5 марта, в годовщину смерти Иосифа Сталина, к его могиле на Красной площади Москвы выстроилась очередь людей с букетами красных гвоздик.

Это очередное подтверждение того, что Сталин возвращается в общественное сознание современной России. В стране появляются его новые памятники, а личность Сталина, согласно обнародованному в январе опросу "Левада-центра", "стала более притягательной для россиян":

"Сократилось число тех, кто считает Сталина жестоким и бесчеловечным правителем, по вине которого страна понесла тяжелейшие потери в начале войны.

Сталин – мудрый руководитель, который привел СССР к могуществу и процветанию", уверен каждый пятый (20 процентов в декабре и 14 в 2007 году).

Кроме того, как и в 2007 году, 15 процентов респондентов считают, что "только жесткий правитель мог поддержать порядок в государстве в тех условиях острой классовой борьбы, внешней угрозы, всеобщей расхлябанности, которые у нас были 50-70 лет назад.

Еще 12 процентов опрошенных полагают, что "наш народ никогда не сможет обойтись без руководителя такого типа, как Сталин, рано или поздно он придет и наведет порядок" (в 2007 году так же считали 9 процентов).

Министр культуры и председатель Российского военно-исторического общества Владимир Мединский так высказывается об "отце народов": "Есть великий народ и великий подвиг. И есть Сталин. Они – так сложилось – не отдельно друг от друга, не "благодаря", но и не "вопреки". Все вместе и без изъятий – это и есть наша история".

В недавнем интервью Sports.ru дзюдоист и депутат Госдумы от ЛДПР Дмитрий Носов назвал Иосифа Сталина "величайшим политиком прошлого века" и усомнился в гибели миллионов людей во время репрессий.

Произведения Александра Солженицына, в частности "Архипелаг ГУЛАГ", депутат назвал "проплаченной историей" (саму книгу Носов, по его собственному признанию, не читал). В пример он привел тот факт, что в семье Носовых из более чем 230 родственников в 1937 году не посадили никого.

Депутат отметил, что Сталин подобрал страну с сохой и довел ее ВВП до 10 процентов от мирового, во время войны прибавка ВВП была 20 процентов.

Историк, автор биографии Сталина "Жизнь одного вождя" Олег Хлевнюк перечисляет множество свидетельств того, что Сталин был одним из самых кровавых массовых убийц в истории, но замечает, что апологетов Сталина никакие факты не заставят изменить свое мнение:

– Когда люди отрицают массовый террор, это очевидно политические игры, поскольку оспаривается очевидное. Есть цифры, есть документы. После того, как открылись архивы, мы получили ведомственную статистику карательных органов, спецслужб, Минюста, Главного управления лагерей и так далее. Это позволило представить себе общую картину. В 1930-1952 годах было вынесено порядка 18-19 миллионов приговоров к заключению в лагерях, колониях, тюрьмах. Приблизительно 700-800 тысяч были официально приговорены к расстрелу. В последнее время появилась тенденция говорить, что политических заключенных было немного. Но когда говорят "немного", имеют в виду цифру порядка 3,5-4 миллиона человек (это опорная цифра, которая будет уточняться в сторону увеличения). Даже если взять нижнюю цифру – 3,5 миллиона осужденных за так называемые "политические преступления", – мы все равно получаем огромную цифру. Только какая-то привычка к бездушию может объяснить то, что расстрел или арест трех с лишним миллионов человек считается пустяком.

Но на самом деле эта цифра неполная и коварная. Помимо заключенных в лагерях, тюрьмах и колониях, существовал такой вид репрессий, как депортация в спецпоселения. Это достаточно жестокое наказание, особенно в первые годы, когда оно применялось, в период коллективизации. Людей часто привозили и выбрасывали в чистое поле. Вывозили семьями – с детьми, женщинами, стариками. Поэтому там была очень высокая смертность. Так вот, депортированных с 1930 по 1952 год насчитывается 6 миллионов. И, конечно, сторонники низких цифр эти 6 миллионов не присоединяют к 3,5-4 миллионам осужденных по политическим статьям. Не знаю, кем они их считают, но вряд ли крестьян, высланных в период коллективизации, можно считать уголовниками. Это люди, которые пострадали по политическим мотивам, не говоря уже о том, что среди них было много детей.

