Безвыходная усталость от ХАМАС

В секторе Газа в понедельник, в 9-ю годовщину смерти Ясира Арафата, первого президента Палестинской национальной администрации и председателя исполкома Организации освобождения Палестины, проходят манифестации против правления радикальной организации ХАМАС, которая называет себя политической партией, пришедшей здесь к власти в 2007 году в результате демократических выборов.

Протесты в Газе не просто приурочены к годовщине смерти Ясира Арафата. В конце прошлой недели швейцарские специалисты, проводившие экспертизу его останков, заявили, что не могут ни подтвердить, ни опровергнуть вновь всплывшую версию об отравлении Арафата радиоактивным полонием. По их словам, в образцах биологических тканей Арафата найдено высокое содержание полония, но у них нет достаточных оснований утверждать, что именно это вещество стало причиной его смерти в 2004 году. Ранее его вдова Суха Арафат высказала мнение, что отчет швейцарцев свидетельствует в пользу версии убийства бывшего палестинского лидера. При этом, как отметила Суха Арафат, она не может обвинять в его смерти никого конкретно, так как у ее мужа было много врагов. В то, что Ясир Арафат был отравлен, верят многие палестинцы, так же как и в то, что за этим стоит Израиль.

Каким помнят палестинцы Ясира Арафата, что представляет собой повседневная жизнь в секторе Газа сегодня и почему люди, которые привели здесь к власти ХАМАС, все больше недовольны ее правлением? Об этом рассказывает арабист, профессор Института востоковедения РАН Ирина Звягельская:

– Почему ХАМАС, "Исламское движение сопротивления", вообще пришло к власти в 2007 году? Его столь убедительная победа на свободных выборах была достаточно неожиданной. Здесь надо отметить несколько факторов. Первое – это то, что организация ХАМАС действительно занималась социальной деятельностью и фактически представляла собой некий субститут несуществующего государства, возлагая на себя определенные функции, которые, как правило, государство берет на себя по отношению к населению. Второе – ХАМАС пришла потому, что его лидеры рассматривались как люди честные, как люди, не подверженные коррупции, в отличие от представителей "Фатха" – которые за то длительное время, что находились в руководстве, продемонстрировали и то, что внутри них процветала коррупция, неумение управлять, плохой менеджмент, безразличное отношение к социальной сфере. ХАМАС в данном случае являлась вполне реальной и желаемой для людей альтернативой. Наконец, последнее, и это очень важно – ХАМАС рассматривалась как организация, способная объединить и мобилизовать людей на борьбу с Израилем. И эта борьба должна была дать практические результаты, в отличие от длящихся много лет переговоров, которые к таким результатам не приводили. Недаром ХАМАС сказала, что 4 года борьбы значили больше, чем 10 лет переговоров.

Но что произошло дальше? ХАМАС продолжает борьбу против Израиля, время от времени устраивает ракетные обстрелы. Но надо откровенно сказать, что чаще это делает не ХАМАС, а более радикальные палестинские организации, ибо ХАМАС не хочет уже вовлекать Газу в кровопролитные конфликты. Однако именно ХАМАС оказалась в сложной ситуации, потому что блокада Газы все продолжается, и социально-экономическая и социальная ситуация в Газе весьма плачевна. Люди, которые голосовали за ХАМАС (как ни удивительно на первый взгляд), – это были, прежде всего, женщины. И они не смогли, спустя несколько лет, не оказаться разочарованными.

Сектор Газа сегодня, в основном, живет за счет контрабанды разного рода. Это тоже фактор, который определяет весьма низкий уровень существования. Когда ХАМАС, объективно или субъективно, оказалась не способна выполнить те обещания, которые она давала, естественно, это стало вызывать сопротивление. Причем речь идет не только о сопротивлении "улицы", в широком смысле этого слова. Почти сразу, после победы ХАМАС на выборах в 2007 году, очень "антихамасовские" настроения были у палестинской интеллигенции, которая видела, как ХАМАС слишком исламизирует общество, закрывает культурные центры и так далее. Это тоже вызывало достаточно большое неприятие политики ХАМАСа.

