Показательна не столько сама попытка грубо вмешаться в сугубо внутренние дела другой страны, сколько реакция на разоблачения. Реакция эта хорошо знакома с советских времен и не оставляет места для толкований. Тональность ее задал еще в октябре прошлого года Владимир Путин. Скандал с российскими кибератаками был тогда уже в самом разгаре.

Владимир Путин: К числу мифических, придуманных проблем относится и развернутая в США истерия (по-другому я не могу сказать) по поводу влияния России на ход нынешних выборов американского президента. Куда проще отвлечь внимание людей на российских так называемых хакеров, шпионов, агентов влияния и так далее.

Александр Подрабинек: Публикацию доклада американского разведсообщества о хакерских атаках российский официоз и его карманная пресса встретили с разнузданным весельем, циничными шутками и даже некоторым восторгом. Ну как же, в незасекреченной части доклада никто из хакеров не назван по именам, никто не пойман за руку. "Не пойман – не вор", – гласит любимая поговорка уверенных в себе российских жуликов.

Однако даже когда их ловят за руку, они, весело ухмыляясь, заявляют прямо в глаза: "А это не мы! А вы докажите!" Это такой стиль поведения, в данном случае – политического поведения. Вот его образцы.

"Русские хакеры взломали мозг Бараку Обаме", – хамовато веселится официальный представитель МИД России Мария Захарова. "Это напоминает в полный рост охоту за ведьмами", – деланно сокрушается пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Такие разнузданные отзывы, конечно, производят впечатление, но, может быть, не совсем то, на которое рассчитаны.

А вот что думают по этому поводу прохожие на улицах Москвы. Опрос провел наш корреспондент Святослав Леонтьев.

Святослав Леонтьев: В Европе и Америке обвиняют российские спецслужбы в кибератаках на серверы государственных и общественных организаций. Как вы думаете, такие кибератаки действительно были или все это выдумки?

– Конечно, были.

– То, что спецслужбы, наверное, делали… Но никто бы этого не афишировал.

– Я думаю, что это, конечно, пропаганда, выдумки. Но что-то есть, конечно, нет дыма без огня.

– Думаю, что были.

– Не знаю. Я не верю в это.

– Мне кажется, вряд ли.

– На мой взгляд, специалисты везде работают.

– Это все выдумки, конечно. Никаких кибератак не бывает, а если они бывают, то не на таком уровне, а на уровне каких-то домашних игр и тому подобное.

– Вполне возможно, что у нашего государства есть такие спецслужбы, которые могли бы такое устраивать.

– Я там не находился, свечку не держал, но не исключаю. Учитывая нынешнюю власть, возможно, это было с самого верха, они сами это организовывали.

Александр Подрабинек: Человек с улицы судит об этих проблемах, больше опираясь на интуицию и общие впечатления. Суждения специалиста по истории и деятельности спецслужб более аргументированы. Слово журналисту Андрею Солдатову.

Андрей Солдатов: Учитывая уровень технической экспертизы, предоставленной компаниями, которые занимались анализами этих атак, там есть вполне серьезные доказательства участия России и того, что это была атака именно с государственной поддержкой. Это исходит из того, сколько времени длилась атака (несколько месяцев), какое количество людей и групп в ней участвовало, – понятно, что это политическая, а не экономическая цель.

Кроме того, мы имеем уже довольно длительную историю хакерских атак на политические цели, которые интересны Кремлю. Кто-то отсчитывает историю с 1999 года, когда начались атаки на сайты чеченских сепаратистов, кто-то говорит о 2007 годе, когда была знаменитая масштабная атака на эстонские серверы из-за переноса памятника солдату. В любом случае речь идет о довольно длительном времени, когда во внешней политике Кремля присутствовал этот киберэлемент. Он всегда носил довольно авантюрный характер.

Александр Подрабинек: Стиль, в котором российская власть делает сегодня свои опровержения и заявления, многим знаком. Многие его еще достаточно хорошо помнят.

Стиль иногда может сказать о содержании больше, чем длинные речи и тщательный анализ. В речах можно наврать. В анализе можно ошибиться. Стиль выдает с головой.

Его не так-то легко подделать. Он прорывается в сегодняшний день из исторического подсознания, из многовекового опыта, из политической культуры и правил воспитания.

