360 лет назад в Тобольске была написана книга о так называемом всеславянском языке, который одинаково был бы понятен русскому, чеху, поляку и любому другому славянину. Более того, книга "О письме Словенском" и написана была на этом новоязе. Ее автор, хорватский просветитель и священник Юрий Крижанич, был одним из предтеч теории панславизма – полумечты, полуидеи о некоем "славянском мире", противопоставляющем себя Германской империи на Западе и "татарским царствам" на Востоке.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
Значительно позднее, в 20-м веке, политические штудии хорватских, сербских, словенских интеллектуалов станут одной из причин создания независимого южнославняского государства. А в 17-м столетии некоторым казалось, что объединение славян должно происходить вокруг России. Для этого требовалось "совсем немного" – преодолеть раскол между католичеством и православием, а также создать общеславянский язык. С этим объединительным проектом Юрий Крижанич явился ко двору московского царя Алексея Михайловича, названного по какому-то недоразумению "Тишайшим", и получил (вместо обещанной премии) ссылку в Сибирь, продолжавшуюся 16 лет.
Юрий Крижанич родился в 1618 году в семье хорватского помещика. Окончил Загребскую католическую гимназию, учился сначала в Вене, затем в Болонском университете. В 1640 году переехал в Рим, где защитил докторскую диссертацию по византийской литературе. К 22 годам Крижанич свободно владел десятью живыми и мертвыми языками.
Катастрофический век
Его рождение совпало с началом Тридцатилетней войны, в ходе которой католики и протестанты ожесточенно уничтожали друг друга по всей Европе, от Ла-Рошели на западе до Магдебурга на востоке. Кстати, название этого города "обогатило" немецкий язык глаголом magdeburgisieren, означающим полное разрушение: после долгой осады Магдебург был разграблен и сожжен католической армией генерала Тилля – из 35 тысяч жителей в живых осталось 450 человек.
Тридцатилетняя война была таким же кошмаром своего времени, как и мировые войны ХХ века. Хотя противники не имели ни танков, ни отравляющих газов, они все равно отлично справлялись с задачей массового убийства себе подобных, просто потому что с ними был Бог: по обе стороны линии фронта сражались за победу "единственно правильной" веры, с вытекающими отсюда кровавыми последствиями.
Тем временем живущие на Балканах народы уже не первый век находились под османской оккупацией. Турки-османы, сокрушившие Византию, Болгарию и Сербию, были убеждены, что и остальные христианские страны не могут существовать иначе, как в статусе вассалов султана. Иначе Аллах будет недоволен.
Юрий Крижанич появился на свет в местечке Обрг, неподалеку от тогдашней границы Османской империи. Неудивительно, что ему с детства было знакомо чувство неприязни к агрессивному восточному соседу, который все время порывался расширять свои границы. Главной целью наступательных походов османских султанов в 16–17-м веках стала Австрийская империя, в состав которой Хорватия вошла почти за сто лет до рождения Крижанича.
За эти годы у хорватских патриотов накопились к Габсбургам некоторые претензии. Понятно, что под турками жить было хуже и страшнее, но австрийский левиафан, поглотивший хорватские земли, тоже вполне успешно переваривал местное население, которое в результате ассимиляции становилось "ни славянами, ни немцами", по выражению Крижанича. А ведь именно отсюда, из южнославянских земель, исходили объединительные импульсы – и возрожденческий панславизм, и специально для славян созданные алфавиты: кириллица и глаголица.
Во времена Юрия Крижанича монастыри в Охриде – колыбель кириллицы – находились в глубоком турецком тылу и нуждались в освобождении "от "неверных" так же, как Салоники и Константинополь. Крижанич видел свою миссию в том, чтобы убедить московского царя Алексея Романова стать отцом всех славян и объединенными силами разгромить Османскую империю. Начать же следовало с завоевания Крымского ханства. Именно такой план собирался предложить Крижанич русскому самодержцу, по какой-то иронии судьбы названному Тишайшим, хотя на его правление пришлись Медные и Соляные бунты, Никоновская реформа и церковный раскол, а также неудачные войны Московии с Польшей и украинскими казаками.
Под крылом патриарха
В 1659 году Крижанич отправляется в Москву под именем Юрия Сербина. Он едет южным путем, через Украину, которой не было на карте, но которая, тем не менее, вполне успешно воевала с Россией и нанесла ей поражение в битве при Конотопе. Ученый хорват стал свидетелем этого побоища (5 тысяч погибших только с российской стороны), ужаснулся взаимному истреблению славян и поспешил в Москву, чтобы как-то повлиять на ситуацию. О том, что он увидел в столице Московского царства, Крижанич рассказывает в письмах кардиналу Антонио Берберини, префекту пропаганды (отдел Ватикана, занимающийся миссионерской деятельностью).
