Александр Генис: Сегодняшний выпуск Американского часа мы откроем беседой с ведущим нашего Кинообозрения Андреем Загданским. Андрей, какой фильм вы выбрали для заключительного выпуска Кинообозрения в этом году?
Андрей Загданский: Я выбрал новую картину Александра Пэйна “Небраска”, которая уже получила несколько престижных призов и несколько номинаций на награды “Золотой глобус”, я абсолютно убежден, что мы увидим этот “маленький” фильм и среди “оскаровских” номинаций. Помните, Саша, мы уже когда-то обсуждали в рамках нашей программы фильм Пэйна “На обочине”. Я очень хорошо помню, что мне он понравился, а вам нет.
Александр Генис: Он понравился всем любителям вина, после этого красного вина стало продаваться гораздо больше, чем раньше.
Фильм мне действительно не очень понравился, потому что это впрямь “маленькое” кино. А в каждом оскаровском сезоне должен быть “маленький” фильм, который напоминает нам о том, что Голливуд идет не только от вестернов, но и от Чехова. И вот этот чеховский “маленький” фильм необходимая принадлежность американского кинематографа. Александр Поэйн большой мастер таких фильмов, он сам о себе говорит, что его задача снимать “литературное кино”, кино, которое основывается не на звездах, а на сценариях. Более того, у него есть интересная мысль: если хороший сценарий, то через 20 минут зритель забывает, что он смотрит на знаменитого актера, он ждет, что получится на экране. Мне это все оченьблизко. Но фильм “На обочине” мне все равно не понравился, потому что при всей своей легкости, изысканности, элегантности он не отходит далеко от архетипического сюжета Золушки: не было, да стало.
“Вот, мол, писатель, у него все плохо, не получается, а потом все-таки получилось”.
Как получилось? А как-то. Так в жизни не бывает.
Андрей Загданский: Это вы все говорите о фильме “На обочине”. Но новый фильм Пэйна вы еще не видели.
Александр Генис: Я жду от вас рассказа о нем.
Андрей Загданский: Значит только после моего рассказа вы решите, пойдете вы смотреть его или нет. Между прочим, “Небраска” имеет принципиальное жанровое сходство с “На обочине” - это тоже путешествие. Там два приятеля объезжают “Винную долину” в Калифорнии, а здесь отец и сын отправляются в путешествие в Небраску.
Александр Генис: Из Монтаны. Это не то же самое, что “Винная долина” Калифорнии.
Андрей Загданский: Да уж, это приблизительно, как из Челябинска ехать в Воркуту, что-то в таком духе. Итак отец и сын едут, как мы сказали, из штата Монтана в Линкольн, штат Небраска, чтобы получить миллион долларов, которые отец выиграл в лотерею издательского дома. Точнее, отец думает, что выиграл эти деньги в лотерею. Тут очень важно объяснить, что это такое, я думаю, в России не все знают эту примечательную американскую чушь.
Александр Генис: Туфту.
Андрей Загданский: Вы получаете по почте письмо, на котором написано гигантскими, огромными, чудовищными буквами “Поздравляем! Один миллион долларов ваши”. А дальше маленькими буквами: “У вас будет шанс выиграть эти деньги, если вы подпишитесь на такие-то журналы, и если лотерея будет разыграна в вашу пользу”. Короче говоря, чушь, туфта. В 90 годы я получал такие извещения по штуке в неделю, в последнее время они исчезли, мне кажется, что нынешнее поколение не реагирует так на большие буквы, как это происходило раньше.
Александр Генис: Но только потому, что жулики освоили интернет, а почта уходит в прошлое. Но в свое время для меня это тоже было открытие, когда я приехал 36 лет назад, и когда я увидал: “Мистер Генис, вам достался миллион”, я им сразу не поверил - откуда они меня знают так хорошо, чтобы знать, сколько я стою?
Андрей Загданский: Это действительно важный кусочек “американы”.
Александр Генис: Каким надо быть наивным человеком, чтобы в это поверить.
