Россия, критикуемая многими лидерами мусульманского мира за вмешательство в войну в Сирии, в союзе с Ираном, на стороне Башара Асада, в последнее время стремится вернуть утраченное доверие и заявить о себе как о мощной примиряющей силе на всем Ближнем Востоке. В том числе – в деле бесконечного урегулирования израильско-палестинского конфликта. Очевидно, добиться хоть какого-то результата в Кремле хотели бы как можно быстрее – пока правила игры в регионе не поменял новый президент США Дональд Трамп.

На переговоры по урегулированию в Сирии, запланированные на 23 января в столице Казахстана Астане, Москва приглашает представителей США. Об этом на неделе на большой пресс-конференции в Москве заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров, подчеркнув, что рассчитывает, что "взаимодействие по сирийскому кризису с командой Дональда Трампа будет более эффективным, чем с администрацией Обамы". Лавров также отметил, что к договоренностям о прекращении огня в Сирии могут присоединиться те вооруженные группы оппозиции, которые не подписали соглашение о перемирии 29 декабря прошлого года.

Встреча в Казахстане является частью совместной "сирийской стратегии" России, Турции и Ирана, но при этом каждый из трех ее организаторов ставит взаимоисключающие условия. Глава МИДа Ирана Мохаммад Джавад Зариф уже заявил, что Тегеран выступает резко против присутствия США на переговорах в Астане. "Мы США не приглашали", – сказал он. В то же время министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу ранее высказывался в поддержку участия США в переговорах и одновременно отметил, что Анкара выступает против любого участия в них курдских военизированных группировок, которые он назвал "террористическими организациями", – хотя в Астане их хотели бы видеть Иран и, в меньше степени, Россия.

На этой же неделе в Москве прошли неофициальные трехдневные переговоры представителей большинства палестинских партий и группировок, многие из которых признаны в США и Евросоюзе (но не в России) террористическими. На них было заключено соглашение о создании в ближайшие три месяца палестинского правительства национального единства. В него должны войти, как было заявлено, два главных ранее непримиримых врага, "Движение за национальное освобождение Палестины" (ФАТХ) и "Исламское движение сопротивления" (ХАМАС), находящихся с 2006-2007 годов, когда ХАМАС захватил власть в секторе Газа, и тем самым расколол Палестинскую автономию на два образования, в состоянии вялотекущего вооруженного конфликта.

По этой причине достигнутые договоренности сторонним наблюдателям кажутся утопическими, как, вероятно, и многим самим палестинцам. Большинство газет и телеканалов Палестинской автономии, несмотря на радостные сообщения многих государственных российских СМИ на эту же тему, либо ничего не писали о переговорах в Москве, либо ограничивались короткими новостными строчками. Формально представители ХАМАС, ФАТХ, Организации освобождения Палестины (ООП), "Исламского джихада" и других палестинских группировок и партий встречались под патронажем Института востоковедения Российской академии наук, однако в понедельник их принимал глава МИДа России Сергей Лавров, а потом, что вызвало немало шуток и удивленных комментариев, – высокопоставленные иерархи Русской православной церкви.

При этом встреча в Москве состоялась одновременно с аналогичной конференцией по ближневосточному урегулированию в Париже, организованной 72 государствами без участия Израиля, которая закончилась впустую, лишь с призывом к Вашингтону, со стороны Франции и ФРГ, не переносить американское посольство в Израиле в Иерусалим. На возможность такого шага в будущем несколько раз намекали в окружении нового президента США Дональда Трампа. От Соединенных Штатов на форум прибыл уходящий государственный секретарь Джон Керри, однако представители будущей администрации Трампа в Париж не приехали.

О том, как связаны палестинские переговоры в Москве, конференция по Сирии в Астане, репутация России в арабском и во всем исламском мире и взгляды Дональда Трампа на будущую внешнюю политику США, в интервью РС рассуждает политолог-арабист профессор Григорий Косач:

–​ Встречи, подобные прошедшей в Москве, готовятся обычно долго, заранее, и время для них выбирается тоже не случайно. Почему эти палестинские переговоры произошли сейчас? Потому что сейчас время "пересменки" в американском Белом доме и одновременно – точно такая же по сути, и провальная, конференция по ближневосточному урегулированию в Париже? То есть в Кремле хотели, скажем так, одновременно и успеть, и похвалиться?