– Когда организуется некий протест против любой власти, то он бывает либо стихийным, совсем уличным, либо его кто-то готовит и направляет. Есть ли в Газе организованные силы, противостоящие, хотя бы умеренно, ХАМАС?

– Я не знаю, насколько они организованны. Но то, что есть силы, которые недовольны ее правлением, причем недовольны как на уровне людей, способных формулировать идеи, так и на уровне улицы, это так. В конце концов, мы также не должны забывать о демонстративном эффекте "арабской весны". Это не может не влиять на палестинское общество, которое утомилось от своих правителей.

– Если говорить о деньгах, о финансировании повседневной бытовой жизни сектора Газа, то неужели иссякают мощные финансовые потоки, поступающие от некоторых арабских стран? Или они никогда до народа и не доходили?

– Во-первых, они именно что никогда полностью до народа не доходили и доходить не могли. Во-вторых, нормальной жизни в этом изолированном секторе все равно нет и быть не может. Даже если какие-то деньги и доходят, то все равно этого недостаточно, чтобы обеспечить нормальный оборот товаров и услуг, необходимый населению.

– ХАМАС сегодня – это монолитная организация с четкой структурой или нет? Или там есть свои внутрипартийные склоки, своя оппозиция и своя грызня за власть?

– Не знаю, можно ли это назвать оппозицией. А то, что там есть разные точки зрения, это известно. Там всегда были люди более умеренные и более радикальные. Это есть в любом движении, особенно в таком, которое позиционирует себя не просто как исламистское, но и как национально-освободительное. Главный вопрос заключается в том, насколько вообще в нынешней ситуации ХАМАС может предложить протестам альтернативу, которая устроит людей. Они уже выработали, на мой взгляд, тот ресурс доверия, который у них был.

– Эти протесты происходят в годовщину смерти Ясира Арафата. И наверняка неслучайно перед этой годовщиной вновь всплыла странная версия с отравлением Арафата полонием. Фигура Ясира Арафата уже ушла в прошлое для палестинцев? Ведь большинство палестинцев – это в основном молодое поколение. Или же это некая сакральная фигура, которая до сих пор довлеет и над жизнью всего сектора Газа, всей Палестинской автономии, над новыми политиками – и народ постоянно сравнивает нынешних палестинских лидеров с недавно совсем ушедшим от них Арафатом? Или все-таки Арафат – это уже мифический, исторический герой?

– Мне кажется, что и то, и другое. С одной стороны, Арафат – это символ палестинского движения, палестинского сопротивления. Но, с другой стороны, действительно, молодое поколение не знало его как лидера. Оно может только руководствоваться рассказами старших, какими-то воспоминаниями о нем другого поколения. Но мне кажется, что тут вопрос еще вот в чем. Неизвестно, удастся ли доказать, что смерть Арафата была насильственной, но вообще само расследование уже придает ему ореол мученичества, к чему люди всегда относятся очень трепетно. Вот это возрождение Арафата как символа, возрождение внимания к нему, может быть, играет на руку все-таки "фатховцам", светской части населения.

– Насколько возможные изменения в секторе Газа повлияют на Палестинскую автономию в целом? И на отношения с Израилем, и с соседним Египтом, который до сих пор никак не может преодолеть кризис? Граница между сектором Газа и Египтом стала совсем прозрачной. Часто одни и те же силы и группировки действуют и в Египте, особенно на Синайском полуострове, и в Палестине.

– Это правда, нестабильность на Синае – очень серьезная угроза для Египта, и она напрямую связана с Газой. Но мне кажется, сейчас рано еще говорить о каких-то кардинальных политических изменениях в секторе Газа. Я не исключаю, что когда-нибудь они и будут, но пока я бы не стала торопиться с серьезными выводами. Но есть тенденции, на которые следует обращать внимание.