Вообще, чтобы понять сталинскую систему, нужно учитывать, что тогда тем или иным наказаниям подвергалась значительная часть населения страны. За время сталинского правления с 1930 по 1952 год под судом побывало порядка 50 миллионов человек. Значительная часть попала в лагеря, некоторые были расстреляны. Но многих приговаривали к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Самое распространенное среди них – принудительные работы на предприятии, на котором человек трудился, с вычитанием существенной части зарплаты в пользу государства. Это было достаточно строгое наказание, учитывая стесненные материальные условия жизни большинства населения страны. Нужно понимать: помимо того, что система обрушила свой удар на политических противников, точнее на тех, кого она считала своими политическими противниками, – под удар разного рода репрессий попала большая часть населения страны.

​– Раскулаченные крестьяне проходили не по политическим статьям?

– Они вообще ссылались в административном порядке. Естественно, они не проходили в "политические" 3,5-4 миллиона. А этих крестьян, худо-бедно, было более 2 миллионов человек с 1930 по 1932 год. Я уж не говорю о народах, высланных во время войны. Если следовать апологетике сталинских решений, то нужно сказать, что это тоже были уголовники. Но вряд ли целый народ можно назвать уголовниками, конечно, они жертвы политических преследований, и все последующие законодательные акты, реабилитировавшие их, признают их жертвами политических репрессий. Последний случай, актуальный сейчас, – крымские татары. Так что даже если считать, что значительное количество осужденных были так называемыми "бытовиками" (людьми, осужденными за бытовые преступления), то людей, которых преследовали по политическим мотивам, все равно насчитывались многие миллионы человек.

​– Мы можем документировано сказать – Сталин точно виновен в смерти такого-то количества людей?

– Решение о коллективизации, высылке и репрессиях в период коллективизации принимались под руководством Сталина. Люди, которые умерли в ссылке, конечно, умерли не потому, что их с самого начала осудили к смерти, а просто потому, что там условия были ужасные. Но попадали они в ссылку, естественно, по решениям, принятым в Москве и подписанным Сталиным. Более того, есть документы о том, что именно Сталин был сторонником жестких мер в отношении кулачества, несмотря на то что в руководстве партии были и другие мнения, были предложения "пустить кулака в колхозы". И этот пример можно распространить буквально на все остальные "акции". Все массовые операции, все массовые репрессии, которые проводились в СССР, санкционировались лично Сталиным.

Наиболее яркий пример, наиболее изученный – потому что сохранилось невероятно большое количество документов, которое позволяет по дням и по часам проследить ход этих событий, –это массовая "операция" 1937-1938 годов. Тогда было арестовано порядка 1,7 миллиона человек, из них порядка 740 тысяч расстреляно. Это в течение двух лет, можете себе представить масштабы цифр. Так вот, приказ о проведении этих операций, несомненно, отдавал Сталин. Есть все решения Политбюро, подписанные им, есть многочисленные корректирующие телеграммы, которые он рассылал и подписывал. Есть его указания Ежову о том, как проводить эти операции. Нет никаких сомнений о том, что он инициировал и руководил этими репрессивными акциями НКВД. Так что его вину, его прямую причастность, его ведущую роль в организации этих акций документы подтверждают совершенно очевидно. Спорить не о чем, это общеизвестный факт – конечно, для тех, кто интересуется фактами. А если человек "верующий", если он себе что-то вбил в голову, что это было не так, тут уж никто не поможет, потому что он все факты отметает с порога.

​– Поговорим о фигуре Сталина. Есть две точки зрения. Одна точка зрения, что Сталин – это такая серость, которая, когда в результате революции в советской верхушке был запущен своеобразный отрицательный отбор, то есть побеждали люди, наделенные отрицательными качествами, оказался той самой идеальной серостью, которая в этом конкурсе победила. С другой стороны, кто-то рисует его образцом гения зла. У вас есть ответ на этот вопрос?

– Прежде всего, Сталин был диктатор. И как диктатор он, конечно, обладал несомненными талантами: умением конструировать политические институты диктатуры, необходимой жестокостью. У него не было комплексов, которые часто мешают политикам, скажем, демократического склада. В этом смысле он был человек решительный. Он никогда не останавливался перед самыми жестокими решениями, даже если они были сопряжены с огромными жертвами. С этой точки зрения, конечно, он был выдающимся диктатором, не говоря уже о том, что он сумел свою личную власть, несмотря ни на что, сохранить до смерти. И она не подвергалась никаким вызовам с конца 20-х годов, когда он окончательно утвердился в качестве победителя во внутрипартийной борьбе.

