"Кремлю нужны пугающие заголовки о НАТО"

В Варшаве 9 июля, во второй завершающий день саммита НАТО генеральный секретарь организации Йенс Столтенберг объявил, что лидеры стран Североатлантического союза согласились придерживаться единого политического курса в отношении к России. Он будет заключаться в "сдерживании при одновременном налаживании конструктивного диалога". Участники саммита утвердили решение разместить в Польше и трех странах Балтии четыре многонациональные воинские части, которыми будут командовать соответственно США, Канада, Германия и Великобритания. Помимо России, Союз НАТО сталкивается, как подчеркнули его лидеры, с растущим числом других сложностей и угроз, включая террористическую группировку "Исламское государство" и приток миллионов иммигрантов, ищущих убежища в Европе.

Йенс Столтенберг, комментируя слова французского президента Франсуа Олланда, сказавшего накануне, что Россия не представляет угрозы, а является партнером, отметил, что Москва не стала стратегическим партнером, к чему ранее стремилась Организация Североатлантического договора, но пока и не вернулась к курсу холодной войны. Никакой неотвратимой угрозы ни для одного из членов НАТО сейчас не существует, добавил Столтенберг, назвав, однако, нынешнее положение "совершенно новым для НАТО".

Ранее Столтенберг напомнил, что Россия остается "неотъемлемой частью европейской безопасности". Совет "Россия – НАТО, который был создан в 90-е годы ХХ века для решения вопросов, связанных с опасениями Москвы по поводу расширения НАТО на восток, намеревается собраться 13 июля, во второй раз в этом году. Ранее его деятельность была приостановлена в 2014 году, после аннексии Россией Крыма.

Об итогах встречи лидеров НАТО в Польше в интервью Радио Свобода рассуждает политический обозреватель и политолог, комментатор телеканала "Дождь" Константин фон Эггерт:

– Это саммит, несомненно, важен, но в каком-то смысле он продолжает тенденцию, обозначенную два года назад, на саммите в Уэльсе, когда противодействие новой политике России было поставлено во главу угла. Важен, потому что он подтверждает верность принципам, разработанным в Уэльсе, в значительной степени разворачивает внимание НАТО снова на восток, и размещение пусть и небольшого, но дополнительного контингента союзников в странах Балтии и в Польше – это, конечно, весьма символический знак. Есть еще одно важное событие, которое произошло на этом саммите, – это подписание декларации о сотрудничестве в сфере обороны и безопасности между НАТО и Европейским союзом. Оно в основном направлено на защиту границ, на упорядочение процесса миграции, на защиту от терроризма. Хотя здесь тоже остается много вопросов.

– Насколько сплоченным выглядит НАТО после этого саммита? Обама и Столтенберг говорят и пишут, что российская угроза, в общем, есть, хотя и не очень-то прямая, не очень-то страшная. А, например, Франсуа Олланд заявил, что Россия вообще по-прежнему партнер. Что за этой разницей в подходах стоит?

– Союз НАТО, несмотря на важность принятых в Варшаве документов, предстает не до конца единым, и в нем совершенно заметны две тенденции. Одну, более жесткую в отношении России, представляют США, Великобритания, страны Балтии и ряд государств Восточной Европы, бывших членов Организации Варшавского договора. Другая тенденция – франко-германская, поддержанная странами Южной Европы, "давайте все-таки не будем захлопывать дверь, давайте поймем Москву". Это противостояние продолжается не первый год и будет продолжаться дальше. Варшавский саммит, в общем-то, не должен вызывать особо большого беспокойства в Москве, потому что символическое усиление группировки в странах Балтии и Польше, наверное, принципиально ничего не меняет в военном балансе. Более того, это полумера, которая, с моей точки зрения, может даже раздразнить "ястребов" в Кремле.

