В среду закончилась первая фаза судебного процесса над Джохаром Царнаевым. Присяжные признали его виновным по всем тридцати пунктам обвинения. На втором этапе разбирательства, который, видимо, начнется уже на будущей неделе, жюри определит виновному меру наказания – смертная казнь или пожизненное тюремное заключение.
Семнадцать из тридцати обвинений, предъявленных Царнаеву, предусматривают высшую меру наказания. В теракте, который произошел 15 апреля 2013 года на финише Бостонского марафона, погибли три человека, среди них восьмилетний мальчик. Обвинение показало присяжным фотографии страшных ранений, от которых он скончался; его младшей сестре оторвало ногу. В общей сложности двести сорок человек получили ранения разной степени тяжести. Старший из братьев Царнаевых, Тамерлан, взорвал первую бомбу, убившую одного человека, взрывное устройство, которое привел в действие Джохар, стоило жизни двум другим.
Никто из родных Царнаева не приехал ни на слушания, ни на оглашение вердикта. В среду зал суда был заполнен лицами, пострадавшими в теракте, и их родственниками, многие из которых были вызваны обвинением в качестве свидетелей. Царнаев, пока судья зачитывал приговор, стоял, плотно обхватив себя руками; в столь возбужденном состоянии его за время суда видели впервые.
Еще на старте процесса адвокаты признали участие своего подзащитного в организации и исполнении теракта, так что первая фаза разбирательства, связанная с установлением вины или невиновности, была, по сути, формальностью. Защита делает ставку на вторую фазу – определение меры наказания. На начальном этапе адвокаты вызвали только четырех свидетелей и опрашивали их пять часов; у обвинения было девяносто два свидетеля, и их показания заняли пятнадцать дней. Заключительная стадия процесса обещает быть куда более состязательной, и защита сделает все, чтобы доказать, что вдохновителем злодеяния и его движущей силой был старший Царнаев, что он манипулировал младшим братом и вложил в неокрепшее сознание Джохара идеи радикального ислама, склоняя его к акту мести Америке за войны, которая она вела в мусульманских странах. Адвокаты будут убеждать присяжных сохранить жизнь Джохару с помощью доводов, что его психика была травмирована трагической судьбой родного чеченского народа, а также разводом родителей; главный аргумент, впрочем, будет строиться на том, что без Тамерлана злодейская акция никогда бы не состоялась. Обвинение, со своей стороны, будет доказывать жюри, что Джохар был активным, сознательным и полноправным соучастником деяния, имевшего целью устрашение Америки, и занимался приготовления к нему, даже когда старшего брата рядом не было.
Председательствующий судья Джордж О'Тул планирует уже в начале следующей недели приступить к заключительной стадии слушаний. Прежде чем отпустить присяжных, он вновь напутствовал их не обсуждать ни с кем детали дела, включая "собственное отражение в зеркале".
Профессор права университета Сиракуз Тара Гельфман поделилась с Радио Свобода своими впечатлениями от процесса по делу Царнаева.
– Очень тонкая стратегия, выстроенная защитой, – вот что на сегодня поразило меня больше всего. Уже во вступительном слове адвокат Царнаева Джуди Кларк, профессионал самого высоко калибра, признала участие своего подзащитного в преступлении; в заключительном слове она сначала попросила присяжных не проявлять снисхождения к виновному и осудить его за смерти, страдания и разрушения, которые он причинил, но поспешила добавить: надеюсь, вы сохраните беспристрастность и на завершающей стадии слушаний. К столь суровому защитнику, честному и объективному, присяжные должны испытывать доверие, когда она будет доказывать, что без старшего брата Тамерлана теракт никогда бы не материализовался. Джуди Кларк и ее помощники работают за гроши. Они – люди идеи, принципиальные противники смертной казни, и сделают все, что в их силах, чтобы спасти жизнь Царнаеву... Далее. Присяжные совещались одиннадцать с половиной часов, прежде чем вынести вердикт. Долго это или нет? Совсем не долго, учитывая, что им надо было разобраться в тридцати пунктах обвинения. Они попросили у судьи разъяснения по двум деталям, и оба запроса были абсолютно разумные: первый касался того, был ли подсудимый участником сговора во всех преступных деяниях, совершенных после теракта, или только в части самого теракта, а второй был призван прояснить различия в терминах "соучастник" и "пособник"; этот вопрос, кстати, задают профессорам все студенты – первокурсники юридических факультетов.
Как бы ни закончился процесс Царнаева, говорит Тара Гельфман, эксперты еще долго будут обсуждать вопрос, почему прокуратура решила инкриминировать ему не терроризм, а довольно-таки экзотичное обвинение в применении оружия массового поражения, ведь братья могли вместо самодельных бомб использовать скорострельное автоматическое оружие и убить больше людей? Сводилось ли все к тому, что применение оружия массового поражения было доказать легко, а связи с террористическими сетями – сложно? Процесс Царнаева не снял с повестки и проблему того, где Америке следует судить террористов: в судах общей юрисдикции или посредством военных трибуналов? И надо ли их судить вообще или лучше держать как незаконных комбатантов в тюрьмах до завершения войны с террором? По аналогии с обычными военнопленными. И если для этого Конгрессу надобно не просто де-факто, а де-юре объявить войну "Аль-Каиде", "Исламскому государству" и им подобным организациям, то почему он этого не делает? Американское право, заключила профессор университета Сиракуз, не поспевает за вызовами борьбы с террором.
