Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из эфира Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?

Продолжение истории жизни американского бизнесмена. По книге Эдварда Джея Эпстайна "Досье. Тайная история Арманда Хаммера". Впервые в эфире 30 января 1997.

Аркадий Львов: В январе 1922 года Арманд Хаммер встретился с Генри Фордом в Дирборне, где располагалась редакция фордовской газеты. Встрече с боссом предшествовала небольшая проверочная процедура. Помощники Форда провели с гостем интервью, целью которого было установить, надобно ли хозяину самому приветить визитера или уместно ограничиться беседой на уровне управляющих. Генри Форд, автомобильный магнат, издатель "Протоколов сионских мудрецов" в Америке, в 1922 году еще твердо держался мнения (добавим - и настойчиво убеждал в этом других), что Ленин привел в России к власти агентов тех самых сионских старцев, которые замыслили подчинить своему контролю мир.

​

Диктор: Позднее он отказался от этих тезисов и принес извинения тем из своих сограждан, кто был возмущен злобными наветами. Торговля, однако, не терпела столь долгого отлагательства. Узнав от своих помощников, что Арманд Хаммер прибыл к нему в Дирборн чуть ли не прямиком из кремлевского кабинета Ленина, Форд приказал немедленно вести гостя к нему и подготовить документы о сотрудничестве. Гостю, естественно, захочется увидеть своими глазами производство. О’кей, он сам будет поводырем.

Но перед этим - один небольшой вопрос: "Господин Хаммер, сколько "Фордзонов"-тракторов понадобится России?" Гость на мгновение задумался, как бы еще раз проверяя себя, и решительно ответил: "Миллионы". "Господин Хаммер,- спросил Генри Форд,- готова ли ваша фирма быть моим торговым агентом в России?" Через две недели, воротясь в Нью-Йорк, Арманд Хаммер получил документы, удостоверявшие исключительное право фирмы "Allied American" - новое название фирмы - представлять в России торговые интересы "Ford Motors Company".

Аркадий Львов: За три месяца Арманд Хаммер, недоучившийся студент-медик, встретился с двумя некоронованными монархами - с большевистским царем Лениным и автомобильным королем Генри Фордом. Как говорили в родном городе папы и мамы Арманда – Одессе – "было от чего закружиться голове". Нет сомнения, что удача (Хаммер в это время еще различал удачу и успех) притупляла бдительность, совершенно необходимую в делах, которые затеял молодой американец. Между тем, концессионер номер один даже в собственной фирме обретался уже не только в кругу единомышленников и друзей. Эдгар Гувер день за днем подшивал к делу 61-820 "Armand Hammer. Bolshevik Activity" новые страницы. Что Арманд стал связным по переправке денег из Москвы в США, было ясно еще до того как свой человек в Коминтерне сообщил в начале 1924 года Гуверу о тех 75 тысячах долларов, которые предназначались для поддержки американских товарищей.

Диктор: Еще ранее нью-йоркский агент Джордж Стар известил своего шефа Эдгара Гувера, что по каналам из Лондона получена информация о некоторых деталях подписанного с большевиками контракта на концессию. По этому контракту Хаммер должен был внести в Государственный банк России 50 тысяч долларов (по нынешнему курсу - около полумиллиона). Между тем, на личном счету Арманда оставалось менее ста долларов. Сумма была столь мизерной, что пришлось повторить запрос. Нет, ошибки не было. Информация, преданная в спецотдел Гувера, была точной.

