Марьяна Торочешникова: По данным Федеральной службы по труду и занятости, в 2015 году работодатели в России подали 11948 извещений о происшедших на производстве несчастных случаях. 4193 из них со смертельным исходом. Наиболее травмоопасными признаны строительство, обрабатывающее производство и сельское хозяйство. Однако, по мнению представителей независимых профсоюзов и юристов, осуществляющих защиту трудовых прав граждан, официальная статистика производственного травматизма в России не отражает реальную картину. Далеко не все несчастные случаи регистрируются, и часто недобросовестные работодатели при помощи разных посулов убеждают работников подписать бумаги о том, что травма – бытовая и не связана с производством. Бывает, что сотрудника, ставшего нетрудоспособным, спешат уволить в кратчайшие сроки. Получить после этого какую-либо компенсацию от Фонда социального страхования или работодателя становится практически невозможно. Как защитить права после несчастного случая на производстве? На какие компенсации можно рассчитывать, и как их получить?

Порядок действий при получении травмы на производстве обсуждаем сегодня с экспертами в студии Радио Свобода - это юрист Центра социально-трудовых прав Ксения Михайличенко и председатель московского отделения Межрегионального профсоюза "Рабочая Ассоциация" Григорий Сивачев.

Прежде чем рассказывать о том, что же нужно делать каждому человеку, который, не дай бог, получил травму на производстве, поясните, действительно ли это серьезная проблема? Вот эти 11948 извещений - это же не все тяжелые травмы, и многие из этих случаев (по-моему, около пяти тысяч) не были признаны производственными после расследования. Насколько мои слова о том, что статистика не отражает реальной картины, соответствуют действительности?

Григорий Сивачев: В ваших словах есть истина. Действительно, работодатели в России массово скрывают случаи травматизма на производстве, и мы, профсоюзные организации в Москве, очень часто сталкиваемся с этим на практике. Последние случаи - это были рабочие «Ингеокома», метростроевцы. Мы общались с рабочими, и во многих общежитиях люди лежали с болезнями, которые получили либо из-за того, что условия труда в шахте не соответствуют нормам (то есть по колено в воде, или сразу после взрыва приступаешь к работе, и дыхательные пути страдают от этого), либо получили травму из-за того, что техника безопасности, опять же, со стороны работодателя была нарушена, он не обеспечил их спецодеждой и так далее. И все они были не оформлены должным образом, не получали никаких выплат и фактически жили за счет своих товарищей по работе, которые покупали им лекарства и корми

На многих предприятиях в Москве есть случаи, когда работодатель скрывает такие вещи. Это чаще всего случаи, когда работник не имеет доступа к выполняемым работам по образованию либо достаточной квалификации, ввиду того, что у нас в последние 20 лет убивается профессионально-техническое образование, и специалистов не хватает. Либо работодатель не обеспечил работника нужными инструментами, нужно защитой для выполнения этих работ, но при этом требует от него выполнения этой работы. В этом случае, естественно, вина работодателя, и он рекомендует работнику отказаться от выплат, зачастую даже, кстати, компенсируя, если это москвичи и крупные предприятия. Работодатель компенсирует работнику все расходы на лечение из своих средств, но это не оформляется как производственная травма.

Марьяна Торочешникова: А в чем тут смысл - не оформлять несчастный случай на производстве? Ведь тогда все расходы несет не работодатель, а федеральный Фонд социального страхования, и работодателю как раз лучше бы сказать: я делал ежемесячные взносы, у меня страховой случай, вы и разбирайтесь.

Григорий Сивачев: Прямой смысл! Если это тяжелый несчастный случай, то в комиссии по расследованию должен быть представитель Государственной инспекции по труду. И, естественно, при расследовании несчастного случая, если будет доказан факт, что работодатель допустил работника до работы, не проведя обязательный инструктаж или не обеспечив его необходимыми средствами защиты, или что работник вообще не имел доступа к данной деятельности, то работодатель будет выплачивать ФСС, но работодателя могут и привлечь к ответственности.

Помимо административной, у нас есть уголовная ответственность - это 143-я статья УК и 216-я, связанная со строительством и горными работами. Вот как раз то, что работников метростроя сразу после взрыва пускают в шахту, это нарушение 216-ой статьи УК, и наказание может быть от штрафа в двести тысяч до трех лет лишения свободы.

