Очередной сеанс видеосвязи. На этот раз не с партнером, а с другом. Именно так президент Путин называет главу Китая Си Цзиньпина. Почему саммит было решено провести именно сейчас, какой сигнал он подаст остальному миру и какие совместные ценности имеют в виду власти двух стран, заявляя об общих интересах? "Настоящее время " поговорило об этом с востоковедом, директором Института стран Азии и Африки МГУ Алексеем Масловым.
– Для России переговоры Путина и Си Цзиньпина – очередной способ показать миру, что "не Западом единым", мол, найдутся и другие союзники. А что эта виртуальная встреча значит для Китая?
– Я думаю, что во многом Китаю эта встреча – в известной степени – важнее, чем для России. Потому что Китай должен показать, что он не находится в изоляции, что наступление США на китайские интересы проваливается, и, самое главное, что никаких проблем, кроме стандартных проблем, связанных с пандемией, с постпандемическим периодом, не существует.
– О каких "несуществующих" проблемах идет речь?
– Сегодня Китай – буквально за последние годы – оказался окружен целым рядом проблем, которые Китай не ожидал. Ну, например, очевидно обострилась ситуация с Тайванем. Во-вторых, у Китая огромные проблемы с Индией. Ухудшилась ситуация в Южно-Китайском море, вокруг Китая, и, очевидно, она не имеет практического разрешения. Китай не может подобрать правильных слов в ответах на обвинения в нарушении прав человека в Синьцзяне. И в этом плане там, можно сказать, проблема не столько, как ни странно, в нарушении самих прав – это отдельный вопрос, – сколько в том, что китайский политический нарратив просто не предназначен для западной публики. Китай не может нормально объяснить, что и как он делает. Опять же, ситуация в Гонконге не столь радужная, как хотел Китай. То есть буквально за последний год Китай оказался окружен проблемами, которые были, но не были столь острыми.
То есть Китаю сейчас, безусловно, нужна поддержка. Показать, что Китай – да, у него есть проблемы, но эти проблемы абсолютно локальные, в то время, когда есть глобальная поддержка России. Вот поэтому, на мой взгляд, эта встреча очень много значит для Китая.
– У Пекина напряженные отношения с Вашингтоном, но Владимир Путин сперва разговаривал с Джо Байденом, а уже потом – с Си Цзиньпином. Как к этим переговорам отнеслись китайские медиа?
– Как раз в китайских СМИ все прошло просто в виде информационного сообщения. По одной простой причине – потому что никаких серьезных заявлений не было сказано, ничего не было сделано, и для Китая, таким образом, это превращается в двусторонние отношения между Вашингтоном и Москвой. А Китай стоит в стороне. Это стандартная китайская позиция, что мы не вмешиваемся во внутренние дела или двусторонние отношения между странами.
– Хорошо, а что насчет визита Владимира Путина в Индию, с которой отношения у Пекина не лучше, чем со Штатами?
– Китайские СМИ вежливо отмолчались. Они сообщили, что два президента, индийский и российский, встретились – два руководителя. И что были разговоры по целому ряду военных соглашений. То есть как раз, я думаю, такой небольшой вопрос был воспринят в китайских СМИ как ну некоторое странное поведение России.
– Поведение странное, но простительное? Оно никак не повлияет на отношения Москвы и Пекина?
– Россия и Китай сближаются, потому что на них давят США. Что действительно частично правильно. Но есть другой момент, который, мне кажется, сейчас Китай и Россия начали обнаруживать, и это то, что называется дружба по любви, а не за деньги. Это то, что у России и Китая есть некие совместные общие ценности, например ценность государства. И те, и другие страны – народ очень уважает государственную власть, боится. Одновременно – ненавидит ее, но смотрит на нее как на абсолютно сакральную историю. Это семейные ценности. Это ценности того, что человек должен быть подчинен государству и каким-то общинным принципам. И вот вдруг Россия и Китай начали нащупывать, что мы, грубо говоря, верим в одно и то же. Боги разные, но ритуалы одинаковые.
Россия и Китай никогда не станут абсолютными союзниками или абсолютными партнерами, вот как не разлей вода, но при этом обнаружится некое равновесие. Поэтому, конечно же, в этом плане Россия не является частью китайской политики, но Россия сегодня стоит психологически ближе к Китаю, чем к США.