Аркадий Львов: Теперь предстояло проверить дела фирмы, обращаясь к документам не только банков, но, по возможности, и самой фирмы. По настоянию Гувера для этой цели отряжен был специальный агент Госдепартамента, некий W.B.Bannerman. В рабочих цехах, расположенных в Южном Бронксе, мистер Баннерман, пользуясь тогдашней простотой нравов, быстро вошел в доверительные отношения с лаборантами, рабочими, служащими. Основное производство, как сообщал он, представляли всякого рода продукты косметики. Поскольку основатель фирмы, доктор Юлий Хаммер, отбывал в это время срок в тюрьме Синг-Синг, все акции он перевел на имя своих сыновей Арманда и Гарри. Молодые хозяева, однако, практически здесь не бывали, и фирма оказалась на грани банкротства. Удавалось едва сводить концы с концами. На вопрос "могла ли фирма внести за концессию, оговоренную с Москвой, сумму в 50 тысяч долларов?", ответ возможен был только один, притом категорический - нет!

Диктор: Тут оставалось одно из двух. Либо информация, полученная спецотделами Министерства юстиции и Госдепартамента была неверна, либо существовала какая-то особая договоренность и особые каналы, по которым производились операции. Что должны быть особые каналы, в этом сомнений не было. Среди самых убедительных свидетельств была история с конторой, которую получил Арманд Хаммер осенью 1921 года, по возвращении с Урала, где он осматривал рудники и асбестовые шахты. Когда можно будет восстановить нормальный цикл производства, сказать в те дни точно нельзя было, но ЧК, глава которой Феликс Дзержинский руководил также ведомством по концессиям, позаботилась о том, чтобы контора американского концессионера в Москве была открыта без промедления. Притом в центре города, в здании, биография которого говорила сама за себя.

Аркадий Львов: Таким зданием был четырехэтажный дом на Кузнецом мосту 4, прежде принадлежавший Фаберже. Построенный при Александре Третьем знаменитым ювелиром Пьером Фаберже, дом этот приобрел всероссийскую известность, поскольку хозяин его, великолепный ювелир-художник, был поставщиком двора Его Императорского Величества. С октябрьских дней 1917 года прошло немногим более четырех лет, и москвичи, естественно, прекрасно помнили не только самое здание в центре Москвы, но и его родословную. На четырех этажах его опять расположился иностранец, но, в отличие от прежнего владельца, угодный новым хозяевам.

Предоставленный товарищу Арманду Хаммеру товарищем Дзержинским, дом этот находился под охраной последнего и, само собой, под наблюдением его агентов. Времена были уже нэповские, соответственно, и нравы, и всякая сделка оформлялась контрактом, каковой надлежало подписать обеим сторонам. Аренда здания включена была в общий договор и предусматривала ежемесячную плату в размере 12 долларов, то есть средним счетом три доллара за этаж.

Диктор: Несомненно, сумма была чисто символическая, а в сделках такого рода символике придается первостепенное значение. Арманд Хаммер прекрасно понимал смыл этого жеста московских хозяев. Понял его не только молодой Арманд, но и другой человек на других берегах Атлантики и, естественно, задался вопросом: какая же роль отводится этому дому в общих задачах, точнее говоря, заданиях Арманда Хаммера? Подлинный ответ на этот вопрос ждет еще своего историка, но в общих чертах он известен уже был в те дни, удаленные от нас на три четверти века, удаленные, но при том отмеченные всеми признаками актуальности, чтобы не сказать злободневности. Для глаза обычного прохожего дом номер 4 на Кузнецком мосту, бывший Фаберже, представлял отрадное новшество – контора заморской фирмы. Те, кто приходил сюда по торговому делу, видели: операции проводились здесь, как и подобает коммерческой конторе, с соблюдением не только правил делопроизводства, но и ритуала, какой принят был на Западе.

