Договорные матчи и Кодекс чести, клубная верность и трансферная политика в современном российском футболе. Эти темы поднимают блогеры, пишущие о спорте в России.
Журналист газеты "Спорт-Экспресс" Слава Маламуд в блоге на сайте издания пишет о договорных матчах в российском футболе.
Чемпионат России по футбику останется той же наглой клоунадой, тем же позорным жульничеством, которым он был еще в бытность чемпионатом СССР… Договорняки в российском футболе – это что-то очень похожее на половые органы в цивилизованном обществе. Все знают, что они существуют, причем уже давно, при этом играют немаловажную роль в повседневной жизни, но упоминать о них считается до крайности неприличным. Ну посудите сами: раз уж я в своей Америке еще летом прослышал о том, как договорились в начале сезона самарцы с дальневосточниками, то о каких священных тайнах может идти речь?
Да и какая тут разница – договорились или нет? С кем, черт возьми, не бывает. Мне кажется, что куда важнее то, как мы на это реагируем. Вот вам, для наглядности, небольшой пример из американской истории спорта.
Очень давно, в недобром во многих смыслах 1919-м году в США случился бейсбольный "договорнячок". Случился не где-нибудь, а в финале, называемом Всемирной серией. Один из участников этой серии, клуб "Чикаго Уайт Сокс" договорился, причем не с соперником (что было бы особенно интересно, в финале-то), а с букмекерами. И серию эту Всемирную всем миром же и "слил". Причем довольно откровенно.
Результаты были такие: восемь игроков, учавствовавшие в заговоре, были дисквалифицированы. Пожизненно. И из всех отраслей бейсбола разом, включая продажу билетов на стадионе. А среди них был, между прочим, один из величайших игроков всех времен, находившийся тогда в расцвете своей карьеры. Носил он простое имя Джо Джексон и был известен под прозвищем "Босоногий". "Откат" от букмекеров Джо принял, но в серии сыграл в полную силу, потому что по-другому играть не умел. Прощения "Босоногому", однако, не было. Когда Джо выходил из зала суда, его дернул за рукав юный фанат "Чикаго" и взмолился: "Джо, скажи, что это вранье! Ну скажи же!" Джо не смог.
Прояви тогда американцы целомудренную стыдливость или ханжеское возмущение в нашем духе ("Договорняки? Никогда! В СССР секса нет!") – глядишь, сегодня каждая бейсбольная игра сопровождалась бы прейскурантом. А так получилась поучительная история для молодежи, которую по сей день, через много лет после смерти Джо, пересказывают с обязательными слезами на глазах все болельщики бейсбола.
С тех пор поклонники "Босоногого" отписали бейсбольным комиссарам кучу душераздирающих писем с просьбами простить человека и принять его наконец в Зал славы. Письма никто не читал. Звезда Голливуда Кевин Костнер снял целое художественное кино под названием "Поле мечты", в котором по всем голливудским канонам давил слезу, оправдывая Джо и умоляя о том же – о прощении. Фильм смотрели, на фильме плакали, Джо не простили.
Это почти сто лет спустя, елки-моталки! У нас за это время купили Чемпионат СССР 1972-го года, "сделали" рекорд результативности Протасова и проморгали количество "странных матчей", ни учету, ни пониманию не поддающееся. И никаких судов и душещипательных легенд. Все путем, мужики, трудовые будни.
* * *
Блогер портала Sports.Ru Дима Федоров опубликовал памфлет о Кодексе чести российского футбола.
Вот уже четвертый день журналисты отрывали президента РФС Сергея Фурсенко от важных размышлений. Он любил оставить свой кабинет на пару недель, чтобы в тишине и спокойствии обдумать план захвата чемпионата мира 2018 года и победы на нем. А тут лезут с какой-то ерундой, вроде договорных матчей и расистских баннеров на трибунах. У Сергея Александровича как раз возникла идея привлечь в 2011 году к своей благородной затее победителей молодежного чемпионата мира в Колумбии. Все просто – полупьяные триумфаторы садятся в чартер, но он летит не домой, а в Россию. Здесь все игроки и тренеры натурализовываются, в Кремле им выдаются паспорта с двуглавым орлом, с ними подписываются многомиллионные контракты. И эта сборная заявляется особой командой в премьер-лигу, готовится к мировому первенству, участвует в Лиге чемпионов, где попутно выигрывает три Кубка УЕФА. Главное – правильно поставить задачу пилотам. Чтобы они полетели именно в Россию, а не куда-нибудь в другое место. Все остальное – технические вопросы.
