Придя к власти в Южной Корее, генерал Пак Чон Хи признавался: "У меня было такое чувство, как будто я принял дела обанкротившейся фирмы". За четыре срока его президентства страна "просяной каши и соломенных крыш" превратилась в преуспевающую промышленную державу. Но заплатила за это политическими свободами и тысячами жизней. Можно ли было совершить корейское экономическое чудо без авторитарной политики "сильной руки" – вопрос, который не теряет своей актуальности и сегодня.
26 октября 1979 года. В "Голубом доме" в Сеуле ужинали три ключевые фигуры в Южной Корее – Пак Чон Хи, бессменный президент уже четвертый срок, начальник его личной охраны Ча Чжи Чхоль и давний друг президента Ким Чэ Гю, начальник корейского ЦРУ. За ужином они обсуждают, что делать со студенческими демонстрациями в Пусане. Ча Чжи Холь предлагает отправить войска и раздавить всех недовольных танками. Ким Чэ Гю против расправы, что очень не нравится президенту: он устраивает старому другу разнос за то, что тот не способен держать народ в узде. Глава ЦРУ поднимается в свой кабинет, кладет в карман пистолет и снова спускается к столу. С криком "как вы можете иметь своим советником столь недостойного червяка?!" Ким Чэ Гю в упор расстреливает обоих – сначала Ча Чжи Чхоля, а потом и самого Пак Чон Хи. На этом заканчивается авторитарное правление человека, которого за крутой нрав и жестокость правления нередко сравнивали со Сталиным.
"Чертовски хороший военный"
Пак Чон Хи не принадлежал к элите по праву рождения. Он родился 30 сентября 1917 года в бедной многодетной семье, и родители с трудом наскребли деньги на педагогический колледж для сына. Три года Пак проработал преподавателем в начальной школе, а потом пошел добровольцем в армию. Корея в те годы была японской колонией, и способного солдата отправили учиться в военную академию в Маньчжурии, где он получил японское имя Масао Такаги.
После раздела страны в 1945 году Пак поступил в военную академию Южной Кореи, где увлекся левыми идеями. В октябре 1948 года он принял участие в восстании в Ёсу, которое удалось подавить лишь при помощи американских войск, и был приговорен к смерти. Однако по личному распоряжению президента Республики Корея Ли Сын Мана молодого и способного офицера помиловали. Злые языки потом долгие годы будут говорить, что Пак спас свою жизнь, выдав всех коммунистов внутри армии, в том числе и своего родного брата, который был казнен.
– По одной из версий, Пак действительно был членом коммунистической ячейки. По другой, его арестовали как члена семьи "врага народа" – его брат был активным коммунистом, одним из главных заговорщиков. Дело в том, что в отношении режима Ли Сын Мана, на мой взгляд, вполне может быть применен термин "фашистский". Мне кажется, что это определение не используется лишь потому, что обычно фашистскими не называют режимы на Востоке. Репрессии членов семей "врагов народа" при Ли Сын Мане были нормой. Для понимания масштаба: когда началась Корейская война, было репрессировано 100 тысяч человек. До и во время войны число жертв "белого террора" (так называют террор на территории Южной Кореи в те годы. – Прим. С.Р.) было в два раза больше, чем число жертв красного, в Северной Корее, – поясняет кореевед Константин Асмолов. – Пака спас американский военный советник Джеймс Хаусман. Он заявил Ли Сын Ману, что Пак Чон Хи "чертовски хороший военный", который заслуживает снисхождения. Проблема в том, что, когда человека хватают, а потом отпускают, его бывшие соратники склонны считать его провокатором. Выставить Пака предателем было выгодно всем его недругам. А еще многие подозревали, что он остается леваком, поэтому Паку пришлось занять очень жесткую антикоммунистическую позицию, чтобы доказать, что это не так.
После помилования Пак стал офицером военной разведки, занимавшейся выявлением и уничтожением коммунистов. Когда в 1950 году началась Корейская война, Пака снова призвали в армию, он командовал дивизией и считался одним из лучших боевых офицеров Юга. К концу войны он был уже в звании бригадного генерала.
"Умер так умер, не наши проблемы"
К 1960 году президент Ли Сын Ман привел экономику Кореи в состояние коллапса.
