Россия в одностороннем порядке останавливает утилизацию оружейного плутония, заявляя о готовности возобновить ее лишь после выполнения Вашингтоном ряда условий. В Соединенных Штатах решение российского президента Владимира Путина уже назвали контрпродуктивной пропагандистской акцией, требующей твердого ответа.

В понедельник, 3 октября, Владимир Путин своим указом приостановил действие соглашения с США об утилизации плутония "в связи с возникновением угрозы стратегической стабильности". Одновременно в Государственную думу России был внесен подтверждающий это решение законопроект, который депутаты рассмотрят сразу после начала работы нового состава нижней палаты парламента страны.

В нем Москва выдвинула условия, на которых готова возобновить свое участие в соглашении об утилизации оружейного плутония. США должны отменить все санкции, введенные Вашингтоном в отношении отдельных российских субъектов, юридических и физических лиц, компенсировать ущерб, понесенный Россией в результате введения санкций и вынужденных контрсанкций в отношении США. Россия выдвигает также требование отменить "закон Сергея Магнитского", который, как отмечается в заявлении Министерства иностранных дел России, положил начало беспрецедентному санкционному давлению на Россию "под надуманными предлогами". Кроме того, Россия требует от США сократить военную инфраструктуру в странах, вошедших в НАТО после 2000 года.

Соглашение между странами было подписано в 2000 году. Оно предусматривает способы утилизации излишков оружейного плутония в России и США. В частности, речь идет о его использовании в энергетических ядерных реакторах, захоронении или приведении в состояние, непригодное для создания ядерного оружия.

Решение Москвы о приостановке действия договора об утилизации оружейного плутония выглядит как пропагандистская контрпродуктивная акция – так американские эксперты оценивают неожиданный указ Владимира Путина о приостановке действия договора. Демарш российского лидера вызвал серию резких заявлений ведущих американских политиков. "Если президент Путин считает, что он может запугать Соединенные Штаты, он глубоко ошибается", – предупредил один из руководителей комитета по международным отношениям Конгресса демократ Эллиот Энгел. Конгрессмен-республиканец Эд Ройс винит администрацию Обамы в том, что пустые предупреждения с ее стороны лишь убеждают Владимира Путина, что его никто не намерен останавливать.

Эксперты воспринимают этот шаг Кремля менее эмоционально, видя в нем, по большому счету, пропагандистский шаг, едва ли чреватый серьезными последствиями для режима контроля над ядерными вооружениями.

Эксперт из Гарвардского университета Николас Рос считает сомнительной мотивировку, данную Путиным в качестве повода для приостановки действия договора, что США не выполняют это соглашение:

– Соединенные Штаты использовали процесс, в результате которого оружейный плутоний превращается в так называемое MOX-топливо, низкообогащенный вариант плутония, используемый в качестве топлива для атомных электростанций. Россия использует сходные технологии. Проблема заключается в том, что подобная обработка плутония обходится крайне дорого, и администрация Обамы хочет воспользоваться другим способом нейтрализации плутония: он смешивается с различными ингредиентами и помещается в подземные хранилища. Но для изменения способа переработки плутония требуется согласие России. Иными словами, у России в данной ситуации есть законные основания заявлять, что если США хотят отказаться от превращения оружейного плутония в топливо для реакторов, то необходимо изменить существующий американо-российский договор об утилизации плутония.

Однако увязывание действия договора об утилизации плутония с выполнением Соединенными Штатами политических требований России подрывает попытки Москвы представить себя как сторону, выступающую за контроль над ядерными вооружениями. Вопрос переработки плутония актуален, его необходимо решать путем переговоров, это в интересах обеих сторон. Трудно предположить, чем закончится это противостояние, но этот демарш России оставит неприятный осадок надолго, – говорит Николас Рос, эксперт Гарвардского университета.