Марьяна Торочешникова: Да, в таком случае работодателю не интересно, чтобы кто-то приходил и устраивал проверку. Тем не менее, что же делать, если случилось несчастье, человек получил травму на работе? Как человеку доказать, что он получил ее именно на работе, что это производственная травма, и что он имеет право на все необходимые компенсации?

Ксения Михайличенко: Есть несколько статей Трудового кодекса, которые каждый работник должен знать, как "Отче наш". Он должен знать, что есть 227-я статья Трудового кодекса, в которой как раз описывается, что такое несчастный случай на производстве, каким образом он должен расследоваться и так далее.

Вот почему официальная статистика одна, а неофициальная другая? Тут, на мой взгляд, есть вина и самих работников. Их сейчас очень легко обмануть, потому что они просто не знают, какие имеют права. В 227-ой статье написано, что есть ряд случаев, когда работодатель должен провести расследование.

Прежде всего, мы должны посмотреть на субъект - им должен быть человек, который работает по трудовому или гражданско-правовому договору, и там предусмотрены выплаты в Фонд социального страхования. Очень часто возникают спорные ситуации, когда на производстве есть ученики, практиканты и так далее. Эти люди являются в данный момент абсолютно такими же работниками и пользуются всеми гарантиями Трудового кодекса, поэтому к ним тоже смело применяем 227-ю статью! У нас есть лица, которые отбывают наказание с осуществлением трудовых обязанностей, то есть они работают, и с ними тоже может что-то произойти, и мы на них также распространяем эту статью, они являются такими же работниками.

Вот вы - субъект, который на все это имеет право. Более того, сейчас очень распространена история, когда заключается гражданско-правовой договор, а на самом деле человек осуществляет не работу по гражданско-правовому договору, а он такой же работник.

Марьяна Торочешникова: Вы имеете в виду договор об оказании услуг, то, что называется фрилансерским договором?

Ксения Михайличенко: Да, и сейчас даже на крупных производствах есть ряд рабочих, которые работают по трудовому договору, и абсолютно такие же люди, которые стоят рядом с ними, за соседним станком, оформляют их по гражданско-правовому договору. Так вот, на них мы тоже распространяем эту статью, потому что они фактически осуществляют трудовую функцию. Безусловно, там возникнет еще вопрос о доказывании того, что они так же осуществляют трудовую функцию, но все равно есть такая практика, что суды это все признают, поэтому люди имеют абсолютно такое же право.

Марьяна Торочешникова: Но если уже случилось несчастье, как начинается расследование?

Григорий Сивачев: Создается комиссия, туда входит инженер по технике безопасности или тот, кто отвечает на предприятии за технику безопасности - такая должность должна быть на предприятии, где более 50 работников. Если легкая травма, то достаточно представителя профсоюза.

Марьяна Торочешникова: А что такое легкая травма?

Ксения Михайличенко: Медицинское учреждение выдает справку по форме 315-У, когда человек туда поступает. Соответственно, врач, который его обследует, выдает работодателю эту справку, в которой написано, легкая травма или тяжелая.

Григорий Сивачев: И в зависимости от этого работодатель или своими силами проводит расследование, или он должен привлечь представителя Государственной инспекции по труду, чтобы это расследование было объективным. Проблемы очень часто возникают именно в процессе формирования этих комиссий по расследованию производственной травмы.

В России крайне не развито профсоюзное движение, за исключением наследника ВЦСПС – ФНПР, в которую входят государственные компании. В большинстве частных компаний отсутствуют профсоюзные организации, и работодатель на свое усмотрение решает этот вопрос. Он оценивает риски и принимает решение, оформлять это как производственную травму или нет. Нет независимого представителя от профсоюзной организации, который мог бы приструнить работодателя, чтобы было объективное расследование, и именно на этой стадии зачастую возникают проблемы – сложно что-то доказать. Работодатель убеждает работника, а работник – человек, зависимый от работодателя…

Марьяна Торочешникова: То есть работодатель убеждает: "Ты не скандаль, я тебе что-нибудь леваком выплачу…"

Григорий Сивачев: Да, либо вообще не выплачивают. Если ты из другого региона, то ты зависишь от работодателя не только финансово, но и в плане жилища. С переломанной ногой ты зависишь от общежития, а будешь шуметь – из общежития на улицу, до свидания!

