42-летнего многодетного слесаря из Минусинска Дениса Слюсарева его жена Виктория пыталась вытащить из "зоны СВО" с первого дня его мобилизации – 26 сентября 2022 года. В военкоматы и к чиновникам Виктория приходила вместе с детьми – 10-летним Игорем, 6-летней Севериной, а потом и с младенцем Федором – оставить их было не с кем. Сначала чиновники просили ее "обратиться с заявлением", когда срок ее беременности превысит 20 недель, потом – дождаться родов, потом заставили собирать справки о трудном семейном положении – из-за болезней всех ближайших родственников заботиться о семье, кроме Дениса, было некому. 12 сентября комиссию в военкомате Красноярского края в очередной раз перенесли – а через два дня часть Дениса в Запорожской области разбомбили. 24 сентября его похоронили в родном городе.
"Если бы чиновники сразу отказали, а не тянули, постоянно перенося сроки решения по отсрочке, семья использовала бы другие пути – военная прокуратура, суд. От этого особенно горько – знать, что, по сути, они просто обманывали, затягивая сроки", – говорит подруга семьи Анна Смолова.
"Если до конца осознаю, что он так нелепо, по глупости погиб, из-за бюрократии или по обману – я просто не смогу жить дальше", – говорит вдова Виктория.
"Я была уверена, что его вернут"
14 сентября в квартиру Слюсаревых неожиданно пришла целая делегация – представители военкомата Красноярского края, чиновники из администрации Минусинска, работники минусинского военкомата.
– Были заместитель главы города по социальным вопросам Жанна Валентиновна Павлова и сотрудник военкомата Валентина Михайловна, – с небольшими паузами вспоминает Виктория Слюсарева. – Я сразу поняла, что с Денисом что-то случилось. Он должен был двое суток назад выйти на связь. Я, когда их всех разом увидела, сама первая спросила: "Денис?" Они просто кивнули. Ну так, знаете, с сочувствием.
Все эти чиновники 5 сентября обещали ей провести краевую комиссию, чтобы спустя год после мобилизации Дениса рассмотреть вопрос об отсрочке для него. Жена в очередной раз готовила все необходимые документы:
– Что у меня трое детей – младший, Федор, родился в марте 2023 года, мама тогда ходить не могла – ждали очередь на операцию по замене сустава, отец уже после операции был (вырезали полкишечника из-за подозрений на онкологию), брат был после инсульта. Кроме Дениса, о детях и позаботиться некому было. Вы, извините, что так медленно все вспоминаю, я под успокоительными сейчас, заторможенная вся. Но все равно буду реветь, не сдержусь уж, – говорит Виктория.
12 сентября обещанное Виктории очередное заседание краевой комиссии не случилось – перенесли на неопределенный срок.
– Как уже не раз делали, – говорит подруга семьи Анна Смолова. – С прошлого сентября каждый раз новую причину находили. Решение об отсрочке от мобилизации, выданное комиссариатом Минусинска, они трижды (!) теряли. Мы сейчас ждем девушку из военкомата местного, которая лично через нотариуса оформляла пересылку этого решения. Она подтвердит, что все документы на самом деле давно были отправлены и то, что Денису отказывали – это ужасное нарушение. Мне кажется, уверена даже, что умышленное. То обещали, что с 20-ой недели беременности Дениса отпустят, то после рождения Федора. А после рождения почти полгода прошло, а он все там же [на войне] оставался!
Виктория говорит, что до последнего верила, что Дениса удастся вернуть домой.
– У меня не было другой мысли. Я была уверена, что его вернут. Просто что-то не получилось сейчас, но получится через недельку, через два дня.
– Получается, официально отсрочка уже была 31 марта.
– 31 марта отсрочка была дана от минусинской призывной комиссии. А Минобороны заявили, что нужна от субъекта Российской Федерации, от Красноярского края.
Когда комиссия края состоялась, мне было сказано, что не хватает еще документов, решения комиссии города Минусинска например. Но я знаю, что это неправда, потому что оно было! Три раза отправляли. Местные очень быстро все подготовили, но там [краевые чиновники] все тянули.
– Кто, на ваш взгляд, в итоге ответственен за то, что решение об отсрочке Дениса так и не было принято?
– Ключевое решение должна была принять мобилизационная комиссия Красноярского края, председателем которой является Михаил Михайлович Котюков [назначенный в апреле 2023 года врио губернатора Красноярского края после отставки Усса]. Но так и не приняла. Зато сейчас, буквально 22 сентября, прошла комиссия Красноярского края, где рассмотрели разом 10 обращений по отсрочкам 10 мобилизованных многодетных отцов из края. Из них четверо – из Минусинска. Их вернут, слава Богу! Пока никаких документов нет, и еще сами люди не знают об этом. Я общалась с губернатором, сказала: "Надеюсь, что смерть Дениса вас чему-то научит и в других ситуациях вы все-таки кому-то поможете". Он сказал: "Мы уже сегодня сделали, 10 человек будут возвращены".