Этот шаг Владимира Путина, скорее всего, представляет собой чисто пропагандистский шаг, который едва ли отразится на американо-российских отношениях, считает сотрудник Гудзоновского института в Вашингтоне Ричард Вайтц:

– Мне этот шаг видится как попытка Москвы нанести упреждающий пропагандистский удар в ожидании заявления Белого дома о приостановке действия договоренности о сотрудничестве с Россией в Сирии (заявление об этом последовало через несколько часов после решения России о приостановке переработки плутония. – РС). Кремль, громко оповещая об этом шаге, попросту пытается дать прессе новость, которая бы доминировала в новостном цикле. Объективно же говоря, решение о приостановке действия договоренности об утилизации плутония не возымеет реальных последствий.

Во-первых, Москва в любом случае заинтересована в переработке оружейного плутония в ядерное топливо, во-вторых, совершенно очевидно, что требования, которые Кремль выставил в качестве условия сохранения договора, среди которых репарации за ущерб, причиненный санкциями, уменьшение американского военного присутствия в Европе, неприемлемы для Вашингтона. Я предполагаю, что в Белом доме воспримут этот демарш как чисто пропагандистский шаг Москвы.

В то же время такое решение Путина вкупе с отказом Вашингтона от сотрудничества с Москвой по сирийской проблеме фактически гарантирует, что перспективы улучшения американо-российских отношений в ближайшие месяцы нет, – полагает Ричард Вайтц из Гудзоновского института в Вашингтоне.

Этот демарш Кремля опасен, потому что он свидетельствует о том, что Владимир Путин действует исходя из ложного представления о вседозволенности, считает Дэвид Кремер, бывший помощник госсекретаря США, сотрудник института Маккейна:

– Кремль ведет себя возмутительно. И это не единственный пример. То, что он себе позволяет в Сирии, вообще не вписывается ни в какие рамки цивилизованного поведения. То, что он делает на Украине, имеет гораздо большие последствия, чем решение о приостановке действия договора об утилизации плутония. Условия, выполнения которых он требует в обмен на возобновление действия договора, вообще нелепы. Это признак того, что он потерял уважение к Соединенным Штатам, такие действия, на мой взгляд, должны получить твердый ответ со стороны Вашингтона. Меня очень беспокоит, что Путин выстраивает стратегию исходя из представления о том, что ему сойдет с рук такое поведение.

Ведь это не просто случайно сорвавшееся с его уст заявление. Это хорошо подготовленный указ с четко проработанными условиями. До сих пор действия Путина не получили адекватного ответа со стороны Соединенных Штатов. Взять хотя бы его действия в Сирии. И США отвечают на это прекращением сотрудничества по обмену информацией об объектах воздушных ударов? Какие новые сюрпризы может Путин готовить к концу президентства Барака Обамы? Что он может предпринять для того, чтобы подвергнуть испытанию нового президента, хотя можно предположить, что это больше относится к Хиллари Клинтон, чем к Дональду Трампу, с которым, как мне кажется, он может надеяться найти общий язык.

– Какие инструменты, с вашей точки зрения, есть у американского президента, чтобы, грубо говоря, осадить Кремль?

– На мой взгляд, мы должны создать бесполетную зону в Сирии для защиты мирного населения и предупредить Россию и Сирию, что самолеты, нарушившие зону, будут сбиты. В том, что касается Украины, я не вижу смысла в дальнейших переговорах. Вашингтон и его союзники должны сказать Путину в лоб, что до тех пор, пока российские силы остаются на Украине, санкции останутся в силе. Я не думаю, что такого предупреждения Путину можно ожидать от президента Обамы. В том, что касается будущего президента, сказать трудно. Я надеюсь, что в случае прихода к власти Хиллари Клинтон она внезапно не изменит своих жестких взглядов и не предпочтет мягкий подход к отношениям с Кремлем, как это случилось в свое время с Бараком Обамой, который в качестве кандидата критиковал Россию, а придя в Белый дом, начал так называемую политику "перезагрузки", – отмечает Дэвид Кремер.