За три года поляна на противоположном от села Казачинского берегу реки Киренги могла зарасти лесом. Он бы скрыл все следы авиакатастрофы: в сентябре 2021 года здесь разбился самолет L-410. Но люди не убрали за собой. Среди сломанных деревьев до сих пор лежат куски винта, дерматиновые накидки на пассажирские кресла, кислородные маски, инструкции по безопасности авиакомпании "Сила" и вещи пассажиров – смятый термос с гербом России, кроссовки и мужские туфли.
Текст: Анастасия Иванова, "Люди Байкала"
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
"Это был третий перелёт за сутки"
48-летний Александр Широков открыл глаза, но не увидел ничего. Вокруг была полная темнота. Он почувствовал, что сидит в кресле самолёта ногами кверху. Болела правая рука. Через несколько секунд из темноты послышались стоны, крики и мат. Левой рукой он еле-еле отстегнул ремень безопасности. Правая рука не слушалась, висела плетью, вспоминает он. Александр понял, что самолёт, на котором он вылетел из Иркутска, упал.
Широков почувствовал резкий запах горючего, спросил, кто живой, и, услышав несколько голосов, предложил выбираться из самолёта, пока он не загорелся. Женский голос сказал, что видит отверстие в обшивке. В полной темноте Широков дыру не увидел, но в лицо пахнуло холодом. Левой рукой на ощупь он разорвал обшивку самолёта. В отверстие выпустил перед собой четверых – двух девушек и двоих мужчин. Все они сидели в хвосте. Сам Александр вылез последним. Босые ноги приземлились в бурелом, сучья больно ободрали кожу, разорвали брюки, идти было сложно. Обувь с него слетела в салоне от удара.
Пассажир, выбравшийся перед Александром, крупный мужчина, сразу упал, он не мог идти из-за травм. Другие четверо пытались его тащить, но он кричал: "Не трогайте! Оставьте меня!" Волоком его отодвинули метра на два от самолёта. Остальные по непроходимому лесу смогли пройти метров десять. Пришлось спускаться вниз. Самолёт лежал на горе – нос вверху, хвост внизу.
Александр Широков – врач. Он осмотрел свою руку и увидел торчащие из неё кости. Девушку, которая почти не пострадала и могла ходить, он попросил отломить ветку и наложить ему шину. Она повторяла: "Не могу, боюсь!", но всё-таки отломила еловую ветку, сняла с себя ремень, порылась в чемодане, который открытым лежал на земле, и сделала всё, что сказал Широков. Это была 23-летняя Илона Бужинская из посёлка Магистрального.
У Широкова закружилась голова. Он нащупал на земле мох и лёг на него. Ноги поднял вверх на корягу. Босые ноги мёрзли. Это был его третий перелёт за сутки. Ещё утром он был у себя дома в Омске, долетел до Новосибирска, пересел в рейс до Иркутска. В Казачинско-Ленский район он летел в гости к родителям и сестре, которые живут в деревне Седанкина.
"Обычно после второго круга уходят на запасной аэродром"
На месте падения самолёта лежит единственный выцветший букет красных искусственных гвоздик. Он напоминает о том, что добираться до места катастрофы сложно. От села сначала надо плыть на лодке через реку, потом подняться пешком на высокую сопку и спуститься с неё с другой стороны.
Над этой сопкой разворачивался перед посадкой 12 сентября 2021 года самолёт L-410, который вылетел в 21.05 по местному времени из аэропорта Иркутска. В самолёте были два пилота и 14 пассажиров. Через час с небольшим, в 22.19, экипаж приступил к снижению и готовился к посадке в аэропорту Казачинского.
Небольшой двухвинтовой самолёт L-410 разработали в конце 1960-х годов в Чехии. Он предназначен для местных авиалиний. Самолёт способен перевезти до 19 пассажиров или 1800 килограммов груза на расстояние до 1500 километров. Он может совершать посадку на неподготовленных грунтовых, травяных, снежных площадках.
Летают на нём не только в России.
Борт 67042, фрагменты которого теперь лежат в лесу, выпустили в феврале 2014 года. Сертификат лётной годности позволял ему летать до февраля 2023 года. Из максимальных 20 тысяч часов, которые производитель устанавливает воздушному судну, самолёт отработал меньше трети – 5481 час.
Пилоты связались с информатором аэропорта, и он сообщил о тумане. При первом снижении они не увидели посадочную полосу и решили пойти на второй круг. Во время второй попытки снова не получилось посадить самолёт, пилоты ушли на третий заход.
"Такое случилось впервые, – говорит "Людям Байкала" начальник Казачинского аэропорта Борис Калинин. Он руководит аэропортом 12 лет. – Обычно, если пилоты не могут сесть после второго круга, они уходят на запасной аэродром. Это общепринятое правило".
Заслуженный пилот России Юрий Сытник с 58-летним стажем работы сказал корреспонденту ЛБ, что и второй круг в таких ситуациях лишний.