Во-вторых, Москва может не считать результаты саммита такими уж плохими для себя по той причине, что очевидный выход из ЕС Великобритании, хотя и не несет никакой прямой угрозы ее участию в НАТО, тем не менее, конечно, в значительной степени отвлекает политический класс Соединенного Королевства от темы внешних угроз, политики безопасности и обороны. В случае, если так называемый Brexit спровоцирует экономический кризис в Великобритании, вполне вероятно, ее расходы на оборону и безопасность могут пойти под нож – и, таким образом, ослабят вклад Соединенного Королевства в общую копилку усилий НАТО.

И в-третьих, что также важно: по сути дела, принципиально новых решений в отношении Грузии и Украины и на этом саммите тоже не принято. Известно, что ряд участников НАТО еще зимой лоббировали идею предоставления Грузии если не так называемого "плана подготовки к членству", то хотя бы "дорожной карты" к получению этого плана. Но эта идея была отвергнута, прежде всего Берлином. И сегодня можно констатировать, что де-факто Россия с 2008 года, с Бухарестского саммита, имеет негласное право вето на расширение Организации Североатлантического договора. И в этом смысле, мне кажется, Владимиру Путину пожаловаться не на что.

– То, как Brexit способен повлиять на будущее НАТО и Европы, вы упомянули. А как на будущее НАТО повлияет тот или иной исход предстоящих президентских выборов в США? Этот вопрос может оказаться намного тяжелее Brexita.

– Все, и в Москве, и в европейских столицах, будут с огромным вниманием следить за выборами в США, потому что один из кандидатов, Дональд Трамп, позволял себе очень интересные и странные высказывания в отношении НАТО, если смотреть на них с точки зрения традиций трансатлантической солидарности последних почти уже 70 лет. В случае прихода Трампа в Белый дом и учитывая то, что в сфере политики безопасности и обороны у президента США довольно большие полномочия, это может тоже стать шансом для Москвы. Я не думаю, что речь пойдет о выходе США из НАТО, конечно, но о значительно более жесткой позиции Трампа в отношении европейских союзников: "Либо платите, либо мы несколько сократим наше присутствие на европейском континенте". Это, конечно, то, о чем Москва может только мечтать.

Если же выиграет выборы не Трамп, а Хиллари Клинтон, то здесь, наоборот, можно ожидать как раз не очень приятного для Москвы развития событий. Хиллари Клинтон несет с собой, если угодно, внешнеполитическое наследие своего мужа, человека, который активно выступал за расширение НАТО, при котором, собственно, и произошла первая волна этого расширения – вступление Польши, Венгрии и Чехии в Североатлантический союз. Не сомневаюсь, что преданность Хиллари Клинтон идеалам трансатлантической солидарности невозможно поставить под сомнение, и в этом смысле ее президентство значительно более предсказуемо. Однако есть и такой момент: непредсказуемость и темперамент Трампа может сыграть с теми, кто в Москве надеется с ним на новое потепление, на "открытые объятия в Вашингтоне", злую шутку. Это человек, который вообще не привык слышать "нет" в ответ на то, что он говорит. Поэтому не думаю, что все будет, так или иначе, так уж легко с точки зрения Кремля. Но несомненно, что с Трампом вроде бы есть какой-то шанс, а в том, что касается Хиллари Клинтон, по крайней мере в смысле риторики, в смысле идейной жесткости, она намного менее приятный, хотя и более предсказуемый, партнер для Москвы.

– В Варшаве обсуждалось много тем, кроме обострения отношений с Россией и напрямую связанной с ним войны на востоке Украины. Это и международный терроризм, и наплыв беженцев в Европу, и Афганистан, в субботу. Все ли речи звучали в одной общей тональности? Или вам была заметна разница акцентов?