– ВВП страны при нем был на уровне Нигерии. Доход на душу населения составлял всего 72 доллара. В Корее не было ни одного многоэтажного жилого дома, а электричество даже в крупных городах подавалось не круглые сутки. В начальной школе лишь 4–5 из 40–50 учеников в классе могли позволить себе есть рис. И все это было следствием того полного упадка, который царил в стране при Ли Сын Мане, – говорит Константин Асмолов. – Наверное, самая показательная история – как мертвый кандидат занял второе место на президентских выборах 1956 года в Сеуле. Кандидатов было три: сам Ли Сын Ман, бывший коммунист Чо Бон Ам, давно отказавшийся от левых взглядов (его вскоре после этих выборов обвинили в шпионаже в пользу Севера и репрессировали при полном отсутствии улик и нормальных свидетелей обвинения), и, наконец, основной кандидат от Демократической партии националист Син Ик Хи, который, тем не менее, был демократом по сравнению с Ли Сын Маном. И вот за неделю до выборов этот пожилой человек умирает. Избирком заявляет: "Мы не будем менять кандидата. Умер так умер, не наши проблемы". И в итоге мертвый кандидат занимает в Сеуле второе место. И так было во всем. Большая часть американской экономической помощи при Ли Сын Мане просто разворовывалась.
В 1960 году произошла Апрельская революция, свергнувшая Ли Сын Мана. К власти в Южной Корее пришло новое руководство во главе с президентом Юн Бо Соном и премьер-министром Чан Мёну. Однако при них страна погрузилась в еще больший политический хаос – за 5 месяцев состав кабинета министров менялся трижды. И тогда армия решила взять власть в свои руки. 16 мая 1961 года военные за несколько часов заняли Сеул, фактически не встретив никакого сопротивления.
– Народ в целом приветствовал приход к власти военных. Существовало ощущение, что военные "наведут порядок", – говорит кореевед Андрей Ланьков, профессор сеульского Kookmin University.
– Видите ли, когда кругом ворюги, приход к власти кровопийц воспринимается как что-то очищающее, – отмечает Константин Асмолов. – Потом, правда, в этом очищающем пламени сгорает куча непричастного народа, но это уже потом, а вначале никто об этом не думает.
Формально к власти пришел Военно-революционный комитет во главе с генералом армии Чан До Ёном, первым заместителем которого был Пак. Однако 2 июля 1961 года Чан ушел в отставку, а вскоре был арестован за попытку убить Пака, который с этого времени стал председателем комитета.
"Избегал смотреть в глаза людям"
Хунта не стала обещать чего-то принципиально нового. Она просто заявила, что наведет порядок и приведет экономику к процветанию, а после этого передаст правление гражданским властям. И действительно, порядок довольно быстро был наведен. До конца лета 1961 года были арестованы или уволены 17 тысяч гражданских служащих и 2 тысячи военных. А у коррумпированных политиков и бюрократов конфисковали незаконно нажитое имущество.
– Важно, что под каток созданного Паком корейского ЦРУ попали далеко не только коррупционеры или просеверокорейские активисты. Огрпреступности досталось не меньше, – отмечает Константин Асмолов. – Участников преступных банд арестовали и провели связанными по улицам Сеула, как немецких пленных в Москве. В мясорубку попали и молодежные корпуса, созданные при Ли Сын Мане. Они были своего рода аналогом нацистских штурмовиков, которые формально не являются частью государства, но ответственны за чистки, убийства на улицах, исчезновения людей и прочие злодеяния. Все это закончилось с приходом к власти Пак Чон Хи.
Чтобы сдержать вторую часть обещаний, Пак собрал команду профессиональных экономистов и с их помощью разработал экономическую программу. Она строилась на том, что единственным ресурсом страны были дешевые рабочие руки. Пак решил сделать Корею страной-фабрикой, которая будет покупать за рубежом сырье и технологии, перерабатывать сырье и экспортировать готовый товар. А поскольку квалифицированной рабочей силы в стране не было, поначалу была сделана ставка на легкую промышленность: к 1965 году примерно половину всего корейского экспорта составят ткани и одежда.