"Если они в первый раз заходили на посадку, и погода была ниже установленного минимума, они должны были после первой попытки уйти на запасной аэродром", – сказал Сытник. В 1991 году он благополучно посадил самолёт Ил-86 после взрыва в салоне двух бомб, пронесённых террористом на борт.
В 22.51, во время третьей попытки сесть, на развороте, самолёт зацепил деревья и упал в лесу на противоположном берегу, за четыре километра от Казачинского аэропорта. Погибли четыре человека: второй пилот и трое пассажиров, которые сидели за ним по правой стороне салона. Остальные получили травмы разной степени тяжести. Следственный комитет возбудил уголовное дело о нарушении правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. После катастрофы учредители авиакомпании "СиЛА" уволили генерального директора и понизили в должности директора лётной службы.
Почему самолёту разрешили вылет и посадку, если в Казачинском был туман? Может ли современный самолёт сесть в таких условиях? Почему экипаж не увёл самолёт на запасной аэродром? Эти вопросы почти три года задавали себе пострадавшие пассажиры и родственники погибших.
Ответы появились спустя почти три года. В мае 2024 года Межгосударственный авиационный комитет (МАК) опубликовал окончательный отчёт по результатам расследования катастрофы.
"Лётчик суеверный, может не полететь!"
В Иркутском аэропорту Александр Широков встретил знакомую Татьяну Попович, врача-кардиолога Казачинско-Ленской районной больницы. Она летела домой с городской конференции. Широков спросил, встречают ли её, предложил подвезти. Татьяна сказала, что её встретят муж и дети.
Татьяна села в самолёт и написала в WhatsApp-группу подругам: "Запустили винты. Я села под крыло. В окно буду смотреть. И шасси подо мной". Подруги всегда переживали, когда она улетала, и просили сообщать, как дела. Таня летала часто на конференции и к родителям в Иркутск, самолёты любила.
Она не упускала ни одной возможности учиться. "Какое это счастье слышать грамотную речь интеллигентных людей!" – написала она с конференции подруге-врачу Галине Гронниковой. Иркутск – родной город Татьяны, где она провела детство, окончила школу и медицинский университет. Здесь живут её мать, отец и бабушка. Татьяна переехала в Магистральный 15 лет назад, к будущему мужу Юрию.
В 2017 году Татьяна хотела уехать от Юрия и вернуться с детьми в Иркутск. Забрала документы детей из школы, уволилась из больницы, коллеги закатили ей роскошный прощальный обед. Но в последний момент она передумала, причины никому не рассказала. Она единственный в районе врач-кардиолог и врач УЗИ-диагностики.
Когда в иркутском аэропорту пассажиры вышли из маршрутки и пошли в салон самолёта, Широков отстал от Татьяны, чтобы сфотографировать для жены маленький необычный самолёт.
"Красивый такой! С рисунком розовой орхидеи на хвосте", – вспоминает Широков в интервью ЛБ. На таких он никогда ещё не летал.
Вдруг его похлопали по плечу. Это был сотрудник аэропорта, который сказал, что фотографировать самолёт нельзя и что фотографии из телефона надо удалить при нём. Широков возмутился, сказал, что сегодня снял уже два самолёта и замечаний не получал.
"Лётчик суеверный, может не полететь!" – сказал сотрудник. Александр навсегда запомнил эту фразу. Долго спорить он не стал, удалил две сделанных фотографии, показал сотруднику телефон, зашёл в салон. Его одиночное место было сразу возле двери, в последнем пятом ряду, возле иллюминатора. Широков выбрал его заранее и доплатил за это к стоимости билета 400 рублей. Но место оказалось занято.
Он попросил незнакомого мужчину пересесть. Пассажир объяснил, что здесь как в маршрутке – "куда сядешь, туда сядешь". Широков не был у родных несколько лет, негласных правил не знал и сначала подумал, что "бодаться" не будет. Он видел, что место возле Тани Попович, в третьем ряду, не занято, и чуть было не пошёл к ней. Но потом подумал, что никогда не летал в Казачинское ночью и интересно было бы посмотреть на огни. Он ещё раз объяснил мужчине, что за место доплатил, тот встал и пересел на свободное кресло через проход, в том же пятом ряду.
Рейс Иркутск – Казачинское много лет был дневным. Однако летом 2021 года его перенесли на вечер. Многие из пассажиров удивились, когда увидели время вылета в билете.
"Похож на маршрутку"
Пассажиры расселись, к ним вышел второй пилот, провёл краткий инструктаж, показал рукой, где находится туалет, сказал, что если будут вопросы, то пилоты рядом – за шторкой. Самолёт L-410, по словам пассажиров, "внутри похож на маршрутку" – 17 мест, между пилотами и пассажирами пластиковая перегородка и штора.
Это был сборный рейс авиакомпаний "СиЛА" и "Аэросервис". В 2020 году авиакомпанию "Аэросервис" купило ООО "СиЛА" ("Сибирская лёгкая авиация"), которое базируется в Магадане. Последнее техническое обслуживание самолёта они провели 26 августа 2021 года. Оперативное техническое обслуживание прошло в день вылета. Самолёт принадлежал ПАО "ГТЛК" (Государственная транспортная лизинговая компания), авиакомпания использовала его по договору лизинга.