Вот у нас метростроевцы – это в основном шахтеры, которые приехали из разных регионов России, если вообще не из-за рубежа. И с кем из них я ни общался, все они при получении производственной травмы отказывались ее оформлять, потому что полностью зависят от работодателя. А что-либо доказать потом очень сложно, потому что «само расследование несчастного случая показало, что это произошло по вине работника» – бывают и такие подлоги (что от него пахло алкоголем, например).

Ксения Михайличенко: Если человек был в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения, то этот несчастный случай уже не признается связанным с производством. Но есть еще ряд моментов - очень часто работодатель вводит работника в заблуждение. Работник говорит: "Я же упал во время перерыва, и мне работодатель сказал, что я не работал, был перерыв". А на самом деле, если ты упал на территории работодателя во время перерыва, то это тоже несчастный случай на производстве.

Или, например, человек работает вахтовым методом, и во время междусменного отдыха он получает какую-то травму. Вроде бы логично – ты не работал, но специфика именно вахтовой работы заключается в том (и это, опять же, написано в 227-ой статье), что даже во время отдыха все равно этот несчастный случай подлежит расследованию. Так что есть моменты, когда работника очень легко можно ввести в заблуждение, но смотрим 227-ю статью - там все написано.

Или, например, несчастный случай, связанный с природными стихиями, аномалиями: человек на рабочем месте, и вдруг гроза, сильный град, что-то такое происходит, и это тоже все включается в 227-ю статью.

Григорий Сивачев: Есть еще одна уловка, когда работнику говорят: "Мы тебя сейчас уволим по статье". 81-я статья, пункт 6 - это когда работник грубо нарушил технику безопасности, что повлекло за собой эти последствия. "У тебя не было обуви с металлическими вставками, и ты из-за этого сломал ногу". Но при этом молчат о том, что это вина работодателя – он не предоставил обувь. И работнику говорят: "Мы тебя сейчас сокращаем по этой статье, и тебе не то что полагаются какие-то выплаты, а ты потом еще никуда не устроишься с такой записью с трудовой книжке". Работнику откровенно лгут, и он верит из-за юридической безграмотности. Профсоюзной организации нет, защитить некому…

Марьяна Торочешникова: После несчастного случая должна формироваться комиссия, и, если это легкая травма, то комиссия формируется только из работников, а если тяжелая травма, то будет еще Государственная инспекция труда. А если это трагедия со смертельным исходом, то привлекаются, наверное, правоохранительные органы. Или они могут и в менее тяжелых случаях участвовать в работе такой комиссии? Когда участвуют прокуратура или полиция?

Ксения Михайличенко: При тяжелом несчастном случае, либо групповом (больше двух человек), либо со смертельным исходом, помимо Государственной инспекции труда, работодатель еще обязательно должен уведомить прокуратуру. Если есть активная профсоюзная организация, то она берет все в свои руки. И тут должен хорошо среагировать прокурор. Более того, нужно еще уведомить и местную администрацию, о чем вообще все забывают.

Марьяна Торочешникова: А для чего?

Ксения Михайличенко: Наверное, чтобы она понимала, что происходит.

Марьяна Торочешникова: И чтобы она тоже взяла на контроль работу этой организации.

Ксения Михайличенко: Да. Если это предприятие подведомственно какому-то специальному органу - например, ряд производств у нас подведомственны Ростеху, Ростех имеет право проводить там различные проверки, то еще и этот орган нужно обязательно уведомить.

И самое главное: в любом случае, даже при легкой травме, нужно уведомить Фонд социального страхования. Это главный субъект, который в основном потом выплачивает денежные средства, причем там получаются очень большие выплаты. Он изначально должен знать, что происходит, мониторить всю ситуацию, потому что ему потом сдаются все документы. И Фонд социального страхования, по крайней мере, в Москве, очень активно включается в работу комиссии, начинает звонить работодателям и так далее.

Фонд социального страхования радеет за свой бюджет, поэтому сразу ставит дело на контроль и активно взаимодействует с работодателем. Часто люди приходят в суд, вызывают Фонд социального страхования как третье лицо, а Фонд даже не знает, что была такая ситуация.

