Экстренную проверку деятельности новосибирского "Новоколледжа" на предмет "пропаганды поражения России в СВО" 25 апреля провели сотрудники Министерства образования. Сделано это было с санкции прокурора Центрального района Новосибирска. Восемь чиновников два дня подряд изучали документы, личные дела сотрудников и студентов.
О подробностях этого внезапного рейда рассказал на своей странице в фейсбуке учредитель "Новоколледжа" Сергей Чернышов:
"Мы, говорят они мне, следим, чтобы права студентов и преподавателей по освоению образовательной программы были защищены. На мое предложение выйти из комнаты в коридор и спросить любого попавшегося студента и преподавателя, нуждается ли хоть один из них в защите этих пришлых чиновников, проверяющие ответили категорическим отказом. Не нужно, говорят, по документам все и так понятно".
В последнее время на историка всё чаще пишут доносы, обвиняя его в непатриотическом понимании истории. В 2021 году он был приглашен "на беседу" в Следственный комитет, к следователю по особо важным делам, из-за поста, опубликованного в фейсбуке. Новосибирского "единоросса" Андрея Парфёнова тогда возмутила характеристика Александра Невского, которую дал "князю-патриоту" Сергей Чернышов: "классический коллаборационист, который продался завоевателям за статус (сейчас бы сказали – власовец) …" – написал Чернышов, под завоевателями имея в виду Золотую Орду, для которой Невский собирал на Руси дань.
В 2021 году "дело об оскорблении князя" не получило развития. Но фамилия директора "Новоколледжа" запомнилась патриотической общественности, которая с началом войны в Украине всё чаще использует доносы для борьбы со своими идеологическими противниками.
Некто Дмитрий Демин на своей странице "ВКонтакте" активно борется с либерализмом вообще и Сергеем Чернышовым лично, призывая "правоохранительные структуры" обратить внимание на то, что происходит в Новоколледже.
"Безнаказанность его (Чернышова. – СР) просто забавляет и публикации становятся все более и более русофобскими. Все более и более презрительными и к стране, и к людям с патриотическими настроениями. Какое образование он даст нашим детям? Какие взгляды на историю России он им вложит в головы? Почему это никто не останавливает?" – пишет Демин.
В интервью Сибирь.Реалии Сергей Чернышов рассказал, почему он не боится доносов и не собирается уезжать из России, а напротив, планирует открыть этим летом в Новосибирске новый частный университет.
– Вы написали у себя в фейсбуке, что экстренной проверкой вашего колледжа занимались целых 8 человек…
– Да, семь женщин и один мужчина.
– Что они искали?
– Кто-то проверял, работает ли у нас пожарная сигнализация, кто-то спрашивал: а вот программа по профилактике экстремизма у вас есть? Кто-то смотрел, соответствуют наши преподаватели ФГОСам (Федеральные государственные образовательные стандарты) или нет. Кто-то смотрел личные дела студентов.
– Это правда, что поводом для проверки стал донос активного гражданина Демина, написавшего в прокуратуру, что вы пропагандируете среди студентов "вредные" политические взгляды?
– Точно мы не знаем. Но формально причиной проверки стало решение прокурора Центрального района Новосибирска. Суть в том, что в России действует мораторий на проверку бизнеса, который правительство РФ установило в 2022 году, и просто так нас проверять не могут – только с санкции прокурора. И вот, внезапно, прокуратура такую проверку санкционировала. Её цель: "Оценить соблюдение лицензионных требований к образовательной деятельности, исполнение требований законодательства о противодействии экстремизму и терроризму, о профилактике правонарушений несовершеннолетних". Конечно, мы сделали вывод, что, скорее всего, кто-то пожаловался на нас в прокуратуру. Причем описал нашу деятельность в таких густых красках, что они приняли решение об экстренной проверке буквально день в день. Нас об этом уведомили утром, а уже в обед они пришли. Это необычная ситуация. Как правило, они за пару недель уведомляют. Видимо, в этой жалобе было написано что-то такое… ну, что мы кровь младенцев пьем по утрам, наверное. А поскольку этот Демин об этом много писал, что он везде пожаловался, ну, вот, простое логическое заключение, что это, скорее всего, по его жалобе произошло.
– А вы, в свою очередь, подали жалобу на Демина?
– Мы сделали это еще раньше, две недели назад, 17 апреля я написал на Демина заявление в полицию, с требованием возбудить уголовное дело о клевете, но пока никаких результатов нет.
– Полиция не так оперативно реагирует, как Министерство образования?
– Ну да, кому интересна какая-то клевета? Вот в "Ноколледже" детей в либерализм посвящают – это, конечно, серьезно.