Этот стиль в российской политике замешан на не изжитом инфантилизме, подростковых комплексах и блатных традициях. Именно поэтому министр иностранных дел может позволить себе вульгарно выругаться, а президент – использовать в официальном выступлении блатной жаргон: "В туалете поймаем и в сортире их замочим".

Впрочем, манера изъясняться – иллюстрация наглядная, но не главная. Куда важнее стиль политический. И здесь обнаруживается, что нынешняя российская власть недалеко ушла от советской.

По мастерству беззастенчиво врать и отрицать очевидные факты советская власть могла в свое время побороться за первые места в международных состязаниях, если бы таковые проводились.

С теми же самыми интонациями, с которыми сегодня Кремль отмахивается от американских обвинений, 33 года назад коммунистический режим отрицал свою причастность к уничтожению южнокорейского пассажирского "Боинга". Рассказывает корреспондент Радио Свобода Андрей Королев.

Андрей Королев: Пассажирский "Боинг-747" южнокорейской компании Korean Air выполнял регулярный рейс по маршруту Нью-Йорк-Сеул с посадкой для дозаправки на Аляске. На борту находились 23 члена экипажа и 246 пассажиров, в том числе, конгрессмен Ларри Макдональд. 1 сентября в 03:00 по местному времени самолет вылетел из Анкориджа. Маршрут пролегал над Тихим океаном в обход территории СССР.

Пролетая в районе радиомаяка в Бетеле, последнего пункта контроля на американской территории, самолет отклонился от курса на 20 километров в северо-западном направлении. Ситуация не давала оснований для тревоги, но к моменту гибели самолета погрешность выросла до 500 с лишним километров.

По данным расследования Международной организацией гражданской авиации (ICAO), экипаж неправильно настроил автопилот, а в дальнейшем не выполнил ручных проверок текущих координат.

Около пяти утра по местному времени самолет вторгся в советское воздушное пространство и продолжил полет над запретной зоной на Камчатке. Район, как утверждали советские генералы, часто контролировался американским самолетом-разведчиком.

Это обстоятельство позволило советской пропаганде заявлять, что операторы приняли пассажирский лайнер за воздушного разведчика, хотя впоследствии советский летчик Геннадий Осипович, поднятый на перехват корейского "Боинга", утверждал, что у него не было сомнений в гражданском типе воздушного судна.

Тем не менее, после повторного появления самолета уже над Сахалином, в 06:24 с земли поступил приказ об уничтожении цели. Через 12 минут обломки самолета упали в море в проливе Лаперуза юго-западнее Сахалина.

В поисках самолета участвовали советские, американские и японские корабли, однако из-за резко обострившейся международной обстановки все данные бортовых приборов и самописцев были засекречены советской стороной. Лишь в 1993 году по приказу Бориса Ельцина материалы были переданы второй комиссии ICAO, обнародовавшей результаты расследования шесть лет спустя.

Но в 83-м американские СМИ объявили об убийстве 269 человек, в том числе и граждан США. От Вашинг­тона до Японии и Южной Кореи прокатились многотысячные демонстрации с требованиями реши­тельных мер по отношению к СССР. В Сеуле протестующие жгли советские флаги. Президент США Ро­нальд Рейган назвал произошедшее "преступлением против человечества" и объявил Советский Союз "им­перией зла".

Александр Подрабинек: Между тем, "империя зла" не спешила признавать свою вину. Поначалу она даже отрицала сам факт такого события. Говорит колумнист сайта gaidar.center Владимир Горбань.

Владимир Горбань: Самая первая реакция была до безобразия нагло лживой. ТАСС заявил, что какой-то самолет пролетал, но мы ничего не делали, никаких действий не предпринимали. Когда уже стало очевидно, что самолет был сбит над территорией Советского Союза, ТАСС во втором своем сообщении, вышедшем буквально через два дня, заявил, что вроде как сбили, но не мы, его сбили, чтобы нас подставить. И уже третье сообщение, когда выяснилось, что самолет был сбит самолетом советских ПВО: да, был сбит, но это была провокация, мы предприняли все действия, чтобы не допустить трагедии.

Уже после этого было развернутое последнее заявление официальных представителей Советского Союза, что да, самолет мы сбили, сбил наш экипаж, но это была наглая провокация с целью нас подставить. Когда приперли к стенке, сказали: да, это мы, но нас подставили.