Марьяна Торочешникова: Можно это рассматривать как один из вариантов борьбы с недобросовестным работодателем? Например, если работодатель говорит работнику: "Подписывай бумаги, что ты от всего отказываешься, не пиши никаких заявлений, иначе я тебя уволю…", – в данном случае может помочь звонок в Фонд? И что вообще делать, если работодатель уперся и говорит: "Будешь выступать – уедешь в свой Красноярск в гипсе"?

Ксения Михайличенко: Здесь можно действовать по разным направлениям: позвонить в Фонд, позвонить или написать в Государственную инспекцию труда. Если есть профсоюз, то очень важна поддержка профсоюза. Есть различные организации, которые занимаются защитой трудовых прав. Есть правовые консультации, куда можно позвонить и узнать, что делать.

Марьяна Торочешникова: Что можно сделать на месте, если случилась травма?

Григорий Сивачев: Основное - это свидетели. Работодатель может не сформировать комиссию, не уведомить ФСС и вообще никак не оформить это документально, а потом кричать, что ничего и не было, неизвестно, где и как травмировался работник, что это было нерабочее время и к нему это не имеет отношения.

Прежде всего, нужно поговорить с коллегами по работе. Если случается такая ситуация, то свидетели - это основное. ФСС реагирует на это, потому что ему выгодно выявлять такие случаи, работодатель обычно имеет определенную скидку на страховые выплаты, если он чист, если у него в течение определенного времени не было никаких случаев травм на производстве.

Марьяна Торочешникова: И тут еще одна причина скрывать это! Соответственно, тогда он меньше взносов платит в фонд.

Григорий Сивачев: Да. У него все замечательно, и он на этом экономит. И ФСС, выявляя таких недобросовестных работодателей, имеет больший доход, поэтому ФСС в этом плане будет союзником работникам. У нас еще и в интернете очень широкое пространство для маневра. Единственное, если юрист говорит, что он за консультацию возьмет деньги, то не надо к нему обращаться, потому что очень много бесплатных юристов, которые могут запросить какой-то процент по итогам помощи, если дойдет до суда. Очень рекламировался Центр социально-трудовых прав, это замечательная организация, она многим помогла. Так что надо обращаться, заручившись поддержкой коллег.

Марьяна Торочешникова: А если коллег запугали?

Ксения Михайличенко: Это бывает очень часто. Работники часто сначала подписывают все отказы, за них пишут какие-то заявления, что он там упал дома, а потом они понимают, что зря подписали. Пожалуйста, ничего не подписывайте! По крайней мере, в тот момент, когда вы еще находитесь в таком непонятном бессознательном состоянии, нельзя ничего подписывать, ведь потом безумно сложно оспорить что-то, если есть бумага, в которой вы сами лично написали, что никаких претензий ни к кому не имеете, что вы упали дома, в огороде, когда копали картошку.

Безусловно, бывают случаи, когда коллег запугивают. Поэтому самый лучший вариант, если дело доходит до суда, когда в качестве свидетелей приходят люди, которые уже не работают на этого работодателя. Эти люди уже не зависимы от работодателя, они говорят всю правду, без проблем! Нужно поговорить с коллегами, объяснить им, что каждый из них может оказаться в точно такой же ситуации.

Марьяна Торочешникова: А видеофиксация, аудиозаписи? Например, можно записать момент, когда работодатель давит на работника, говорит: "Ничего не пиши" или "Напиши то, что я тебе говорю, иначе будет то-то и то-то", - это потом будет рассматриваться в суде как доказательства давления? Или это ненадлежащие доказательства, и суд не примет их во внимание?

Ксения Михайличенко: Судебная практика по приобщению видео- и аудиозаписей настолько разнообразна, что все зависит от конкретного судьи, от его уже сформировавшейся позиции по отношению к таким доказательствам. В принципе, судья прослушивает это как дополнительное доказательство, и у него уже формируется определенное мнение, хотя некоторые судьи категорически отказывают в приобщении таких доказательств. Самые надежные доказательства - письменные и свидетельские. Когда нет хорошо оформленного акта, остаются только свидетельские показания.

Марьяна Торочешникова: Это сложный путь, который связан с взаимодействием с недобросовестным работодателем. Если работодатель добросовестный, то собирается комиссия и составляется акт, а дальше все отправляют в Фонд социального страхования. А кто определяет размеры выплат?