Новые самолёты L-410 "СиЛА" ввела в эксплуатацию в феврале 2021 года вместо старых Ан-28. Директор авиакомпании Андрей Богданов говорил в декабре 2020 года, что у перевозчика есть сложности с обслуживанием и L-410, и Ан-28 из-за пандемии.
В 2021 году самолёты "СиЛА" уже попадали в неприятности. 19 июня 2021 года в Кемеровской области произошла катастрофа с L-410. Погибли четыре человека. 16 июля АН-28 совершил жёсткую посадку из-за остановки обоих двигателей. Все 18 человек на борту остались живы. За 2021 год в России было зарегистрировано десять чрезвычайных происшествий с легкомоторными самолётами.
Широков летал часто и много, самолётов не боялся. В первые минуты того полёта в сентябре он смотрел в иллюминатор, потом стало совсем темно. Полёт показался ему совершенно обычным. На подлёте к Казачинскому внизу он увидел туман. Перед тем как начать посадку, второй пилот выглянул из-за шторы и напомнил пассажирам пристегнуть ремни.
Самолёт начал снижаться, и Александр увидел сквозь туман улицу Казачинского с горящими фонарями. Но вдруг самолёт снова пошёл вверх. Широков заволновался и затянул потуже ремень безопасности. При втором снижении он не увидел ничего. А на третьем круге ему показалось, что он в маршрутке, которая на большой скорости едет по кочкам. Несколько раз тряхнуло, он почувствовал несколько ударов и потерял сознание.
"Всего полтора часа, и вы на месте"
Илона перемотала руку Широкову и услышала голоса наверху сопки. Вместе с другой пассажиркой – 23-летней Людмилой Кокшаровой, которая сидела перед ней, на пятом ряду, и тоже выбралась в отверстие в хвосте, они по бурелому полезли вверх. Наверху оказались другие выжившие.
Первым через отверстие в районе носа самолёта выбрался Вадим Карнаухов, 46-летний стоматолог из Иркутска. Он сидел на первом ряду, сразу за вторым пилотом, на двойном месте, вместе с другом – Александром Андреевым.
Вадим и Александр летели в Казачинское к другу на рыбалку. Они ездили туда каждый год, но всегда на машине, дорога занимала 14 часов. В 2021 году друг уговорил Александра и Вадима лететь самолётом. Сказал: "Всего полтора часа, и вы на месте". И сам купил им билеты. Это был их первый полёт на маленьком самолёте.
Вадим тоже фотографировал самолёт перед взлётом в Иркутске, поэтому зашёл в самолёт позже друга. Александр к этому времени уже занял места в первом ряду. Высокий, он хотел свободно поставить ноги и попросил одного из пассажиров, ростом пониже, уступить ему этот ряд с широким проходом.
После удара Вадим Карнаухов очнулся в полной темноте и тишине, позвал Александра. Тот откликнулся слабо и где-то вдалеке, всё время повторял: "Плохо мне. Плохо". Карнаухов ударил по пластиковой перегородке, сломал её и ворвался к пилотам. Заорал: "Вы чё творите?"
Но один из пилотов, вспоминает Вадим, лежал и стонал, повторял: "Мне конец". Второй – переключал рычаги. Карнаухов подумал, что он хочет скрыть следы. Он ещё раз закричал, обращаясь к пилоту, тот ответил: "Мы ослепли из-за дыма". Карнаухов уверен, что пилот точно сказал про дым, а не про туман. В эти дни в северных районах Иркутской области были лесные пожары, в области действовал особый противопожарный режим.
Карнаухов увидел дыру в обшивке и полез в неё, пилот помог ему, подсадил сзади, затем вылез сам. Среди обломков самолёта Карнаухов нашёл друга. Салон после жёсткой посадки превратился в груду металла, Александр оказался за несколько метров в стороне. В темноте Вадим не сразу заметил, что у Александра была оторвана нога, держалась только на коже.
Мужчина и женщина, которые сидели за Александром, по правому борту, по словам Вадима, тоже стонали. Это были менеджер из Ангарска Виталий Гужва и врач-кардиолог из Магистрального Татьяна Попович. Татьяна могла говорить и попросила знакомую из своего посёлка, директора магазина Елену Полулях позвонить мужу Юрию и сказать, что Татьяна жива. Елена позвонила. Пассажиры со второго по четвёртый ряды были зажаты в искорёженном салоне и выбраться сами не могли. Люди стонали, Татьяна Попович, как врач, успокаивала их: "Нас найдут. Нас обязательно найдут".
Карнаухов начал звонить другу из Казачинского. По его словам, связь была прекрасная. Все пассажиры набирали номера в своих телефонах, скидывали геолокации близким и спасателям. Выбравшийся из салона пилот пытался подать сигнал SOS с приборов, которые нашёл под обломками. Девушки Илона и Людмила, которые почти не пострадали, пытались помогать другим пассажирам.