Андрей Загданский: Таким, как наш герой Вуди , который решил, что он выиграл, и что должен поехать и получить эти деньги в городке Линкольн, штат Небраска. При этом Вуди стар, и как человек пьющий и пожилой, вероятно, он попадался нетрезвым за рулем, поэтому у него забрали права, он не может ехать в Линкольн, Небраска, и он решает, что он тогда пойдет пешком из Монтаны.
Александр Генис: С год идти.
Андрей Загданский: Начинется фильм: Вуди останавливает шериф на улице, звонит сыну, сын его забирает. И так происходит несколько раз подряд. Семья Вуди относится к его желанию добраться до Небраски, чтобы получить свой миллион долларов, с разной степенью признания безумия Вуди: от старшего сына Росса, который считает, что нужно думать о доме престарелых для старика и вспышек ирландского гнева его жены Кейт, до сдержанных и многократных попыток младшего сына Дэвида объяснить отцу, что вся эта лотерея - старый трюк, в который никто уже в мире не верит. Но Вуди не сдается. Играет Вуди Брюс Дерн и играет совершенно замечательно. Это - старческое безумие, балансирующее между адекватными и неадекватными мгновениями, мерцающее сознание, когда вы никогда уверенно не можете сказать, здесь он или где-то в другом месте. Брюс Дерн уже получил приз за лучшую мужскую роль в Каннах, он номинирован на “Золотой глобус” за эту роль, и я абсолютно убежден, что будет номинирован и в оскаровский сезон.
Что же происходит: Дэвид берет отпуск на несколько дней, усаживает Вуди в машину и говорит: все, мы едем в Небраску. Сама поездка - прихоть, блажь неадекватного Вуди и желание Дэвида пойти навстречу и выполнить безумную волю отца. И вот они едут. Фильм черно-белый, абсолютно никаких красот по дороге, смотреть не на что, все плоско и скучно.
Александр Генис: Это, кстати, определяет место действия. Дело в том, что Небраска - очень любопытное место, она настолько пустынна, что последние годы говорилось о том, что не лучше ли отвести эти места под заповедник для бизонов, то есть вернуть Небраску и окружающие ее штаты в то первозданное состояние, когда белые пришли в эти края. Там слишком мало людей, там плохо все растет, эти земли не нужны для сельского хозяйства. Поэтому лучшее, что можно с этим сделать - оставить в покое эту прерию.
Андрей Загданский: Вы знаете, с чем у меня ассоциируется Линкольн, Небраска? Оттуда приходят часто государственные документы. Я помню, паспорт присылали оттуда. Потому что там до такой степени нет никаких рабочих мест, никакой деятельности, что федеральные службы размещают свои агентства именно там, чтобы людей чем-то занять.
Александр Генис: Несмотря на это, не будем забывать, что именно там находится центр магических инвестиций, а именно в городе Омаха, штат Небраски, это - родной город режиссера Пэйн.
Андрей Загданский: Он там родился.
Александр Генис: Именно там живет Уоррен Баффетт - самый главный, самый богатый, самый знаменитый инвестор. Туда приезжают тысячи людей, чтобы посоветоваться с гуру от бизнеса, “мудрецом из Омахи”. Так что Небраска не такое простое место, тем более оттуда очень много актеров появилось. Я специально посмотрел: Генри Фонда, Брандо, Фред Астер, Ник Нольте - все они вышли из Небраски. Что-то там есть такое загадочное в этих пустынных прериях.
Андрей Загданский: А может быть желание удрать оттуда? Может быть желание подняться, выскочить из этой дыры, из этого пустого места?
Александр Генис: Очень может быть. Комплекс “трех сестер”, которые бегут в Москву.
Андрей Загданский: Совершенно верно. Перебраться оттуда в Нью-Йорк и изменить свою жизнь навсегда.
Александр Генис: Но Александр Пэйн не перебирается, он все время снимает фильмы вокруг своих родных мест и часто их показывает на экране.