Ксения Михайличенко: Есть закон № 195 "О несчастных случаях на производстве и профессиональных заболеваниях", в котором все расписано. На что имеет право работник, который попадает в такую ситуацию? Прежде всего, это пособие по временной нетрудоспособности. Его размер больше, чем размер пособия по больничному листу, здесь человек, независимо от стажа, получает стопроцентную заработную плату, пока находится на больничном. Там немного другой порядок расчета - заработная плата рассчитывается не за два года, а за двенадцать месяцев, и максимальный размер может доходить до четырехкратного. Максимальный размер у нас – пятьдесят девять тысяч пятьсот рублей в месяц, и мы еще можем умножить это на четыре, то есть получается больше двухсот тысяч. Если у вас заработная плата, например, 210 тысяч, то вы так же и будете получать ее.

Марьяна Торочешникова: И строители, которые работают на опасных производствах, получают такие деньги официально?

Григорий Сивачев: Нет, если брать рабочих, то официально никто таких денег не получает.

Ксения Михайличенко: В любом случае, законодательство нам говорит, что до этого предела - 210 тысяч - можно получать.

Марьяна Торочешникова: А как доказать, что ты по факту получал большую зарплату, чем значилось в каких-то бумажках? Такое ведь часто случается, особенно как раз на самых травмоопасных производствах - в строительстве, на обрабатывающем производстве и в сельском хозяйстве. И человеку надо платить страховые выплаты, исходя не из 20 тысяч, которые он получал официально, а из 120 тысяч, которые он получал реально. Это возможно?

Григорий Сивачев: Доказать можно все. Я знаю случай, когда трудовой коллектив обманули с выплатами, с зарплатой, и они обратились в суд. А они вообще не были официально оформлены, не было ни трудового договора, вообще ничего. И чисто на основе свидетельских показаний друг друга они подтвердили факт, что работали на этого работодателя и им выплатили зарплату. Опять же, все упирается в свидетельские показания! «Черная зарплата», к сожалению, очень сложно доказуема, особенно проблематично для человека, у которого травма, доказать, что он получал больше.

Марьяна Торочешникова: И уж подавно Фонд не захочет ничего этого оплачивать.

Григорий Сивачев: Да, и работодатель будет здесь бороться всеми правдами и неправдами. Ведь если в суде будет доказано, что работник получал больше, чем его официальная, «белая» зарплата, то, возможно, работодатель попадет на еще на большие штрафы.

Ксения Михайличенко: И ему еще нужно будет доплатить налоги, все взносы!

Григорий Сивачев: Да, поэтому тут вся машина работодателя и коррупции будет против работника.

Ксения Михайличенко: Это действительно очень сложно доказать, и позитивной практики за последние четыре года практически нет, поэтому будем все-таки исходить из официальной заработной платы. Вот это пособие - единственная выплата, которую выплачивает работодатель, пока человек находится на больничном - месяц, два, три и так далее, - а потом ФСС все это возмещает из взносов.

А дальше есть выплаты, которые делает уже непосредственно Фонд, работодатель не имеет к ним отношения, и единственная обязанность работодателя - это передать Фонду документы: акт, копии трудового договора, трудовой книжки, - то есть документы, связанные с работником. Акт - самый важный документ для ФСС. Дальше Фонд назначает ряд пособий. Прежде всего, это единовременное пособие, оно у нас максимальное - 90 тысяч рублей в 2016 году, и оно выплачивается человеку при стопроцентной утрате профессиональной трудоспособности. Если меньше, соответственно, процент его утраты - от 90 тысяч. Сумма с каждым годом растет. Это ему выплачивают сразу, как только Фонд получил документы - их провели, и в течение десяти дней это выплачивается.

Дальше Фонд назначает ему специальную ежемесячную выплату, которая начинает выплачиваться после того, как заканчивается больничный лист, и человек либо выходит на работу, либо оформляет инвалидность и сидит дома. Ежемесячная выплата назначается на основании медицинской справки, которую работник приносит в фонд, где по результатам медицинской экспертизы устанавливается конкретный процент утраты его трудоспособности. Рассчитывается его средний заработок за 12 месяцев, от этой суммы берется тот процент, сколько он утратил, и выплачивается ему ежемесячно. Причем это может быть пожизненная выплата, если это утрата до конца жизни. Бывает, что человек восстанавливается, и медицинская экспертиза показывает, что утрата стала чуть меньше или, наоборот, чуть больше, то есть Фонд теперь постоянно производит ему эту выплату.

