8 февраля в Лондоне умерла Валентина Полухина, лингвист, литературовед, автор первой в мире диссертации о творчестве Иосифа Бродского.
Она родилась в Сибири, в семье ссыльных, её предки по матери были высланы из Польши после восстания 1863 года. Самые импульсивные поступки в своей жизни Валентина Полухина объясняла действием польской крови, генетическим кодом шляхтичей-дворян, никогда не смирявшихся с унизительным рабским существованием.
Любовь к поэзии Валентине, родившейся в 1936 году, привили заключенные, проходившие через деревню Урюп, где жила её семья. Идущие по этапу ЗК бросали во дворы крестьянских домов письма к своим родным, надеясь на чудо – что обитатели глухой деревни как-нибудь передадут их адресатам. Разумеется, урюпинцы не пересылали эти письма, но читали охотно, потому что больше им нечего было читать. Иногда среди арестантских посланий попадались стихи. Именно так Валентина, по её воспоминаниям, познакомилась с поэзией Мандельштама. Спустя годы, учась в аспирантуре МГУ и получив от знакомых пачку самиздата, она узнала строки его стихотворений, в детстве прочитанных в чужих письмах.
Из Урюпа она сбежала в 14 лет, "зайцем", на подножке поезда, не имея денег на покупку билета. А в результате добралась до Тулы, где окончила педагогический институт.
Двадцать лет спустя, в 1973 году, кровь польских предков вдохновила Валентину Полухину, в то время преподавателя Университета дружбы народов, на очередной авантюрный поступок. Войдя в аудиторию, где сидели студенты из стран Азии и Африки, она обратилась к ним с вопросом: кто из вас готов на мне жениться, чтобы помочь выбраться из СССР? У неё уже было приглашение от профессора филологии Килского университета в Великобритании, но на капиталистический Запад её не отпускали. Единственной возможностью преодолеть железный занавес был брак с гражданином из дружественной страны "третьего мира".
Ей повезло, как всегда, – в аудитории нашелся благородный чернокожий джентльмен, и вскоре 36-летняя Валентина Полухина оказалась в Кении, откуда смогла вылететь в Великобританию. И начать жизнь заново.
" 7 ноября 1973 года я приземлилась в аэропорту Хитроу, где меня встретил мой профессор, – вспоминала Валентина Полухина в интервью поэтессе Инне Кулишовой. – Он привез меня сразу на урок. Через месяц-два меня вызывают в советское посольство. И говорят: "С вашим паспортом вы не имеете права жить в Англии. Вы выехали в Кению и можете жить только в Кении. Если хотите жить в Англии, вы должны вернуться в Советский Союз и заменить временный паспорт на постоянный". Я говорю: "До свидания" и теряю советское гражданство. Еще через месяц меня вызывает Home office – Министерство внутренних дел Англии. Беседа ни о чем и как бы между прочим: "Мы знаем, что вы много лет работали в Университете дружбы народов. Мы также знаем, что там очень много кгбэшников. Докажите нам, что вы не одна из них". Я сказала: "О нет, это ваша работа – доказать. А если вы знаете, как работает КГБ, то должны понимать, что никто не может доказать, что он не кгбэшник. Если КГБ захотят кого-то скомпрометировать, они подделают документы, распространят слухи в западной печати. Но поскольку я никто, им нет смысла мною заниматься". Меня оставили в покое. Я больше никогда не чувствовала их присутствие. Хотя другие русские мне говорили, что их телефон прослушивают. Пусть прослушивают, чем быстрее они нас проверят, тем лучше. Почему они должны нам верить?"
Перед выездом из СССР случилась одна неприятность: у Валентины отобрали на тот момент очень ценную для неё вещь – неоконченную диссертацию по лингвистике. Пролистав сброшюрованный текст, бдительные таможенники обнаружили изображения осциллограмм, решили, что в этих кривых линиях зашифрована военная тайна, и на всякий случай конфисковали диссертацию целиком.
В самолете она плакала от унижения. Однако через несколько лет выяснилось, что советские таможенники оказались правы, и ей не нужно было заканчивать ту диссертацию. Потому что в 1977 году она познакомилась с Иосифом Бродским, который навсегда стал её "основной специальностью" и главной темой её жизни, научной и не только.
Семь лет назад она последний раз приезжала в Сибирь для участия в конференции, посвященной 75-летию Иосифа Бродского.
Томский издатель и переводчик Андрей Олеар, выпустивший несколько книг Валентины Полухиной, в интервью Сибирь.Реалии рассказал о научной страсти и жизненной щедрости, за которые друзья-стихотворцы прозвали Валентину Платоновну "пастушкой русских поэтов".
– Когда она была в Томске в 2015 году, я предлагал ей съездить на её малую родину. По нашим сибирским меркам, это рядом – каких-то 250 километров от Томска – деревня Урюп в Кемеровской области, где она родилась 86 с лишним лет тому назад. Деревни давно уже нет. Сейчас на том месте большое поле, заросшее крапивой и репейником. Но, к сожалению, наша поездка не состоялась, Валентина Платоновна плохо себя чувствовала, и пришлось даже госпитализировать её в кардиоцентр.