Андрей Загданский: Значит он что-то там находит для себя. Но вернемся к картине, едут отец и сын через эту плоскую, скучную Небраску и проезжают через маленький городок, где когда-то жил Вуди с семьей, откуда он родом. Они ночуют там и, выпив в местном баре чуть больше, чем надо бы, Вуди падает, расшибает себе лоб и остается в больнице. Врач советует побыть пару дней под наблюдением в больнице. Таким образом неизбежна встреча с родственниками, с которыми Вуди, как мы понимаем, не поддерживает близких отношений, с кузенами Дэвида. Фильм “Небраска” очень жесткий, очень острый анализ провинциальной Америки, глубинки, малоподвижной, консервативной, туповатой, скучной. Вся жизнь: встречи с родными, пиво и бейсбол по телевизору. Единственный разговор, который объединяет всех наших героев - это разговор, на какой машине ездил кто-то из семьи в 70-е годы. Частота реплик в этом интенсивном обмене приблизительно одна в 15 секунд. Это абсолютно гоголевский эпизод, лучший в фильме. Тишина и вакуум провинциальной жизни, где жизнь граничит с каким-то амебным состоянием.
Впрочем, и тут не так все просто. Все родственники и друзья возбудились, когда узнают, что Вуди выиграл миллион долларов в лотерею. Выясняется, что у всех родственников есть какие-то финансовые требования к Вуди: они ему помогали, когда он пил, и неплохо,чтобы он каким-то образом поделился своим благосостоянием. И все это заканчивается унижением и смехом над доверчивым стариком, когда они видят само извещение о выигрыше и прекрасно понимают, что ничего Вуди не выиграл, что все это туфта.
Портрет Америки, который Александр Пэйн вмсте со своим очень талантливым сценаристом Бобом Нелсоном рисует, - безрадостный. Промышленный бум 60-х годов в этом регионе давно закончился. Жизнь пуста, заняться людям нечем. В автомастерской, которой когда-то владел Вуди, работают мексиканцы, и он заходит туда навестить мастерскую и замечает, что рабочие пользуются не тем инструментом, которым нужно - это очень его раздражает. Это очень важная деталь: принципиальные рабочие места уходят от традиционного населения Америки и уходят к мексиканцам. При этом Вудди, герой корейской войны, который пережил крушение самолета, потерял друзей на той далекой забытой американской войне, маленький человек, который всю жизнь прятал свою боль в алкоголе и работе, оказывается выброшен и обманут. И вся его надежда как-то изменить старость - это миллион долларов в лотерее: на выигрыш можно купить новый грузовик и компрессор.
Александр Генис: На русский это переводится “Шинель”.
Андрей Загданский: Верно, то самое, что я хотел сказать. Мечта и движение маленького человека к чему-то осязаемому, понятному, дающему ему статус. У Гоголя - шинель, у Вудди - новый грузовик, пикап, который можно загрузить инструментами и чтобы там был новый компрессор. Финал фильма - правильный, предсказуемый, но правильный и высокий.
Кто-то из великих сказал, что искусство может и должно быть справедливым. Мне страшно нравится эта фраза, потому что искусство может творить справедливость, которой так не хватает нам в реальности. Разве не этого мы все хотим? По дороге из Линкольна, Небраска, когда, конечно, они не забрали никаких денег, Дэвид покупает отцу грузовик и покупает компрессор. Они возвращаются домой и проезжают через город город детства отца, где он был так унижен всего лишь два дня назад, в глазах родственников, друзей, девочки, в которую он был так влюблен когда-то в школьные годы. И сын Дэвид останавливает машину и предлагает Вуди сесть за руль. Это, Саша, великая американская мизансцена - смена водителя от отца к сыну. Помните, как была перегирана этй мизансцена в фильме “Человек дождя”, когда герой разрешает своему брату-аутисту вести машину.
Александр Генис: Если ты можешь доверить машину, ты можешь доверить все. Это, конечно, важная часть американской мифологии.
