Сколько всего может измениться за год! Пребывая в триумфальном настроении по поводу того, что им удалось справиться с эпидемией COVID-19, власти Китая одержали в декабре 2020 года еще и геополитическую победу, заключив крупное торгово-инвестиционное соглашение с Евросоюзом. Администрации Байдена, которая только готовилась тогда принять дела в США, был выслан серьезный сигнал. Но, как выяснилось, у 2021 года были в отношении Пекина свои планы.
Соглашение с ЕС было на неопределенный срок положено под сукно в мае – после того как КНР и Евросоюз обменялись санкционными ударами в связи с репрессиями против уйгурского меньшинства в Китае. Затем Тайвань, который в Пекине считают мятежной китайской провинцией, занялся укреплением своих европейских связей: министр иностранных дел этого островного государства Джозеф Ву провел в октябре беспрецедентное дипломатическое турне по странам Центральной Европы.
В этом году Китай также вступил в острый конфликт с Литвой – маленькой страной с населением 2,7 млн человек, что повлияло на состояние китайско-европейских отношений. Литва вышла из патронируемого КНР "Формата 17+1" и занялась укреплением связей с Тайванем. Ярость Пекина вылилась в пропагандистскую кампанию, экономические санкции против Вильнюса и, наконец, дипломатический разрыв: 15 декабря было закрыто литовское посольство в Китае.
У Европы, похоже, по-прежнему нет четкого плана действий в отношении Китая. Но события 2021 года заставили многих европейских политиков и чиновников заговорить более смело, открыто и жестко. Этот конфликт продемонстрировал ту смесь дипломатических возможностей и стратегических просчетов, которая была в уходящем году характерна для китайской внешней политики в самых разных регионах, от Центральной Европы до Южной Азии.
Но далеко не всё в последние 12 месяцев складывалось для Пекина неудачно. Напряженность между Россией и Западом привела к еще большему сближению китайских властей с Кремлем. Хаотичное отступление США и их союзников из Афганистана, где к власти вернулись талибы, открыло перед Китаем новые возможности в этой стране и регионе – но и принесло новые риски. Наконец, будущий год станет важным моментом в современной политической истории Китая: его нынешний лидер Си Цзиньпин, согласно большинству прогнозов, намерен в будущем году, вопреки сложившейся политической традиции, продлить свое пребывание на посту лидера страны и правящей партии на неопределенный срок, укрепив свою единоличную власть.
Чего следует ожидать от Китая на международной арене в наступающем году? Эксперты выделяют пять возможных тенденций.
Осторожная экспансия
Возвращение талибов к власти в Афганистане и серия нападений на китайских граждан в Пакистане заставляют Пекин серьезнее задуматься об обеспечении безопасности своих людей и интересов в Центральной и Южной Азии. Китайское правительство давно заявляет о террористических угрозах в регионе, но обычно связывает эти угрозы с деятельностью уйгурских экстремистских групп. Налаживая контакты с центральноазиатскими режимами, а теперь еще и с талибами, Пекин стремится связать воедино проблемы внутренней и внешней безопасности. "Пока что китайские власти демонстрируют, что их больше всего волнует в этой области то, что может оказать влияние на ситуацию в самом Китае", – говорит научный сотрудник лондонского Королевского объединенного института оборонных исследований Раффаэлло Пантуччи.
Многие контакты, завязанные Китаем, продолжали развиваться в уходящем году. Так, в октябре было объявлено, что КНР профинансирует новую базу и тренировочный центр для сил безопасности Таджикистана. Расследование Радио Свободная Европа/Радио Свобода показало, что растет китайское присутствие на объекте в районе таджикско-афганской границы, который де-факто является китайской базой. Ее персонал даже патрулирует отдельные участки границы.
