Нынешняя война со смертельной лихорадкой Эбола приводит на память войну с эпидемией другой болезни – полиомиелита (сокращенно "полио"), сеявшего панику в Америке всю первую половину 20-го века.
Его вспышки возникали внезапно (правда, всегда летом) и поражали, в основном, детей. В течение нескольких дней еще недавно абсолютно здоровый ребенок, на глазах у потрясенных родителей и беспомощных врачей, умирал или терял способность самостоятельно дышать, или у него парализовало ноги.
Первые эпидемии в Америке начались в 1914 году. Вскоре правительство стало принимать самые жестокие меры, чтобы остановить распространение болезни: врачи, медсестры и полицейские ходили от дома к дому, забирая в больницы заболевших детей. Семью держали в карантине, и если за это время ребенок в больнице умирал, родителей даже не пускали на похороны. Эпидемия погасла в 1919-м, хотя болезнь не ушла из страны – Франклин Рузвельт заболел в 1921-м, ему было 39 лет. Новая эпидемия грянула после Второй мировой войны. В книге Дэвида Ошинского "Полио. Американская история" эта вспышка описана так: "20 мая 1949 г. газета городка Сан-Анджело в Техасе сообщила о больном ребенке с диагнозом "полио". Через неделю больных детей стало 25. Семеро умерли. В середине июля число больных – 160. Погибших – 30. Городок вымер: закрылся кинотеатр, библиотека, бассейн, закрылись бары и даже церкви. "Мы боялись пожимать друг другу руки", – вспоминает тогдашний житель. В город прибыли шесть медиков-экспертов, но не лечить, а изучать".
В августе эпидемия полыхала уже по многим штатам. Началась паника, детей не выпускали из дома, принимали превентивные меры. Ничего не помогало: пик был в 1952 году– 57 628 случаев полио, 3 145 смертей, 21 269 инвалидов.
Хромой римский император
История "полиомиелита" так же длинна, как история человечества. Врачи узнают его жертву в египетском наскальном рисунке 14-го века до нашей эры. Хромой римский император Клавдий был, судя по всему, его жертвой. Тем не менее, когда в 1773 г. "полио" заболел писатель Вальтер Скотт, болезнь еще практически не была известна медицине. Писатель подробно зафиксировал симптомы, и по ним ему поставили диагноз – ретроспективно. В справке в Википедии описано: "В 1789 г. сделано первое клиническое описание полио английским врачом Майклом Андервудом, назвавшим болезнь "бездействием нижних конечностей". Первый медицинский отчет составил в 1840 г. немецкий медик Якоб Гейне. А Карл Медин первым начал эмпирическое изучение болезни во время эпидемии 1890 г. Поэтому "полио" некоторое время назывался "Болезнью Гейне – Медина". До названия "полиомиелит" (миелит в переводе – воспаление спинного мозга) болезнь сменила несколько имен: от общепонятного – "детский спинной паралич" до мистически жуткого – "утренний паралич". К 1916 году врачи в Америке уже быстро распознавали эту болезнь, но ее природа все еще оставалась не вполне разгаданной".
В историях борьбы с болезнями поражает то, как много ученых в разные времена, в разных странах, идя в разных направлениях, делали каждый свое открытие, пока не создавали для очередного коллеги базу, позволяющую сделать лекарство или вакцину и враз покончить с болезнью, которую не могли победить веками. Так было и с "полио".
В 1908 г. австрийцы – биолог Ландстейнер и врач Поппер – доказали, что "полио" возбуждает не бактерия, а вирус. (Не забудем, что самой вирусологии было тогда всего лет 18). Немецкий эпидемиолог Рёмер сумел выделить этот вирус в 1910-м. Постепенно установили, что люди, перенесшие полио, обладают иммунитетом, а значит, полио можно победить вакциной. И цепочка эпидемиологов пошла шаг за шагом в этом направлении. В середине 40-х очередь дошла до Джона Эндерса – медицинского гения на скромной должности вирусолога детской больницы в Бостоне. Профессор Дэвид Ошинский – директор исторического отдела Мединститута Нью-Йоркского университета и лауреат Пулитцеровской премии рассказывает в интервью Радио Свобода об Эндерсе: "Для создания успешной вакцины нужно было две вещи: во-первых, понять, какими путями вирус проходит через организм и попадает в центральную нервную систему. Во-вторых, выделить вирус и вырастить его в чистом виде, причем в количестве, достаточном для создания миллионов доз вакцины. Джон Эндерс, проведя тысячи опытов (и опровергнув мнения, кажется, всех ведущих эпидемиологов), обнаружил ткани, по которым путешествует вирус "полио", и нашел способ выращивать вирус в пробирке. Именно его работы проложили путь, по которому дальше пошли создатели вакцины. Это был гигантский шаг вперед. Джон Эндерс – единственный исследователь "полио", кто получил Нобелевскую премию – он и два его ассистента".