Аркадий Львов: Но приходили сюда клиенты и совсем иного рода - из Коминтерна, Профинтерна, МОПРа, которые встречались здесь для своих дел и нисколько не были обременены ни формальностями бизнеса, ни его ритуалами. Заморская контора в самом центре Москвы, в пятнадцати минутах от Красной площади, от Кремля, так, что можно было при любых обстоятельствах обойтись и без телефона (кстати, редкого и весьма ненадежного в те дни), была идеальным явочным местом. И здесь следует отдать должное товарищам из ЧК и смежного ведомства по концессиям и экспорту-импорту, которые весьма строго различали: бизнес – бизнесом, а партийные интересы, партийные дела - статья особая. Надо бы сочетать одно с другим так, чтобы коминтерновские дела в столь непосредственной близости от бизнеса не проигрывали от этой близости, а выигрывали. По тем временам не было у Москвы никого, кто бы подходил для такого совмещения операций больше, чем товарищ Арманд Хаммер.

Взявший на себя роль торгового агента "Ford Motors Company" в России, Арманд Хаммер поначалу, как это был свойственно ему и нередко случалось и в последующие годы, когда был уже опыт, оказался во власти эйфории. Ему представлялось, что дела его фирмы "Allied American" пойдут быстро в гору. Пользуясь языком шекспировского героя, он сможет, наконец, воскликнуть: "Зима тревоги нашей позади,/ К нам солнцем Йорка лето возвратилось". Йорками, разумеется, в этом контексте была не "Ford Motors Company", а московские товарищи, которые открыли перед ним, Хаммером, неоглядные горизонты. Действительность оказалась, однако, более серой, будничной. За "Фордзоны", поставленные в Россию, Москва должна была платить. Платить, разумеется, валютой. Но валюты в российском Госбанке было, как говорится, кот наплакал. Московские партнеры предложили Арманду вариант: как торговый агент, наделенный исключительными правами, он будет продавать в Штатах русские меха и другие дорогостоящие товары, половину вырученной суммы будет перечислять непосредственно Наркомвнешторгу в Москву на его банковские депозиты, а часть из оставшейся половины (уточним - большую часть) положит в лондонский "Midland Bank" на общий счет обоих партнеров.

​Диктор: По сведениям, которые получила британская разведка (сведения переданы были в спецотдел Гувера), этот общий счет в Лондоне контролировался Москвой. Спрос на "Фордзоны" в России был велик, но спрос этот не имел финансового подкрепления, без которого всякий рынок, даже необъятный, представляет собою пусть не пустыню, но нераспаханное поле, которое предстоит лишь поднять. Хаммер вскоре ощутил всю тяжесть взятых на себя обязательств. Причем партнеры с обеих сторон - и Форд, и московские товарищи - оказались весьма требовательными, более того, привередливыми, ни те, ни другие не упускали случая выразить свое неудовольствие. Иногда опускались руки, хотелось плюнуть на все, черт с ним, пусть идет все, как идёт. Но тут же возникало чувство позора, провала, границы которого теперь уже никто не мог указать.

Аркадий Львов: От недавней эйфории не осталось и следа, надо было действовать не останавливаясь ни на мгновение, как пловец в океане, которого оставляют последние силы, а руки должны двигаться, должны загребать воду. Этот образ и позднее возникал перед глазами Арманда, и когда казалось, что силы вот-вот оставят, вдруг возникало второе дыхание. В марте 1922 года, взойдя на борт океанского лайнера "Мажестик" Арманд Хаммер мысленно уже видел свой офис, который фирма открыла в Лондоне. Здесь вновь надобно дать некоторые топографические детали.

Диктор: Место в деловом квартале Лондона, оно был выбрано большевистскими коммерсантами для конторы "Всероссийского кооперативного общества в Англии" в 1920 году. В историю российскую эта компания вошла в английской аббревиатуре "ARCS" -"All Russian Cooperative Society". Учредителем "АРКСа" был сподвижник Ленина, один из первых советских дипломатов международного класса - Красин. Самым примечательным в статусе "АРКСа" было то, что английские власти предоставили компании широкие права в соответствии с британскими законами. На территории Российской Федерации "АРКС" учредил свое агентство, как если бы "Всероссийское кооперативное общество" представляло некую не отечественную организацию. Просуществовав 20 лет, "АРКС" прекратил свою деятельность с началом Второй мировой войны.

