В Замоскворецком суде Москвы 14 мая продолжается рассмотрение очередного эпизода "Болотного дела" – в отношении тех, кто был задержан во время так называемой "второй волны", зимой и весной прошлого года. На скамье подсудимых – четверо, их обвиняют в участии в массовых беспорядках и в применении силы по отношению к сотрудникам полиции во время событий 6 мая 2012 года на Болотной площади в Москве. На прошлом заседании, которое состоялось в конце апреля, представители прокуратуры зачитали обвинительное заключение. Трое из четверых подсудимых вину не признали.

Заседание 14 мая началось с показаний подсудимого Алексея Гаскарова. По закону подсудимые имеют право давать показания на любой стадии процесса, и Алексей Гаскаров ранее говорил, что хотел бы выступать сразу.

Свой рассказ он начал с событий, предшествовавших акции 6 мая. Он отметил, что в 2010 году провел несколько месяцев в следственном изоляторе по подозрению в нападении на Химкинскую администрацию и был полностью оправдан, после чего, по его словам, отдалился от протестного движения.

Затем Гаскаров перешел к довольно подробному описанию событий акции 6 мая, в частности, рассказал, что на Болотную площадь он пришел как рядовой участник акции, во время шествия общался со знакомыми анархистами, но никого не призывал прорываться к Кремлю. В сидячей забастовке возле Малого каменного моста он не участвовал.

По словам Гаскарова, в какой-то момент он увидел, что люди в толпе стали падать, он решил, что им угрожает опасность и интуитивно потянул полицейского за руку, никаких ударов ему не наносил. Также было и в других эпизодах: он пытался разнять полицейских и демонстрантов. В итоге, по словам Гаскарова, ему самому досталось от полиции: его несколько раз ударили и рассекли бровь.




14 мая в суд явились двое сотрудников полиции, которых признали потерпевшими. С допроса одного из них – Игоря Ибатуллина, который, по версии следствия пострадал от действий Алексея Гаскарова, – сторона обвинения начала представлять доказательства.
​



Адвокат Сергей Панченко, представляющий интересы еще одного подсудимого – Ильи Гущина, рассуждает о тактике стороны обвинения в этом процессе и о задачах защиты:

– Тактика обвинения будет ровно та же самая, потому что у нас те же самые прокуроры, что были на прошлом процессе – Смирнов и Стрекалова. Тактика их известная, она состоит в том, что тактики никакой нет: совершенно бездумно оглашаются материалы дела. Обвинение не заботится ни о чем, а просто надеется на свой административный ресурс, и у них есть основания полагать, что ожиданиях их оправдаются. Мы уже имеем приговор по предыдущим процессам: несмотря на очевидную несостоятельность обвинений, люди получили реальные сроки, хотя было явно видно, что они абсолютно не виноваты. У нас получилось как в плохом старом анекдоте про судебную систему: "Ваша честь, неужели вы посадите человека, который явно невиновен?" – "Конечно, нет, я дам ему условно". Те люди, которые явно были не виноваты, получили ниже низшего, но были все равно признаны виновными, то есть официально названы государством преступниками. Это отражает текущее состояние нашего правосудия. К сожалению, с учетом наших реалий нам негде взять другое правосудие, других судей, других прокуроров, и за неимением гербовой бумаги пишем на простой. На этом процессе, как и на прошлом, задачу защиты я вижу в том, чтобы продемонстрировать абсурдность происходящего всем, кто хочет ее видеть.

– Насколько усложнит работу защиты то, что Елена Кохтарева признала вину?

– Никак не усложнит. Я не могу рассуждать о мотивах, которыми она руководствовалась, но у меня есть предположение, что человек просто не захотел связываться. Никакого юридического значения для моего подзащитного Гущина это не имеет, потому что им не вменяются действия в группе. Даже в обвинительном заключении сказано, что они действовали друг от друга разрозненно. Поэтому если Кохтарева что-то признает или даже полностью признает свою вину, это никак не ухудшает положение Гущина и других.

– Какие именно действия Гущину вменяются?

– Ему вменяется, что он схватил сотрудника полиции Антонова за бронежилет и каску, дернул его назад, повалил на землю, от чего Антонов испытал физическую боль. Если посмотреть на видеозапись с участием Гущина, которая имеется в материалах дела, видно, что Антонов на землю не падал. И неоднократно на прошлом процессе сотрудники полиции давали показания о том, что, согласно их правилам безопасности, шлемы в таких ситуациях они никогда не застегивают. Соответственно, показания о том, что, когда Гущин схватил его за шлем, тот испытал физическую боль от давления ремешком шлема, – явная ложь.