Андрей Загданский: Но обычно отец передает машину сыну. Здесь происходит все наоборот, найдено новое решение. И это тоже отражает реальность Америки: люди стареют, теперь сыновья часто забирают ключи от машины у пожилого отца: все, твое время прошло, ты уже не должен водить. Но - не в финале “Небраски”. Вуди садится за руль, Вуди едет через город детства на новом грузовике. Гоголевская “Шинель”.
Александр Генис: Для того, чтобы герой Гоголя получил шинель, ему нужно было умереть, а здесь возрождение происходит внутри Небраски, для этого не нужно пересекать Стикс.
Андрей Загданский: А может быть он уже там?
Александр Генис: Может быть, и тогда Небраска - это посмертная жизнь?
Андрей Загданский: Я так не думал, я все воспринимал в рамках реальности.
Александр Генис: Потому что если в рамках реальности, то это уже социалистический реализм, а не магический.
Андрей Загданский: Нет, социалистического реализма там нет в помине, там есть измененное, сдвинутое состояние. Тем не менее, возвращаясь к тому, что происходит на экране: он едет через этот город, и все видят его. Все люди, которые смеялись, издевались, обижали, смотрят и думают: “Вуди едет в новом грузовике, может он действительно выиграл миллион долларов?” Видят все, кто его обижали, его приятели, девочка, теперь уже старуха, в которую он когда-то был влюблен. Он шепчет своему сыну: спрячься. Тот сползает с сиденья на пол, чтобы никто не видел, что Вуди едет один. Вуди не выиграл миллион долларов, Вуди ничего не получил, но Вуди получил своего сына Дэвида, который спрятался на дне машины, и он сделал все для своего отца, что было в рамках его возможностей.
Александр Генис: Да, “девочка ищет отца”, а мальчик его находит. Знаете, когда мы говорим о таких фильмах сильно действующих, я всегда думаю о нашем русском империализме. Нам кажется, что мы изобрели передвижников. Когда передвижников в школе изучали, нам казалось, что это чисто русское явление. Но в музее Метрополитен есть целое крыло американских “передвижников”. То же в Мюнхене. Там есть всемирно знаменитый музей “Стара Пинакотека”, но есть и “Новая Пинакотека”, и надо быть таким безумным как я, чтобы пойти и в этот музей. Так вот там - одни передвижники. Короче, передвижники есть в каждой стране, потому что это была типологический этап в эволюции культуры.
То же и с литературой. Честно говоря, я всегда все сравниваю с русской литературой, ибо это - моя точка отсчета. Как бы я ни метался по жизни, в конце концов меня ждет либо Гоголь, либо Чехов. Так вот, нам кажется, что маленький человек - это специальное такое изобретение русское, наша трогательная традиция воспевать несчастного маленького человека. Но на самом деле маленький человек - это тоже неизбежная принадлежность культуры, он есть в Англии, он есть в Америке, он есть во Франции, трудно представить себе, где бы не было маленького человека. Даже у Гомера был маленький человек Терсит, который противостоял большому человеку Ахиллу. Так что никакой чисто русской традиции в этом нет. Тем не менее, когда мы видим американские фильмы про маленького человека, мы всегда вспоминаем наш источник. Я думаю, именно поэтому они нам так близки, они нам так нравятся, потому что мы знаем, как их читать.
Андрей Загданский: Конечно, в нашем культурном багаже есть определенный ключ, мы знаем, как открыть такой фильм, мы знаем, как разгадать его тайну. Но я думаю, что апелляция и успех, популярность, это маленький очень фильм, в нем нет звезд особенных...
Александр Генис:... Никто не стреляет.
Андрей Загданский: В нем никто не стреляет, нет молодых красивых женщин, в нем ничего нет кроме особого состояния пустоты и совершенно замечательной актерской работы. Это - - портрет Америки, это американская тоска, это абсолютно американский фильм, точно так же, как “Шинель” -
абсолютно русская затея.
Александр Генис: И есть еще одна очаровательная подробность, которая очень подходит к нашей сегодняшней передаче: этот фильм кончается на праздничной ноте и заставляет вспомнить о рождественском праздничном духе.