– Время, которое было выбрано для организации палестинской встречи в Москве, свидетельствует о многом. Да, если перефразировать название известной пьесы, весь мир живет "в ожидании Трампа". Во-вторых, Лавров встречался в Москве накануне парижской встречи с секретарем Исполкома ООП Саибом Арикатом, который как раз направлялся во Францию, и предупредил, что предполагает организовать такую же встречу в Москве – в то же время, когда будет происходить парижская конференция. А в Париже Россию представлял наш посол во Франции, не более того, – это чрезвычайно низкий уровень.

Главное, что я хотел бы сказать: российский интерес к тому, чтобы палестинцы приехали в Москву, определяется тем, что в арабском мире в целом чрезвычайно недовольны всем, что Россия делает в Сирии, в связи с бомбардировками и осадой Алеппо и так далее, и чрезвычайно недовольны многими обстоятельствами, которые связаны с предстоящей конференцией в Астане по поводу все той же Сирии. Сейчас Москва должна искать некие подходы-выходы на арабский мир, для того чтобы доказать свое значение. Наилучшим вариантом является участие в "палестинском вопросе". Тем более что израильско-палестинский конфликт опять вышел сейчас на авансцену среди тех событий, которые происходят в регионе. Россия решила проявить себя здесь, доказав, что она "стоит на страже арабских интересов", и именно поэтому было выбрано это время и так был выбран состав участников встреч в Москве.

–​ Министр иностранных дел России Сергей Лавров, открывая встречу, сказал: "Дорогие друзья, мы рады вас приветствовать – представителей большинства отрядов наших палестинских коллег". Эти два слова: "друзья" и, главное, "отряды", а не "организации", не "партии" – это задает тон? Еще многие обратили внимание на то, что Лавров сидел во главе переговорного стола как хозяин, по обе руки от себя рассадив палестинских руководителей, как каких-то своих заместителей.

– Мне не показалось, что мир должен увидеть в этом доказательства особого расположения России к представителям тех палестинских организаций, которые там находились. "Дорогие друзья" – ну что ж, Лавров демонстрирует гостеприимство. "Отряды" – по сути дела, это калька с арабского слова "фасаэль", с помощью которого как раз и обозначаются все палестинские партии и движения. Так что здесь нет, на мой взгляд, чего-то необычного. Определенного рода рассадка – опять же, потому что речь шла не об официальных переговорах.

–​ Договоренность о создании в трехмесячный срок палестинского правительства национального единства –​ это прорыв? Мир помнит уже десятки таких договоренностей, и все они срывались, в первую очередь из-за вражды между ХАМАС и ФАТХ.

– Я не считаю, что произойдет чудо. ХАМАС и ФАТХ находятся в чрезвычайно сложных отношениях противоборства, которое длится едва ли не со времен Первой палестинской интифады. И возможности договориться у этих двух структур, конечно, отсутствуют, как они отсутствовали всегда и в прошлом. ХАМАС на протяжении всего времени после достижения соглашений в Осло в 90-х годах, после подписания палестино-израильской Декларации о принципах всегда наступал на пятки ФАТХ во всех палестинских делах. И сторонников ХАМАС чрезвычайно много, не только в секторе Газа, но и на Западном берегу. Когда говорят о ХАМАС, немедленно вспоминают его непримиримые позиции по отношению к Израилю. Но Израиль является лишь поводом для противостояния между двумя этими группировками, не более того, хотя, разумеется, именно Израиль подвергается нападениям со стороны сектора Газа, атакам террористов-одиночек и так далее. Тем не менее, это лишь повод для серьезной внутрипалестинской игры.