– А что же вы с детьми так безжалостно обходитесь? Им, наверное, трудно сейчас в либеральных убеждениях жить, когда вокруг сплошной патриотизм.
– Вы будете смеяться, но мы ничего такого с детьми не делаем. Демин в своем доносе основывается на моих публикациях в соцсетях, порой довольно резких, и делает вывод, что свои взгляды я внушаю детям. Эти псевдопатриоты свои собственные паттерны поведения проецируют на других. Они думают, что если они так делают, то и все остальные тоже. Но разница между нами в том, что мы – люди адекватные. Лично я никому свои свои взгляды не навязываю, тем более в колледже. Мы тут занимаемся преподавательской деятельностью. А патриоты-доносчики думают, что раз в государственные школы приходят ветераны СВО и рассказывают детям, как хорошо поехать на войну, то и у нас, значит, кто-то пропагандирует, как плохо участвовать в СВО. А у нас никто не ходит и ничего не пропагандирует. Они в это не могут поверить.
– Вы чувствуете психологическое давление?
– Кроме "хейтеров" в соцсетях, на меня лично никто, слава богу, никакого давления не оказывает. Живущие за границей думают, что у нас под окнами стоят комиссары в пыльных шлемах и с автоматами, но это не так. Конечно, мы прекрасно понимаем, что само существование "Новоколледжа" является раздражителем для многих людей. Но раздражение к делу не пришьешь. Мы соблюдаем законодательство – все, что требуется по закону, мы делаем, но ничего, кроме этого. Например, "Разговоры о важном" в России проводить необязательно, мы их и не проводим. Флаги поднимать необязательно, мы их и не поднимаем. Может быть, проблема в том, что мы об этом публично заявляем, и это нарушает мнимое единство партии и народа. Конечно, это раздражает некоторых активных граждан.
– То есть, на самом деле, может быть, и другие школы, не поднимают флагов, но просто об этом молчат, поэтому на них и внимание не обращено?
– Если говорить про Новосибирскую область и вообще про Россию, я не знаю, откровенно говоря, колледжей, которые не поднимают флаги. Даже частные колледжи, которые я когда-то уважал, они этими делами занимаются. По всей России, насколько я знаю, примеры такого непослушания можно пересчитать по пальцам. Скорее всего, в большинстве школ это делают, но не от всей души, неискренне, то есть директор говорит: "А что я могу поделать? Мне приказали – я исполняю". Многие не верят в осмысленность этого акта. Но предпочитают об этом публично не говорить. На мой взгляд, это большая проблема общества.
– Конформизм?
– Как сказал недавно известный педагог из Петербурга, директор школы "Апельсин" Дима Зицер: "Нельзя молчать про войну". Его недавно спросили: "Почему во всех своих выступлениях вы всегда говорите про войну? Вы же образованием занимаетесь", – и он ответил: "Если публичный человек, который имеет возможность высказаться, за прошедший год не выразил внятно и четко своего отношения к войне, то этого человека больше не существует в публичном пространстве, он никто". Ты можешь высказаться за, можешь высказаться против, это твоя позиция, одна из них дьявольская, другая – человеческая, но тем не менее это позиция. А если ты молчишь и делаешь вид, что ничего особенного не происходит, то это просто скотство. Так нельзя.
– Насколько я понимаю, делать вид, что все нормально и ничего особенного не происходит, – это в целом очень распространенная защитная реакция в России? Мол, у нас мирное небо над головой и мы не занимаемся политикой.
– Да, это распространенная позиция: мы делаем свое дело и молчим в тряпочку, потому что нам нужно сохранить свою школу, колледж, университет. Мы, конечно, во все это не верим, и, может быть, мы даже против, но публично мы об этом говорить не будем, и ветеранов СВО будем приглашать, и флаги будем поднимать. Такая позиция означает, что вы все это поддерживаете.
– А в целом это сейчас обычная практика в Новосибирске – приглашать в школы ветеранов этого самого СВО?
– Да, конечно. Нормальным считается приглашать военкомов, которые перед выпускниками выступают и агитируют служить по контракту сразу после окончания школы. А ветераны СВО, они у нас как бы новые герои, приходят и рассказывают детям, как они героически защищали родину.
– К вам в Новоколледж не просились спикеры из военкомата?
