Став лицом нового проекта "Возраст счастья" накануне своего пятидесятилетия, Татьяна Лазарева задается вопросами: "Половина жизни. Мне еще примерно столько же жить. Что я будут делать? Дети вырастут, собака... живет меньше. Чем занимать себя? И на что я вообще имею право? Могу ли начать что-то? Бизнес? Но, если у меня этого не получилось раньше, возможно, уже не стоит? Но это, наверное, неправильная мысль?"

– Теперь ты – лицо нового проекта.

– Знаешь, я еще на испытательном сроке! Проект называется "Возраст счастья". Его сделал Владимир Яковлев, известный журналист, "придумыватель" "Коммерсанта" и еще много-много чего. Дело было так: мы встретились, и вдруг он предложил: "Почему бы тебе не поработать c нами?" Я к тому моменту уже была безработной.

Вступив в "возраст счастья", который он сам определил как 50+, Яковлев сформулировал интересную идею. Всем нам с детства внушали, что в пятьдесят, когда ты уже вырастил детей, максимум, что тебя ожидает в будущем, – пенсия, огород и внуки. 21-й век подарил людям 20–30 лет жизни. А что с ними делать, никто не знает.

– Сложно что-то делать, когда общество против. Люди теряют веру, считают, что жизнь закончилась.

– Поэтому хочется дать людям надежду.

– Ты когда-нибудь чувствовала давление? Говорили, например, что что-то уже поздно?

– На меня сложно оказывать давление, слава богу, так получилось, не тот характер. Хотя понимаю, о чем ты говоришь. Мы хорошо знаем, как формируется общественное мнение. И как быстро оно меняется. Тетки – у меня много разных подружек из разных социальных слоев – часто говорят: "Только не говори никому вообще, что мне пятьдесят! Это так ужасно!" А я не понимаю, чего ужасного. Я всегда мечтала, чтобы мне сразу было сорок лет, чтобы я сразу была состоявшейся. Наверное, поэтому я не боюсь пятидесяти. Мне летом исполнится пятьдесят. Чувствую себя отлично. У меня много связей, меня знают, а главное, я сама знаю, на что я, например, не способна – и не буду тратить на это силы. Это дико клевый возраст!

– Твое поколение – первое, которое пытается вырваться из навязанных схем.

– Вырваться! Именно. Наше поколение – не просто первое, разрушающее стереотип. Но еще и первое, у которого есть реальный на это шанс. И вообще, как утверждает Яковлев, мы – первое поколение, которое доживет до ста лет. Вот мне сейчас пятьдесят. Половина жизни. Мне еще примерно столько же жить. Что я будут делать? Дети вырастут, собака... живет меньше. Чем занимать себя? И на что я вообще имею право? Могу ли начать что-то? Бизнес? Но, если у меня этого не получилось раньше, возможно, уже не стоит? Но это, наверное, неправильная мысль? С такими вопросами живет куча людей. Чем мне нравится проект "Возраст счастья" – он объясняет людям, чем им заняться. Ведь многие даже не представляют. Заработали на машину, квартиру, дачу, вырастили детей. А потом? Моему сыну сейчас 21 год. И мы занимаемся одним и тем же: ищем себя. Ему нужно доказывать, пробиваться, и еще вдобавок он ни хрена не умеет. А меня все знают, у меня куча опыта, связей. Но я тоже начинаю новую жизнь! Понимаешь, какая фигня?

Нужно, чтобы возник тренд. Смотри, например, что случилось с благотворительностью. Возникла мода. Появилось понятие "рынок благотворительности". И вот на "Голосе" побеждает "особенный" мальчик, который, конечно же, ничего особенного как певец собой не представляет. Но побеждает потому, что это тренд. Конечно, мне все это не нравится. Как и не нравилось, когда на вручении премии "МУЗ-ТВ" Билан вышел вместе с девочкой с синдромом Дауна, снимавшейся у него в клипе. Но моду вводят просвещенные слои, подхватывают трендсеттеры – модные люди, а дальше, уж знаете, какие трендсеттеры, такие и способы донесения до людей. Дима Билан, который не может связать двух слов, говорит: "Этим несчастным деткам надо помогать..." Понятно, что нормального человека воротит от словосочетания "несчастным деткам", а за "больных деток" и вовсе хочется задушить. Но модные люди пока не умеют разговаривать по-другому. Словарный запас тоже должен набираться – лексикон пополняться, а мысли оформляться.