Кухонная вакцина
Так, в 1949-50 годах война с "полио" вошла в предпоследнюю свою стадию – создания вакцины. К этому времени было уже ясно, что болезнь так заразна, что гигиеной от нее не отделаться. К началу 50-х в Америке в список жертв полио входили: президент Рузвельт, несколько сенаторов, верховный судья, скрипач Исак Перельман, писатель-фантаст Артур Кларк, режиссер Фрэнсис Коппола, певцы Нил Янг и Дина Шор, актеры Лайонел Барримор, Миа Фарроу, Доналд Сазерленд. Умерла 19-летней дочь актрисы Хелен Хайнс. В лаборатории вирусологов, занимавшихся "полио", хлынули деньги. В газетах, журналах, на стенах домов появились душераздирающие плакаты, на которых маленькие дети-калеки просили помощи. Всем было ясно – тот, кто создаст вакцину, станет героем нации. Дэвид Ошинский в книге "Полио. Американская история" пишет: "На этом этапе крестового похода против полио (т.е. в процессе создания вакцины) вышли на сцену три главных конкурента: Альберт Сэйбин – ветеран исследований полиомиелита; Джонас Солк – молодой эпидемиолог, сравнительно недавно занявшийся полио; и Хилари Копровский – польский иммигрант и известный вирусолог. Все трое – евреи, все с восточно-европейскими корнями (Сэйбин родился в Польше, но на границе с Россией). Все трое были трудоголиками, все – бойцами, все были честолюбивы, и все трое понимали главную свою трудность и главную ответственность: вакцина – при 100-процентной действенности – должна быть 100-процентно безопасна".
Идеи Копровского и Сэйбина были близки – они создавали вакцину на основе живого вируса, который должен был вызвать в организме натуральную инфекцию, достаточно сильную, чтобы выработать антитела, но не настолько, чтобы вызвать болезнь. Профессор Ошинский рассказывает, что идею вакцин, основанных на живом вирусе, в 50-х годах разделяли большинство эпидемиологов. "Подобными вакцинами уже пользовались для предотвращения других инфекционных болезней, – говорит Ошинский. – Ими долго занимался Копровский. Такая вакцина – самая эффективная, но в ней баланс между недодозировкой и передозировкой – очень шаткий, и достичь его чрезвычайно трудно. Альберт Сэйбин долго над ней работал, добился поразительной точности концентрации, но проблема в том, что такая вакцина никогда не может достичь абсолютного совершенства. Из 1 млн детей, подвергнутых вакцинации, 1 заболеет от самой вакцины, а за ним и все те, кто находится рядом с ним". Доктор Джонас Солк работал над другим принципом: он создавал вакцину на основе убитого вируса, который стимулирует иммунную систему на создание антител, не вызывая при этом натуральной инфекции. Такая вакцина – менее действенна, но безопасна. Она не может вызвать заболевание "полио".
У вакцины Солка было и другое преимущество – ее можно было создать быстро. Но тут и начиналось сопротивление наиболее уважаемой части эпидемиологов, включая Сэйбина. Они подозревали Солка в излишней торопливости ради славы, считали его работу над вакциной недостаточно профессиональной. "Каждый может у себя на кухне сделать такую вакцину", – говорил Сэйбин и называл Солка "кухонным вирусологом". Однако помимо ученых в дело включилась и другая сила – медицинская администрация. Именно на нее приходилось ежедневное давление извне. В месяц заболевали по две тысячи детей. Над страной буквально стоял крик: "Когда же будет вакцина?!". Один из ведущих тогдашних администраторов – Бэзил О’Коннор – писал позже: "В лаборатории слово ученого – закон, но иногда вы должны показать ему, что творится за окном его лаборатории".
В 1953 г. Солк приблизился к последнему и самому опасному этапу подготовки вакцины – к проверке на людях, и даже точнее – на детях. Еще один отрывок из книги Ошинского: "Солк не мог проводить пробу, не получив согласие главного администратора Национального фонда по изучению детского паралича – Гарри Уивера. Он честно написал ему, что, будучи абсолютно уверен в безопасности вакцины, выбрал для испытания группу дефективных детей, содержащихся в специальном учреждении. Он объяснил это решение тем, что такие дети находятся под постоянным наблюдением врачей. Ответ был длинным, обсуждались посторонние вещи, а в конце Уивер осторожно писал: "Я не вижу ничего, что может помешать вам в проведении тех исследований, которые вы упомянули". Выражение "тесты на детях" не было даже упомянуто. Но Солк понял".