По словам Пантуччи, "Китай предпочитает действовать осторожно и постепенно налаживать связи с местными правительствами – для более тесного сотрудничества в сфере безопасности. Вопрос, однако, заключается в том, не понадобится ли Пекину по мере нарастания его экономического и политического присутствия в регионе также более весомое и заметное присутствие и в области безопасности и обороны". В 2021 году Пекин продолжал расширять сеть своих связей. Речь идет об инвестициях в систему подготовки сил безопасности ряда соседних стран, а также, например, о договорах о взаимной выдаче разыскиваемых лиц. Такие соглашения КНР в последние годы заключила с 59 государствами.
Новая эра для Пекина и Москвы?
15 декабря лидеры Китая и России Си Цзиньпин и Владимир Путин провели полуторачасовые переговоры по видеосвязи. Они высоко оценили состояние дел в двусторонних отношениях и продемонстрировали всему миру нечто вроде общего антизападного фронта – ведь отношения обеих стран с западным миром заметно ухудшились. Хотя формально Китай и Россия не являются союзниками, лексика обоих лидеров говорит об обратном. Путин заявил, что "новая модель сотрудничества между нашими странами основана на принципах невмешательства во внутренние дела и уважения интересов друг друга". Си поблагодарил собеседника за "серьезную поддержку усилий Китая по защите своих жизненных интересов на международной арене".
Эта поддержка заключается, например, в критике, которой Владимир Путин подверг недавно созданный военный союз AUKUS, в который вошли Австралия, Великобритания и США. Си Цзиньпин, в свою очередь, поддержал предъявленный Москвой Западу набор требований в сфере безопасности и военного присутствия НАТО на востоке Европы, прежде всего в странах бывшего СССР. "Две страны сближаются, и хотя они не хотят формализовать свой альянс, но всё чаще поддерживают друг друга по проблемам, не затрагивающим непосредственно интересы одной из них", – отмечает Раффаэлло Пантуччи.
Насколько тесным останется российско-китайское партнерство в ближайшее время, трудно судить однозначно, учитывая растущее военно-политическое присутствие Пекина в бывших советских республиках Центральной Азии, что не может не тревожить Москву. Кроме того, у каждой из сторон есть собственный проект регионального экономического сотрудничества: у России – Евразийский экономический союз (ЕвразЭС), у Китая – инициатива "Пояс и путь". Несмотря на оптимистичную риторику и обещания тесной координации, пока у этих проектов немало проблем при взаимодействии – например, в области регулирования таможенных тарифов.
Но пока России и Китаю есть "против кого дружить". Отношения обеих стран с Западом ухудшаются, и "эта динамика может привести их к намерению придать своим отношениям более прочную формальную основу", – полагает Раффаэлло Пантуччи.
Начистить пряжку "Пояса"
Менее чем за 10 лет своего существования инициатива "Пояс и путь" способствовала перемещению Китая в центр мировой экономики. Возведенные в рамках этого проекта новые автомагистрали и мосты, линии оптоволоконного кабеля и сети мобильной связи новейшего стандарта 5G, трубопроводы и порты – всё это стало символом растущей китайской экономической мощи и связанного с ней политического влияния. Суммы инвестиций в рамках "Пояса и пути" исчисляются сотнями миллиардов долларов, а географический размах – от Латинской Америки до Центральной Европы.
У всего, однако, есть своя теневая сторона. Китайская экспансия принесла с собой странам-реципиентам растущую задолженность и рост коррупции. С технической стороны многие проекты "Пояса и пути" оказались несовершенными, плохо продуманными и экологически небезопасными. Объем вкладываемых в них инвестиций с 2016 года непрерывно снижается. Кроме того, основной акцент в рамках своей колоссальной по масштабам инициативы Пекин начинает делать на менее дорогостоящих начинаниях в области "мягкой силы" (soft power) – услуг, торговли, культуры и искусства. Появились и конкуренты – новые международные проекты Японии, США и Евросоюза.