Андрей Загданский: Но если говорить о Рождестве, о Новом годе, каникулах, то в этой картине есть что-то исключительно правильное и справедливое для праздничного сезона.
Андрей Загданский: Я выбрал новую картину Александра Пэйна “Небраска”, которая уже получила несколько престижных призов и несколько номинаций на награды “Золотой глобус”, я абсолютно убежден, что мы увидим этот “маленький” фильм и среди “оскаровских” номинаций. Помните, Саша, мы уже когда-то обсуждали в рамках нашей программы фильм Пэйна “На обочине”. Я очень хорошо помню, что мне он понравился, а вам нет.
Александр Генис: Он понравился всем любителям вина, после этого красного вина стало продаваться гораздо больше, чем раньше.
Фильм мне действительно не очень понравился, потому что это впрямь “маленькое” кино. А в каждом оскаровском сезоне должен быть “маленький” фильм, который напоминает нам о том, что Голливуд идет не только от вестернов, но и от Чехова. И вот этот чеховский “маленький” фильм необходимая принадлежность американского кинематографа. Александр Поэйн большой мастер таких фильмов, он сам о себе говорит, что его задача снимать “литературное кино”, кино, которое основывается не на звездах, а на сценариях. Более того, у него есть интересная мысль: если хороший сценарий, то через 20 минут зритель забывает, что он смотрит на знаменитого актера, он ждет, что получится на экране. Мне это все оченьблизко. Но фильм “На обочине” мне все равно не понравился, потому что при всей своей легкости, изысканности, элегантности он не отходит далеко от архетипического сюжета Золушки: не было, да стало.
“Вот, мол, писатель, у него все плохо, не получается, а потом все-таки получилось”.
Как получилось? А как-то. Так в жизни не бывает.
Андрей Загданский: Это вы все говорите о фильме “На обочине”. Но новый фильм Пэйна вы еще не видели.
Александр Генис: Я жду от вас рассказа о нем.
Андрей Загданский: Значит только после моего рассказа вы решите, пойдете вы смотреть его или нет. Между прочим, “Небраска” имеет принципиальное жанровое сходство с “На обочине” - это тоже путешествие. Там два приятеля объезжают “Винную долину” в Калифорнии, а здесь отец и сын отправляются в путешествие в Небраску.
Александр Генис: Из Монтаны. Это не то же самое, что “Винная долина” Калифорнии.
Андрей Загданский: Да уж, это приблизительно, как из Челябинска ехать в Воркуту, что-то в таком духе. Итак отец и сын едут, как мы сказали, из штата Монтана в Линкольн, штат Небраска, чтобы получить миллион долларов, которые отец выиграл в лотерею издательского дома. Точнее, отец думает, что выиграл эти деньги в лотерею. Тут очень важно объяснить, что это такое, я думаю, в России не все знают эту примечательную американскую чушь.
Александр Генис: Туфту.
Андрей Загданский: Вы получаете по почте письмо, на котором написано гигантскими, огромными, чудовищными буквами “Поздравляем! Один миллион долларов ваши”. А дальше маленькими буквами: “У вас будет шанс выиграть эти деньги, если вы подпишитесь на такие-то журналы, и если лотерея будет разыграна в вашу пользу”. Короче говоря, чушь, туфта. В 90 годы я получал такие извещения по штуке в неделю, в последнее время они исчезли, мне кажется, что нынешнее поколение не реагирует так на большие буквы, как это происходило раньше.
Александр Генис: Но только потому, что жулики освоили интернет, а почта уходит в прошлое. Но в свое время для меня это тоже было открытие, когда я приехал 36 лет назад, и когда я увидал: “Мистер Генис, вам достался миллион”, я им сразу не поверил - откуда они меня знают так хорошо, чтобы знать, сколько я стою?
Андрей Загданский: Это действительно важный кусочек “американы”.
Александр Генис: Каким надо быть наивным человеком, чтобы в это поверить.