"С самолётом никогда ничего не случалось"
36-летний менеджер Виталий Гужва полетел в Казачинское за дочерью. Пятилетняя Алина провела лето у родителей его жены, пока Виталий с Анной делали ремонт в новой квартире в Ангарске. Отвезла Алину к бабушке и дедушке Анна на таком же самолёте, с орхидеями на хвосте. А забирать полетел Виталий.
Он летал на самолёте в Казачинское уже не раз, на полётах настаивала жена. Сам он предпочитал маршрутку, и когда ездил один, брал билет на неё. Но Анна объясняла ему: дорога опасная, проходит по краю обрыва, много было аварий, а вот с самолётами по этому направлению никогда ничего не случалось. Анна сама купила ему билет. С собой Виталий взял маленький рюкзак дочери, куда положил для неё куртку и шапку. Уже на следующий день они с Алиной должны были лететь назад.
Когда самолёт начал снижаться, Виталий увидел туман и отправил жене смс-сообщение: "Мы пролетели мимо и начали набирать высоту. Здесь ужасный туман или дым". В таких рейсах пассажиры часто не отключают телефоны, во время инструктажа пилоты не говорят об этом.
В аэропорту Казачинского Виталия встречал тесть. Территория Казачинского аэропорта огорожена сетчатым забором и просматривается насквозь. Встречающие обычно ждут на улице у ворот и видят, как самолёт садится и из него выходят пассажиры. Тесть Виталия увидел, как самолёт пошёл на посадку, а потом снова поднялся на высоту и исчез.
Здесь же стояла Нина Абрамян, сестра Александра Широкова. Они приехали встречать брата вместе с мужем, двумя детьми и 71-летней матерью. Александр просил снять на видео, как он выйдет из самолёта. Нина говорит, что включила видео на телефоне, когда увидела, как самолёт идёт на посадку (видео не сохранилось. – ЛБ). Но самолёт снова взлетел и исчез.
Встречающих было много. Самолёт не появлялся, люди начали шуметь. Нина набрала номер Александра, он был недоступен. Мать и дети ушли ждать в машину. По ощущениям Нины, прошло полчаса до того, как она услышала разговор по телефону одного из встречающих, он спрашивал: "А сколько вокруг тебя шевелятся?" Потом он положил трубку и сказал: "Самолёт разбился!"
Нина побежала к машине и закричала: "Самолёт разбился!" Она ничего больше не уточняла. Говорит, что для неё эта фраза означала только одно: все разбились. Из машины вышла мать и заохала. Нина говорит, что тогда даже не подумала о ней.
Встречающие закричали на Нину, что не надо сеять панику, что самолёт просто ушёл на второй круг. Все расселись по машинам и стали ездить туда-сюда. Куда конкретно ехать и что делать, не знал никто.
Об авиакастрофе уже писали в местных группах в вайбере. Сначала сообщили об одном погибшем, но каждый час их число увеличивалось.
"Всё время повторял: "Ошибка навигации"
Людмила и Евгений Васильевы живут в Берёзовке – микрорайоне на окраине Казачинского. Из окна своего дома они видят, как взлетают и садятся самолёты. В ту ночь они только легли спать, когда телефон Евгения зазвонил. С незнакомого номера незнакомая женщина сказала: "В вашем аэропорту упал самолёт. Нужны сильные мужчины на помощь". Васильевы до сих пор не знают, кто это был и почему звонили именно им.
Евгений надел ветровку прямо на пижаму, Людмила села за руль. На улице был сильный туман. Людмила включила аварийку, и они поехали в аэропорт.
В аэропорту был шум, метались люди, подъехала пожарная машина, ходил сотрудник с рацией и громко сообщал о катастрофе. Людмила увидела колонну машин и поехала за ними. Это были встречающие и добровольцы, которые так же выбежали из дома помогать. Машины доехали до берега и остановились. Местные пригнали свои лодки. Из больницы приехали врачи. Мужчины и медики, в том числе и Евгений, сели в лодки и поплыли на другой берег.
По геолокациям, которые присылали своим близким пассажиры, уже было понятно, что самолёт упал на другом берегу. Добровольцы поднимались в гору, кричали, прочёсывали лес, пока не услышали из леса музыку. Кто-то из пассажиров вёз с собой музыкальную колонку и включил её на всю громкость.
Евгений хорошо помнит тот момент, когда только вышел на место катастрофы. "Каша там была, – вспоминает он. – Первым я увидел выжившего пилота. Он сидел на земле, видно было, что он в шоке. Сильно пахло керосином. Пилот всё время повторял: "Ошибка навигации. Ошибка навигации". Отвечать на вопросы он не мог".
Спасатели МЧС пришли чуть позже добровольцев. Геолокации по приборам сначала увели их в сторону. По периметру они расставили фонари, стало светло. Мужчины-добровольцы оттаскивали пострадавших от самолёта, боялись, что начнётся пожар. Потом полезли внутрь искорёженного салона.