– Есть один активный военком, который постоянно что-то от нас хочет. Мы ему объясняем, что это незаконно, а он говорит: "Обеспечьте нам, пожалуйста, явку ваших студентов в военкомат, чтобы провести сверку сведений об их статусе как военнообязанных". Мы ему говорим: "Это не наша задача, колледж этим заниматься не должен". Он возмущается: "Как не должен? Вы хотите, чтобы вам прокуратура дверь с ноги открывала?" Я говорю: "Да, пожалуйста, но только на основании чего она будет открывать дверь? Что мы к вам студентов не привели?" Он не унимается: "Ну, скажите студентам, что вы их отчислите, если они не придут в военкомат". – "Это не является основанием для отчисления студентов". Ну, какие-то такие разговоры, знаете, чтобы на понт взять.
– Запугать?
– Да. Я абсолютно уверен, что они точно так же общаются и с остальными. Я уже писал, что отдел по делам молодежи мэрии Новосибирска прислал на почту всех колледжей и вузов просьбу разместить на сайте пропаганду набора на службу по контракту. Я недавно проверял – многие коллеги разместили такой плакат у себя на сайте на главной странице, и ничего, рука у них не дрогнула.
– Эти директора/ректоры при личной встрече производят впечатление людей испуганных?
– Это история про то, что "мы сохраняем свое образовательное учреждение, и если мы пойдем против течения, то нас расформируют, сотрудников уволят". А еще, знаете, можно же деньги на этом заработать. У нас в Новосибирске есть Университет экономики и управления, который проводит конференцию "ДНК России" и получает на это федеральное финансирование.
– Ген русского человека ищут?
– Ищут. Я думаю, что ректор это искренне не поддерживает, но для него это способ сделать карьеру, заработать денег, вот и все. Моральная сторона вопроса не обсуждается, они в категориях морали вообще не рассуждают. Всем на это плевать!
– И так всегда было? Или вы наблюдаете как растет цена компромисса за последний год-полтора?
– Так было всегда однозначно.
– То есть нынешние условия просто выявили отсутствие этического измерения?
– Последние 15 лет в нашем образовании шел процесс "отрицательной селекции". Частные вузы закрывали, интересные государственные проекты закрывали, лишали лицензии, аккредитации. По существу, сколько частных вузов свободных осталось? Европейский университет и, наверное, Российская экономическая школа, и все. Шанинку поглотил какой-то банковский институт из Петербурга, я думаю, она за год-два потеряет свой лоск. Ректорами колледжей поставили лояльных людей, ярких лиц в ректорском корпусе давно уже нет. Их давно всех уволили. Все они сейчас где-то не здесь. Ярких преподавателей за последние полтора года тоже всех поувольняли, либо они сами уволились. Например, мою хорошую знакомую Динару Гагарину выперли из Вышки, хотя она один из лучших специалистов в своей области и в России, и в мире. А в результате – на должностях остались только лояльные, сплошной одобрямс.
– Возможно, педагогам приходится держаться за место, потому что им некуда пойти?
– Нет, педагогу с репутацией как раз есть куда пойти, и мы это видим на примере коллег, которые уехали из той же Вышки, устроились за пределами России и прекрасно себя чувствуют в плане профессиональной самореализации. Понятно, что им грустно по каким-то личным причинам. И любой школьный учитель, как минимум, столько же может заработать, занимаясь репетиторством. А вот с директорами и ректорами вузов похуже, по понятным причинам. Если ректора уволят за какое-нибудь неудобное высказывание, куда он пойдет искать место с такой же зарплатой? Куда его возьмут, если он, скорее всего, ничего из себя не представляет как менеджер, как руководитель? Поэтому они сидят и играют в "царя горы".
– То есть вот эти разговоры о сохранении школы, о сохранении коллектива – это лукавство администраторов?
– Однозначно. Если бы десять школ, директора десяти школ в этом городе высказались против войны, то у нас была бы, знаете, совсем другая история. Если бы ректоры крупнейших вузов высказались против войны, история пошла бы совсем по другому пути. Какой коллектив ты сохраняешь, когда каждый день столько человек погибает? А ты коллективы сохраняешь? Города разрушаются. Вообще, о чем тут говорить? Это какие-то несопоставимые события.
– Те, кто вас вчера пришли проверять, они какое на вас впечатление произвели? Они тоже бездумно дорожат своим местом? Или у них есть какая-то личная позиция?
– В личных разговорах, когда мы неформально с ними пообщались, они признались, что ни во что это не верят. Политику мы не обсуждали, речь шла о проверках документов, личных дел. Они сказали: "Да все понятно, что это формальность, никакое образование документами не измерить. Но здесь как бы позиция проверяющих, и чего поделать?" Ну, то есть они такие тоже… не занимают определенной позиции, обычные функционеры, скорее всего, они даже не рефлексируют на тему, хорошо они поступают или не очень. Они просто "делают свою работу", и всё.