"Пояс и путь" по определению проект несколько абстрактный, размытый, – говорит Нива Яу, исследователь из Академии ОБСЕ в Бишкеке. – В принципе любой китайский инвестор может прийти с любым проектом и заявить, что он является частью "Пояса и пути". Не нужно мыслить об этой инициативе как о едином целом, она непрерывно видоизменяется, а ее общая цель – всесторонний рост глобального влияния Китая". По словам Яу, в 2022 году развитие этой инициативы будет заметно опять-таки прежде всего в секторах, связанных с soft power, включая гуманитарные проекты. В отличие от недавних времен, сейчас Пекин ставит своей целью улучшить образ Китая в мировом общественном мнении. Скажем, поставкам медицинского оборудования или созданию новых рабочих мест теперь будет уделяться больше внимания, чем "покупке" политических элит многих стран.
"Пояс и путь" всё больше в каком-то смысле "играет на публику". Пока не всегда эффективно, но видно, что это для его инициаторов стало важным. Если Китай продолжит серьезно вкладываться в soft power, результаты могут прийти довольно быстро", – считает Нива Яу.
"Волки-воины" продолжат охоту
Негативный образ Китая в мире – действительно большая проблема для Пекина, которая приобретает всё большее политическое значение. Недавний опрос, проведенный международным Pew Research Center в нескольких десятках преимущественно развитых стран, показал, что только в двух из них, Греции и Сингапуре, большая часть опрошенных позитивно воспринимает политику Китая. "Нет сомнений, что образ Китая в мире малопривлекателен, и эта ситуация вряд ли быстро изменится", – отмечает Чарлз Данст из Центра стратегических и международных исследований. Эффект "ковид-дипломатии" Пекина, принесший в начале пандемии ему некоторую популярность в таких странах, как Италия или Сербия, оказался весьма кратковременным.
Напротив, никуда не исчезли так называемые "волки-воины" – китайские дипломаты с характерным агрессивным стилем, занятые целенаправленным поиском и давлением на государственные органы, компании, отдельных политиков, чиновников или общественных деятелей других стран, которые позволили себе критику в адрес Китая. Некоторые из таких китайских представителей были замечены также в распространении дезинформации о происхождении коронавируса и развитии пандемии COVID-19. На этой базе возник, в частности, конфликт между КНР и Австралией, которая потребовала провести международное расследование происхождения пандемии. В ответ Китай, откуда коронавирус распространился по миру, ввел ограничения и повысил тарифы на ряд важных статей австралийского экспорта.
"Партнеры Китая обеспокоены его склонностью использовать экономические связи в целях политического давления, – отмечает Чарлз Данст. – Но вряд ли Пекин откажется от этой привычки в 2022 году, если учесть агрессивный внешнеполитический стиль Си Цзиньпина и находящийся на подъеме китайский национализм".
Нет ковида, нет торговли
Китай – одна из последних стран, приверженных стратегии "нулевого ковида", что нередко означает изоляцию от внешнего мира целых городов после обнаружения хотя бы одного случая заболевания. С появлением новой мутации коронавируса, быстро распространяющегося штамма "омикрон", следует ожидать сохранения этого подхода.
Для соседних с Китаем стран Центральной Азии это плохие новости. Приграничная торговля, до пандемии процветавшая, из-за локдаунов и строгого контроля с китайской стороны во многих случаях просто сошла на нет. "Трудности в торгово-экономических отношениях стран Центральной Азии и Китая в ближайшее время явно сохранятся. Очень многое тут будет зависеть от развития пандемии", – считает Тимур Умаров, эксперт по Китаю из Московского центра Карнеги.
В некоторых случаях эти проблемы переходят на политический уровень. Так, правительство Киргизии настаивает на возобновлении двусторонней торговли в объемах, хотя бы отчасти приближающихся к тем, что существовали до пандемии, и даже предлагает китайской стороне новую систему противоэпидемического контроля грузовиков, соответствующую действующим в Китае строгим стандартам. По словам Умарова, тема возобновления торговли с Китаем в ближайшее время останется важнейшей в отношениях этой страны с ее северо-западными соседями.