Сначала все приобретет уродливую форму: детей будут показывать и говорить: "Ой, надо же, больные детки, надо помочь". А потом появится привычка к помощи. Появится понимание, что помогать должен ты, твой сосед, сослуживец, твоя кошка, собака и твои дети! Почему мне легко об этом говорить? У меня отец инвалид. С детства слепой и руки нет. Это то, с чем я привыкла жить. Такой папа. Некоторые папы без мозгов живут, ну, что ж теперь. У кого-то папа алкоголик, у кого-то член-корреспондент, а у меня учитель – и вот такой физически, без руки и без зрения. Идешь с ним и говоришь: "Ступенька". Всю жизнь учителем проработал, еще жив-здоров, ему 80 с чем-то лет, очень крепкий старик!

Многие удивляются, говорят: как это ты относишься без жалости, не причитаешь "ой, бедные инвалиды". Поэтому что для меня это норма. Инвалид – это норма! Такой же человек, как и я, как и ты. Кстати, я тут недавно с отцом ругалась. Когда поднялась волна против гомосексуалистов, отец мой, накачанный пропагандой, вдруг говорит: "Они мешают нам жить! Пусть сидят дома. Это же ненормальные люди. Они – инвалиды!" Я говорю: "Папа, а ты тогда кто? Давай ты тоже будешь сидеть дома? Вдруг не понравишься кому?" – "Меня, – говорит отец, – Владимир Владимирович Путин поздравил с 9 мая. И прибавил тысячу рублей. Какой молодец". Я говорю: "А то, что два года назад тебя лишили льгот – бесплатного проезда, курортов, бесплатной инвалидной машины – этого ты уже не помнишь?" Поэтому про политику мы больше не разговариваем.

– Вот что делает с людьми телевидение.

– Ну да, средства массовой информации у нас сейчас работают на одного человека. На власть. И не дают другой точки зрения.

​

– Притом что для многих телевидение – это ты.

– Тот телек, где была я, он исчез, его нет. Я больше не хочу работать на телеке. Да и где я могу там работать? У меня была передача "Это мой ребенок" – такую бы я хотела. Но сначала ее закрыли на канале СТС. Понятно почему закрыли: нас всячески вытесняли и наконец вытеснили из телевизионного поля. Потом она закрылась на канале "Дисней". И теперь я даже не знаю, что происходит на телевидении. Телевизора у меня нет. Да и у кого он сейчас есть.

В 90-е годы телек был смешной. "Куклы" были по телевизору! Прямой эфир! КВН шел в прямом эфире! Это была востребованность времени. Сейчас другая востребованность. Прямой эфир не нужен, ничего не нужно, нужно просто вдалбливать, что необходимо ГТО и готовиться к войне. Телевидение – инструмент вдалбливания. Я работала на другом телевидении. На этом уже не работаю и не буду никогда. Это другая история.

– Вас с Михаилом стали вытеснять из-за участия в протестах?

– Ну да, из-за этого. То есть, если бы мы знали, чем для нас может закончиться это участие в Координационном Совете, мы бы, возможно, задумались, стоит ли.

– А тебе не кажется, что все равно все было не зря? Что был совершен некий…

– Подвиг!

– Во всяком случае сдвиг в общественном сознании. И ради этого, возможно, стоило жертвовать чем-то личным.

– Очень не хочется жертвовать личным ради общественного. Никому не хочется.

– Понимаю.

– Ну, Яшину, может. Или вот, Навальному. Посмотрите, как страдают его близкие. Какой груз он на себя берет. Не каждый на это способен. То есть вот я со своими тремя детьми – не уверена, что смогу.

– А были какие-то последствия?

– Для детей? Нет, слава богу. Только финансовые. Мы привыкли жить широко (смеется). А теперь живем очень-очень скромно. И дети спрашивают: "Простите, мы что, больше не летаем бизнес-классом? – Не летаем! – А, да? – Да". Это я утрирую, конечно. Но, в общем, бизнес-классом больше не летаем.

– Ты разочарована в протестном опыте?

– Есть и разочарование, и обиды личные друг на друга. Сложная оказалась история. Почему она заглохла? Потому что мы не были к ней готовы. Ну, смотри. Мы тогда вошли в совершенно новый для нас социальный круг. Вот ты, например, из того же круга. Были какие-то дебаты на "Дожде", Навальный, Удальцов! Мы все жили одной надеждой. Были знакомы с Навальным, с Яшиным, познакомились заново с Ксенией Анатольевной Собчак (смеется). Круг интересных, уважаемых людей! Ты вместе с ними взлетаешь куда-то и думаешь, что это будет вечно. А это закончилось – будто и не было. Точно так же мы думали, что будем вечно популярными и богатыми людьми, работая на телевидении. Ну вот такие мы были дураки. Конечно, мы бы не стали всего этого делать, если бы знали, что условием будет потеря профессии. Терять в профессию в 50 лет, иметь на нее "волчий билет" – ужасно.