– Она рассказывала вам о своем сибирском детстве?
– Рассказывала и не раз. Она была поздним, но не очень любимым ребенком. Её рождения не ждали и не хотели. Она росла очень болезненной и всего нескольких лет от роду пережила клиническую смерть. Её собрались хоронить, гробик был уже готов, но тут кто-то догадливый поднес к губам девочки зеркало, и по запотевшей поверхности узнали, что она все-таки жива. А вскоре оказалось, что она страдает врожденным пороком сердца. Сами понимаете, что выжить с таким диагнозом в условиях сибирской деревни середины ХХ века было практически невозможно. И, кстати замечу, что у её кумира Иосифа Бродского был такой же диагноз. Бродский перенес две операции на открытом сердце. У Валентины их было три, первый раз её оперировали в СССР, потом было ещё две операции на Западе, ежегодные коррекции, шунтирования и так далее. Она даже находила силы об этом шутить: "Мой кардиолог уже прячется от меня…"
– Как вы познакомились?
– Наше знакомство началось очень литературно, с моего перевода английского стихотворения Иосифа Бродского "Элегия Уинстону Хью Одену". Это первое стихотворение Иосифа Александровича, опубликованное на английском языке, в сборнике Tribute to Auden. Я перевел его на русский и отправил Валентине Полухиной, которой очень понравился мой перевод, и она рассказала мне историю о том, как, впервые прочитав это стихотворение Бродского, она спросила у автора: "Иосиф, а кто вас так скверно перевел на английский?" Затем Валентина Платоновна попросила прислать ей другие мои переводы, и я отправил ей книгу "Письмо археологу и другие стихотворения Иосифа Бродского, написанные на английском языке" (Томск, 2004). С этого начались наши многолетние дружба и сотрудничество. Вместе мы выпустили 7 или 8 изданий, посвящённых разным аспектам жизни, творчества и памяти великого поэта.
– Все, кому довелось знать Валентину Полухину, вспоминают о её щедрости. Говорят, что она давала деньги на издание российских литературных журналов в бедовые 90-е годы. Принимала у себя в Англии поэтов из России. Вам тоже доводилось испытывать её дружескую заботу?
– Конечно. Могу рассказать, как однажды в Лондоне Полухина угостила мной принца Майкла Кентского. Она так и сказала: "Хочу угостить вами нашего патрона". Это была шутка, но мы действительно посетили принца в его дворце, он принял нас в библиотеке. И с тех пор, благодаря Полухиной, мы встречались с его высочеством ещё не раз, он участвовал в наших поэтических мероприятиях, поскольку очень симпатизировал Валентине Платоновне и являлся попечителем основанного ею Фонда русских поэтов, вместе с архиепископом Кентерберийским и нобелевским лауреатом Шеймасом Хини.
"Мне нравился Шеймас Хини, а Иосиф мне по секрету сказал, что он выдвигает его на Нобелевскую премию. Я нашла его телефон и сказала: "Шеймас, если Вы согласитесь быть моим патроном, я гарантирую Вам Нобелевскую премию в этом году". Это было в марте, а в конце октября он ее получил. Я опять ему звоню и говорю: "Шеймас, я сдержала свое слово. Когда Вы приедете к нам в университет и поможете мне собрать деньги для фонда русских поэтов?" Он ответил: "Валентина, дайте мне годик. Все на меня сейчас наскочили, обещаю, через год приеду". И через год он приехал. Мы собрали 750 фунтов".
Валентина Полухина. Из интервью Инне Кулишовой. Израиль. 2008 год.
– То, что Валентина Платоновна была накоротке со многими известными и титулованными персонами в Великобритании, говорит о её научной репутации или эти знакомства происходили благодаря личным качествам?
– Думаю, что правильнее второе. Этот человек был абсолютным бессребреником. Она никогда не тратила на себя деньги, которые получала как ученый или "поднимала" для своего фонда. Всё уходило на культурные проекты. Благодаря Полухиной в Англии побывали десятки русских поэтов – Евгений Евтушенко, Евгений Рейн, Ольга Седакова, Вера Павлова, Алексей Парщиков, ваш покорный слуга и многие другие. И наоборот, когда Томский университет захотел пригласить к себе Евтушенко для вручения ему звания почетного профессора, Валентина Платоновна свела меня с Евгением Александровичем, который уже давно к тому времени жил в США, и я помог организовать его поездку в Сибирь. Она же познакомила меня со многими VIP-персонами литературного и научного сообщества, как правило, друзьями и исследователями творчества Бродского. Помню, как благодаря ей я получил у Дерека Уолкотта согласие стать доктор honoris causa Томского университета. Он был рад получить такое предложение, только его болезнь помешала тогда его приезду в Сибирь.
– То есть она активно занималась культурной дипломатией?