Марьяна Торочешникова: Даже если человек нашел себе какую-то работу?

Ксения Михайличенко: Это неважно, он может работать, может не работать, это безусловная выплата. Более того, если происходит смерть во время работы, то такие же выплаты - и единовременную, и ежемесячную - получают его иждивенцы, например, ребенок до 18 лет, а если он учится на очной форме обучения, то эта выплата продолжается до 23 лет.

Марьяна Торочешникова: Это компенсация по утрате кормильца?

Ксения Михайличенко: Нет, это другая история.

Марьяна Торочешникова: И человек может получать обе эти выплаты одновременно?

Ксения Михайличенко: Да, это разные законы, разные выплаты, что-то регулируется законодательством субъекта, этим занимается соцзащита... И в законе нет никаких ограничений. А если в законе нет императивной нормы, которая что-то запрещает, значит, одно другого не отрицает.

Марьяна Торочешникова: Важное обстоятельство – гибель человека на производстве. Если человеку, ставшему инвалидом или получившему травму на производстве, сложно доказать, что это была производственная травма, насколько легко или, напротив, сложно родственникам погибшего установить, как он умер? Вам известны случаи, когда родственники пытались выяснить, его сбила машина или кар на стройке?

Григорий Сивачев: Мне известны трагические случаи на стройках, когда именно не удавалось что-либо доказать. Лет 12 назад я работал на стройке и бурильщиком, и стропальщиком. Зачастую работодатель скрывал, что я работал бурильщиком, потому что у меня не было "корочки", и получи я травму – работодатель попал бы на серьезный штраф. Или я работал стропальщиком на высоте, а у меня элементарно не было страховочного пояса, и если бы я упал вниз, то работодателю было бы крайне невыгодно фиксировать этот несчастный случай.

А тогда в Москве был строительный бум, я работал в компании «Донстрой», где очень активно привлекались трудовые мигранты. Тогда еще не было жестких квот на привлечение иностранной рабочей силы, и они использовались работодателем в основном как дешевый рабский труд. И были случаи, когда работник падал с высоты, работая без страховки. Его переодевали в непотребную одежду и выкидывали, как бомжа, за территорию стройки.

Марьяна Торочешникова: Поскольку вы назвали компанию, то здесь я делаю ремарку (чтобы нас не привлекли к ответственности - за клевету, например), что никаких расследований не проводилось, и вы не можете юридически доказать эти свои слова. Это ваши предположения.

Григорий Сивачев: Да. Был шум, когда Галина Дмитриева вместе со мной писала заявления о пропаже двух строителей – Александра Паретова и Дамира… не помню уже его фамилию. И их родители приезжали в Москву, искали их, но концов так и не нашли, даже тела не были найдены. И тогда, лет десять-двенадцать назад, это было массово. Сейчас ситуация не такая вопиющая, но работодателю выгодно скрывать именно такой несчастный случай, если у него очень много нарушений. При смертельном случае подключается прокуратура, государственная инспекция по труду, возникают вопросы. Те же строительные компании постоянно проверяют, и почему те проверяющие не нашли никаких нарушений? Вскрываются коррупционные составляющие и так далее. То есть это невыгодно никому! Это ЧП, оно предается огласке, подключаются надзорные органы, и работодателю это крайне невыгодно, если у него не все чисто с техникой безопасности или с чем-то еще.

Марьяна Торочешникова: То есть здесь родственники не могут ни на что рассчитывать, разве что уже на правоохранительные органы.

Ксения Михайличенко: В моей практике был случай, когда семья была в Молдавии, а человек работал на стройке в Москве и погиб, упал с крана. Но здесь его коллеги сразу пошли к работодателю и сказали: "Составляйте акт, мы передадим семье". Работодатель, очевидно, испугался, сразу все составил, коллеги передали все семье, и семья, помимо того, что она все получила от ФСС, еще пошла в суд и с работодателя по гражданскому кодексу взыскали 500 тысяч морального вреда. И это только благодаря тому, что коллеги, видимо, очень хорошо напугали работодателя, потому что в суде было видно, что он пришел нехотя, но не отрицал факта, что человек у него работал. Трудового договора не было, но работодатель признал, что это был его работник, и для суда этого было достаточно.