Что касается его профессиональных качеств руководителя страны, то это достаточно сложный вопрос. Он учился в духовной семинарии, получил образование такого гуманитарного профиля. У него были качества, способствующие самообразованию, – хорошая память, судя по всему, все, что он когда-то читал, он все хорошо помнил. Но что касается каких-то профессиональных качеств, он, как и многие люди из его окружения, не очень были подготовлены к руководству государством. Прежде всего, они были революционеры, то есть люди, нацеленные на захват власти. А что потом с этой властью делать – они не очень хорошо знали. Практически никто из них не имел опыта работы на производстве или решения каких-то созидательных задач. Они были революционерами, боролись за власть, это была их сильная сторона. А когда им пришлось решать созидательные задачи, в том числе руководить экономикой, тут они наломали много дров. Очень постепенно, путем проб и ошибок (и этот путь приводил к огромному количеству жертв), им удалось более-менее овладеть азами управления государством и экономикой, внешней политики. Во время войны учеба начиналась, как мы знаем, с крупных поражений. И только заплатив большую цену, Сталин освоил какие-то навыки руководства армией. И тут важный момент – всегда были эксперты. Когда к экспертам прислушивались больше, было больше успехов. Когда экспертов сажали в тюрьму как контрреволюционеров, политика была провальной. И личность Сталина, его характер, его фобии усугубляли отрицательные тенденции в управлении страной.

​– Какие фобии?

– Он был человеком очень подозрительным. Он всегда считал, что будет реализован самый плохой сценарий, что кругом очень много врагов, что никому нельзя верить. В силу этой подозрительности и страха утраты власти он всегда принимал самые радикальные, репрессивные решения. Принцип, как он на одном заседании сказал: вы должны сигнализировать, если хотя бы 5% будет правдой – уже хорошо. Получалось, что если хотя бы 5% попавших под подозрение, арестованных окажутся действительно врагами, это нормально. Остальные 95% – ну, что ж делать. Это его собственные слова, все зафиксировано. По этому принципу государственная машина при Сталине и работала – "лес рубят, щепки летят", но уже не щепки, чаще бревна летели.

​– Он действительно верил, что вокруг сплошные враги, или это была специальная истерия, которую запустили в обществе, чтобы Сталину было легче проводить свою политику?

– Кто сейчас уже ответит? Есть свидетельства врачей, которые делали вскрытие. Судя по их наблюдениям, в ходе его болезни (у него были всякие сосудистые заболевания) его худшие качества ухудшались. Знаете, когда человек болеет, его характер ухудшается. Если он был подозрительным, он становится вдвойне подозрительным. Но сказать это обо всей его жизни мы не можем, у нас нет данных. Вполне логично предположить, что он действительно верил в существование многочисленных врагов. Враги, естественно, были. Было бы удивительно, если бы их не было, учитывая революцию, гражданскую войну и так далее. Другое дело, сколько их было, насколько вообще столь масштабные обвинения были разумны.

Но то, что он в определенные моменты нагнетал обстановку подозрительности, ксенофобии, мобилизации до состояния общества, окруженного врагами, –конечно, это тоже было. Это важный элемент политики, на самом деле, свойственный не только диктатурам. Это вообще очень распространенный политический инструмент, когда общество пытаются мобилизовать вокруг лидера, указывая на какого-то врага и говоря, что, несмотря на разногласия, мы должны сплотиться. Это избитый, рутинный политический прием. Но для диктатуры он очень характерен, для сталинской диктатуры тоже очень характерен. Он постоянно его использовал, что называется от начала и до конца. Одна из последних "акций" – "дело врачей", было выстроено по этому принципу: есть враг, необходимость мобилизации, необходимость бдительности. Это абсолютный императив его политики во все времена.

​– Вы говорите, что Сталин был очень хорошим диктатором, в смысле, в школе диктаторов он бы получил твердую 5. В этой школе нужны какие-то другие качестве, чем те, которые мы считаем положительными?