Александр Подрабинек: За два десятка лет до истории с южнокорейским "Боингом" Советский Союз попал в другую неприятную историю. Только в тот раз его схватили за руку.

Андрей Королев: В июне 1962 года кремлевское руководство приняло решение о развертывании на Кубе советской ракетной группировки. Пропагандой операция преподносилась как необходимость предотвратить вооруженную агрессию США на Кубе.

План по переброске на остров военнослужащих, техники и ракет получил название "Анадырь". Чтобы максимально засекретить его, было объявлено о начатых в СССР военных учениях.

Днем в воинских частях грузили лыжи, зимнюю одежду – якобы для доставки на Чукотку. Часть ракетчиков поплыла на Кубу под видом "специалистов по сельскому хозяйству" на гражданских кораблях, которые везли тракторы и комбайны. Капитанам приказали открыть секретные пакеты маршрутов только в предписанном квадрате океана.

Карибский кризис начался 14 октября 1962 года, когда американский самолет-разведчик U-2 во время одного из регулярных облетов Кубы обнаружил близ деревни Сан-Кристобаль советские ракеты Р-12. Президент США Джон Кеннеди немедленно создал особый "Исполнительный комитет".

22 октября Кеннеди выступил с обращением к народу, объявив о наличии на Кубе советских ракет, а еще через 2 дня американское правительство ввело "карантин" острова. В тот же день пять советских кораблей подошли вплотную к зоне блокады и остановились.

Хрущев всячески отрицал наличие на острове советского ядерного оружия, но 25 октября фотографии ракет были продемонстрированы на заседании Совета Безопасности ООН. Кремль немедленно заявил, что комплексы установлены для "сдерживания" США.

В "Исполнительном комитете" обсуждался силовой вариант решения проблемы. Его сторонники убеждали Кеннеди начать бомбардировки острова. Однако очередной облет U-2 показал, что несколько советских ракет готовы к пуску, и атака на остров чревата масштабным военным конфликтом.

Кеннеди предложил Советскому Союзу демонтировать установленные ракеты и развернуть идущие к Кубе корабли в обмен на гарантии США оставить в покое режим Фиделя Кастро.

Хрущев же выставил дополнительное условие: удалить американские ракеты из Турции. Эти и другие пункты были согласованы за несколько часов до возможного начала войны.

28 октября начался демонтаж советских ракет, окончившийся через несколько недель, а 20 ноября блокада Кубы была снята.

Александр Подрабинек: Первая реакция Кремля на обвинения Соединенных Штатов была обычная – все отрицать: нет на Кубе никаких советских ракет и быть не может.

18 октября президента США Джона Кеннеди посетил министр иностранных дел СССР Андрей Громыко вместе с послом СССР в США Анатолием Добрыниным. Они категорически отрицали факт размещения любого "наступательного" вооружения на Кубе.

Наличие на Кубе советских ракет с ядерными боеголовками отрицал и офицер ГРУ Георгий Большаков, который участвовал в конфиденциальных переговорах с министром юстиции США Робертом Кеннеди, братом президента.

24 октября Никита Хрущев пишет президенту Кеннеди письмо, в котором называет блокаду военных поставок на Кубу "актом агрессии, толкающим человечество к пучине мировой ракетно-ядерной войны". О советских ракетах – ни слова.

25 октября на экстренном заседании Совета Безопасности ООН разыгралась памятная в истории ООН сцена. Представитель США Эдлай Стивенсон обвинил СССР в размещении ракет на Кубе и потребовал от советского представителя Валериана Зорина дать ясный ответ о советских ракетах на острове:

Эдлай Стивенсон: Позвольте мне задать вам один простой вопрос: отрицаете ли вы, посол Зорин, тот факт, что СССР разместил и размещает на Кубе ракеты среднего радиуса действия и пусковые установки для таких ракет? Да или нет? Не ждите перевода. Да или нет?

Валериан Зорин: Я не нахожусь в американском суде! И поэтому не хочу отвечать на вопрос, который задается в прокурорском тоне. В свое время вы получите ответ!