Аналитическая записка хорватского миссионера сохраняет актуальность до наших дней. Все, что иностранцу следует знать о России, изложено в пяти тезисах:
- Власть русского царя абсолютна.
- От всего мира Россия отделена "железным занавесом".
- Труд является обязанностью подданных.
- Государство имеет монополию на внешнюю торговлю.
- Любое инакомыслие запрещено; диссиденты подвергаются репрессиям.
Находясь в Москве, Крижанич не скрывает критических взглядов на окружающую действительность от тех московитов, с которыми ему доводится общаться. Некоторое время это ему сходит с рук благодаря защите патриарха Никона, которому очень кстати пришелся такой образованный сотрудник. То, что Крижанич – иезуит и униат, кажется, не смущает патриарха, у которого в офисе работает немало иностранцев. Вполне в духе времени Никон тоже хочет перемен, но, в отличие от религиозных реформатов Германии, сосредотачивает внимание на внешних обрядовых деталях. Вопрос: сколько пальцев нужно человеку, чтобы осенять себя "правильным" крестным знамением, раскалывает общество. И сразу начинаются репрессии, летят головы... Пока царь благоволит Никону, в Сибирь отправляются противники патриарха – протопоп Аввакум и другие ревнители старой веры.
Но настроение монарха переменчиво, в 1660 году он вдруг охладевает к церковным реформам. Авторитет патриарха при дворе падает, и недоброжелатели Никона добиваются царского разрешения провести "чистку аппарата". Юрий Крижанич становится одной из жертв этой интриги. Ему как униату предлагается пройти повторное – "правильное" – крещение в православную веру. Он отказывается, объясняя, что христианин не может креститься дважды. Но логика здесь вообще ни при чем. Разгневанный царь приказывает сослать "Юрия Сербина" в Тобольск. Там Крижанич встречает Аввакума, который возвращается из забайкальской ссылки, помилованный капризным самодержцем (милость "Тишайшего", впрочем, продолжалась недолго, и вскоре мятежный протопоп отправился в новую ссылку, уже навсегда). Интересно было бы узнать, о чем беседовали, встретившись на краю света, два выдающихся интеллектуала своего времени, не пригодившиеся российскому правительству...
В столице Сибири
Иркутский историк XIX века Иван Щеглов, автор фундаментального труда "Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири 1032–1882 гг.", описывает ссылку Крижанича как побочный результат придворной интриги:
"Георгий Крыжанич, священник, родом серб, весьма образованный… Он был одним из сотрудников патриарха Никона в распространении просвещения между народом и духовенством. Интриги раскольников, усилившихся в Москве во время неудовольствия царя на Никона, имели последствием то, что Георгий был отправлен в Сибирь, а Аввакум возвращался в Москву. Покровители раскола воспользовались тем в отношении к Юрию, что он смело говорил против законности перекрещивания латинян, узаконенного патриархом Филаретом. Хотя на соборе 1667 года восточные патриархи настояли на том, чтобы отменено было определение Филарета, но о бедном Юрии никто не вспомнил. Он писал просьбы о возвращении его, невинного, в Москву. Но не мог добыть человека, который бы доставил царю его слезы…"
Однако ссыльный ученый не был вовсе забыт правительством, он получал ежемесячное денежное пособие в размере 7 рублей 50 копеек. Вполне достаточные по тем временам средства для жизни. Если, конечно, не шиковать. Хотя в столице Сибири было немало искушений.
Тобольск 17-го века представлял собой веселое место, что-то вроде сибирского Сингапура или Гонконга, куда съезжались купцы из Индии, Китая и Центральной Азии. Чай, кофе, пряности, драгоценности – всего этого здесь было в избытке.
Юрий Крижанич берется за перо, чтобы (одним из первых) рассказать европейскому читателю о Сибири и её обитателях:
"Купцы часто ездят в Китай, – пишет он на латыни. – И оттуда привозят в Тобольск зимою на верблюдах, а летом на судах свои товары: хлопчатую бумагу и бумажные разноцветные ткани, которые москвитяне называют китайками".
Свободы в Тобольске гораздо больше, чем в Москве. Оно и понятно – дальше Сибири не сошлют. В частности, это касается курильщиков. По указу 1634 года их бьют палками и кнутами, вырывают ноздри и отправляют в Сибирь. Где как раз было что покурить – не только табак, но и опиум, который Крижанич называет "шабашным дымом".
