова.
Театральный критик Наталья Решетникова поддержала свою коллегу.
Мне это напомнило 70-е и 80-е годы, когда существовала система приемки спектаклей. Когда чиновники партии могли по своему усмотрению допускать или не допускать спектакли
– Я слышала о том, что спектакль сложный, который некоторые люди не принимают, что даже сложилась некая конфликтная ситуация... Очень странно видеть в зале чиновников. Мне это напомнило 70-е и 80-е годы, когда существовала система приемки спектаклей. Когда чиновники партии могли по своему усмотрению допускать или не допускать спектакли.
Прозвучали на обсуждении и другие мнения:
Четыре спектакля я смотрю, в четырех спектаклях артисты ползают по сцене как тритоны. Я не понимаю, почему всё это происходит в горизонтальном пространстве
– Можете ли вы привести на этот спектакль 14–15-летних детей? Я знаю, что стоит ограничение по возрасту. Напомню, что у нас написано – "Молодежный театр" и в скобочках – театр юного зрителя. Кроме того, мне не нравится однолинейность в постановках Захаровой. Четыре спектакля я смотрю, в четырех спектаклях артисты ползают по сцене как тритоны. Я не понимаю, почему всё это происходит в горизонтальном пространстве, – заявил член Союза журналистов России, член Союза писателей России, журналист Василий Овсепьян.
После столь бурных обсуждений начальник управления культуры администрации Нижнего Тагила отметила, что власти не будут выступать в качестве цензора и препятствовать постановке, а судьбу спектакля должен решить зритель.
В итоге 24 марта на премьере драмы Стринбдерга в нижнетагильской "Молодежке" был полный аншлаг. Публика решила, что спектаклю быть.