В салоне Евгений увидел врача-кардиолога из местной больницы, он знал её в лицо. Он приложил пальцы к её шее. Шея была холодная, пульса не было. Татьяна Попович помощи не дождалась. Зажатая в груде металла, до прибытия первых спасателей она провела так почти четыре часа. На руки ей капало горючее, оно разъело кожу. Хоронили Татьяну в перчатках.
Сначала вытаскивали живых. Со многих слетела обувь, а сентябрьская ночь была холодной. Раненых принимали врачи. Потом вытаскивали погибших, Евгений тоже помогал это делать. Тем, кто мог идти, мужчины помогали дойти до лодок через сопку пешком. Тяжёлых несли. На другом берегу их ждали машины скорой помощи.
Людмила Васильева стояла с родными пострадавших на берегу. Это она сообщала новости по мере их поступления в местные группы. Она провела там пять часов, пока её муж помогал разбирать завалы, и видела всех, кого привозили на лодках.
Последним, по её словам, вывезли выжившего пилота, командира самолёта Николая Махнутина.
Пассажиров и пилота увезли в Казачинско-Ленскую районную больницу, где работала Татьяна Попович. В эту ночь в больнице дежурила её подруга врач лаборатории Галина Гронникова. Она искала Таню после каждого рейса в машине скорой помощи. Потом решилась и спросила у водителя. Он покачал головой.
"Полоса светилась, как в Шереметьево!"
Борис Калинин, начальник аэропорта в Казачинском, встречает каждый самолёт лично. Он и есть тот самый информатор, которого упоминают в отчёте МАКа. В Казачинское прилетают только рейсы из Иркутска раз в день. С тех пор, как рейс сделали ночным летом 2021 года, Казачинский аэропорт получил от авиакомпании "СиЛА" свето-сигнальное оборудование. "Полоса светилась, как в Шереметьево!" – с гордостью рассказывает ЛБ Калинин.
Он не помнит, когда конкретно полёты стали ночными. Журнал с записями изъяли следователи. По памяти предполагает, что самолёт всё лето 2021 года летал по ночам. Ещё он помнит, что предложила перенести рейс сама авиакомпания. По словам Калинина, самолёт, когда был дневным, часто опаздывал, потому что не успевал вернуться из предыдущего рейса вовремя. Пассажиры, по словам Калинина, на перенос рейса ни разу не жаловались.
"Для пилотов ночные полёты легче, – рассуждает Калинин. – Во-первых, это разреженный воздух. Во-вторых, видимость лучше. Когда полоса освещается, пилоту сесть легче".
Его слова подтверждает пилот Юрий Сытник, у которого общий налёт составляет больше 28 тысяч часов. "В дневное время суток светотехническое оборудование пилот видит хуже, чем в ночное время", – сказал Сытник ЛБ.
12 сентября в 22.29 Калинин, как обычно, связался с экипажем самолёта, который запросил условия посадки. Директор сообщил: "Давление 9-7-5, ветер тихо, температура два градуса". О тумане он не говорил. Их диалог записан и опубликован в отчёте.
В 22.32, во время снижения высоты, командир самолёта Николай Махнутин заметил туман.
– Сука, тумана только не хватало, – говорит он.
– Полоса-то, блядь, тусклая, – отвечает второй пилот Владимир Черненко. – Это, может быть, дым? Да, тут как паровозы они дымят все что-то. Батеньки… Дымище…
– Видишь, все топятся, холодно, – предполагает командир.
– Я понял, ага.
После этого диалога пилоты выпустили шасси. В 22.34 директор аэропорта Калинин ещё не видел самолёт и спросил у экипажа, на каком они расстоянии. Второй пилот сообщил: восемь километров. Калинин сказал о тумане: "Принял, но я что-то вас ещё не вижу, тут туманит у нас". Судя по данным в отчёте МАКа, в это время самолёт был ещё за 10 километров от аэропорта. Калинин увидел его через две минуты и сказал об этом пилотам.
"О, у них тут хуёво дело!" – говорит пилот Черненко, судя по всему, имея в виду видимость.
– Ты полосу-то видишь? – спрашивает директор аэропорта.
Второй пилот отвечает:
– Нет! А вон она, справа!
– Слева! – поправляет его командир.
– Ага, слева, – подтверждает Черненко.
Курс, которым пытался сесть самолёт в первый раз, называется сороковой, объясняет "Людям Байкала" Калинин, стоя на взлётной полосе спустя три года. Если стоять спиной к аэропорту, то самолёт прилетает слева – со стороны посёлка Магистрального. Так они обычно сюда и прилетают.
Когда первая попытка посадить самолёт не удалась, Калинин первым предложил пилотам – обратный, 220-й курс: "Борт 67-0-42, 220-м?" – говорит он.
220-й курс – это посадка со стороны реки, для этого надо было развернуть самолёт над лесом. Командир Махнутин не принял это предложение и во второй раз попытался сесть сороковым.