В конце концов, ХАМАС совершил государственный переворот, захватив власть в секторе Газа. Конечно, сегодня ХАМАС может говорить, что он готов пойти на то, чтобы передать все существующие в секторе Газа государственные учреждения под контроль правительства Махмуда Аббаса, но это, на самом деле, пустые разговоры. Потому что и правительству Махмуда Аббаса менее всего интересно управлять там, в силу бедственного положения на этой территории и отсутствия денег в палестинском бюджете. Так что чуда не будет. Зачем все это нужно России – вот это главный вопрос! А кто и как будет представлен в будущем палестинском правительстве, какие будут квоты выделены ХАМАС, или ФАТХ, либо каким-либо другим палестинским организациям, все это абсолютно не имеет значения.

Более того, сейчас палестинские политологи и политические аналитики, когда их то или иное издание спрашивает об итогах переговоров в Москве, отвечают, что, с их точки зрения, куда более серьезная тема – отсутствие поставок электроэнергии в сектор Газа. А не то, что произошло в Москве. Они несколько раз говорили о том, что "палестинская улица" абсолютно пессимистична в отношении этих итогов. Они говорили, что палестинские организации, на самом деле, сегодня вращаются в собственном круге, не думая о том, что есть палестинская реальность. Да и более того, сама возможность каких-либо мифических прорывов ставится немедленно под вопрос, потому что любое решение палестинской проблемы связано с учетом точек зрения столь многочисленных игроков, и международных, и региональных, и внутрипалестинских, что говорить о возможности чуда не приходится.

–​ Палестинских организаций, кстати, безумное количество. И даже сейчас список тех, кто приехал в Москву, очень длинный. Когда был жив Ясир Арафат, одной главной палестинской силой, которую знал весь мир, была Организация освобождения Палестины. Она и сейчас была представлена в Москве, отдельно от ФАТХ, отдельно от всех других группировок. Что сейчас представляет собой эта организация?

– Организация освобождения Палестины никогда не была единой. ООП, по крайней мере, с того момента, когда в эту организацию вошел ФАТХ, уже после Шестидневной войны 1967 года, всегда была конгломератом многочисленных палестинских организаций, с разнообразными убеждениями и идеологическими воззрениями. В этой ООП присутствовали, собственно, палестинские националисты, представленные ФАТХ, присутствовал (я перечисляю в порядке значимости) "Народный фронт освобождения Палестины" (НФОП), с его первоначальной явной ориентацией на Китай, и маоистский марксизм, "Демократический фронт освобождения Палестины" (ДФОП), ориентировавшийся на СССР и советский марксизм; были группировки, которые ориентировались, соответственно, на сирийский либо иракский баасизм, и так далее. В конце концов, уже в конце 90-х годов в составе этой организации появилась и Палестинская коммунистическая партия, которая потом трансформировалась в "Партию палестинского народа". Все это было всегда, и все это остается реальностью и сегодня.

Другой вопрос, что после создания палестинской национальной администрации, благодаря усилиям первоначально Ясира Арафата, а в дальнейшем эти усилия были продолжены нынешним лидером Махмудом Аббасом, содержание Организации освобождения Палестины как коалиции многообразных сил было во многом выхолощено. В силу того, что ФАТХ занял едва ли не ведущее место в этой организации и фактически подменил ее собой, все остальные группировки ушли. Кстати говоря, ХАМАС никогда не входил в эту организацию, как и "Исламский джихад". Если сейчас в Москве присутствовали представители Организации освобождения Палестины, то это было связано с недавними, предшествовавшими московским, событиями в Бейруте, где проходило совещание Палестинского национального совета.

Это структура, связанная с Организацией освобождения Палестины, если хотите, палестинский национальный парламент в изгнании, в работе которого приняли участие, кроме ФАТХ, и другие члены этой организации. Впервые, если мне не изменяет память, начиная с конца 80-х годов прошлого века, этот палестинский парламент в изгнании собрался вновь. Это вновь подчеркивает маргинальность иных, кроме ФАТХ, структур в составе ООП. Да, в Бейруте было принято решение, конечно, о необходимости поиска компромиссов. Даже ХАМАС участвовал в заседаниях там в качестве, по крайней мере, наблюдателя, где был поставлен вопрос о необходимости сплочения, достижении единства действий. Так вот, Москва использовала это обстоятельство и пригласила в Россию представителей всех этих группировок.