Только в 1954 г. дошло до первого массового испытания – на 600 тысячах младших школьников. Вакцина Солка вводилась подкожно, поэтому в проведении прививок участвовали 14 тысяч директоров школ, 50 тысяч учителей, 20 тысяч врачей, 40 тысяч медсестер, плюс 200 тысяч добровольных помощников. За год вакцина была проверена на полутора миллионах детей. Успех был квалифицирован как 80-процентный, и 12 апреля 1955 г. – в день десятой годовщины смерти Рузвельта – в Мичиганском университете состоялось торжественное (с трансляцией на всю страну) заседание, на котором доктор Джонас Солк был объявлен создателем спасительной вакцины. Ведущий радиотрансляцию легендарный журналист Эд Морроу сказал Солку: "Док, должен сообщить вам неприятную новость. Вы стали знаменитостью". К 1957 году число заболеваний полио в США сократилось в 10 раз. Но это все еще было 5 600 случаев в год. Война с полио не закончилась. "Ситуация была сложной, – рассказывает профессор Ошинский. – Большинство эпидемиологов считали, что надо ждать вакцину Сэйбина, которая не только более действенна, но дешевле и гораздо удобнее в процессе вакцинации, потому что это – микстура. Американские родители знали об этих спорах, но ужас перед полио побеждал страх перед вакциной. Моя мать, как тысячи других матерей, мучаясь и сомневаясь, все же дала согласие на вакцину Солка в 1954-м, и я стал участником самого массового медицинского эксперимента в американской истории. А вот в России, кстати сказать, дождались вакцины Сэйбина".
"Мы любим своих детей не меньше, чем вы своих"
В Советском Союзе первые эпидемии полио начались в 1949 г. – в Прибалтике, в Казахстане, в Сибири. Но исследования начались раньше, в 1945-м, и вел их замечательный эпидемиолог и удивительный человек Михаил Петрович Чумаков. Он в молодости стал жертвой клещевого энцефалита, с эпидемией которого боролся в Хабаровском крае. После болезни он почти оглох и потерял подвижность правой руки. Чумаков понимал чудовищную опасность полио и без конца теребил правительство просьбами о создании центра по борьбе с этой болезнью. Не получив такого центра, он в 1946 году добился для себя и группы своих сотрудников командировки в Америку. Там началось его сотрудничество с Альбертом Сэйбиным.
Институт Чумакову дали только в 1955 году, и он сразу начал действовать. "Сталин умер, – замечает профессор Ошинский. – Началось потепление в отношениях двух стран. К этому времени в Советском Союзе уже были серьезные проблемы с полио. Советские медики связались и с Солком, и с Сэйбиным, прося их приехать на консультацию по созданию вакцины. Солк отказался – под давлением жены (и, по свидетельству сына, потом жалел о том, что не поехал). А Сэйбин согласился, и Государственный департамент дал "добро". Сначала Сэйбин послал Чумакову образцы штаммов, и Чумаков с коллегами провели колоссальную работу по производству самой вакцины, проверенной и одобренной приехавшим Сэйбиным".
После двух лет масштабных групповых тестов 1958-59 годов институт Чумакова подготовил массовую вакцинацию. "Конечно, это было исследование Сэйбина, но добиться так быстро такого потрясающего результата удалось лишь благодаря искусству советских эпидемиологов, их технологиям и, добавлю, благодаря действиям их медицинской администрации, которая сумела организовать вакцинацию в масштабах, которым не было аналога в истории медицины, – продолжает Ошинский. – Вместе со странами Восточной Европы была проведена вакцинация 77 миллионов детей! И она была невероятно эффективной".
В 1960 г. советская делегация на конференции в Вашингтоне делала доклад об успешно проведенной вакцинации неслыханных масштабов. До этого, кстати, в Советский Союз ездила для проверки результатов профессор Йельского университета Дороти Хорстмэн. Тем не менее, на конференции кто-то из американцев заявил, что на Западе никто не доверяет советской информации. Тогда один из русских врачей встал и просто сказал: "Я только в одном могу вас заверить: мы любим своих детей не меньше, чем вы своих". И зал, стоя, аплодировал этим словам.
"Что меня поражает, так это дружба Сэйбина и Чумакова, – говорит профессор Ошинский. – Они оба были выдающимися вирусологами, но у Сэйбина был рудиментарный русский, а у Чумакова – рудиментарный английский. Тем не менее, они стали не просто соратниками, но близкими друзьями – на всю жизнь. Вот триумф науки – отложить в сторону все различия и делать общее дело. Нет этому лучшего примера, чем работа с вакциной Сэйбина в России 50-х годов".
Неожиданным образом примирила наука и пожизненную вражду – Сэйбина и Солка. Сейчас стало ясно, что вакцина Солка недостаточно действенна, а вакцина Сэйбина недостаточно безопасна. И в случае новых вспышек полио, которые еще случаются в развивающихся странах, их останавливают, применяя обе эти вакцины.