– То есть понадобилась гибель Дениса, чтобы так быстро все решить.
– Я немного иначе к этому отношусь. Чтобы мне легче было пережить утрату, я стараюсь думать не о плохом, а думать о том, что он стал жертвой для того, чтобы другие не знали этого горя. Резонанс, поднявшийся из-за гибели Дениса, все же имеет значение. Даже вот из Китая знакомые звонили, говорят: "У нас про него говорят". Русскоязычное население Китая на ушах от того, как мы пытались его вернуть и не получилось.
Успокаиваю себя еще и тем, что сделала все, что было в моих силах. Любые справки, запрос – я детей в охапку, беременная или уже с младенцем, и бежала. А с кем оставить-то? Они всегда со мной. Игорю 10 лет, 11 октября будет 11, Северине 6 лет, 30 сентября будет 7, Федору уже 6 месяцев. Я сейчас так благодарна, что у меня есть Федя, благодарна, что все трое моих детей – это копия папа. В них я сейчас спасаюсь.
Мужа сестра не раз повторяла, что старший Игорь вылитый Денис в детстве – такой же добрый, ласковый, заботливый. Без него мне было бы очень тяжело. Очень сильно 10-летний ребенок помогает, представьте. Есть фотография 26 сентября 2022 года, когда мы провожали Дениса, там Игореша стоял ребенок ребенком. Последняя в этом году фотография – он сильно взрослый, видно, что очень большой груз ответственности свалился. Он помогает убираться, ходит в магазин, помогает с Федей во всем – иногда доходит до того, что я не могу его уложить, он капризничает, зубы режутся, в эти моменты у Игоря получается все.
Она вспоминает, как рожала младшего Федора. Было плановое кесарево сечение.
– В этот раз я из реанимации ему [Денису] позвонила. Если раньше берегла и сама ему говорила, чтоб не названивал, не волновался, а потом раз – и уже родила, то сейчас я не знала, смогу я до него потом дозвониться или не смогу, поэтому конкретно говорила: "Меня готовят к операции, я пошла". Когда ему перезвонила, он такой: "Уже?" – "Да, уже все сделано, уже лежу в реанимации".
Сами роды прошли по плану. Тяжело было, что желанного, долгожданного, запланированного ребенка папа не встречал из роддома, папа не целовал, папа не купал первый раз. Еще до родов сижу беременная, собираю кроватку малышу. Сижу и плачу оттого, что любимая жена с двумя детьми, на подходе долгожданный третий малыш, а сижу, как будто я мать-одиночка. Должен же папочка сидеть, собирать, как у нас это раньше было.
Виктория говорит немного сбивчиво, от одних воспоминаний переходит к другим. Как, например, в этом году впервые без мужа сажала картошку.
– Муж очень любил наш огород, он из поселка (родители Дениса до сих пор живут в красноярском селе Богучаны) и всегда любил работать на земле. А я все это не люблю, так как с рождения городская. Но в этом году выхаживала наш огород с надеждой, что сейчас Денис приедет: мы же не можем, чтобы он приехал, а тут ничего не было, за чем он тогда ухаживать будет? Картошку сажали, думая о том, что сейчас он вот-вот приедет, будет ее тяпать, выкапывать, – Виктория плачет.
Денис работал слесарем в ИП, которое строит в Минусинске катера, водометы, сам мастерил винты. С Викторией они познакомились 15 лет назад в Красноярске, где она училась. В столице края темп жизни оказался для них слишком быстрым, и они вернулись на родину Виктории, в Минусинск. 13 лет назад поженились.
– Военного опыта у Дениса не было?
– Был опыт. После школы закончил новосибирский техникум на менеджера, после этого пошел в армию. Там он всего три месяца пробыл в учебке, следом отправили в Чечню. И почти сразу пропал. Полгода его семья ничего о нем не знала – он числился без вести пропавшим. Но говорить о войне категорически отказывался, наотрез.
По словам подруги Анны, только однажды на семейном застолье Денис "проговорился", что "это был ад, куда их засунули совсем зелеными".
– Их роту разбомбили, остались в живых только он и такой же 18-летний пацан. Несколько месяцев они прятались там, пытались выйти на своих. Чудом спаслись. А вот сейчас чуда не случилось, – говорит Анна. – После получения повестки мы, конечно, его просили никуда не ходить, мол, подожди, посмотрим, вдруг и не понадобится. Он сказал, что не может отсиживаться, иначе срочников загребут. "Я не пойду – возьмут 18-летних парней, которые вообще ничего не знают. Сам таким в Чечню попал, никому не желаю". Оттуда тоже ни слова про бои или условия. "Окопы глубокие, не волнуйся". И расспрашивал постоянно, как мы, как Виктория, как Федор, дети. Просил все: "Не спрашивай, рассказывай лучше, как сами там".