Андрей Загданский: Таким, как наш герой Вуди , который решил, что он выиграл, и что должен поехать и получить эти деньги в городке Линкольн, штат Небраска. При этом Вуди стар, и как человек пьющий и пожилой, вероятно, он попадался нетрезвым за рулем, поэтому у него забрали права, он не может ехать в Линкольн, Небраска, и он решает, что он тогда пойдет пешком из Монтаны.
Александр Генис: С год идти.
Андрей Загданский: Начинется фильм: Вуди останавливает шериф на улице, звонит сыну, сын его забирает. И так происходит несколько раз подряд. Семья Вуди относится к его желанию добраться до Небраски, чтобы получить свой миллион долларов, с разной степенью признания безумия Вуди: от старшего сына Росса, который считает, что нужно думать о доме престарелых для старика и вспышек ирландского гнева его жены Кейт, до сдержанных и многократных попыток младшего сына Дэвида объяснить отцу, что вся эта лотерея - старый трюк, в который никто уже в мире не верит. Но Вуди не сдается. Играет Вуди Брюс Дерн и играет совершенно замечательно. Это - старческое безумие, балансирующее между адекватными и неадекватными мгновениями, мерцающее сознание, когда вы никогда уверенно не можете сказать, здесь он или где-то в другом месте. Брюс Дерн уже получил приз за лучшую мужскую роль в Каннах, он номинирован на “Золотой глобус” за эту роль, и я абсолютно убежден, что будет номинирован и в оскаровский сезон.
Что же происходит: Дэвид берет отпуск на несколько дней, усаживает Вуди в машину и говорит: все, мы едем в Небраску. Сама поездка - прихоть, блажь неадекватного Вуди и желание Дэвида пойти навстречу и выполнить безумную волю отца. И вот они едут. Фильм черно-белый, абсолютно никаких красот по дороге, смотреть не на что, все плоско и скучно.
Александр Генис: Это, кстати, определяет место действия. Дело в том, что Небраска - очень любопытное место, она настолько пустынна, что последние годы говорилось о том, что не лучше ли отвести эти места под заповедник для бизонов, то есть вернуть Небраску и окружающие ее штаты в то первозданное состояние, когда белые пришли в эти края. Там слишком мало людей, там плохо все растет, эти земли не нужны для сельского хозяйства. Поэтому лучшее, что можно с этим сделать - оставить в покое эту прерию.
Андрей Загданский: Вы знаете, с чем у меня ассоциируется Линкольн, Небраска? Оттуда приходят часто государственные документы. Я помню, паспорт присылали оттуда. Потому что там до такой степени нет никаких рабочих мест, никакой деятельности, что федеральные службы размещают свои агентства именно там, чтобы людей чем-то занять.
Александр Генис: Несмотря на это, не будем забывать, что именно там находится центр магических инвестиций, а именно в городе Омаха, штат Небраски, это - родной город режиссера Пэйн.
Андрей Загданский: Он там родился.
Александр Генис: Именно там живет Уоррен Баффетт - самый главный, самый богатый, самый знаменитый инвестор. Туда приезжают тысячи людей, чтобы посоветоваться с гуру от бизнеса, “мудрецом из Омахи”. Так что Небраска не такое простое место, тем более оттуда очень много актеров появилось. Я специально посмотрел: Генри Фонда, Брандо, Фред Астер, Ник Нольте - все они вышли из Небраски. Что-то там есть такое загадочное в этих пустынных прериях.
Андрей Загданский: А может быть желание удрать оттуда? Может быть желание подняться, выскочить из этой дыры, из этого пустого места?
Александр Генис: Очень может быть. Комплекс “трех сестер”, которые бегут в Москву.
Андрей Загданский: Совершенно верно. Перебраться оттуда в Нью-Йорк и изменить свою жизнь навсегда.
Александр Генис: Но Александр Пэйн не перебирается, он все время снимает фильмы вокруг своих родных мест и часто их показывает на экране.