– Вы можете в этом процессе ссылаться на показания, которые давали полицейские в прошлом?

– Нет. Считается, что этих показаний не было. У нас процесс новый, и все должны давать показания снова. Адвокаты будут вновь просить выступить свидетелей защиты из числа организаторов митинга и активных организаторов протестных мероприятий, которые участвовали в прошлом. Придется все это
повторить, – уточняет адвокат Сергей Панченко.

На скамье подсудимых в рамках этого дела – четыре человека. Национал-демократ Илья Гущин, активист движения "Антифа" Алексей Гаскаров и гражданские активисты Александр Марголин и Елена Кохтарева. Последняя с предъявленными обвинениями согласилась и признала, что 6 мая на Болотной площади принимала участие в массовых беспорядках и кидала в сотрудников полиции пустые пластиковые бутылки. Остальные подсудимые вину отрицают.

В эти же дни в Московском городском суде продолжается рассмотрение так называемого "дела организаторов", в рамках которого обвинения в организации беспорядков 6 мая на Болотной площади в Москве предъявлены лидерам "Левого фронта" Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву. 13 мая сторона обвинения завершила представлять доказательства, с 15 мая – слово переходит к адвокатам.

Еще один активист "Левого фронта" Алексей Сахнин, покинувший Россию и получивший политическое убежище в Швеции, рассказывает об интересе депутатов шведского парламента к "Болотному делу" и рассуждает о том, как изменилась ситуация вокруг фигурантов этого дела:
– Изначально предполагалось, что те, кого обвиняют в организации массовых беспорядков, – Удальцов и Развозжаев – получат самые длинные сроки. И я думаю, что ничего не изменилось. Вряд ли Следственный комитет или та часть чиновников путинского режима, которые несут ответственность за организацию этих процессов, создадут политическую интригу, пытаясь столкнуть цели оппозиции между собой – они и так уже столкнулись. Действует прежняя логика: все, кто проявлял самодеятельность, участвовал в организации протестных действий, – враги режима и они должны быть закатаны под асфальт. Украинские события фундаментально этого подхода не изменили. Боюсь, что приговоры будут жесткими и жестокими.

– Какой интерес проявляют шведские депутаты к "Болотному делу" и насколько может повлиять такая международная поддержка?

– Когда я приехал сюда почти год назад, уровень информированности о "Болотном деле" был почти нулевым. Зачастую я встречаю понимание, смешанное с удивлением: когда люди узнают о масштабе происходящего, сначала не доверяют, а потом, когда начинают вдаваться в подробности, по-моему, разделяют то отношение к "Болотному делу", которое восторжествовало среди российской оппозиции. Очень легко увидеть, какая часть западной политической элиты готова в этом участвовать, по крайней мере, на примере Швеции. Правым партиям это неинтересно. Условные "левые", социал-демократы, "зеленые" интересуются. Многие политики либеральной Партии центра принимают участие в наших мероприятиях.

Я свою задачу вижу в том, чтобы на фоне всех происходящих событий "Болотное дело" оставалось в фокусе внимания не только российского правозащитного и политического сообщества, но и западного. Наши партнеры из Партии зеленых, которая является парламентской партией, пообещали, что попробуют вместе с коллегами из Левой партии перенести этот вопрос на обсуждение Европарламента. Наша задача заключается в том, чтобы экспортировать опыт обсуждения "Болотного дела" из Швеции в другие страны Европы. К сожалению, у всех свои недостатки: в России в тюрьмы сажают, а европейцы очень неторопливы. Во всем мире все рушится, а здесь ощущаешь себя как на острове, где люди живут по расписанию: бегают, занимаются здоровьем. Тишь да гладь, да божья благодать. Поэтому иногда эмоционально тяжело, когда приходишь к кому-то, понимая, что это твои друзья сидят в тюрьмах, идут кошмарные суды, а тебе отвечают: "Знаете, завтра я уеду отдыхать, давайте встретимся на следующей неделе". Но если учитывать, что "Болотное дело" касается не их страны и происходит далеко за границей, то все-таки я благодарен тем почти 20 депутатам, которые подписали письмо с требованием освобождения "узников 6 мая", – говорит Алексей Сахнин.

Всего фигурантами "Болотного дела" являются 28 человек. 11 из них уже получили приговоры, еще столько же – амнистированы.

Общественная комиссия по расследованию событий 6 мая обнародовала в среду новый доклад, в котором дается оценка судебным процессам по "Болотному делу". Исследование представили адвокат Вадим Клювгант, глава фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров и правозащитница Людмила Алексеева. Вел заседание Михаил Касьянов