Викторию Денис уверял, что находится в безопасности.
– Он мне абсолютно ничего не рассказывал. Я сначала была беременная, потом кормила. Он мне постоянно говорил: "Любимая, не волнуйся, я связист. Связник более безопасная должность". Он меня успокаивал, но молоко в четыре месяца все равно пропало. Но он не умел врать. Понятно было, что даже связисту очень опасно.
Каждый взрыв и снаряд слышно, мы же созванивались по видеосвязи. Только напишу – он старается тут же перезвонить. Увидеть сына, он же Федю только на фото и видео видел. И знаете, вот сын только в животе его голос слышал, вживую не видел, а узнавал – всегда, когда Денис звонил, этот малышок так улыбался особенно, начинал ручками двигать, реагировать, что-то рассказывать. Жаль, мы это не засняли. Даже его бабушка, мама моя, звонит по видеосвязи – у Феди не было никакой реакции, посмотрит и дальше своими делами занимался, кто-то из друзей – мимо. А на папу – всегда.
Имя младшему они выбирали, как всегда, на общем семейном совете. А вот идти ли по повестке, Слюсаревы особо даже не обсуждали.
– Во-первых, это подавалось так, что "долг родине надо отдать", что тут обсуждать? Во-вторых, ему же в военкомате говорили, мол, не переживай, ничего страшного. "На сборы съездите, подучитесь да вернетесь".
– В военном комиссариате Минусинска?
– Да, все думали, что к моменту окончания учебки – через пару-тройку месяцев – мобилизованные уже не пригодятся. Якобы съездят, подучатся и вернутся, будут сидеть дома. Что не будет продолжения. Денис говорил: "Я сейчас быстро съезжу и вернусь".
Но все равно это был тяжелый сентябрь. Я ходила на работу (Виктория – ведущий специалист по опеке совершеннолетних), там держала все эмоции при себе, приходила домой, побыла с детьми, а когда они ложились спать – рыдала. Так как была беременная, нельзя было принимать никакие препараты успокоительные. Очень тяжело это давалось, думала, будет самый тяжелый месяц. Но нет, это был не самый, – вздыхает Виктория.
"Чтобы не думать, что муж погиб напрасно"
24 сентября в Минусинске прошли похороны – на них съехалась вся родня и даже бывшие коллеги Дениса. "Все под успокоительными. 129 человек были на поминальном обеде, на прощании было больше", - кратко описывает прощание Анна.
Подруги Виктории беспокоятся, что самое страшное для нее начнется позже.
– Она даже под успокоительными рыдает, а что будет, когда все разъедутся? Вика ведь еще недавно венчальное платье выбирала: ждали, что вот со дня на день Денис вернется, они повенчаются. Это была реально идеальная семья – они ни разу не ссорились. Им, кроме друг друга, и не нужно было ничего, жили в своем мире. Постоянно вместе, семья с детьми, а сорваться куда-то поехать – не вопрос. И все с улыбкой, легко. Как она сейчас одна будет, я просто не представляю. Мы с мужем будем ездить, но Красноярск все же другой город. А все близкие родственники – по больницам, – говорит Анна.
Сама Виктория бодрится.
– У нас очень хорошие люди живут в городе, я не одна. У нас очень отзывчивые работники в социальной сфере, мне предоставили психолога. Сейчас на прощание с Денисом приехали из Красноярска, из Норильска прилетели, с Богужанского района приехали. Друзья, знакомые. Я больше о детях волнуюсь – Игорю было очень тяжело и есть тяжело, он очень привязан к папе, он его копия, все время с ним проводил, постоянно по видеосвязи с ним общался. Дочь, ей полегче чуть, во-первых, младше, во-вторых, придумала себе, что папа на облачке, он за нами наблюдает, любит, оберегает нас. Тем и спасается, – говорит Виктория.
Теперь она хочет помогать семьям других незаконно мобилизованных возвращать их домой.
– Мы пока только вкратце с главой города об этом обмолвились, сказала, что я хочу помочь другим, чтобы таких вот смертей не было, помогать семьям мобилизованных вытаскивать их. Он сказал: "Когда придешь в себя, мы с тобой встретимся и переговорим по этому поводу, как сможем это организовать". Надеюсь, что на словах не останется. Потому что для меня это один из немногих моментов, чтобы не опустить руки, а продолжать жить. Чтобы не думать, что муж погиб напрасно, чтобы это привело хоть к чему-то хорошему для других.
На запрос о комментарии в администрации Минусинска редакции ответили, что "глава сейчас очень занят, ему не до СМИ". В пресс-службе администрации Красноярского края отказались комментировать по телефону и потребовали официальный запрос – на него ответа нет.
