Зумеры – представители поколения, появившегося на свет одновременно с социальными сетями, – воспринимают историю страны не так, как поколения предыдущие. Для них Иосиф Сталин, академик Сахаров, Янка Дягилева или Виктор Цой – это виртуальные персонажи некоей большой игры, которую можно назвать "Туманное прошлое". Любой зумер точно знает, что в ХХ веке люди жили без интернета и в России постоянно стояли в очередях. С этим трудно поспорить. Всё так примерно и было. Но есть нюансы, изучением которых занимается история как гуманитарная дисциплина.
Чтобы донести особенности этой науки до поколения XXI века, некоторые педагоги пытаются разговаривать с учащимися и студентами на современном им языке. Директор Новосибирского городского открытого колледжа, историк Сергей Чернышов, второй год ставит эксперимент в форме задания для зачета: создать дневник из 20 содержательных постов в соцсетях (но можно и на бумаге) от имени вымышленного героя или исторического лица, который описывает эпоху от 1985 года до наших дней.
Идея в принципе не нова, ещё пять лет назад появился "Фейсбук русской революции" Михаила Зыгаря, в котором дневники и публикации участников тех событий, от Григория Распутина до Владимира Ульянова, представлены в виде "фейсбучных постов". Но это была взрослая игра в цитаты. А студентам новосибирского колледжа предлагается написать свои "дневники" самостоятельно.
Они выбирали разных персонажей: тайный друг Путина и дочь Горбачева, Егор Летов и Янка Дягилева. А также Иосиф Сталин, который "на самом деле" не умер в 1953 году и ведет свой инстаграм, наблюдая за ходом перестройки.
Большинство студентов создавали вымышленных героев. Некоторые реконструировали дневники своих бабушек и дедушек, какими они могли бы быть в форме твиттера, инстаграма и телеграм-каналов. Всё это студенческое творчество можно найти по хештегу #проблемкиссср.
Нам очень повезло, что те годы прошли
Иосиф Сталин, из дневника проекта:
Иван Романов, "журналист" "Комсомольской правды", из дневника проекта:
Федот Лапин, вымышленный персонаж, родился в 1955 году, из дневника проекта:
– Как вы себе представляли 90-е годы до проекта? Вы интересовались тем, как развалился СССР, как пришел к власти Ельцин, как жили люди?
Оля Овсянникова 17 лет, студентка второго курса (вела дневник Федота Лапина, который каждый пост заканчивал фразой: "Вот до чего довела ваша перестройка!"):
– Я представляла этот период по рассказам родителей, они говорили, что 90-е – это было страшное, тяжелое время, когда люди еле выживали, ассоциации такие: разбой, убийства, тюрьма, голод. Но в основном, мне кажется, никто из нас не интересовался этой темой подробно. Просто было рады, что родились позже.
Света Букина, вымышленный персонаж, родилась в 1972 году, из дневника проекта:
Никита Пашков, 17 лет, студент второго курса (вел дневник дочери Михаила Горбачева Ирины Вирганской):
– Я интересовался – смотрел фильмы, читал статьи, книги. Есть целая отрасль искусства про 90-е. И родные, конечно, рассказывали, но по-разному. Бабушки и мама рассказывали, что все было не очень хорошо, а отец с дедушкой более лояльно к этому времени относились. Не то что видели в этих годах что-то хорошее, но и плохого тоже. В отличие от мамы и бабушек, которые говорили больше о бытовом. Я рос в небольшом городе, где с 90-х вряд ли что-то серьезно изменилось, даже внешне – с точки зрения архитектуры.
Ульяна Васильева, 17 лет, студентка второго курса (вела дневник "бабы Зины" – женщины, которая считала, что 90-е разрушили ее жизнь):
– Я раньше думала, будто в 90-е был сплошной криминал, дефицит, а оказалось, было все по-другому. В те времена людям дали свободу, у них появилась возможность выезжать за границу. Насколько я знаю по рассказам родителей, они стали возить из-за границы вещи. Отец рассказал, что, когда он привез телевизор SONY, ему предлагали за него однокомнатную квартиру. Для меня это был настоящий шок. Мое мнение о том, что 90-е были криминальным временем, оно не оправдалось.