– Естественно, когда речь идет об авторитарных лидерах, там совсем другие критерии оценки. Там ценится жестокость, беспринципность, умение не обращать внимание на мнение народа, умение подчинять себе людей, умение принимать самые жестокие меры. Но есть точка зрения, и я полностью с ней согласен, что сталинская диктатура была избыточно репрессивной. Те меры, которые он принимал, они не всегда укрепляли диктатуру, а порой наносили вред самой системе, не говоря уже о стране. Понятно, что система строилась на поддержании социальной и политической стабильности, уничтожении инакомыслящих. Для этого что нужно сделать? Нужно периодически проводить "чистки", держать людей в страхе, вытаскивать из их среды то одного, то другого, организуя какие-то показательные репрессии, чтобы все остальные боялись. А можно идти, как делал Сталин, по пути массовых репрессивных акций, арестов, расстрелов, которые охватывали миллионы людей, среди которых были не только те, кто имел какое-то подозрительное прошлое, – большинство составляли совершенно ни к чему не причастные люди.

Эти массовые операции начинались вроде бы с арестов тех, кто имел "темные" пятна в биографии, предположим, когда-то был офицером, меньшевиком. Но логика развертывания этих операций приводила к тому, что в жернова попадали люди, не имеющие никакого отношения к этим подозрительным категориям. Например, сослуживцы, родственники, соседи арестованных и подозрительных. Такой размах, такой метод поддержания политической и социальной стабильности был настолько избыточен, что, скорее, приводил к отрицательному результату даже с точки зрения диктатуры. В 1937-1938 годах были расстреляны почти 700 тысяч человек, большая часть из них – вполне квалифицированные, работоспособные люди. Что значит для страны буквально в два года лишиться 700 тысяч таких граждан, не говоря о том, что еще более миллиона были направлены в лагеря, многие там умерли, а те, кто не умерли, далеко не всегда использовались самым рациональным способом. Такие действия просто ослабляли страну. Более известен пример с военными, среди которых были проведены серьезные репрессии накануне войны. Как бы там ни говорили, что их всего было несколько тысяч человек, нужно себе представлять, что каждый такой арест сильно сказывался на моральном состоянии армии в целом и имел негативные последствия. В общем, репрессии в сталинское время часто выходили за рамки разумного, даже если оценивать разумное по меркам диктатуры.

​– Часто сейчас апологеты Сталина говорят о том, что, мол, были перегибы, но – он принял страну аграрной, индустриализировал ее и победил в войне, то есть был эффективным хозяйственником, менеджером. У меня есть внутреннее возражение: время было такое, ХХ век, все страны в это время индустриализировались, и многие благополучно индустриализировались без всякого Сталина и массовых репрессий. Но, может быть, для России есть какая-то логика в этих словах?

– Я никоим образом не хочу сравнивать нацистский режим и сталинский режим, они разные. Но про Гитлера тоже можно сказать, что он строил дороги, что он ликвидировал безработицу. Эти аргументы, вероятно, нужно принимать во внимание, но они ничего не объясняют. Действительно, существовал какой-то объективный процесс индустриализации, которая началась, кстати, не при Сталине. Индустриализация страны началась еще до революции и проходила, как считают специалисты, достаточно успешно. Если брать реальные показатели, то речь идет о сопоставимых темпах развития дореволюционной индустриализации и сталинской индустриализации.

Конечно, огромная страна работала не покладая рук и жертвовала всем, чем только могла жертвовать, и эти жертвы, в конце концов, должны были дать какой-то результат. И он был значительным. Вопрос – действия властей ускоряли или замедляли достижение этого результата. Совершенно очевидно, что многие решения Сталина и его окружения были просто неэффективны, ошибочны. Их потом самому Сталину приходилось пересматривать. То же касается и войны. Конечно, Сталин был главнокомандующим, и совершенно невозможно отрицать его влияние на руководство армией и страной в годы войны. Но мы прекрасно понимаем, что его руководство накануне и в первый период войны совершенно отличается от происходившего во второй период войны, когда, принеся жертвы, удалось чему-то научиться и освоить сложную задачу руководства страной и армией в военных условиях, добиться победы.

Но и еще важно сказать, что в любой войне главную роль играет народ, многие миллионы людей, которые идут воевать, которые жертвуют собой. Можно подумать, что страна победила только благодаря Сталину. Совершенно недопустимо забывать, что победил народ. Это истина, с которой пусть поспорят те, кто хотят. Апологеты Сталина, конечно, считают, что он победил в годы войны, иногда создается впечатление, что он один вышел, что называется, в чисто поле, сразился и произошла победа. Но это, строго говоря, всегдашняя проблема – все победы приписать военачальникам, забывая о солдате. Мне кажется, мы в последнее время к этой грани все ближе и ближе подходим. Такое впечатление, что Сталину хотят отдать вообще все лавры, которые, на самом деле, принадлежат не ему, а народу.

​– Почему вы вообще занялись изучением Сталина?