И вот тут-то, когда Сергей Александрович призадумался над деталями операции, его и начали одолевать репортеры. Они звонили и звонили с просьбой дать комментарии – отвлекали. И тем самым отдаляли решение вопроса о победе России на Мундиале. Из-за них пришлось срочно заняться решением мелких дел. Впрочем, Фурсенко мгновенно придумал, как разрулить проблему договорняков и вернуть престиж отечественному футболу. Он набрал номер главного тренера сборной России Дика Адвоката.
– Дик, привет! Мы допустили ошибку…
Адвокат переполошился, отчего-то решив, что один из нолей в его контракте не пропечатался, а он сбился, когда их считал, и не перепроверил. Но Сергей Александрович его успокоил:
– Мы ошиблись, когда давали всем подписывать Кодекс чести чернилами. Надо кровью! Если подпишут кровью, то уже не смогут нарушить. Надо как-то бороться с договорными матчами. В будущем бороться, – поспешил успокоить Адвоката Сергей Александрович. – Прошлое забыто. Амнистия!
– Окей, сегодня после тренировки сборники подпишут, – Адвокат был согласен на все после того, как выяснилось, что с его контрактом все в порядке.
– Вот и отлично, - Сергей Александрович уже возвращался к прежним мыслям о судьбоносном чемпионате мира 2018 года. – Я пришлю экземпляр Кодекса, написанный старославянской вязью в меховом переплете, сделанном из синтетической шкуры неубитого сибирского медведя. И заодно это укрепит победный дух! – бросил он напоследок.
* * *
Александр Горбунов в блоге на сайте издания "Спорт день за днем" пишет о "клубной верности" футболистов.
Можно, разумеется, побиться с кем-нибудь об заклад, заявив, что в ближайшие годы (скажем, в ближайшее десятилетие) ни в одном из российских клубов не появится высококвалифицированный игрок, который останется — до конца карьеры — верным командным цветам, никуда из своего города не переедет и станет таким же знаменем болельщиков, каким в свое время были спартаковец Игорь Нетто, динамовец Лев Яшин, торпедовец Виктор Шустиков, киевлянин Олег Блохин и множество других однолюбов.
Спор выигрывается загодя: для однолюбов сегодня нет почвы. Егор Титов вполне мог стать последним могиканином, если бы после конфликта со Станиславом Черчесовым не отправился в "Химки", а затем в Казахстан, и остаться для публики игроком ТОЛЬКО "Спартака". На очереди Игорь Акинфеев.
В советские времена деньги в футболе играли не последнюю роль. Но и не главную. Денег практически всегда было больше в тех командах, которые и в ту пору, и сейчас именовались "средними". Игрок "Шахтера" числился одновременно на нескольких шахтах, получая солидные доплаты к официально разрешенным окладам. Футболист "Пахтакора" регулярно находил свою фамилию в зарплатных ведомостях сразу нескольких колхозов. В командах, относившихся к Министерству обороны и Министерству внутренних дел, доплачивали за воинское звание.