Передавать власть, как обещал, Пак не спешил. В 1962 году была принята новая конституция Южной Кореи, наделявшая президента самыми широкими полномочиями. Он избирался прямым голосованием на четыре года, но не более чем на два срока подряд. Пак занял пост не только президента, но и премьер-министра. 16 марта 1963 года он выступил с заявлением, что страна не созрела для гражданского управления, и военный режим надо продлить еще на 4 года.
Такой ход событий не понравился США, и они начали притормаживать займы, на которых строилась экономическая программа Пака. Американская помощь составляла 50% госбюджета Кореи, и позволить себе ее лишиться хунта не могла. Пришлось пообещать провести честные выборы.
30 августа 1963 года Пак Чон Хи выставил свою кандидатуру на пост президента от созданной хунтой Демократической Республиканской партии. Шансов победить за счет личного обаяния у генерала было немного – он не был таким харизматичным, как Ким Ир Сен. Маленького роста, щуплый, он не был эмоционален, избегал смотреть в глаза людям и часто носил черные очки. Однако его очень конкретная экономическая программа звучала убедительно, а корейцы были готовы смириться с нехваткой свобод, потому что уже видели первые экономические успехи страны.
– Пак победил с отрывом всего 6%. И это при том, что его основным соперником был бывший президент Второй республики Юн Бо Сон, у которого не было позитивной программы. Полагаю, что такой электоральный разрыв говорит, что выборы были относительно демократичными, – считает Константин Асмолов. – Для сравнения: на своих последних выборах Пак наберет 99,9% голосов.
– Абсолютно честных выборов в Южной Корее не было до конца 1980-х годов. Тем не менее уровень фальсификаций на выборах 1963 года был невелик, – полагает Андрей Ланьков. – Значительная часть населения приветствовала приход к власти военных, так как считала, что те смогут покончить как с коррупцией, так и с хаосом. Ну, а если говорить о последующих выборах, то там с каждым новым голосованием фальсификаций было все больше.
"Витрина западного мира"
Победив на выборах, Пак Чон Хи продолжил идти к своей цели – догнать и перегнать Северную Корею.
– Некоторые журналисты любят рассказывать, что Север и Юг – это идеальный эксперимент: мол, взяли единую страну, одну часть отдали демократам, другую – коммунистам, и вот результаты налицо. Но до 1975 года Северная Корея намного превосходила Южную экономически. Южная Корея стала такой, как сейчас, лишь стараниями Пака, который периодически шел и против общественного мнения, и против государственной системы, – поясняет Константин Асмолов.
Одним из секретов успеха экономической политики Пака считается то, что он умело использовал опыт плановой экономики СССР, в то же время не отказываясь от преимуществ капиталистической системы. В 1962 году в Южной Корее был принят первый пятилетний план. Государство жестко контролировало внешнюю торговлю. Создавать частные банки было запрещено, и лишенные финансовой независимости корпорации вынужденно развивали производства, которые государство считало приоритетными. А чтобы управлять бизнесом было проще, ставку сделали на крупные многопрофильные концерны. Пак отобрал несколько десятков руководителей, которые показались ему самыми перспективными, и оказывал им всяческую поддержку. Так родились знаменитые чеболи (группа формально независимых предприятий, находящихся под единым контролем). Пак регулярно их посещал, лично контролируя все на местах.
– По политическим причинам в России некоторые очень даже любят подчеркивать влияние советских пятилетних планов на южнокорейскую экономическую стратегию периода "экономического чуда" – и преувеличивать это влияние, – отмечает Андрей Ланьков. – Влияние это, безусловно, существовало. Однако свое вдохновение Пак Чон Хи и его окружение в основном все-таки черпали в других источниках. В частности, на Пак Чон Хи большое влияние оказала японская экономическая модель в том виде, в котором она сложилась в годы его юности, то есть в 1930-е годы. Наконец, большую роль в его экономическом штабе играли люди, которые напоминали российских "сислибов" начала 2000-х годов – выпускники американских вузов, представители западной экономической школы, своего рода "чикагские мальчики" в сеульском варианте.
В результате экономика Южной Кореи, которая еще недавно казалась неизлечимо больной, начала вставать на ноги. Уже в 1963 году корейский ВВП вырос на 9,1%, и на протяжении всего правления Пака его годовой рост составлял в среднем 8-10%. Государство прилагало усилия к тому, чтобы рабочая сила в Корее оставалось дешевой. Все протесты против низкой зарплаты и тяжелых условий труда жестко подавлялись – часто не только полицией, но и войсками.