– В том, что касается сотрудничества между Европейским союзом и НАТО, общей угрозы терроризма, а также угрозы, что, кстати, тоже было упомянуто, так называемой гибридной войны, то есть пропаганды, кибератак (и это опять же такой кивок в сторону Москвы) – здесь эффективность договора между ЕС и НАТО проверит время. С моей точки зрения, существует довольно много вопросов по поводу того, как эта декларация о сотрудничестве будет реализовываться. В НАТО довольно ясная структура управления: есть задача, есть люди, которые ее выполняют, и она либо бывает выполнена, либо нет. Это все-таки организация с очень серьезным военным элементом. Европейский союз – это в значительной степени процесс, а не результат, и сейчас, насколько можно судить, на участие в выработке решений по созданию совместной политики безопасности с НАТО в Европейском союзе претендуют и глава Европейского Совета Дональд Туск, и глава Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер, и Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини. У последней, конечно, в ее ведомстве, сконцентрирована большая часть экспертов в том, что касается безопасности и обороны. Но Туск и Юнкер хотят вести себя как, соответственно, президент и премьер большого европейского государства и тоже хотят участвовать в этом. Таким образом, пока неясно, кто будет координировать взаимодействие с НАТО, а это в данной ситуации ключевой момент.

Что касается Афганистана, здесь особых споров по продлению миссии НАТО в этой стране не было, это было заранее согласовано. Саммиты вообще во многом такие события, для которых уже заранее написан сценарий, и все роли расписаны. Но вот я бы сказал, что сотрудничество Европейского союза и НАТО, равно как и продолжение сотрудничества с Украиной и Грузией – это большие вопросы! На каждом саммите, например, НАТО должно имитировать, что что-то сдвигается в отношениях с Тбилиси и Киевом, одновременно ничего не меняя. Так произошло и в этот раз, когда заседание комиссии "Грузия – НАТО" впервые прошло в течение саммита Североатлантического союза, и это было представлено как очень большой шаг вперед. На самом деле, это совершенно никакой не шаг вперед, а просто "пиар-упражнение". Здесь разногласия очень заметны – в отношении не только Грузии и Украины, но и расширения НАТО как такового. Если посмотреть на то, что происходит сейчас с довольно медленной ратификацией парламентами стран – членов НАТО заявки Черногории на вступление в организацию, то можно понять, что, наверное, Черногория станет если не последней страной, вступившей в Организацию Североатлантического договора, то явно после нее очень долго никто не сможет вступить. И здесь разногласия видны очень хорошо.

И конечно, не стоит забывать, что поставленная в 2006 году на саммите в Риге задача добиться того, чтобы каждый из участников НАТО тратил не менее 2 процентов своего валового внутреннего продукта на оборону, до сих пор не решена. За последние два года лишь Эстония утвердилась как страна, расходующая на оборону 2 процента однозначно, и вероятно, в следующим году к тем нескольким государствам, которые тратят именно столько на оборону, присоединится Литва. Сдвигов в других странах, несмотря на разговоры об угрозах терроризма, несмотря на войну на Украине, несмотря на усиление российской группировки на западе России, не происходит! Никто не хочет тратить больше денег в условиях очень неясной экономической ситуации. Парламенты и правительства участников НАТО не готовы объяснять гражданам, что они должны тратить больше на оборону, потому что лидеры НАТО это когда-то так решили. Так что саммит в Варшаве, конечно, символически важен, и он показал определенное политическое единство, но одновременно – проблемы у НАТО остаются. И это очень большие проблемы, – заключает Константин фон Эггерт.

Как уверен политолог, бывший главный редактор "Русского журнала" и в прошлом директор Центра медиаисследований УНИК Александр Морозов, нынешний саммит НАТО хотя и предоставил штатным пропагандистам Кремля обильную почву для работы, всем в очередной раз стало ясно, что Союз НАТО – оборонительная, а не наступательная организация:

– Что продемонстрировали Москве 28 государств – членов Организации Североатлантического договора в эти дни?