В 22.43 Калинин предложил экипажу: "Включу моргающий фонарик, такой бликовый, который налобный, знаете?" Через две минуты они сообщили, что увидели его, но сесть снова не смогли.
Командир Махнутин предложил во время второй попытки: "Может, давай, досадим? Хотя…." Что его смутило, разобрать невозможно, в отчёте так и написано: "неразборчиво". Пилот Черненко собрался уходить на новый круг и попросил Калинина поставить фонарь обратным курсом – 220-м. В 22.51 бортовые самописцы зафиксировали крик.
Рассуждая о причинах катастрофы через три года, Калинин считает, что видимость в ту ночь была хорошая – пять-шесть километров. Калинин уверен, что пилот полосу наблюдал. Директор делится с корреспондентом ЛБ своими версиями случившегося: "Считаю, что экипаж действовал несогласованно. Я слышал, что между Володей и Колей в Иркутске произошёл конфликт". У "Людей Байкала" нет подтверждения этой информации. Но сразу после взлёта пилоты поспорили. Ситуация, из-за которой произошло разногласие, никак не повлияла на происшествие, это доказано, но диалог записан в отчёте МАКа.
– Куда ты потянулся? Ещё автопилот не включился, – говорит второму пилоту командир.
– А чё? – спрашивает второй пилот.
– А ты уже потерял управление, бросил, – слова Махнутина.
– Нет, – спорит Черненко.
– Ты бросил, ты бросил управление. У тебя вот так всё подлетело!
– Ничего подобного, это был… это был его манёвр.
– Автопилот пока не включился, нехер лезть!
– Понял.
"Давно не летал уже что-то ночью"
12 сентября с утра пилоты Николай Махнутин и Владимир Черненко уже выполнили вместе один рейс санавиации Иркутск – Киренск – Иркутск. Вылетели они в 10.00, а вернулись в 16.20. Перед рейсом, в 8.49, они прошли предполётный медосмотр, об этом есть запись в журнале.
После возвращения их отпустили домой отдохнуть на три часа 45 минут. В журнале пилоты указали, что их полётная смена длилась шесть часов 40 минут. Однако расследователи посчитали, что это не так. Длительность смены была восемь часов, пилоты не посчитали время работ после полёта.
Если бы рейс на Казачинское был выполнен, то за этот день норма рабочего времени была бы превышена – 13 часов шесть минут вместо 12 допустимых часов. Этот факт также отмечен в отчёте.
Для второго полёта пилоты приехали в аэропорт Иркутска в 20.35. Они уже не проходили предполётный медицинский контроль. Это нарушение. Как это стало возможно, расследователи в отчёте не объясняют.
Однако пилот Юрий Сытник не считает этот факт критичным. "В зарубежных аэропортах вообще нет медицинского контроля, решение о готовности экипажа принимает командир корабля, – говорит он. – У нас в России почему-то принято не доверять командирам корабля, но доверять медикам. Это не соответствует международным стандартам".
Перед полётом Махнутин и Черненко самостоятельно изучили метеорологическую информацию с помощью специальной системы в аэропорту. Дополнительно за консультацией к дежурному синоптику аэропорта пилоты перед вылетом не обратились. Погодные условия, по данным системы, не мешали вылету. В качестве запасных аэродромов экипаж выбрал Иркутск, Братск и Улан-Удэ.
По словам Сытника, самостоятельно пилоты могут ознакомиться с метеорологической ситуацией только в маленьких аэропортах, где нет метеопунктов. В Иркутске пункт есть, поэтому пилоты должны были обратиться к специалистам-метеорологам. "Скорее всего, когда диспетчер подписывал им задание на полёт, он не обратил внимание на бланк о метеоконсультации – самостоятельно они его получили или под руководством инженера-синоптика", – рассуждает Юрий Сытник.
Махнутин осмотрел самолёт перед вылетом и сделал в бортовом журнале отметку, что замечаний у него нет. Командир сел слева, второй пилот – справа. Как сесть, они решили сами во время предполётного брифинга. В 21.03 экипаж получил разрешение на взлёт. Управлял взлётом второй пилот Владимир Черненко. Взлёт и набор высоты прошли штатно.
В полёте Черненко произносит фразу: "Да, давно не летал уже что-то ночью. И в Казачинск что-то давно не летал". Предыдущий его полёт в Казачинское был 17 августа 2021 года, почти за месяц до трагедии. Всего в этом направлении он летал 23 раза.
Владимиру Черненко в 2021 году было 39 лет. Он окончил Краснокутское лётное училище гражданской авиации в Саратовской области. После выпуска работал в своём училище инструктором на американском лёгком самолёте Cessna C-172S, который вмещает четверых человек. С октября 2019 года почти год работал в международном аэропорту Оренбурга.