– "Мы люди маленькие"…
– Да, завтра им прикажут расстрелять каждого второго директора школ – исполнят, не задумываясь. Объяснят, мол, это, конечно, неприятно, а что поделаешь? Приказ!
– "Ничего личного", как говорили гангстеры из фильма "Крестный отец".
– Вообще ничего личного, да.
– И в такой атмосфере вы решили открыть новый университет свободных искусств и наук?
– СибУМ.
– Чем этот университет будет отличаться от других, уже существующих, какие ценности предлагать студентам, на что будет направлен его педагогический вектор?
– Мы сейчас проходим процедуру регистрации юридического лица. Этим занимается Министерство юстиции, и это, в общем, отдельный квест. Они там уставы читают до каждой запятой. Но так всегда было. А вообще идея нашего университета состоит в том, что он построен по модели "либерал арт энд саенсис" – "свободное искусство и наука", со свободным учебным планом, с научными исследованиями, с широкой подготовкой, с широкими специализациями, гуманитарными, в общем, направленными на изучение прежде всего локальных каких-то проблем. Вот такая идея, если коротко.
– Либерализм сейчас крайне непопулярен в России. Вы сами цитировали депутата, который предлагает чуть ли не убрать английский язык из школьной программы. Как вы собираетесь работать в таких условиях? Вы с оптимизмом смотрите в будущее, да?
– У меня есть по этому поводу пример, как в 1918 году открылся Иркутский университет. Санкцию дало еще царское правительство в феврале 1917 года.
– Практически последнее, что успело сделать.
– Да. Они отправили туда чиновников, чтобы открывать университет, и пока эти чиновники ехали в Восточную Сибирь по железной дороге, царского правительства не стало. Тем не менее в Иркутске не отчаялись и стали просить об открытии университета у Временного правительства, которое в октябре 1917 года также одобрило эту идею. История повторилась. Пока министр просвещения Временного правительства ехал в Иркутск, власть опять сменилась. В итоге университет в Иркутске открыл министр просвещения колчаковского правительства профессор Сапожников, который успел добраться до Иркутска. А через полтора года Колчак, подписавший указ об открытии университета, был расстрелян большевиками вместе с Пепеляевым, своим председателем правительства, и отправился в прорубь в реке Ангара, неподалеку от главного корпуса Иркутского университета. Много сменилось правителей, а университет в Иркутске остался. Вот такая притча. Мне кажется, надо просто делать то, что ты можешь делать здесь, в России, пока есть такая возможность. И это такая верная стратегия.
– То есть ваш новый образовательный проект – это инвестиция в будущее страны?
– Потребность в образовании всегда останется. У людей три базовых потребности: магазины, школы и похоронные бюро. Люди рождаются, питаются, во что-то одеваются, получают образование и умирают. То, что школы и университеты будут нужны всегда, для меня очевидно. И даже сейчас остается много людей, которых не устраивает нынешняя государственная система, – это факт. И большинство этих людей никуда не уехало. Мы для них работаем, и пока есть такая возможность, мы будем работать. Когда возможность исчезнет, когда и если нас закроют, лишат лицензии, что-то такое, значит, не будем работать, вот и все.
– Вы совсем не испытываете такой распространенной человеческой эмоции, как страх?
– Периодически испытываю – это нормально. Но нам пока никто физически не угрожает. И мы работаем.
– Но, судя по соцсетям, интернету, "патриоты" пишут какое-то бешеное количество доносов. Вы разве на собственном опыте в этом не убедились?
– Я вижу какое-то количество доносов, это правда, но большинство "патриотов" (берем это слово в кавычки, потому что никакие они, на самом деле, не патриоты) – это глупые, недалекие люди. Они даже не могут нормально написать донос – по формальным признакам эти доносы отклоняются. Зарубежные СМИ пишут, что мы тут обложены со всех сторон всякими упырями, злыми силами, работаем героически, но это не так. В нашей деятельности нет абсолютно никакого героизма. Мы работаем, и работаем нормально.
– Право на героизм теперь присваивает себе другая сторона, понятно.
– Мы вообще не герои, и у нас нет задачи плыть против течения. Мы не ставим цели кого-то раздражать. А если кто-то нами раздражается, это их проблемы. Как пел Андрей Макаревич: "А я плыл и плыву не "за" и не "против", а туда, куда собирался". Вот так. Если это кого-то раздражает, это вопрос только к ним.
– Когда будут известны результаты проверки вашего колледжа?
– Министерство образования должно закончить проверку до 2 мая. А мы узнаем о результатах после 24 мая. Так постановил прокурор Центрального района. То есть сначала эти товарищи из Минобра отправят свои соображения в прокуратуру, которая до конца мая должна вынести какое-то решение. Как-то так.