Эдлай Стивенсон: Сейчас вы находитесь перед судом мирового общественного мнения и можете ответить просто „да“ или „нет“. Вы отрицали существование ракет на Кубе. Я хочу убедиться, правильно ли я вас понял.

Валериан Зорин: Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон. В свое время вы получите ответ!

Александр Подрабинек: Этот необычный в дипломатической практике диалог закончился тем, что помощники Стивенсона внесли в зал Совета Безопасности увеличенные аэрофотоснимки пусковых установок советских ракет на Кубе.

Против таких доказательств упираться было бы бесполезно. Уже на следующий день Хрущев пишет Кеннеди второе письмо. Теперь он меняет свою позицию на 180 градусов, без тени смущения признает наличие на Кубе советских ракет и начинает торговаться об условиях их вывода с острова.

С такой же искренностью и таким же упорством, с которым Советский Союз только что отрицал наличие своих ракет на Кубе, теперь он добивается от США гарантий невмешательства в кубинские дела и вывода американских ракет из Турции. Политическое лицемерие – визитная карточка деспотического режима. Это ничего, что уличили во лжи, что поймали за руку. Главное – не упустить выгоду.

Устоявшаяся за десятилетия практика советских органов госбезопасности – убийства политических оппонентов за рубежом. Как правило, эмигрантов. Историки советских карательных органов говорят о сотнях жертв зарубежных спецопераций. Как все начиналось?

Андрей Солдатов: Практика политических убийств и ликвидаций началась вместе с историей русского революционного движения, потому что первоначальные структуры советских спецслужб за рубежом были наследниками структур революционных партий, и это были структуры, придуманные еще под борьбу с царизмом. И уничтожение политических противников было главной задачей с самого начала. По большому счету разведдеятельность в традиционном понимании (я имею в виду сбор разведывательной информации) всегда была на втором месте.

Александр Подрабинек: Во всех таких случаях власти СССР упорно отрицали свою причастность к убийствам. Иногда это выглядело так, что формально причастность отрицалась, но давалось понять, что это было справедливое возмездие – примерно, как и сейчас, когда Кремль категорически отрицает свою причастность к кибератакам, но в многочисленных публикациях сквозит гордость за русских хакеров – самых лучших хакеров в мире.

Когда в 1940 году в Мексике агент НКВД Рамон Меркадер убил политэмигранта Льва Троцкого, советская власть не взяла на себя ответственность за убийство. Но радость по этому поводу даже не скрывалась.

Через два дня после убийства в газете "Правда" появилась статья под заголовком "Смерть международного шпиона". Ее редактировал лично Иосиф Сталин.

Диктор: "Троцкий запутался в своих собственных сетях, дойдя до предела человеческого падения. Его убили его же сторонники. С ним покончили те самые террористы, которых он учил убийству из-за угла, предательству и злодеяниям против рабочего класса, против страны Советов".

Александр Подрабинек: Убийца Троцкого отсидел 20 лет в мексиканской тюрьме, а потом вернулся в Советский Союз, где его наградили орденом Ленина и Золотой звездой Героя Советского Союза.

В 1959 году после убийства в Мюнхене агентом КГБ Богданом Сташинским лидера украинских националистов Степана Бандеры Кремль опять отрицал свою причастность к убийству. Сташинский с места убийства благополучно скрылся, а дома его наградили орденами Ленина и Красного Знамени.

Однако через два года Сташинский бежал на Запад, во всем признался и был осужден на восемь лет тюрьмы, из которых отсидел шесть. Тогда Президиум ЦК КПСС решил воздерживаться от дальнейших акций такого рода, поскольку они компрометировали руководство страны.

Таких отказов было потом еще немало. А политические убийства продолжались.

Андрей Солдатов: Это была достаточно распространенная практика. Более того, нельзя сказать, что это была деятельность только одной из спецслужб. Например, существовал миф, что этим занимались органы Госбезопасности, но армейская разведка к этому не имела отношения. Нет, армейская разведка тоже этим занималась, были примеры ликвидаторов именно из ГРУ, которые вполне активно этим занимались. Когда в 90-е годы сотрудники службы внешней разведки стали говорить: что вы, мы еще в сталинское время закончили с этими операциями и никогда к этому не возвращались, это выглядело очень странно.