Но тому же Виктору Шустикову или Игорю Нетто и в голову не могло прийти отправиться в Донецк или Ташкент только потому, что там можно было заработать больше, чем в московских командах. Разумеется, Шустиков и Нетто играли за деньги, футбол кормил их и их семьи, но, полагаю, на первом плане у них все же были футболки с буквами "Т" и "С" соответственно. Буквы эти они не целовали, в верности автозаводской и спартаковской эмблемам не клялись, но верными им были на протяжении всей игровой карьеры. Тем же самым могла быть отмечена судьба Евгения Ловчева, с ходу – после завершения игровой практики в экспериментальном "Буревестнике" – отвергшего все возможные варианты, навязывавшиеся ему, и настоявшего на "Спартаке". Ловчев из тех, кто играл в первую очередь за футболку, спал в спартаковской майке. Но конфликтные ситуации между Ловчевым и возглавившим "Спартак" динамовским тренером Константином Ивановичем Бесковым заставили футболиста решиться на крайнюю (для него во всяком случае, и он об этом нынче не может не сожалеть) меру – самоходом пойти в "Динамо" и предложить свои услуги. Бесков, любопытно, пытался заполучить в "Спартак" из Киева Олега Блохина, но всерьез киевский форвард мирового класса это предложение даже не рассматривал.
Нет сомнений, что до конца игровой карьеры верным своему клубу – московскому "Торпедо" – остался бы Вадим Никонов, но он попал под армейские жернова. Выдающийся хоккейный специалист Анатолий Владимирович Тарасов, которого в середине 70-х годов руководители Министерства обороны бросили на футбольную амбразуру, запомнился за короткий отрезок пребывания в параллельном для него виде спорта многим. Знаменитыми, в том числе, "списками Тарасова". Анатолий Владимирович располагал на бумаге фамилии необходимых, по его мнению, ЦСКА игроков (40–50 человек) и отправлялся к министру. По военкоматам немедленно распространялось распоряжение: призвать. Тарасовскими трансферными окнами были сроки весеннего и осеннего призывов. Не Тарасов, впрочем, все это придумал. Так было и до него, и после него – до той поры, пока клубы не приобрели статус профессиональных.
Избежать призыва практически не удавалось. Можно было лишь из двух зол выбрать меньшее – призваться в войска МВД, то есть в динамовские ряды. МО и МВД по поводу футболистов часто скандалили. Леонид Буряк рассказывал, как он прятался в Одессе в платяном шкафу от нагрянувшего к нему в дом наряда из военкомата, а когда пришедшие поверили словам мамы Леонида о том, что сына нет дома, и покинули квартиру, немедленно отправился в киевское "Динамо". Похожая история случилась с Анатолием Коньковым в бытность его игроком "Шахтера". За Коньковым усиленный наряд прислали в международный аэропорт Шереметьево, но футболист, договорившись с носильщиком, проехал мимо десяти выглядывавших его военнослужащих, заваленный сумками, на перекладных добрался до Ростова, а потом быстро оформил призыв в киевский клуб.
Какой бы степенью привязанности к воспитавшему его клубу ни обладал футболист, цена его перехода чаще всего известна заранее. Слово "опция", появившееся в контрактах, заставляет порой клубы продавать даже самых верных своих игроков. Сумма выкупа считается обычно секретной, но ее знают три как минимум стороны: клуб, игрок и его агент. При необходимости информация о том, допустим, что игроку, который, как утверждают публично его работодатели, продаже не подлежит, вписана опция в 20 миллионов долларов, легко "сливается". И все три стороны остаются в несомненной выгоде: клуб получил за футболиста приличную сумму, сам игрок, как водится в таких случаях, идет на заметное финансовое улучшение своего контракта (Курбан Бердыев рассказал, что "Рубин" не в состоянии был перекрыть предложение "Зенита" по Сергею Семаку), а об агенте и говорить не приходится ("Больше трансферов – хороших и разных" – один из тостов, произносимых, когда эти достойные люди, ведущие дела игроков, изредка собираются вместе).
Массовая миграция футболистов внутри своих стран и по всему миру практически не оставляет однолюбам никаких шансов. Одно дело любить клуб, в котором происходят одна-две замены игроков за сезон, служить верой и правдой постоянному коллективу; совсем другое — два раза в год знакомиться с большими группами новичков, мелькающих, как и тренеры, словно в калейдоскопе.