– "Волчий билет"?

– Это даже не мои слова! Я недавно узнала про сайт "Антирабство" Алены Владимирской. Она пытается помогать людям выбрать профессию. Там у нее молодежь, люди в кризисе и третья группа, 50+, с вопросом, что дальше делать. Я подумала: третье, это про меня. Связалась с ней и говорю: "Помогите мне, что мне делать?" Она ответила: "Знаете, Татьяна, вы не 50+. У вас "волчий билет". Двадцать четыре года я была на телевидении. Этой профессии у меня больше не будет. Нужно искать что-то смежное.

– Вроде проекта "Возраст счастья". Он тоже может приносить пользу. На мой взгляд, женщины пятьдесят плюс особенно уязвимы. Бизнесмены за пятьдесят женятся на 18-летних, не только в Чечне, но и в Москве, например.

– Не успеваю следить. Я только своего от 18-летних охраняю (смеется) У меня тоже, знаешь, тут под боком имеется... интересующий их персонаж (смеется).

– Женщины тридцать и сорок плюс часто скрывают возраст, поскольку чем ты старше, тем уязвимее себя чувствуешь?

– Ну да, общество навязывает стандарт. Если говорить о внешности, да, то ок, я, например, колю ботокс. Мы как-то с Боречкой Моисеевым много лет назад сидели. Я говорю: "Борь, ну, ты че, куда так-то уж прям..." Он: "Красиво." Я: "Борь, вот скажи мне тогда. Вот у меня морщины на коленках появляются, мне что, там тоже нужно все заколоть?" Он отвечает: "Знаешь, да. Надо". Я ему: "Борь, да иди на фиг, блин!"

Но прошли годы, и я стала колоть ботокс. Потому что мне не нравится конкретная морщина, она меня бесит! Прошли еще годы – и я отрезала себе кусок века, потому что оно стало мешать мне краситься. Скажешь, я тоже жертва навязанного стандарта? Хочу выглядеть как все? Я-то как раз никогда не хотела ни быть, ни выглядеть как все. Поэтому минимум вмешательств могу себе позволить.

– Этот минимум сейчас делают едва ли не все. Только некоторые зачем-то врут, что не делают. Вот я в салоне листала женский журнал, там телеведущая Лера Кудрявцева зачем-то говорит, что не пользуется "сильными средствами вроде ботокса". При этом лет ей примерно 45. Мы все понимаем, как выглядит женщина сорока пяти лет, которая ничего с собой не делает.

– Ну, Лерка в принципе маленькая собачка, которая до старости щенок.

– Я даже сейчас не о конкретной телеведущей. Я о вранье, комплексах и страхе.

– Наши женщины четко ориентированы массмедиа. Поэтому Лера Кудрявцева, которую показывает Первый канал, выглядит будто ей 25. Сопротивляться стереотипу могут не все. В том числе и мужики, которые в 50 бросают семью, любимых детей, жен, потому что модно. Ведь и Владимир Владимирович развелся.

– Кстати, о ботоксе...

– Да, у него гладкое лицо, хорошая фигура. Он занимается дзюдо – и все идут заниматься. Нормы. Правила. Почему в роддомах отговаривают брать детей-инвалидов? Потому что правила. А ведь мы знаем, во что превращаются такие дети, которые остаются в государстве – они превращаются в овощи и умирают. Неужели те, кто работает с ними в роддомах, этого не знают? Но все равно отговаривают. Для них, когда ребенок лежит и орет – норма.

Наше общество начало развиваться позже других. На западе все живут до 28, определяясь, что хотят делать в жизни – и только потом только выходят замуж, потом рожают, уже ближе к сорока. И мы к этому идем. Но нас что-то ужасно тормозит. Мы так всего боимся! Нас приучили, что нужно бояться! Нельзя высовываться, нужно быть как все. Не рыпаться. Вот я, пожалуйста. Кто у меня сейчас берет интервью? "Свобода" – и все. Нет, меня зовут в передачу "Пусть говорят", но я сама туда не пойду. То есть высунулся – получи по башке.

Поэтому поменять программу женщинам и мужчинам после 50, живущим с заложенными нормами, правилами, моделями поведения, очень и очень трудно. Но надо пытаться. Потому что иначе просто проживешь бессмысленную жизнь.