Александр Подрабинек: Объявление о том, что с политическими убийствами покончено, было просто очередным пропагандистским ходом. ЧК можно было назвать ГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ, КГБ или ФСБ, но от переименований суть спецслужб не изменялась.

Андрей Солдатов: Мне кажется, здесь никогда не было серьезного отказа, были просто суперсекретные подразделения внутри, которые оставались всегда, просто у них менялись названия. Была, например, смешная история с подразделениями, которые проводили активные мероприятия, то есть занимались дезинформацией на территории Соединенных Штатов. В начале 90-х американцы вышли на новые демократические российские спецслужбы и сказали: ну, что же вы, распустите свои подразделения, которые занимаются активными мероприятиями. Им сказали: да, мы распустили. И просто переименовали их в подразделение программ содействия. Словосочетание "активные мероприятия" просто поменяли на "программы содействия", вот и все, больше ничего не изменилось. Так и с убийствами.

Конечно, происходили внутренние изменения, внутренние реформы, но они были связаны не с давлением мировой общественности, а, скорее, с внутренними бюрократическими причинами.

Александр Подрабинек: По-настоящему реформировать эту систему вряд ли удастся. Да и задачу такую никто не ставит. Остановить эту машину невозможно. Ее можно только уничтожить или, в лучшем случае, разобрать на запчасти. Поэтому политические убийства продолжаются до сих пор.

Российская власть с негодованием отказывается признать вину в организации убийства в 2006 году в Лондоне политэмигранта Александра Литвиненко, однако Андрея Лугового, обвиняемого британскими властями в убийстве Литвиненко, сделали в России депутатом Государственной думы, чтобы всем, на всякий случай, все было понятно.

В 2004 году в Дохе погиб в результате подрыва автомобиля эмигрировавший в Катар бывший президент Чечни Зелимхан Яндарбиев. Вместе с ним погибли его тринадцатилетний сын и два охранника. Москва, как обычно, заявила о своей непричастности к убийству, несмотря на то, что двое арестованных в Катаре сотрудников ГРУ во всем признались и подтвердили свою принадлежность к спецслужбам.

В том же году МИД России добился от Катара экстрадиции осуждённых на родину, якобы для отбывания наказания в России. Убийцы вернулись в Москву. В аэропорту для них была расстелена ковровая дорожка, а сами они были встречены с воинскими почестями.

Для умения отрицать очевидное нужны особые способности. В российской политической жизни на роль таких пропагандистов назначают мастеров высшего класса.

В поздние советские времена, от Брежнева до Горбачева, власти настаивали на том, что политзаключенных в стране нет. Кто такие диссиденты? Да обычные уголовники! Вот смотрите, и судят их по Уголовному кодексу – значит, уголовники!

Диктор (цитаты из советских газет): "Гитлеровские прихвостни, каратели, бандиты, клеветники, насильники – вот кто такие "узники совести". "Солженицын – литературный власовец и изменник родины". "Сахаров – простак, попавший в сети антисоветчиков". "Использование психиатрии в политических целях – злобная выдумка западных спецслужб и их антисоветских прихвостней".

Александр Подрабинек: Все обвинения в политических репрессиях советская власть отвергала упорно, агрессивно и не считаясь ни с какими доказательствами.

Так же и нынешняя российская власть пытается убедить международное сообщество, что о политических репрессиях в России не может быть и речи. Все это выдумки западных недоброжелателей, удрученных тем, что Россия поднимается с колен.

Как-то на встрече с политологами Владимир Путин старательно разыгрывал недоумение: "У нас, по-моему, политических заключенных нет, и слава Богу. Хотя об этом и говорят, не называя фамилий. Показали бы хоть одного человека, кто сидит по политическим соображениям".

Владимир Путин: Вы говорите о нарушении прав человека. Чьих прав конкретно? Имена, явки, фамилии.

Александр Подрабинек: Другой наглядный пример циничного политического вранья связан с аннексией Крыма. С такой же усталой снисходительностью, с которой сейчас Кремль отрицает свою причастность к кибератакам, в 2014 году он отрицал свое участие в событиях в Крыму.

В 2008 году в интервью телеканалу ARD Путин уверял собеседника, что никакой аналогии между Южной Осетией с Абхазией, которые контролируются Россией, и Крымом нет и быть не может.