– И мне кажется, именно она внушила Майклу Кентскому мысль о том, что "двери надо держать открытыми". Можно сколько угодно ужасаться тому кагэбэшному эпизоду, который приключился в нашей истории, но культура России от этого не должна страдать, и люди, носители этой культуры, не должны вновь становиться невыездными. Вот эта идея открытых дверей была очень важна для Валентины Платоновны. И надо сказать, что её усилия оценили обе стороны – и Британия, и Россия. В 2016 году она была награждена медалью Бенсона, которую вручает Королевское литературное общество. А в 2018 году она получила Пушкинскую медаль с формулировкой "за плодотворную деятельность по сближению и взаимообогащению культур наций и народностей".
– Что такое был Бродский для Полухиной?
– Я бы определил её труды во славу 5-го в истории русской литературы нобелиата как влюбленное и страстное литературоведение, которого до неё, мне кажется, в природе не существовало. Валентина сама любила вспомнить историю их знакомства, когда она села у ног Бродского и настаивала, что именно так надо слушать его стихи. "Чем докажете свою искренность? " – спросил Бродский. И Полухина доказала это всей своей жизнью, более чем двадцатью книгами и множеством статей, которые она посвятила ИБ. А начала она с того, что написала докторскую диссертацию о метафорах в поэзии Бродского. Это была первая научная работа, посвященная творчеству Иосифа Александровича. До Полухиной на Западе было написано несколько предисловий к книгам Бродского, но диссертаций ещё не было. И я думаю, что редкая диссертация пользовалась таким успехом в научном и издательском мире.
"Имя Бродского открывало все двери. У меня никогда не было проблем напечататься по теме. Я защищаю свою докторскую. У меня два экзаменатора. Один – профессор французской литературы, другой – профессор английской литературы. И мой руководитель – профессор русской литературы. И вместо того, чтобы топить меня трудными вопросами, они меня нахваливают. После защиты сразу же предлагают: "Не хотите ли опубликовать Вашу диссертацию?" А поскольку один из них был советником издательства Кембриджского университета, он им и рекомендовал меня. О лучшем издательстве и мечтать нельзя. Не потому, что я так умна, а потому что тема – Бродский. И я просто вступила в эту огромную реку чуть раньше других и поплыла по течению".
Валентина Полухина. Из интервью Инне Кулишовой. Израиль. 2008 год.
– Влияние Бродского распространилось и на семейную жизнь Полухиной. Валентина всегда говорила, что получила своего мужа "из рук Иосифа". Её муж, переводчик Дэниел Вайсборт, профессор университета Айовы, был дружен с Бродским. Отношения у них были непростые, доходило даже до разрыва, когда Бродский взялся редактировать свои стихотворения в переводах Дэниела. Речь идет о сборнике A Part of Speech – "Часть речи". За которые переводчик, кстати, получил очень престижную награду профессионального сообщества. Естественно, что для Дэниела, мастера своего дела (а он 30 лет вместе с Тедом Хьюзом был издателем и редактором ежегодного американского альманаха Modern Poetry In Translations), вторжение в его работу дилетанта (в обращении с родным для переводчика языком), пусть даже и великого поэта, было делом неприемлемым. Вайсборт в гневе снял своё имя с тех переводов, которые редактировал Иосиф Александрович.
Я эту историю знаю не понаслышке, во-первых, мы много говорили об "английском Бродском" с Дэниелом на их с Валентиной профессорской кухне, а во-вторых, потому что в 2011 году мне довелось быть на стажировке в Йельском университете, где в библиотеке Bainecke хранится архив Бродского. И там я наткнулся на переписку Дэниела Вайсборта с Иосифом Александровичем. Мне кажется, это очень важная история для русской поэзии вообще, на примере встречи такого суперпрофессионала поэтического перевода и такого гения, как Бродский. Потому что двуязычных людей, которые могли бы с такой глубиной рефлексировать поэзию Бродского лучше, чем Вайсборт и Полухина, я не знаю. Это был уникальный и семейный, и творческий тандем, Валентина и Даниэл. Кстати, его замечательная книга, также посвящённая ИБ, From Russian With Love ждёт своего перевода на русский, – рассказал Андрей Олеар.
Иосиф Бродский говорил, что поэзия есть высшая форма существования языка. Именно язык владеет поэтом, а не наоборот.
Валентина Полухина продолжила эту мысль до уровня концепции языка как некоего сверхсущества, которому нужен гениальный носитель:
"Вот, допустим, что это огромное живое существо – русский язык – созревает до такого момента, когда ему требуется поэт, который помог бы в совершенной форме зафиксировать современное состояние языка, открыл бы ему дорогу к дальнейшему движению. И этот язык выбирает маленького еврейского мальчика в антисемитской стране, зная, что он пройдет через страдания; вдыхает в него поэзию, зная, что истинный поэт в этой стране либо гибнет, либо подвергается изгнанию. Он дает ему выжить, стать знаменитым и исполнить порученную ему миссию", – писала Валентина Полухина.