"А цветом бывает тот табак темный, желтый и зеленый. От темного происходит весьма приятный запах, и опьянение гораздо сильнее. Так что охотники слабые головою принуждены бывают воздерживаться от курения. Китайцы и научившиеся от них россияне имеют обыкновение накуриваться шабашным дымом до чрезвычайной опьянелости…."
Судя по отличному знанию деталей этого процесса, автор и сам вполне мог прибегать к китайскому способу утешения, что было вполне понятно в его трудной ситуации.
План завоевания Крыма, общеславянский язык и другие идеи
Но все-таки главным способом выживания для ученого во все годы сибирской ссылки было писательство. Один за другим он пишет труды на самые разные темы.
Об освоении Сибири первопроходцами:
"За 20 и более пред сим в городе Енисейске быль один Полковник Поляк. Когда некоторый Воевода изнасиловал сестру его девицу, то он побуждаемый негодованием за гнусное злодеяние, склонил своих товарищей к заговору. А потому они, умертвив Воеводу и разграбив купеческие лавки, направили путь к востоку, и шедши несколько дней, на реке Абазин построили Авачинскую крепость. И когда в продолжение десяти лет утвердили там свое жительство, то послав в Москву подарки, просили Царское Величество, чтобы простил их на учиненном преступлении и обещались ежегодно с провинциальных жителей собирать подати и присылать к Царю. И так Царь, простив их, вышесказанного Полковника почтил титулом Воеводы, и повелел Енисейскому Воеводе снабжать их всем нужным, в чем только они будут иметь недостаток".
Размышление о божественном провидении в мировой истории:
За "грехи римскаго народа", к которым автор относит "богохульство и мучительство христиан", Бог (разумеется, христианский) "воздвиг несколько народов, каковы: готы, вандалы, геруды, лангобарды, угры и мы, славяне, – и учинил так, что они, как саранча, налетели на Римское царство".
"Наши предки из нынешней Руси, – пишет Крижанич на одном из десяти известных ему языков. – Перешли за Дунай заняли их не своею собственною силою, а по Божьему велению, для отмщения греческих и римских грехов; но сами они никакого доброго порядка не держали и согласия между собою не имели, за что вскоре утратили добытое господство и подпали под власть чуждых народов.
Другая часть славянского народа пребывала около Немецкаго моря в Померании, Польше, Силезии, Чехии и Моравии; но и эта часть славян, по причине великих несогласий да сообщества и браков с немцами, впала в унизительное рабство и до такой степени онемечилась, что теперь стала ни славяне, ни немцы".
Стоит уточнить, что "немцами" автор называет не только население Германии, но также англичан, голландцев и разных прочих шведов. Отдельный труд он посвящает истории славян:
"По грехам нашим, предки наши были наказаны погромом от дикого народа: татары жестоко опустошили землю русскую и польскую, но пришло время, когда и грехи татар были в некоторой мере наказаны, и наглость их сдержана, дабы они не окончательно скоренили Русь и Польшу: Бог послал счастие князю Дмитрию Ивановичу Донскому, а после Иоанну Васильевичу, которые выбили татар из Руси, из Казани, Астрахани и Сибири".
Здесь уже слышатся нотки грубой лести Московскому царю, до которого автор не теряет надежды достучаться:
"Задунайские славяне – болгары, сербы и хорваты уже давно сгубили не только свои государства, но всю силу свою, язык и самый разум, так что уже перестали понимать, что такое народная честь. Сами себе помочь они не в состоянии: им потребна помочь со стороны, дабы они смогли встать на ноги и войти в общество других народов. Если ты, Государь, в настоящее трудное для тебя самого время, не можешь оказать им помочи, то, по крайней мере, повели справлять и очищать язык славянский в книгах, дабы добрыми книгами открывать славянам умные очи, да начнут, как мы сказали, сознавать свою честь и думать о возрождении".
Очищение языка славянского от латинских и татарских слов – это любимый конек Крижанича, который считал, что Россия должна освободиться ото всех иностранных влияний – и с Запада и с Востока. Взамен чужеземных заимствований он предлагает создавать новые слова из имеющихся национальных элементов.
Так, например, он конструирует слово "чужебесие" (излишнее доверие к иностранцам), "гостогонство" (гонение на гостей, то есть купцов), "людодёр" (так Крижанич называл Ивана Грозного). Алфавит для записи он предлагает использовать латинский, хотя допускает и употребление кириллицы.