Владимир Путин: Крым не является никакой спорной территорией, там не было никакого этнического конфликта, в отличие от конфликта между Южной Осетией и Грузией. Россия давно признала границы сегодняшней Украины. Мы, по сути, закончили в общем и целом наши переговоры по границе. Речь идет о демаркации, но это уже технические дела. Вопрос о каких-то подобных целях для России, я считаю, отдает провокационным смыслом.

Александр Подрабинек: Однако со временем оказалось, что ничего провокационного в таком вопросе не было. А наоборот, было предвидение возможного развития событий в Крыму.

Тем не менее, еще в декабре 2013 года Путин публично отрицал возможность введения в Крым российских войск:

Вопрос: К вам поступили призывы ввести войска в Крым. Возможен вообще в природе ввод российских войск в Украину или нет?

Владимир Путин: Нам не безразлично положение наших соотечественников, но это совсем не значит, что мы собираемся махать шашкой и вводить войска. Это полная ерунда, ничего подобного нет и быть не может.

Александр Подрабинек: "Полная ерунда, которой быть не может" случилась через пару месяцев. В феврале-марте 2014 года российские войска без объявления войны вторглись в Крым.

На военных, одетых в зеленую форму, не было опознавательных знаков, за что их и прозвали "зелеными человечками". Они блокировали украинские воинские части и важнейшие объекты гражданского управления.

Российское военное присутствие обеспечило принятие крымским парламентом нужных России решений, отторжение Крыма от Украины и включение его в состав России.

Даже когда весь мир видел, что это именно российские войска, Путин стоял на своем. И только когда "вежливая война" "зеленых человечков" с Украиной закончилась, а Крым был аннексирован, Путин легко признал правду. Так же легко, как раньше ее отрицал.

Владимир Путин: Наша задача заключалась в том, чтобы обеспечить условия для свободного волеизъявления крымчан. И поэтому мы должны были принять необходимые меры, чтобы события не развивались так, как они сегодня развиваются в юго-восточной части Украины, чтобы не было танков, чтобы не было боевых подразделений националистов, людей с крайними взглядами, хорошо вооруженных автоматическим оружием. Поэтому за спиной сил самообороны Крыма, конечно, встали наши военнослужащие. Он действовали очень корректно, но, как я уже сказал, решительно и профессионально. По-другому провести референдум – открыто, честно, достойно, помочь людям выразить свое мнение было просто невозможно.

Александр Подрабинек: В истории с аннексией Крыма российская власть использовала схему, которую она часто применяла в других обстоятельствах. Не отрицая факта происходящего, власть дистанцировалась от исполнителей.

"Мы не имеем к этому никакого отношения", – заявлял Кремль. Мы понятия не имеем, кто это делает. "Вежливые люди"? Это не наши. На них даже нет знаков отличия.

Так же ведет себя Кремль и сейчас в отношении хакерских атак на западные общественные и государственные институты. Грязная работа в таких случаях, как всегда, делается чужими руками.

Андрей Солдатов: Практически во всех случаях действовали люди, которые напрямую не были сотрудниками каких-то государственных структур, очень часто они были связаны с ними неформально, что всегда давало возможность Кремлю и дает возможность сейчас снимать с себя ответственность, говорить, что это деятельность каких-то патриотических хакеров, каких-то неформальных групп, каких-то активистов, но отнюдь не государственных структур. Так эта схема была придумана, так она действует уже много лет. Я думаю, так и останется.

Александр Подрабинек: Не будем приукрашивать действительность и признаем: ложь в политике – инструмент не уникально российский. Политики в разных странах врут как от своего имени, так и от имени своего государства.

Однако в цивилизованных демократических странах за такое вранье политикам частенько приходится расплачиваться – репутацией, карьерой, а то и уголовным преследованием. Там быть пойманным на лжи – позор и беда.

В России же политики лгут легко, весело, непринужденно, даже азартно и главное – без всяких для себя последствий. Это стиль несменяемой власти, которая может не опасаться общественного мнения. Это стиль, который укоренился в России не то что за десятилетия коммунистической диктатуры, а за столетия российской государственности.

Ничего удивительного, что нынешняя несменяемая российская власть легко усвоила его и не видит в том ничего дурного. Так Россия возвращается к истокам и традициям своей государственной жизни.