Стоило кому-то где-то за рубежом поцеловать однажды после забитого гола (или отбитого пенальти) эмблему клуба, набитую на футболке, как увиденное по телевизору моментально переместилось на российские стадионы. Эмблему стали целовать даже в матчах первого дивизиона (игры команд из второй лиги, к сожалению, не видел). Фанаты принялись требовать поцелуйного процесса от участников действа. История с Виктором Онопко, которого фактически заставили приложиться губами, словно к кресту животворящему, к эмблеме ЦСКА, стала хрестоматийной. Питерские фанаты, оскорблявшие вернувшегося в "Зенит" Владимира Быстрова, вменяли ему в основную вину поцелуй спартаковской эмблемы, но видеодоказательства представлены не были, и фанаты угомонились. Александр Кержаков, забив 100-й гол за "Зенит", клубную эмблему перед телекамерой облобызал, запамятовав, по всей вероятности, что он между уходом из "Зенита", не самым, стоит заметить, спокойным, и возвращением в этот клуб присягал на верность "Севилье" и московскому "Динамо".
Фанаты, требующие поцелуев, полагают, по всей вероятности, что эта процедура (не самая, к слову, безопасная с точки зрения гигиены: мало ли какой грязью покрывается потная майка во время игры) привязывает футболиста к клубу. Предположение нелепое: нынешнего футболиста привязывают к клубу только возможность постоянно тренироваться под руководством квалифицированного специалиста и быть в обойме основного состава, зарабатывать хорошие деньги и выстраивать финансовые планы на будущее – только это (иногда еще географическое расположение клуба имеет значение: игрок, скажем, не готов уезжать далеко от Москвы). Ничего предосудительного в этом нет, но фанаты по-прежнему рвут и мечут, когда, к примеру, братья Комбаровы перебираются из "Динамо" в "Спартак". Лучше бы фанатам, особенно тех клубов, которые давно на слуху, для заботы о репутации своей команды избрать иное направление деятельности и не доводить дело до разбирательства их, фанатов, поведения на заседаниях всевозможных комиссий и до угрозы снятия очков за продуманное коллективное хамство по отношению к футболистам, тренерам, судьям и — тем более — людям, которые уже не смогут ответить.
Журналист газеты "Спорт-Экспресс" Слава Маламуд в блоге на сайте издания пишет о договорных матчах в российском футболе.
Чемпионат России по футбику останется той же наглой клоунадой, тем же позорным жульничеством, которым он был еще в бытность чемпионатом СССР… Договорняки в российском футболе – это что-то очень похожее на половые органы в цивилизованном обществе. Все знают, что они существуют, причем уже давно, при этом играют немаловажную роль в повседневной жизни, но упоминать о них считается до крайности неприличным. Ну посудите сами: раз уж я в своей Америке еще летом прослышал о том, как договорились в начале сезона самарцы с дальневосточниками, то о каких священных тайнах может идти речь?
Да и какая тут разница – договорились или нет? С кем, черт возьми, не бывает. Мне кажется, что куда важнее то, как мы на это реагируем. Вот вам, для наглядности, небольшой пример из американской истории спорта.
Очень давно, в недобром во многих смыслах 1919-м году в США случился бейсбольный "договорнячок". Случился не где-нибудь, а в финале, называемом Всемирной серией. Один из участников этой серии, клуб "Чикаго Уайт Сокс" договорился, причем не с соперником (что было бы особенно интересно, в финале-то), а с букмекерами. И серию эту Всемирную всем миром же и "слил". Причем довольно откровенно.
Чемпионат России по футбику останется той же наглой клоунадой, тем же позорным жульничеством, которым он был еще в бытность чемпионатом СССР…
Результаты были такие: восемь игроков, учавствовавшие в заговоре, были дисквалифицированы. Пожизненно. И из всех отраслей бейсбола разом, включая продажу билетов на стадионе. А среди них был, между прочим, один из величайших игроков всех времен, находившийся тогда в расцвете своей карьеры. Носил он простое имя Джо Джексон и был известен под прозвищем "Босоногий". "Откат" от букмекеров Джо принял, но в серии сыграл в полную силу, потому что по-другому играть не умел. Прощения "Босоногому", однако, не было. Когда Джо выходил из зала суда, его дернул за рукав юный фанат "Чикаго" и взмолился: "Джо, скажи, что это вранье! Ну скажи же!" Джо не смог.