– Продолжение того курса, который начал вырабатываться примерно год-два назад. И этот курс сформулирован не только НАТО, но и отдельно в Берлине, в Вашингтоне. Он очень коротко описывается как переход от стратегического партнерства к новой политике "сдерживание плюс открытые двери". То есть "плюс возможности диалога". В Варшаве это еще раз прозвучало: что НАТО не хочет холодной войны, что НАТО рассчитывает на то, что, несмотря на то что уже не будет партнерства в прошлых форматах, при этом диалог по отдельным направлениям военного и военно-политического сотрудничества с Россией состоится.

– Какой может быть теперь ответная реакция Кремля? Есть мнения, что в Москве в действительности понимают мотивы организации, и в общем, не сильно на НАТО обижаются – и все это часть большой словесной игры, в которую российское руководство ввязалось и теперь не знает, как выйти из нее, сохранив лицо?

– Действительно, Россия в последние три года стала таким субъектом международной политики, у которого как бы два лица. С одной стороны, в российских газетах пишут, что "НАТО выдвинуло свои войска на рубежи 1941 года". Угрожающие заголовки, совершенно искажающие реальную картину действий НАТО. С другой стороны, видно, что Москва, реакция Кремля, реакция Дмитрия Пескова, реакция самого Владимира Путина – это достаточно адекватная реакция. Видно, что Кремль понимает, что НАТО не ведет военно-политической эскалации. Но главный момент во всей этой истории, и достаточно трагический, в том, что чем дольше развивается неопределенность с Минскими соглашениями и с урегулированием в Донбассе, тем все отчетливее делается ясно, что это самое урегулирование невозможно, никак. И эта проблема создает очень длинный и плохой прогноз по взаимоотношениям НАТО и России в Восточной Европе.

– НАТО – это, безусловно, пугало и один из самых классических образов врага для большей части российского общества. Теперь накал антинатовской, антизападной истерии станет еще больше, и в средствах массовой информации, которые регулируются из Кремля, и просто, что называется, в обществе, на улицах, в разговорах?

– Несомненно. Это еще связано и с тем, что, независимо от того, какова политика Запада, политика Берлина или Вашингтона в отношении России, или Брюсселя, Россия просто неизбежно загоняет сама себя в дальнейшую собственную милитаризацию. Цены на нефть очень низки, плохие экономические обстоятельства, и поэтому Россия будет заниматься военными делами, это очевидно. И в этой связи Кремль заинтересован в том, чтобы таких пугающих заголовков было больше. Поэтому тематика такого фиктивного, конечно, но в то же время и тревожного противостояния НАТО и России будет в повестке дня, во всяком случае, точно до выборов Владимира Путина в президенты, до 2018 года.

– Есть теория так называемых внезапных "черных лебедей". Достаточно вспомнить, как стали развиваться события на Украине, и вокруг Украины, после гибели малайзийского "Боинга", которой никто не ждал. Постоянные опасные сближения военных самолетов на грани столкновения, постоянные рейды российских бомбардировщиков, плавания в Черном и в Балтийском морях натовских и российских кораблей бортами друг к другу – не дай бог, что-то серьезное военное произойдет. Как вы думаете, обе стороны сумеют тогда удержаться от срыва?

– Я думаю, что на нынешнем этапе, конечно, серьезного военного обострения не будет. И даже при каком-то "черном лебеде", при столкновении вроде описанного вами. Потому что, во-первых, будем надеяться, что как раз этому и будет посвящено заседание Совета Россия – НАТО 13 июля. Проблеме полетов самолетов с выключенными транспондерами, действиям военных кораблей в нейтральных водах, и так далее – все это как раз сфера этого Совета. И он является инструментом по предотвращению непонимания или эскалации, в случае какой-то аварии или технического столкновения. Я думаю, что, конечно, любое столкновение с НАТО будет использовано во внутренней политике России, это показала история со сбитым российским самолетом в Сирии в прошлом ноябре, и пример Турции очень показателен. Но все-таки опасаться какой-то катастрофы, мне кажется, было бы слишком опрометчиво. Ничего такого не будет, – убежден Александр Морозов.