–​ То, что Москва внешне так откровенно обласкивает палестинские организации, большинство из которых признаны террористическими не только в Израиле, но и в США, во многих странах Европы, это тем самым сильно бьет по отношениям с Израилем? Столько раз Беньямин Нетаньяху летал в Москву в 2016 году и ранее, так много появилось российско-израильских договоренностей по Сирии, негласных, но все о них знают – и вдруг? Или не сильно Израиль обеспокоен этой конференцией в Москве?

– Израилю, конечно, проведение этой конференции не понравилось, и это естественно. В Израиле много говорят о том, как может Москва относиться к ХАМАС, я уже не говорю про "Исламский джихад", как к организации, с которой можно сотрудничать? Поскольку представители этих группировок убивали и тех израильтян, кто имел, наряду с израильским, в кармане и российский паспорт, иными словами, российских граждан. Но уровень экономических контактов и отношений между Россией и Израилем чрезвычайно высок, по сути дела, Израиль – единственная страна Ближнего Востока, с которой у России есть по-настоящему плодотворные экономические связи и отношения, и израильтяне не пойдут на то, чтобы эту систему отношений разрушить. И в связи с этим они явно закроют глаза на эти переговоры в Москве, не реагируя очень жестко. Они, собственно, и не отреагировали очень серьезно на эту конференцию.

–​ Есть мнение, что всем палестинским организациям мир, на самом деле, совершенно не нужен, поскольку для них это будет означать окончание комфортного существования.

– Палестинцы сегодня в серьезном положении, и они действительно должны быть заинтересованы в том, чтобы решать свои проблемы – таким образом, чтобы в конце концов в ситуации, когда существует реальная угроза роспуска палестинской национальной администрации, сказать нечто разумное. Но, к глубокому сожалению, когда я знакомился с документами, которые были связаны с обсуждаемой нами конференцией в Москве, я не увидел в заявлениях, которые были бы сделаны представителями разных организаций, чего-то разумного. Их раскол будет продолжаться, и в конечном итоге, как вы и сказали, идея войны будет превалировать. Поскольку эта идея позволяет им даже при сокращенной финансовой помощи оставаться на плаву, чтобы о них знал и говорил мир.

– Вернемся к главной международной теме всего последнего времени –​ к победе Дональда Трампа на выборах президента США. Трамп много раз говорил, что он собирается восстановить отношения США с Израилем, очень испортившиеся в последний срок президентства Барака Обамы, и даже о возможности перенести американское посольство в Иерусалим. И одновременно Трамп собирается восстанавливать отношения Вашингтона с Москвой. Но –​ не с палестинцами! Об этом он тоже неоднократно говорил, и даже когда-то писал, что основные враги США –​ не только Китай, но и арабский мир, Саудовская Аравия в первую очередь, которая, как он пишет, "спонсирует террористов по всему миру". В контексте нашей беседы, что все это может и будет значить для Ближнего Востока? И как все игроки, с учетом сирийской войны, Россия, США, Израиль, палестинцы, смогут найти какой-то компромисс, в этой сложной покерной партии с большим количеством заинтересованных?

– Я бы обратил внимание на главное противоречие, которое возникает в российской позиции по отношению к Дональду Трампу. Да, конечно, в России приветствовали приход Трампа к власти в США, возлагают на него огромные надежды, ведут разговоры о том, другом, пятом, об отмене санкций. Россия предлагает Трампу и представителям его новой администрации участвовать в конференции в Астане, и это огромный шаг. Но с другой стороны, в России публично завязывают отношения с теми конкретными палестинцами, которые, мягко говоря, мало удовлетворяют Трампа. И где последовательность в российской позиции? Это меня интересует в первую очередь.

–​ То есть вы последовательности в политике России на Ближнем Востоке не видите?

– Я думаю, что она скорее реактивна, чем последовательна.