Андрей Загданский: Значит он что-то там находит для себя. Но вернемся к картине, едут отец и сын через эту плоскую, скучную Небраску и проезжают через маленький городок, где когда-то жил Вуди с семьей, откуда он родом. Они ночуют там и, выпив в местном баре чуть больше, чем надо бы, Вуди падает, расшибает себе лоб и остается в больнице. Врач советует побыть пару дней под наблюдением в больнице. Таким образом неизбежна встреча с родственниками, с которыми Вуди, как мы понимаем, не поддерживает близких отношений, с кузенами Дэвида. Фильм “Небраска” очень жесткий, очень острый анализ провинциальной Америки, глубинки, малоподвижной, консервативной, туповатой, скучной. Вся жизнь: встречи с родными, пиво и бейсбол по телевизору. Единственный разговор, который объединяет всех наших героев - это разговор, на какой машине ездил кто-то из семьи в 70-е годы. Частота реплик в этом интенсивном обмене приблизительно одна в 15 секунд. Это абсолютно гоголевский эпизод, лучший в фильме. Тишина и вакуум провинциальной жизни, где жизнь граничит с каким-то амебным состоянием.
Впрочем, и тут не так все просто. Все родственники и друзья возбудились, когда узнают, что Вуди выиграл миллион долларов в лотерею. Выясняется, что у всех родственников есть какие-то финансовые требования к Вуди: они ему помогали, когда он пил, и неплохо,чтобы он каким-то образом поделился своим благосостоянием. И все это заканчивается унижением и смехом над доверчивым стариком, когда они видят само извещение о выигрыше и прекрасно понимают, что ничего Вуди не выиграл, что все это туфта.
Портрет Америки, который Александр Пэйн вмсте со своим очень талантливым сценаристом Бобом Нелсоном рисует, - безрадостный. Промышленный бум 60-х годов в этом регионе давно закончился. Жизнь пуста, заняться людям нечем. В автомастерской, которой когда-то владел Вуди, работают мексиканцы, и он заходит туда навестить мастерскую и замечает, что рабочие пользуются не тем инструментом, которым нужно - это очень его раздражает. Это очень важная деталь: принципиальные рабочие места уходят от традиционного населения Америки и уходят к мексиканцам. При этом Вудди, герой корейской войны, который пережил крушение самолета, потерял друзей на той далекой забытой американской войне, маленький человек, который всю жизнь прятал свою боль в алкоголе и работе, оказывается выброшен и обманут. И вся его надежда как-то изменить старость - это миллион долларов в лотерее: на выигрыш можно купить новый грузовик и компрессор.
Александр Генис: На русский это переводится “Шинель”.
Андрей Загданский: Верно, то самое, что я хотел сказать. Мечта и движение маленького человека к чему-то осязаемому, понятному, дающему ему статус. У Гоголя - шинель, у Вудди - новый грузовик, пикап, который можно загрузить инструментами и чтобы там был новый компрессор. Финал фильма - правильный, предсказуемый, но правильный и высокий.
Кто-то из великих сказал, что искусство может и должно быть справедливым. Мне страшно нравится эта фраза, потому что искусство может творить справедливость, которой так не хватает нам в реальности. Разве не этого мы все хотим? По дороге из Линкольна, Небраска, когда, конечно, они не забрали никаких денег, Дэвид покупает отцу грузовик и покупает компрессор. Они возвращаются домой и проезжают через город город детства отца, где он был так унижен всего лишь два дня назад, в глазах родственников, друзей, девочки, в которую он был так влюблен когда-то в школьные годы. И сын Дэвид останавливает машину и предлагает Вуди сесть за руль. Это, Саша, великая американская мизансцена - смена водителя от отца к сыну. Помните, как была перегирана этй мизансцена в фильме “Человек дождя”, когда герой разрешает своему брату-аутисту вести машину.
Александр Генис: Если ты можешь доверить машину, ты можешь доверить все. Это, конечно, важная часть американской мифологии.
Андрей Загданский: Но обычно отец передает машину сыну. Здесь происходит все наоборот, найдено новое решение. И это тоже отражает реальность Америки: люди стареют, теперь сыновья часто забирают ключи от машины у пожилого отца: все, твое время прошло, ты уже не должен водить. Но - не в финале “Небраски”. Вуди садится за руль, Вуди едет через город детства на новом грузовике. Гоголевская “Шинель”.