В компании "Аэросервис" работал вторым пилотом с августа 2020 года. В июне 2021 года, за два месяца до трагедии, проходил проверку техники пилотирования и умения действовать в аварийной обстановке. Получил оценку "четыре". Его общий налёт составлял 1385 часов, на самолёте L-410 – 693 часа. Авиапроисшествий до этой ночи у него не было.
Командовал полётом 34-летний Николай Махнутин из города Каменска-Уральского. Он окончил Бугурусланское лётное училище гражданской авиации в Оренбургской области в 2007 году, а в 2014-м получил высшее образование в Санкт-Петербургском государственном университете гражданской авиации. Он, как и Черненко, работал инструктором в училище на самолёте Ан-2, и также работал в Международном аэропорту Оренбурга вторым пилотом самолёта Ан-2 в 2011 году.
В начале 2013 года Махнутин прошёл переподготовку на пилота самолёта L-410 в Сасовском лётном училище в Рязанской области. Пять лет он был вторым пилотом самолёта L-410 в Оренбурге. 22 августа 2018 года его приняли на работу вторым пилотом в ООО "СиЛА". На его личной странице в VK стоит статус "Уехал жить в Сибирь". Он налетал 5623 часа, на самолёте L-410 – 4625 часов, из них в качестве командира – 965. Авиационных происшествий у него тоже не было.
Командиром воздушного судна Махнутин стал за год с небольшим до трагедии, 27 мая 2020 года, после переподготовки. На "отлично" он сдал заход на посадку с применением визуального маневрирования по кругу. Без замечаний прошёл проверку техники пилотирования и умения действовать в аварийной обстановке, получил оценку "пять". Этим маршрутом он летал 39 раз.
Перед заходом на посадку в Казачинском Николай Махнутин провёл предпосадочную подготовку экипажа и в 22.17 произнёс: "Погода на аэродроме посадки соответствует". По инструкциям командир перед снижением должен сообщать об опасных метеоявлениях, о порядке ухода на второй круг или запасной аэродром, об остатках топлива. Махнутин провёл эту процедуру формально, не озвучил всё, что положено – пришли к выводу расследователи. Только через 15 минут после такой "предпосадочной подготовки" Махнутин увидел туман или дым.
"Склонен к неоправданно рискованным решениям"
В январе 2021 года во время очередного техобслуживания того самого борта 67042 экипаж самолёта записал в протокол замечание: "Неустойчивая работа автопилота. Не выдерживает вертикальную скорость. Нет захвата высоты. Заключение: требуется повторный облёт после устранения неисправности". При повторном облёте дефект снова проявился, но потом самоустранился. При третьем облёте не проявлялся.
Самолёт L-410 оборудован улучшенной системой опасного сближения с землёй. На английском языке система сообщает пилотам, что делать в критической ситуации: "Тяни вверх!", "Слишком низко, земля", "Не снижайся!", "Слишком низко, закрылки".
Как выяснили расследователи, в упавшем самолёте система была работоспособна, но на протяжении последних 16 полётов не работал встроенный приёмник GPS. Это значит, что невозможно было определить, где находится воздушное судно. То есть система не могла правильно считать данные рельефа. В этом случае в кабине пилотов должен был гореть световой индикатор, который указывал на поломку.
За время неисправности на самолёте летали два экипажа, но ни один из них не сделал в бортжурнале записи о поломке.
Расследователи установили, что во время захода на посадку 12 сентября 2021 года система всё-таки срабатывала три раза. Звуковые сообщения слышно на записях с бортовых самописцев, хотя и очень слабо. Система предупреждала пилотов о неправильном положении закрылков при выпущенном шасси.
В процессе ухода на второй круг экипаж не убрал шасси. А вот закрылки у самолёта были убраны. И то, и другое является нарушениями. При посадке закрылки полагается выпустить, чтобы снизить скорость.
Сигналы системы самолёта слышал пассажир Вадим Карнаухов, сидевший на первом ряду. Он не может сказать, были ли эти звуки похожи на сигналы о неисправности. Другие пассажиры, разговаривавшие с корреспондентом ЛБ, не слышали из кабины пилотов ни звука.
Командир Махнутин после катастрофы в объяснительной написал, что не слышал и не видел сигналы системы опасного сближения с землёй.
Расследователи пришли к выводу, что оба члена экипажа пребывали в "неоптимальном психоэмоциональном состоянии". Они по несколько раз повторяли одно и то же, это заметно в их диалогах в отчёте МАКа, и пропустили контроль положения закрылков.
"В сознании экипажа сформировалась установка о необходимости выполнить посадку именно в аэродроме назначения", – написано в отчёте.
Эксперт, который анализировал индивидуальные психологические особенности командира Махнутина, отметил, что тот "способен на лидерские решения и действия, но в случае их ошибочности не обладает способностями к их коррекции, склонен к неоправданно рискованным, опасным решениям, личностно и эмоционально самонадеян".
Главной причиной катастрофы расследователи назвали несоблюдение экипажем правил визуальных полётов ночью. Пилоты пытались посадить самолёт при видимости ниже установленных минимальных значений. В таком случае командир корабля должен был принять решение об уходе на запасной аэродром.