– Корейские споры о месте Пак Чон Хи в истории очень напоминают российские споры про Сталина с точки зрения цены, которой было заплачено за модернизацию. Полагаю, что экономический рывок при Паке обеспечило не столько закручивание гаек и политика "сильной руки", сколько государственное регулирование и планирование. "Сильная рука" лишь помогала давить рабочее сопротивление и повышать уровень эксплуатации, – полагает Константин Асмолов. – Если всерьез говорить о составляющих корейского экономического чуда, то есть более интересные вопросы. Например, случилось бы это чудо, если бы Южной Корее не предоставили режим наибольшего благоприятствования как своего рода витрине западного мира? С другой стороны, мы знаем, что было несколько стран, которым США такой режим предоставляли, но чуда там не случилось. А все примеры так называемых новых индустриальных стран – Гонконг, Тайвань, Сингапур, Южная Корея, позже коммунистический Китай – это страны конфуцианского культурного региона. И других таких же ярких рывков из третьего мира в первый мы не знаем.
– Мне трудно назвать какую-либо страну за пределами Европы и Северной Америки, которая добилась бы серьезного экономического роста не в условиях авторитаризма – по крайней мере, на ранних этапах рывка. Мне кажется, что наличие авторитарного режима является необходимым условием для прорывного развития бедной страны. Однако речь идет именно о необходимом, а не о достаточном условии, – подчеркивает Андрей Ланьков. – На каждого Пак Чон Хи или Ли Куан Ю (многолетний правитель-модернизатор Сингапура. – СР) приходится пара десятков таких диктаторов, которые экономику не развивали, а, наоборот, разворовывали.
"Выставляют "американской марионеткой"
В декабре 1967 года Пак победил на выборах во второй раз, обойдя своего соперника Юн Бо Сона всего на 1,5% голосов. После двух сроков по закону он должен был уйти в отставку. Но вместо этого Пак провел национальный референдум, позволивший ему избраться на третий срок. Яростные протесты оппозиции были подавлены введением военного положения, обеспечившего Паку победу на третьих выборах, в 1971 году.
Экономика Южной Кореи продолжала расти. В 1971 году помощь США прекратилась, но для Кореи это не стало смертельным ударом, поскольку страна уже была полностью самостоятельна экономически. Она сравнялась с Севером по темпам роста и начала обгонять его по некоторым отраслям. Накопленный опыт и капитал позволили перейти от легкой промышленности к металлургии, судостроению, химпрому. Так, к 1980 году корейские верфи уже производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. Одновременно росло и благосостояние корейцев: число живущих за чертой бедности сократилось с 40% в 1965 году до 10% в 1980 году, а доход на душу населения превысил 1000 долларов в год.
– Но в этой бочке меда была и огромная ложка дегтя: экология в Корее стала катастрофической, – отмечает Константин Асмолов. – Так, в 80-е годы в реке Ханган регулярно погибала вся рыба, а в 90-е иностранцам настоятельно рекомендовалось пить исключительно бутилированную воду, избегая водопроводной, даже кипяченой.
Главным достижением Пака во внешней политике стало то, что он сумел превратить из врага в партнера Японию. Установив с ней дипломатические отношения в 1965 году, он начал умело лавировать между Японией и США, обеспечив приток японских инвестиций. К 1971 году они составили 54% при доле США 26%.
США не нравилось, что Пак пытается обеспечить себе свободу маневра. Ему не доверяли настолько, что было несколько попыток установить в "Голубом доме" подслушивающую аппаратуру. В итоге Пак даже стал проводить заседания кабинета при светомаскировке и вполголоса.
– Это очень важный момент, – подчеркивает Константин Асмолов. – В Северной Корее Пака выставляли "американской марионеткой", точно так же, как в Южной Корее заявляли, что Ким Ир Сен был марионеткой Кремля. И то, и другое категорически не так. Наоборот, оба корейских лидера пытались вести независимую политику и обеспечивать себе свободу рук. Так, Пак отправил южнокорейские войска воевать во Вьетнам, но за это Южная Корея получила множество военных заказов и дополнительные кредиты.