– Я, на самом деле, никогда не занимался просто Сталиным. Я не хочу себя хвалить, но просто должен объяснить, что – в отличие от многих публицистов, которые сразу пишут о Сталине, – я долгие годы занимался этим этапом в советской истории, экономической политикой, политическими структурами. Я занимался историей ГУЛАГа, занимался самыми разными сюжетами, которые непосредственно касались Сталина, но все-таки не шли в русле биографии Сталина. А вот после того, как собрался определенный материал и я опубликовал несколько работ о различных аспектах политики сталинского периода, появилась возможность на основании этого еще подумать и о личности вождя, и написать биографическую работу. Я к Сталину шел обходным путем, сначала изучал исторический контекст, многочисленные вопросы политики, экономики, социальной жизни. И только на основании этого я осмелился написать о человеке, именем которого система называлась. С моей точки зрения, это более продуктивный путь, он позволяет вписать личность в контекст и понимать действия этого человека, понимать, в какой мере они были необходимы, а в какой мере были вызваны исключительно личными качествами диктатора.

​– У вас есть ощущение, что в последние годы к исследованиям Сталина российское государство стало относиться как-то по-другому?

– У меня нет такого ощущения. Как историк, который профессионально занимается этими вопросами, я не испытываю никакого нажима или цензуры, указаний, что нужно писать так, а не эдак. Другое дело, мы, конечно, до сих пор страдаем от проблем в архивной политике, когда совершенно необоснованно не открывают то, что нужно открыть, и закрывают то, что было всегда открыто. Мне трудно судить, в какой степени это рассчитанная политика, она какая-то растрепанная. Я часто в этом усматриваю бюрократическую неразбериху и глупость, которых всегда много в любой бюрократической машине, а уж наша широко известна своими достоинствами в этом смысле. Музей ГУЛАГа хороший открыли, приняли полезную программу об увековечивании жертв репрессий. Вместе с тем, есть выступления отдельных чиновников и депутатов, большое количество апологетической литературы. На телевидении мы видим передачи, в которых говорится очень жестко о Сталине, но есть и противоположные примеры. Так что у меня нет ощущения однонаправленной политики. Она колеблется вместе с массовыми настроениями. И с другой стороны, отчасти формирует эти массовые настроения.

​– В общество вернулась фигура Сталина, он снова опять достаточно популярен. Причина этого – общество недостаточно информировано? То есть если поднажать, еще больше рассказать о том, что сделал Сталин, то, наконец, пелена падет с глаз у людей? Или дело не в информированности общества? Вы сказали в начале интервью – "привычка к бездушию". Может быть, причина популярности Сталина – в чем-то еще, не в самом Сталине?

– Тут и то, и другое, как вообще все в истории. Я достаточно серьезно отношусь к просветительству – нужно объяснять, спорить, показывать, как было на самом деле. Это имеет большое значение. Но вы правы, дело тут не только в наших знаниях или незнаниях. Конечно, у большинства наших сограждан совершенно неверные, ошибочные представления о сталинской эпохе и о самом Сталине. Во многом это связано с тем, что люди лепят из Сталина то, что им хочется видеть, по принципу противопоставления нынешним проблемам. Условно говоря, сегодня есть коррупция – а вот при Сталине коррупции не было (хотя это абсолютная неправда). Сегодня многие люди живут плохо, и возникает миф, что при товарище Сталине цены снижали. Конечно, бедновато жили, но все одинаково, в общем, обеспеченно – что, на самом деле, абсолютно не соответствует действительности. "Террор был направлен против всяких чиновников, которые злоупотребляли властью, простых людей не трогали" – что тоже абсолютная неправда, потому что около 99% всех пострадавших в результате террора были именно простые, рядовые граждане.

Но создаваемый по такому принципу миф Сталина – не сам Сталин – жизнеспособен до тех пор, пока мы не найдем опоры нашей собственной жизни, пока мы будем бояться будущего. Когда человек боится будущего, он смотрит в прошлое и идеализирует его. Ему хочется вернуться в золотой век, которого на самом деле не было. Это массовая психология. Она очень характерна для многих стран во времена переломов. В этом мы абсолютно не уникальны. Этот миф Сталина отомрет сам по себе в результате соединений двух факторов. Повышение уровня исторической культуры общества, знаний об истории, которая есть у людей. Но гораздо более важное – это постепенное, трудное решение тех проблем, которые сегодня существуют в нашей стране.