Аркадий Львов: По соседству с конторой "АРКС" в Лондоне располагалась и резиденция Торговой советской делегации. Весь комплекс получил название "Советского дома". По соседству с "Советским домом" фирма Хаммера разместила свою контору в Лондоне. Бенджамин Гитлав, некогда коллега Юлия Хаммера, позднее описывал контору "АРКС" как зарубежный большевистский центр, где сосредоточены были фонды, предназначавшиеся для субсидирования коммунистов и коммунистических агентов в США и Канаде. Естественно, место для конторы Хаммера в Лондоне выбрано было не случайно. Здесь, однако, возникает еще один вопрос: кто выбирал это место? Поскольку в лондонском отделении "Midland Bank" у фирмы Хаммеров был счет, сораспорядителями которого были московские партнеры, они дали знать Арманду, что предпочли бы видеть его контору по соседству с "Советским домом" в Лондоне.

Диктор: Можно полагать, что московские товарищи верили Арманду или, во всяком случае, относились к нему с достаточной степенью доверия. Перед тем как выехать из Лондона, Арманд Хаммер должен был, однако, оформить документы, которые подключали "АРКС" к операциям по его счету, точнее, счету его фирмы "Allied American" в "Midland Bank". Со времени первой его поездки в Россию прошло не многим более полугода, со времени встречи с Лениным - и того меньше, а он был уже повязан по рукам и ногам в общих с большевиками операциях. Следующим пунктом после Лондона был Берлин. Сюда привели Арманда Хаммера те же дела, которые потребовали остановки в Лондоне.

​Аркадий Львов: Ситуация в Германии была, однако, иная. Униженная и обобранная по Версальскому договору, Германия вынуждена была обретаться на вторых ролях. В этих условиях Советская Россия оказывалась естественным для нее партнером, с которым не только целесообразно и выгодно было иметь дело, но, по этическим критериям, контакты представлялись наиболее приемлемыми. Нужен ли был Хаммерам офис в Германии? Нужна ли была контора "Allied American" в Берлине? По финансовому состоянию фирмы практичнее было ограничится одной конторой в Европе. Такая контора была уже открыта в Лондоне. Вторая контора, по географическим параметрам - также в Европе, существовала уже в Москве.

Диктор: Содержание конторы само по себе влетало в копейку, и при финансовых трудностях, из каких Хаммеры никак не могли выбраться, резоннее было обойтись без конторы в Берлине. Но московский партнер известил Арманда, когда он был еще в Нью-Йорке, что для его фирмы уже подобрано помещение и нанят штат сотрудников. Сотрудники эти все говорили по-немецки, хотя родом были русские. "Allied American" обзавелась конторой в Берлине, которая нужна была не ей, нужна была,- говорит Эдвард Эпстайн,- ее московским партнерам. Подобно тому, как Веймарская Германия использовала русские полигоны и аэродромы для подготовки своих офицеров (напомним - подготовка офицеров для армии в Германии была запрещена Версальским договором), подобно этому российская ЧК и соответствующий отдел ЦК партии создавали свои центры в Германии, где условия для работы были проще, благоприятнее и, соответственно, давали больший эффект.

Аркадий Львов: "Allied American",- замечает Эпстайн,- как американская фирма, была свободна от тех запретов, которые предусматривались Версальскими статьями. Большевистские коммерсанты, предлагая Арманду Хаммеру совместные американо-германские предприятия, делали главную свою ставку на правовое его положение как американского бизнесмена. Когда Хаммеру предложили совместное с немцами предприятие по реконструкции и сборке самолетов, по подготовке пилотов и созданию летной школы в России, он, вновь во власти эйфории, немедля подписал контракт. У совместного предприятия был еще один участник, секретный - советское правительство, которое предложило внести свою долю в размерах ста миллионов немецких марок, в долларах - десять миллионов.