Говорят, что идеи Крижанича оказались очень полезны при "размежевании" сербского и хорватского языков, которые очень похожи между собой, но хорваты при этом используют латиницу, а сербы – латиницу и кириллицу.
В тобольской ссылке Крижанич не забывал и о главной цели своей миссии – направить русского царя против "неверных", в первую очередь, крымских татар. В XIX веке, когда литературное наследие хорватского просветителя было заново открыто русскими славянофилами, была опубликована книга "План завоевания Крыма, составленный в царствование Государя Алексея Михайловича ученым славянином Юрием Крижаничем". В этом труде автор вольно или невольно подражает Николо Макиавелли и его книге "Государь". Он обращается к царю с наставлениями, как если бы Алексей Михайлович спрашивал у Юрия Крижанича совета, стоит ли ему решиться на специальную военную операцию и присоединение новых территорий. Ученый охотно дает советы своему воображаемому респонденту:
1) Вредно расширяться, если причина войны с соседним государством будет несправедливая. Что пользы хвататься за чужое имение, которое надобно будет возвратить, или за которое, если не возвратить, придется погубить душу?
2) Не хорошо то расширение государства, когда для новых земельных приобретений нужно больше затрать, чем предвидится доходов от них.
3) Или, когда, приобретя какую-нибудь область и уничтожив одного противника, государство наживает другого более сильного и опасного соперника.
Понятно, что Алексей Михайлович ничего такого не заказывал и написанного Крижаничем не читал. А в 1676 году московский царь и вовсе умер в возрасте 46 лет, передав престол своему очень религиозному сыну Федору, который оставил свой след в истории распорядившись сжечь на костре неугомонного "еретика" протопопа Аввакума.
Зато Юрия Крижанича новый царь приказал освободить – хорвату разрешили покинуть Сибирь, а в скором времени и всю Россию.
Мы не можем представить того счастья, которое испытал Крижанич, когда выехал за пределы Московского царства. Для него эта ссылка была пожизненной. Вопрос заключался только в том, чья жизнь оборвется раньше – ссыльного ученого или царя, который его сослал. Повезло жертве. Такое тоже бывает в русской истории.
Но зла Крижанич ни на кого не держал и от своих идей не отступился. Он видел Россию в образе спящего великана, не осознающего своих сил и возможностей. "Её [России] главная проблема – экономическое и культурное засилье иностранцев (в основном, протестантов); её задача – полностью оценить свои активы ("познать самого себя"), выгнать иностранцев и развить "мудрость", необходимую для построения самодостаточной славянской империи", – цитирует "Нью-Йорк таймс" слова профессора истории Орегонского университета Василия Дмитришина в статье "Первый кремленолог", опубликованной к 300-летию со дня смерти изобретателя Всеславянского языка.
Миссия Крижанича оказалась невыполнима в условиях его времени. Младший сын Алексея Михайловича, будущий Петр Первый, как известно, поступил ровно наоборот: усилил иностранное влияние во всех сферах российской жизни и построил на месте России имитацию европейского государства.
Но, когда через двести лет труды ученого хорвата вновь открыли московские славянофилы, идея панславянского союза во главе с российским императором воодушевила политическую элиту империи на новые русско-турецкие войны. Которые были вполне победоносны до тех пор, пока мечты о проливах и Константинополе не привели Россию к гибели в огне революций.
Что касается самого Юрия Крижанича, то он окончил свои дни в 1683 году под стенами Вены, защищая столицу Австрийской империи от очередного турецкого набега. Причем сражался он в рядах украинских казаков под командованием польского короля Яна Собеского. Они бились отважно и прогнали турок.
Султан мечтал "украсить" мусульманским полумесяцем собор святого Штефана в Вене, но вместо этого появился круассан – хрустящий символ побежденного ислама, который ест на завтрак половина Европы.
Сто лет спустя Россия воспользовалась ослаблением Османской империи и забрала Крым.
В первой половине XIX века славянофилы заново открыли труды Крижанича. Однако достичь славянского единства так и не удалось. Славяне всегда находили причины, чтобы воевать друг с другом.
Именно поэтому межславянский язык оказался никому не нужен.
Хотя идея была неплохая.
Что почитать:
1. Колосов В.И. Вновь открытое сочинение Юрия Крижанича ("Обиасньение виводно о письме словенском"). – СПб, 1888
2. Бережков М.Н. План завоевания Крыма, составленный в царствование Государя Алексея Михайловича ученым славянином Юрием Крижаничем. – СПб, 1891
3. Маркевич А.И. Юрий Крижанич и его литературная деятельность. – Варшава, 1876