Прояви тогда американцы целомудренную стыдливость или ханжеское возмущение в нашем духе ("Договорняки? Никогда! В СССР секса нет!") – глядишь, сегодня каждая бейсбольная игра сопровождалась бы прейскурантом. А так получилась поучительная история для молодежи, которую по сей день, через много лет после смерти Джо, пересказывают с обязательными слезами на глазах все болельщики бейсбола.
С тех пор поклонники "Босоногого" отписали бейсбольным комиссарам кучу душераздирающих писем с просьбами простить человека и принять его наконец в Зал славы. Письма никто не читал. Звезда Голливуда Кевин Костнер снял целое художественное кино под названием "Поле мечты", в котором по всем голливудским канонам давил слезу, оправдывая Джо и умоляя о том же – о прощении. Фильм смотрели, на фильме плакали, Джо не простили.
Это почти сто лет спустя, елки-моталки! У нас за это время купили Чемпионат СССР 1972-го года, "сделали" рекорд результативности Протасова и проморгали количество "странных матчей", ни учету, ни пониманию не поддающееся. И никаких судов и душещипательных легенд. Все путем, мужики, трудовые будни.
* * *
Блогер портала Sports.Ru Дима Федоров опубликовал памфлет о Кодексе чести российского футбола.
Вот уже четвертый день журналисты отрывали президента РФС Сергея Фурсенко от важных размышлений. Он любил оставить свой кабинет на пару недель, чтобы в тишине и спокойствии обдумать план захвата чемпионата мира 2018 года и победы на нем. А тут лезут с какой-то ерундой, вроде договорных матчей и расистских баннеров на трибунах. У Сергея Александровича как раз возникла идея привлечь в 2011 году к своей благородной затее победителей молодежного чемпионата мира в Колумбии. Все просто – полупьяные триумфаторы садятся в чартер, но он летит не домой, а в Россию. Здесь все игроки и тренеры натурализовываются, в Кремле им выдаются паспорта с двуглавым орлом, с ними подписываются многомиллионные контракты. И эта сборная заявляется особой командой в премьер-лигу, готовится к мировому первенству, участвует в Лиге чемпионов, где попутно выигрывает три Кубка УЕФА. Главное – правильно поставить задачу пилотам. Чтобы они полетели именно в Россию, а не куда-нибудь в другое место. Все остальное – технические вопросы.
И вот тут-то, когда Сергей Александрович призадумался над деталями операции, его и начали одолевать репортеры. Они звонили и звонили с просьбой дать комментарии – отвлекали. И тем самым отдаляли решение вопроса о победе России на Мундиале. Из-за них пришлось срочно заняться решением мелких дел. Впрочем, Фурсенко мгновенно придумал, как разрулить проблему договорняков и вернуть престиж отечественному футболу. Он набрал номер главного тренера сборной России Дика Адвоката.
– Дик, привет! Мы допустили ошибку…
Адвокат переполошился, отчего-то решив, что один из нолей в его контракте не пропечатался, а он сбился, когда их считал, и не перепроверил. Но Сергей Александрович его успокоил:
– Мы ошиблись, когда давали всем подписывать Кодекс чести чернилами. Надо кровью! Если подпишут кровью, то уже не смогут нарушить. Надо как-то бороться с договорными матчами. В будущем бороться, – поспешил успокоить Адвоката Сергей Александрович. – Прошлое забыто. Амнистия!
– Окей, сегодня после тренировки сборники подпишут, – Адвокат был согласен на все после того, как выяснилось, что с его контрактом все в порядке.
– Вот и отлично, - Сергей Александрович уже возвращался к прежним мыслям о судьбоносном чемпионате мира 2018 года. – Я пришлю экземпляр Кодекса, написанный старославянской вязью в меховом переплете, сделанном из синтетической шкуры неубитого сибирского медведя. И заодно это укрепит победный дух! – бросил он напоследок.