– Пак Чон Хи ни в коей мере не являлся той самой "американской марионеткой", в качестве которой его описывала тогда северокорейская и, по ее следам, советская пропаганда, – соглашается Андрей Ланьков. – Американцы это отлично понимали, и многое из того, что делал Пак Чон Хи, им не нравилось. С другой стороны, и сам Пак Чон Хи не слишком доверял американцам. Он всю свою жизнь был корейским националистом. Он хотел построить богатое и сильное корейское государство и на этом пути неизбежно искал союзников. В молодости он сделал ставку на просвещение и пошел в учителя. Потом он считал, что необходимо добиваться максимально благоприятных условий для существования Кореи в составе Японской империи, и пошел в японскую армию. Потом увлекся коммунизмом и, наконец, начал занимать условно проамериканские позиции. При этом, однако, в отличие от Ким Ир Сена, который ради максимальной независимости от внешних сил был готов идти на огромные экономические жертвы, Пак Чон Хи старался найти определенный баланс между экономическим ростом и политической независимостью.
Еще в начале своего правления Пак сформулировал идеологию своего режима – чучхесон, очень напоминающую чучхе не только по звучанию.
– Чучхе лучше всего переводить как суверенность, – считает Константин Асмолов.
– И идеи чучхе, и принцип чучхесон можно сформулировать в самом кратком виде одной фразой: "Давайте жить по-нашенски, по-корейски", – полагает Андрей Ланьков. – Однако идеи чучхе были в Северной Корее возведены в ранг государственной идеологии, и их активнейшим образом пропагандировали (хотя на практике их содержание сводится к одной только упомянутой выше фразе). А вот принцип чучхесон был, скажем так, несколько побочной темой в Южной Корее и практически исчез из официального дискурса после 1980 года.
Корея искала способы стать независимой и с военной точки зрения. В начале 1970-х годов Пак решил запустить собственную ядерную программу, что изменило бы расстановку сил во всем регионе. Уже в 1978 году начала работать первая южнокорейская АЭС. А в 1979 году Пак отдал распоряжение начать разработку атомного оружия с тем, чтобы продемонстрировать его на военном параде в 1981 году. Однако в том же году его убили. После этого Сеул согласился отказаться от ядерной программы в обмен на обещание США разместить на территории Республики Корея тактическое ядерное оружие.
– Сегодня Южная Корея наряду с Японией, Тайванем и Украиной входит в так называемую "новую ядерную девятку" – это страны, которые имеют потенциал для создания своего ядерного оружия, – отмечает Константин Асмолов. – Президент Кореи Юн Сок Ёль заявляет, что от начала ядерной программы до первого испытания пройдет год-полтора. Однако под давлением США Корея пока вынуждена придерживаться режима нераспространения.
"Я" и "страна" для них одно и то же"
– До начала 70-х годов режим Пака можно было охарактеризовать как умеренно авторитарный, – полагает Константин Асмолов. – Тотального подавления свобод не было. Политической оппозиции разрешалось существовать, тем более что на фоне явных экономических успехов критикам режима было сложно поднять людей на протест.
Симпатии масс вызывала и невероятная простота и скромность президента. Он регулярно приезжал в родную деревню, чтобы возделывать свой участок земли. Чтобы сэкономить воду, подкладывал кирпич в унитазный бачок. А вместо обычного риса ел рис пополам с дешевым просом.
– Диктаторы довольно жестко делятся на два типа, – напоминает Константин Асмолов. – Первые – это классические клептократы, которые ставят себе золотые унитазы и постоянно "путают свою шерсть с государственной". А диктаторы второго типа – это люди, которых, грубо говоря, прет не от богатства, а от власти. Они считают, что вся страна – это их дом, поэтому нет нужды воровать. "Я" и "страна" для них одно и то же. Именно к этому типу относятся такие авторитарные диктаторы, как Сталин и Пак Чон Хи.
Президент Южной Кореи был похож на советского диктатора и готовностью "закручивать гайки", не считаясь с человеческими жертвами ради поставленной цели.