Марьяна Торочешникова: Но это, опять же, добрая воля работодателя, просто попались активные люди, а так бы он мог сказать: нет, ребята, я ничего не знаю, у меня в документах этого человека нет…

Ксения Михайличенко: Да, в таких ситуациях все очень сложно. А семья далеко, она не знает, к кому обратиться… Даже если она обращается к юристу… Да меня даже элементарно не пустят на стройку, чтобы я там что-то доказывала.

Марьяна Торочешникова: Погибший был гражданином Молдавии. И, стало быть, это обман, когда работодатель говорит: "Ты не гражданин России, значит, никакие выплаты из российского фонда социального страхования тебе не положены"?

Ксения Михайличенко: У нас практически в каждом законе, который связан с трудовыми отношениями, в первой-второй статье видно, что законодательство распространяется на граждан Российской Федерации, граждан других государств и на лиц без гражданства.

Григорий Сивачев: Сейчас при получении патента иностранные работники ежемесячно выплачивают взносы в российскую казну на эти нужды, и сам работодатель зачастую забирает с их зарплаты 13%. Вот ребята из Ингеокома сейчас написали заявления работодателю: прошу не вычитать из моей зарплаты 13% ввиду того, что я сам оплачиваю патент. То есть зачастую наше государство получает с таких работников двойную плату, и на их все распространяется.

Марьяна Торочешникова: Но когда они приходят в больницу со своим патентом, им говорят: до свидания.

Ксения Михайличенко: Нет, в последнее время, по крайней мере, в Москве, все достаточно нормально и в этом плане.

Григорий Сивачев: Зачастую многие работники не знают, что они могут обратиться. Им ничего не рассказывают, и правовая безграмотность крайне выгодна работодателю. Человек чувствует себя полностью бесправным в чужой стране, в чужом городе, и с ним можно делать что угодно.

Марьяна Торочешникова: У меня тут есть подборка вопросов, связанных с производственными травмами. Например, мужчин пишет: "Получил на работе травму – перелом большого пальца. Вина работодателя – неисправные станки. Мне сказали, чтобы я не говорил, что это производственная травма, иначе уволят".

Ксения Михайличенко: Ему оплатят весь его больничный лист – 100% его заработной платы. Ему все равно оплатят единовременную помощь, даже в каком-то маленьком размере. Кроме того, этот закон предусматривает оплату фондом всех издержек на медицинское обслуживание, на реабилитацию. Нужно принести все чеки в Фонд, и Фонд все это оплатит.

Марьяна Торочешникова: А если человек не хочет проходить реабилитацию в государственной клинике, он может лечиться за свой счет в частной клинике, и станет ли тогда ФСС компенсировать ему эти средства?

Ксения Михайличенко: У ФСС есть целый ряд различных регламентов, где предусмотрено, кому и какие положены выплаты. И ограничений на то, что это должна быть государственная или частная клиника, насколько я помню, нет, все ограничивается суммами. Если человек приходит и говорит, что он лечил палец за пять тысяч евро в месяц, понятно, что он точно выйдет за ту сумму, которая утверждается каждый год. Главное, чтобы у медицинского учреждения была лицензия. Сейчас часто возникают разговоры: «Ой, Фонд не выплатил, потому что мы лечились в частной клинике», - так это потому, что у многих частых клиник нет лицензий на ведение медицинской деятельности.

Григорий Сивачев: В договоре на предприятии тоже могут быть прописаны какие-то выплаты в различных ситуациях. То есть работник много на что имеет право, но мало что знает. Все это надо отслеживать в каждом конкретном случае.

Есть вопиющий случай с Верой Шиховой, которая уже несколько лет ездит в Москву…

Марьяна Торочешникова: …и дважды приходила в студию Радио Свобода!

Григорий Сивачев: ФСС повел себя некорректно по отношению к ее сыну, который получил производственную травму.

Марьяна Торочешникова: И женщина уже несколько лет борется за это. Я успела привести только один пример, и надо будет сделать еще одну передачу на эту тему с разбором конкретных случаев.

Предлагаем всем читать статью 227 Трудового кодекса РФ, где написано, что должны делать работник и работодатель в случае производственной травмы. Также предлагаю всем приходить на сайт Центра социально-трудовых прав. И конечно, приходите на сайт МПРА, там есть необходимые инструкции, как себя вести в случае, если вы считаете, что работодатель нарушает ваши права.