* * *
Александр Горбунов в блоге на сайте издания "Спорт день за днем" пишет о "клубной верности" футболистов.
Можно, разумеется, побиться с кем-нибудь об заклад, заявив, что в ближайшие годы (скажем, в ближайшее десятилетие) ни в одном из российских клубов не появится высококвалифицированный игрок, который останется — до конца карьеры — верным командным цветам, никуда из своего города не переедет и станет таким же знаменем болельщиков, каким в свое время были спартаковец Игорь Нетто, динамовец Лев Яшин, торпедовец Виктор Шустиков, киевлянин Олег Блохин и множество других однолюбов.
Спор выигрывается загодя: для однолюбов сегодня нет почвы. Егор Титов вполне мог стать последним могиканином, если бы после конфликта со Станиславом Черчесовым не отправился в "Химки", а затем в Казахстан, и остаться для публики игроком ТОЛЬКО "Спартака". На очереди Игорь Акинфеев.
В советские времена деньги в футболе играли не последнюю роль. Но и не главную. Денег практически всегда было больше в тех командах, которые и в ту пору, и сейчас именовались "средними". Игрок "Шахтера" числился одновременно на нескольких шахтах, получая солидные доплаты к официально разрешенным окладам. Футболист "Пахтакора" регулярно находил свою фамилию в зарплатных ведомостях сразу нескольких колхозов. В командах, относившихся к Министерству обороны и Министерству внутренних дел, доплачивали за воинское звание.
Но тому же Виктору Шустикову или Игорю Нетто и в голову не могло прийти отправиться в Донецк или Ташкент только потому, что там можно было заработать больше, чем в московских командах. Разумеется, Шустиков и Нетто играли за деньги, футбол кормил их и их семьи, но, полагаю, на первом плане у них все же были футболки с буквами "Т" и "С" соответственно. Буквы эти они не целовали, в верности автозаводской и спартаковской эмблемам не клялись, но верными им были на протяжении всей игровой карьеры. Тем же самым могла быть отмечена судьба Евгения Ловчева, с ходу – после завершения игровой практики в экспериментальном "Буревестнике" – отвергшего все возможные варианты, навязывавшиеся ему, и настоявшего на "Спартаке". Ловчев из тех, кто играл в первую очередь за футболку, спал в спартаковской майке. Но конфликтные ситуации между Ловчевым и возглавившим "Спартак" динамовским тренером Константином Ивановичем Бесковым заставили футболиста решиться на крайнюю (для него во всяком случае, и он об этом нынче не может не сожалеть) меру – самоходом пойти в "Динамо" и предложить свои услуги. Бесков, любопытно, пытался заполучить в "Спартак" из Киева Олега Блохина, но всерьез киевский форвард мирового класса это предложение даже не рассматривал.
Нет сомнений, что до конца игровой карьеры верным своему клубу – московскому "Торпедо" – остался бы Вадим Никонов, но он попал под армейские жернова. Выдающийся хоккейный специалист Анатолий Владимирович Тарасов, которого в середине 70-х годов руководители Министерства обороны бросили на футбольную амбразуру, запомнился за короткий отрезок пребывания в параллельном для него виде спорта многим. Знаменитыми, в том числе, "списками Тарасова". Анатолий Владимирович располагал на бумаге фамилии необходимых, по его мнению, ЦСКА игроков (40–50 человек) и отправлялся к министру. По военкоматам немедленно распространялось распоряжение: призвать. Тарасовскими трансферными окнами были сроки весеннего и осеннего призывов. Не Тарасов, впрочем, все это придумал. Так было и до него, и после него – до той поры, пока клубы не приобрели статус профессиональных.