Неработающий приёмник GPS попал в сопутствующие причины. Кроме того, экипаж использовал автопилот на заключительном этапе полёта, что тоже было нарушением. Расследователи МАКа отметили и отсутствие должного взаимодействия в экипаже.
"Он уже как памятник"
Это был последний ночной рейс в Казачинское. Уже на следующий день самолёт вылетал в светлое время суток. Сейчас самолёты вылетают из Иркутска в 14.00. Аэропорт Казачинского сдал световое оборудование. Пассажиры садятся в самолёте строго по местам, указанным в билетах.
У Александра Широкова был оскольчатый перелом руки, сотрясение головного мозга, ушиб позвоночника, черепно-мозговая травма. Он восстановился через пять месяцев после катастрофы и продолжает работать пластическим хирургом в Омске. Много летает на самолётах, считает, что попасть два раза в авиакатастрофу по статистике невозможно. Если бы он не отстоял своё место, указанное в билете, то мог погибнуть, сев рядом со знакомой Татьяной Попович.
Татьяна Попович умерла от сдавленной травмы до приезда врачей. Она сидела на третьем ряду, по правому борту, за Виталием Гужвой. Её похоронили в Иркутске, где живут родители и бабушка. Она была единственной дочерью и внучкой. В Магистральном у неё остались сын и дочь, 17 и 15 лет. Они живут с отцом. В Казачинско-Ленской больнице до неё кардиолога не было и сейчас нет.
Виталий Гужва погиб моментально. Его тело доставили в морг с открытыми глазами. Он сидел на втором ряду, по правому борту, за Александром Андреевым. Его похоронили в Ангарске. Он работал менеджером, продавал горюче-смазочные материалы, был единственным сыном у родителей. Его отец умер через полтора года после авиакатастрофы.
С момента гибели Виталия, три года, его жена Анна не летала в родное Казачинское. "Как будто родина меня предала", – сказала она корреспонденту ЛБ. В морге ей выдали вещи Виталия и его посадочный талон. Его место по билету было 4Г. Если бы он сел туда, он бы выжил. Все пассажиры с четвёртого ряда остались живы.
Вадим Карнаухов работает стоматологом в Иркутске. У него было сотрясение головного мозга и сломаны три позвонка, три ребра и грудина. Восстанавливается он до сих пор. Три месяца назад у него родилась первая внучка. Он продолжает ездить к другу в Магистральный каждое лето, только на машине. После авиакатастрофы он один раз летал на самолёте в Таиланд. "Я походу своё отлетал", – сказал он ЛБ и признал, что летать ему теперь страшно.
14 сентября у него день рождения. Теперь он начинает отмечать его за два дня. 12 сентября они каждый год созваниваются с Александром Широковым и поздравляют друг друга со вторым днём рождения. До полёта они не знали друг друга.
Александр Андреев, друг Карнаухова, умер до приезда спасателей. Он сидел за вторым пилотом, по правому борту. Александр жил в Иркутске, работал строителем. У него остались жена и трое детей. От разговора с ЛБ его родные отказались. Друг Александра и Вадима, к которому они летели в гости, также не стал разговаривать с журналистом.
Людмила Кокшарова вышла замуж за парня, к которому на том самолёте летела в гости, и переехала жить в Магистральный. Она отказалась от разговора с корреспондентом ЛБ, но давала интервью местным СМИ, в котором рассказала, что больше на самолётах не летает. Тот полёт был первым и единственным в её жизни.
Илона Бужинская работает воспитателем в детском саду посёлка Магистральный. От разговора отказалась.
Елена Полулях работает директором местного супермаркета, она продолжает летать в Иркутск по работе. Считает, что "всё можно пережить, даже авиакатастрофу".
Командир самолёта Николай Махнутин был в тяжёлом состоянии, но восстановился. Если бы он выбрал правое место в кабине пилотов, он бы погиб. Недавно его показали федеральные телеканалы в одном кадре с Сергеем Шойгу. На полигоне Московского военного округа он представил министру обороны новые дроны для войны в Украине. Махнутин на видео в шапке и очках, его имя и должность не подписаны, но пилота узнал директор аэропорта Калинин и показал видео ЛБ.
От разговора с корреспондентом ЛБ Махнутин отказался, по телефону сказал: "Я подписывал документы, в которых указано, что мне нельзя об этом разговаривать. Всего доброго". И положил трубку.
Следственный комитет продолжает расследование авиакатастрофы, названных подозреваемых в нём пока нет.
Разрушенный самолёт лежит на территории Казачинского аэропорта. Это первое, что видят пассажиры, когда самолёты заходят на посадку. Поначалу его накрыли брезентом, который за три года разорвался и почти истлел. Директор аэропорта ничего страшного в этом не видит.
"Машины же разбитые тоже стоят на штрафстоянках долго, – сказал ЛБ Калинин. – Убирать его некуда. Следственный комитет на хранение его передал нам. Он уже как памятник".