– Сравнение Пак Чон Хи со Сталиным корректно в том смысле, что оба они были авторитарными модернизаторами, хотя выбранные ими модели модернизации и различались радикально. Другое дело, что количество жертв правления Пак Чон Хи в сотни раз меньше, чем количество жертв правления Сталина (даже с учетом разницы в численности населения). А вот экономические результаты правления Пак Чон Хи в целом куда более впечатляющие, чем те, которых добился Сталин. И тем не менее, я полагаю, что мы имеем дело с явлениями одного порядка, – считает Андрей Ланьков.
Настроения в стране при Паке жестко контролировало корейское ЦРУ. Так, было запрещено свободное перемещение людей по стране, а на большинстве выпускаемых для внутреннего рынка радиоприемников отсутствовал коротковолновый диапазон.
– Все подобные режимы хороши для вывода страны из чрезвычайных ситуаций, – полагает Константин Асмолов. – Тогда плюсы авторитарной системы перевешивают минусы. Но потом наступает момент, когда чрезвычайная ситуация закончилась и пора что-то менять. И вот к этому диктаторы обычно оказываются не готовы, потому что управлять авторитарной системой легче и удобнее – меньше согласований, противодействия и т.д. Диктаторы не понимают: если в кризис это работало, то почему не должно работать сейчас? Точно так же и Пак Чон Хи отказывался видеть, что в Южной Корее уже появился нормальный средний класс, большое количество людей с высоким уровнем образования, которые, в отличие от ситуации 1961 года, понимали, что такое демократия и демократические ценности, и начинали за них бороться. Пак не осознавал, что момент, когда минусы авторитарного режима начинают перевешивать плюсы, уже наступил.
"Именно он "знает, как надо"
– Пак понимал: третий срок закончится быстро, и боялся, что демократы обнулят все его достижения хотя бы ради логики фракционной борьбы, – рассказывает Константин Асмолов. – Поэтому 17 октября 1972 года он совершил конституционный переворот, вошедший в историю под названием Юсин. Четвертая республика стала самым жестким авторитарным периодом в корейской истории.
Переход к Юсин начался с введения военного положения и роспуска Национальной ассамблеи. После этого Пак предложил ввести в Конституцию поправки, которые увеличивали срок президентства до шести лет, вводили косвенную систему избрания при помощи выборщиков, наделяли главу государства правом распускать парламент. Фактически с принятием поправок Пак Чон Хи была гарантирована пожизненная власть.
Референдум, проходивший в условиях военного положения, одобрил новую конституцию 91,5% голосов. После этого Пак получил на выборах, проведенных по новым правилам, 99,9% голосов.
– С одной стороны, Пак Чон Хи и его окружение объясняли не только народу, но и себе любимым необходимость установления жесткой власти в первую очередь именно тем, что они и только они в состоянии вести страну по правильному пути. При этом они, скорее всего, были в этом убеждении искренни – человеку всегда хочется верить, что именно он "знает, как надо". С другой стороны, объективно одним из главных мотивов перехода от мягко-авторитарного к жестко-авторитарному правлению было желание Пак Чон Хи сохранить за собой личную власть на неопределенное время, – полагает Андрей Ланьков.
С началом Юсин в Корее были запрещены все собрания, кроме свадеб и похорон. В целях устрашения большинство лидеров оппозиции были схвачены и подвергнуты пыткам. А всего в тюрьмы было брошено около 20 тысяч противников режима. Казалось, что Пак уже закрутил гайки максимально туго, но после покушения на жизнь президента стало понятно, что это не так.
15 августа 1974 года Пак Чон Хи выступал с речью в Национальном театре, когда 22-летний кореец Мун Се Кван открыл по нему огонь из револьвера.
– С этим покушением, как мне кажется, картина достаточно ясная, – считает Андрей Ланьков. – Если говорить кратко и несколько на жаргоне, то имелся "инициативник" – Мун Се Кван, который сам решил убить Пак Чон Хи и вышел на северокорейские спецслужбы в Японии (благо, его связи в Чхонрене, корейской диаспоре в Японии, ему это позволяли). Северокорейцы этому инициативнику, разумеется, обрадовались: ведь они перед этим потратили немало сил на то, чтобы убить Пак Чон Хи, – и ничего в итоге так и не добились, только людей положили. И вот на них вышел человек, который сам рвался убивать Пака. Конечно, северокорейские оперативники этим обстоятельством не преминули воспользоваться. Однако показательно, что поддержка со стороны северян была очень скромной. Создается впечатление, что они именно что решили попробовать и действовать по принципу "а вдруг повезет, вдруг сработает?".