Александр Генис: Для того, чтобы герой Гоголя получил шинель, ему нужно было умереть, а здесь возрождение происходит внутри Небраски, для этого не нужно пересекать Стикс.
Андрей Загданский: А может быть он уже там?
Александр Генис: Может быть, и тогда Небраска - это посмертная жизнь?
Андрей Загданский: Я так не думал, я все воспринимал в рамках реальности.
Александр Генис: Потому что если в рамках реальности, то это уже социалистический реализм, а не магический.
Андрей Загданский: Нет, социалистического реализма там нет в помине, там есть измененное, сдвинутое состояние. Тем не менее, возвращаясь к тому, что происходит на экране: он едет через этот город, и все видят его. Все люди, которые смеялись, издевались, обижали, смотрят и думают: “Вуди едет в новом грузовике, может он действительно выиграл миллион долларов?” Видят все, кто его обижали, его приятели, девочка, теперь уже старуха, в которую он когда-то был влюблен. Он шепчет своему сыну: спрячься. Тот сползает с сиденья на пол, чтобы никто не видел, что Вуди едет один. Вуди не выиграл миллион долларов, Вуди ничего не получил, но Вуди получил своего сына Дэвида, который спрятался на дне машины, и он сделал все для своего отца, что было в рамках его возможностей.
Александр Генис: Да, “девочка ищет отца”, а мальчик его находит. Знаете, когда мы говорим о таких фильмах сильно действующих, я всегда думаю о нашем русском империализме. Нам кажется, что мы изобрели передвижников. Когда передвижников в школе изучали, нам казалось, что это чисто русское явление. Но в музее Метрополитен есть целое крыло американских “передвижников”. То же в Мюнхене. Там есть всемирно знаменитый музей “Стара Пинакотека”, но есть и “Новая Пинакотека”, и надо быть таким безумным как я, чтобы пойти и в этот музей. Так вот там - одни передвижники. Короче, передвижники есть в каждой стране, потому что это была типологический этап в эволюции культуры.
То же и с литературой. Честно говоря, я всегда все сравниваю с русской литературой, ибо это - моя точка отсчета. Как бы я ни метался по жизни, в конце концов меня ждет либо Гоголь, либо Чехов. Так вот, нам кажется, что маленький человек - это специальное такое изобретение русское, наша трогательная традиция воспевать несчастного маленького человека. Но на самом деле маленький человек - это тоже неизбежная принадлежность культуры, он есть в Англии, он есть в Америке, он есть во Франции, трудно представить себе, где бы не было маленького человека. Даже у Гомера был маленький человек Терсит, который противостоял большому человеку Ахиллу. Так что никакой чисто русской традиции в этом нет. Тем не менее, когда мы видим американские фильмы про маленького человека, мы всегда вспоминаем наш источник. Я думаю, именно поэтому они нам так близки, они нам так нравятся, потому что мы знаем, как их читать.
Андрей Загданский: Конечно, в нашем культурном багаже есть определенный ключ, мы знаем, как открыть такой фильм, мы знаем, как разгадать его тайну. Но я думаю, что апелляция и успех, популярность, это маленький очень фильм, в нем нет звезд особенных...
Александр Генис:... Никто не стреляет.
Андрей Загданский: В нем никто не стреляет, нет молодых красивых женщин, в нем ничего нет кроме особого состояния пустоты и совершенно замечательной актерской работы. Это - - портрет Америки, это американская тоска, это абсолютно американский фильм, точно так же, как “Шинель” -
абсолютно русская затея.
Александр Генис: И есть еще одна очаровательная подробность, которая очень подходит к нашей сегодняшней передаче: этот фильм кончается на праздничной ноте и заставляет вспомнить о рождественском праздничном духе.
Андрей Загданский: Но если говорить о Рождестве, о Новом годе, каникулах, то в этой картине есть что-то исключительно правильное и справедливое для праздничного сезона.