Избежать призыва практически не удавалось. Можно было лишь из двух зол выбрать меньшее – призваться в войска МВД, то есть в динамовские ряды. МО и МВД по поводу футболистов часто скандалили. Леонид Буряк рассказывал, как он прятался в Одессе в платяном шкафу от нагрянувшего к нему в дом наряда из военкомата, а когда пришедшие поверили словам мамы Леонида о том, что сына нет дома, и покинули квартиру, немедленно отправился в киевское "Динамо". Похожая история случилась с Анатолием Коньковым в бытность его игроком "Шахтера". За Коньковым усиленный наряд прислали в международный аэропорт Шереметьево, но футболист, договорившись с носильщиком, проехал мимо десяти выглядывавших его военнослужащих, заваленный сумками, на перекладных добрался до Ростова, а потом быстро оформил призыв в киевский клуб.
Какой бы степенью привязанности к воспитавшему его клубу ни обладал футболист, цена его перехода чаще всего известна заранее. Слово "опция", появившееся в контрактах, заставляет порой клубы продавать даже самых верных своих игроков. Сумма выкупа считается обычно секретной, но ее знают три как минимум стороны: клуб, игрок и его агент. При необходимости информация о том, допустим, что игроку, который, как утверждают публично его работодатели, продаже не подлежит, вписана опция в 20 миллионов долларов, легко "сливается". И все три стороны остаются в несомненной выгоде: клуб получил за футболиста приличную сумму, сам игрок, как водится в таких случаях, идет на заметное финансовое улучшение своего контракта (Курбан Бердыев рассказал, что "Рубин" не в состоянии был перекрыть предложение "Зенита" по Сергею Семаку), а об агенте и говорить не приходится ("Больше трансферов – хороших и разных" – один из тостов, произносимых, когда эти достойные люди, ведущие дела игроков, изредка собираются вместе).
Массовая миграция футболистов внутри своих стран и по всему миру практически не оставляет однолюбам никаких шансов. Одно дело любить клуб, в котором происходят одна-две замены игроков за сезон, служить верой и правдой постоянному коллективу; совсем другое — два раза в год знакомиться с большими группами новичков, мелькающих, как и тренеры, словно в калейдоскопе.
Стоило кому-то где-то за рубежом поцеловать однажды после забитого гола (или отбитого пенальти) эмблему клуба, набитую на футболке, как увиденное по телевизору моментально переместилось на российские стадионы. Эмблему стали целовать даже в матчах первого дивизиона (игры команд из второй лиги, к сожалению, не видел). Фанаты принялись требовать поцелуйного процесса от участников действа. История с Виктором Онопко, которого фактически заставили приложиться губами, словно к кресту животворящему, к эмблеме ЦСКА, стала хрестоматийной. Питерские фанаты, оскорблявшие вернувшегося в "Зенит" Владимира Быстрова, вменяли ему в основную вину поцелуй спартаковской эмблемы, но видеодоказательства представлены не были, и фанаты угомонились. Александр Кержаков, забив 100-й гол за "Зенит", клубную эмблему перед телекамерой облобызал, запамятовав, по всей вероятности, что он между уходом из "Зенита", не самым, стоит заметить, спокойным, и возвращением в этот клуб присягал на верность "Севилье" и московскому "Динамо".
Фанаты, требующие поцелуев, полагают, по всей вероятности, что эта процедура (не самая, к слову, безопасная с точки зрения гигиены: мало ли какой грязью покрывается потная майка во время игры) привязывает футболиста к клубу. Предположение нелепое: нынешнего футболиста привязывают к клубу только возможность постоянно тренироваться под руководством квалифицированного специалиста и быть в обойме основного состава, зарабатывать хорошие деньги и выстраивать финансовые планы на будущее – только это (иногда еще географическое расположение клуба имеет значение: игрок, скажем, не готов уезжать далеко от Москвы). Ничего предосудительного в этом нет, но фанаты по-прежнему рвут и мечут, когда, к примеру, братья Комбаровы перебираются из "Динамо" в "Спартак". Лучше бы фанатам, особенно тех клубов, которые давно на слуху, для заботы о репутации своей команды избрать иное направление деятельности и не доводить дело до разбирательства их, фанатов, поведения на заседаниях всевозможных комиссий и до угрозы снятия очков за продуманное коллективное хамство по отношению к футболистам, тренерам, судьям и — тем более — людям, которые уже не смогут ответить.
