Фотографы Роберт Фогарти и Бенджамин Рис не занимаются политикой. Идея гуманитарной организации CARE поехать в Иорданию и снимать в лагерях сирийских беженцев была для них новой.

Роберт Фогарти – создатель проекта Dear World ("Дорогой мир"). Проект зародился в Новом Орлеане после урагана "Катрина". Фогарти давал пострадавшим от урагана людям фломастер и просил написать на руке, что они хотели бы сказать миру. Получилась история надежды и борьбы. Получилось так, что голос людей был услышан – через фотографию. Точно так же теперь услышан и голос сирийских беженцев.



Фотограф Роберт Фогарти рассказал Радио Свобода, что он увидел в лагерях сирийских беженцев.

– Я думал, что беженцы – люди незащищенные и не любят рассказывать о том, через что они прошли. Но мы столкнулись с противоположным отношением. Люди с удовольствием фотографировались, рассказывали свои истории – и делали это очень красиво.

– А дети? На ваших фотографиях очень много детей…

– В этом трагедия: практически 50 процентов беженцев – это дети моложе 18 лет. Огромное количество молодых людей проводят годы, формирующие их личности, в такой жестокой ситуации. Но, несмотря на это, у детей, кажется, даже больше сопротивляемости, чем у взрослых. Она бегают, играют друг с другом, они живут почти полной жизнью. Конечно, может быть, в детском возрасте сознанию еще не хватает контекста, но нам было очень приятно фотографировать детей, потому что они выражали себя так, как они этого хотели.

– Что осталось за кадром?

– Знаете, можно смотреть на то, что происходит в мире, и делать свои выводы о том, что происходит в ходе этого конфликта. Но личная поездка расслаивает это общее представление. У каждого своя история, у каждого свой опыт… Очень сложно оценить всю эту ситуацию из первых рук. Это, правда, не изменило мои взгляды на то, что происходит в Сирии, но я не увлекаюсь политикой. И я был там не ради политики, а ради того, чтобы сфотографировать людей, которые переживают нелегкие времена.

– Нелегкие времена, вы сказали. Что вы видели? В каких условиях живут эти люди?

– Это еще одна вещь, которая меня поразила. Да, я понимал, что условия жизни беженцев весьма сложные. Это город в пустыне. Это на самом деле город, причем сейчас четвертый по численности в Иордании. Но то, что у этого города весьма живая экономика, я увидеть не ожидал. В лагере процветает торговля, работают рынки, развитая сеть услуг. Может быть, я был наивным, но мне показалось, что это – еще одно свидетельство того, как люди сопротивляются обстоятельствам, чтобы продолжать жить и двигаться вперед. Часть беженцев живет вне лагеря, в иорданских семьях. Но это все равно сложно, потому что беженец не может работать легально. И представьте себе, что такие же профессиональные люди, как вы или я, вынуждены уехать в другую страну и жить в ожидании. Это очень сложно.

– Чем заполнен их день?

– Они разделены на несколько лагерей. Есть люди, которые следят за тем, как развивается конфликт в Сирии, есть люди, которые пытаются найти какую-то работу. И есть часть людей, которые мне показались просто удивительными. Через нашу совместную работу с CARE я увидел много сирийских студентов-волонтеров. Они приходят в CARE, чтобы отдать свое время и свои силы таким же беженцам, как они сами. Именно они помогали нам с нашим проектом. Они переводили для нас, писали на руках тех, кто не умеет писать. И все это в дополнение к тому, что они помогают CARE оформить все необходимые документы на людей, которым нужна гуманитарная помощь. В основном это люди 20-25 лет. Все они в Сирии ходили в университеты, а теперь они просто помогают другим.