Одна из пуль попала в жену президента Юк Ён Су. Когда ее унесли со сцены, Пак Чон Хи продолжил свою речь.
– Думаю, такую реакцию можно объяснить определенным хладнокровием и отсутствием эмпатии. У многих диктаторов это профессиональная болезнь. А в целом обстоятельства убийства его жены реально очень странные и вызывают много вопросов. И главный их них – как Мун Се Кван вообще попал на закрытое совещание? Куда смотрели спецслужбы? Кстати, по одной из версий, жену Пака убило рикошетом. По другой – она стала жертвой "дружественного огня" охраны. Как бы то ни было, когда умер последний по сути близкий человек, которому Пак доверял, который был для него якорем, вот тут-то его и понесло. Оговорюсь, что это лишь моя теория, но она кажется мне оправданной, – полагает Константин Асмолов.
Надо отметить, что на памятнике супруги Пака в качестве эпитафии выбиты его стихи:
"Как длинный цветок магнолии,
Склоняющийся на ветру
В тяжелой тишине дома, погруженного в траур,
Только крик цикад Мама, мама, мама,
Кажется, тоскует по тебе, которая теперь ушла
Под августовским солнцем
Индийская сирень становится малиновой,
Словно пытаясь залечить душевные раны,
Моя жена ушла одна, Остался только я
Как одинокий цветок магнолии, склоняющийся на ветру,
Куда я могу обратиться
С печалью разбитого сердца".
В первую годовщину смерти своей жены Пак записал в своем дневнике: "Я чувствовал себя так, словно потерял все на свете. Все стало бременем, и я потерял мужество и волю. С тех пор прошел год. Я слишком много раз плакал втайне, чтобы сосчитать".
После покушения Пак настолько усилил режим секретности и свою охрану, что это стало напоминать паранойю. Так, перед выступлениями президента публика должна была занимать места в зале за час до его прихода. А доступ к Паку стал строго контролировать начальник его личной охраны Ча Чжи Чхоль, получивший огромную власть. В результате Пак фактически лишил себя человеческого общения и вскоре утратил способность конструктивно воспринимать критику. Тогдашний посол США в Южной Корее отмечал, что Пак начал принимать неверные решения, прислушиваясь к мнению своих советников, а они говорили ему только то, что он хотел услышать.
Режим Пака становился все более жестким. По инициативе президента были разработаны юридические акты с расплывчатыми статьями, позволявшие арестовать любого недовольного. Участие в студенческих подпольных организациях отныне каралось смертью. А принятые Чрезвычайные постановления позволяли трактовать как уголовное преступление любую критику самого Пака и его режима.
– История Пак Чон Хи – это и история о том, как власть меняет человека, – считает Константин Асмолов. – В последние годы своего правления он растерял большую часть своих лучших качеств и думал исключительно о сохранении собственной власти.
К концу 1970-х годов по всей Южной Корее прокатилась волна демонстраций против режима Пак Чон Хи. Самой крупной стала демонстрация 16 октября 1979 года в Пусане, когда с призывом покончить с диктатурой на улицы города вышли свыше 50 тысяч человек. Около 400 протестующих были арестованы, в Пусане было объявлено военное положение. Однако даже столь жесткие меры не помогли: 18 октября протесты вспыхнули в Масане, в них приняли участие более 10 тысяч студентов. Принято считать, что рост массовых беспорядков привел к обострению отношений в правительстве и в конечном счете к убийству Пак Чон Хи.
Последний вечер в компании друзей, который закончился смертью Пака, стал роковым и для его убийцы. Ким Чэ Гю утверждал, что хотел "восстановить демократию", однако суд пришел к выводу, что он руководствовался жаждой личной власти. Ким Чэ Гю был повешен 24 мая 1980 года.
Пак Кын Хе, старшая дочь президента Пака, в 2013 году стала первой женщиной-президентом Южной Кореи. В 2016 году ей объявили импичмент, а позже в результате нескольких судебных процессов приговорили к 25 годам заключения за махинации и злоупотребление властью. Однако в конце 2021 года она была помилована тогдашним президентом Мун Чжэ Ином и вышла на свободу.