– А как это первое впечатление формировалось?
– По рассказам родителей. Но, когда я стала их подробно расспрашивать, оказалось, что для них это было время стабильности. Папа у меня работал мясником. Меня удивило, что тогда престижными профессиями были таксисты, могильщики, мясники. Очень интересно. Сейчас не скажешь, что это престижные занятия.
Катя Зайцева, 17 лет, студентка второго курса (ввела дневник женщины, писавшей брату письма в Афганистан):
– Мне казалось, что в это время все пошло по-другому. Представлялось, что 90-е – это то, к чему люди были не готовы, это перестройка. Для людей это было тяжелое время, когда все менялось политически, при этом пустые полки в магазинах. Я интересовалась историей со времен Второй мировой войны и после. Мне интересны периоды, когда что-то, можно сказать, переворачивалось, резко менялось. Поэтому тема 90-х мне интересна, тем более что было это достаточно недавно. Я увлеклась этим временем, смотрела много фильмов и сериалов.
– Как вы выбирали себе героя дневника? Почему вы остановились именно на таком персонаже?
– Когда дали задание, я сразу вспомнила один сериал про 90-е, он называется "Мир, дружба, жвачка". Я очень им увлекалась. И решила, что напишу историю о том, что было с персонажами до начала этой истории в кино. Моя героиня, Надежда, четыре года писала письма своему брату Алику, который воевал в Афганистане. Я сочиняла на основе реалий сериала и того курса истории, который нам преподает наш директор. Там было и про пустые полки, объявление перестройки Горбачевым, про вывод войск из Афганистана, конечно. И герои со временем менялись: Алик стал не таким веселым, но более разумным, расчетливым, а Надежда – более стойкой и оптимистичной.
Афанасьева Вероника, 17 лет, студентка второго курса (соавтор дневника Федота Лапина):
– Кто-то выбирал исторических персонажей, кто-то – несуществующих. Мы персонажа придумали. Ему около 60 лет, он прожил жизнь и по легенде в наше время нашел свой старый дневник, внук создал ему страницу в инстаграме, и он стал там публиковать свои мысли, заметки из дневника. Есть серьезные посты, в которых отражена жизнь страны, и шуточные. А в конце каждого поста подпись: "Вот до чего довела ваша перестройка!" Он консерватор и против всех перемен.
Ульяна Васильева:
– Мы с подругой писали о бабушке, которая жила в Москве и вела свой политический блог в инстаграме. По рассказам родителей я поняла, что, когда наступили перемены, реформы, они были связаны с приятными ожиданиями. Давно не было перемен, и вот они пришли, пора! Но были люди, которые боялись перемен. И мы решили написать о таком человеке, который пытался под эти перемены подстроиться, но все шло против нашей бабушки Зины.
В начале перестройки она приторговывала настойкой, а Горбачев ввел сухой закон. Позже они с мужем организовали бизнес, но он был не очень успешным. В 1994-м она погорела на финансовой пирамиде МММ. В те времена люди переживали такие "качели" – экономические, эмоциональные. В конце концов наша героиня рассталась с мужем и потеряла брата, а ее подруги покончили жизнь самоубийством. Она окончательно разочаровалась в жизни и в 2004 году написала последний пост о том, что ненавидит перемены, правительство, пошла и взорвала себя на станции метро "Рижская". Был такой реальный случай, который мы взяли из жизни.
Оля Овсянникова:
– Я поняла, что людям тогда было трудно. Кому-то повезло, кому-то нет, кто-то голодал. Мнение о том времени не поменялось, а подтвердилось: было сложно, и нам очень повезло, что те годы прошли.
Сейчас гласности никакой нет
Алексей Червонец, вымышленный персонаж, 1970 года рождения, из дневника проекта:
– Основы современной России закладывались в 90-е годы. Чем отличается то время от нынешнего?
Вероника Афанасьева:
– Я считаю, что сейчас выживать легче. Тогда, в 90-е, были продовольственные карточки. Мы в проекте писали о карточках, огромных очередях в магазинах. Сейчас дефицита нет.
Ульяна Васильева:
– Те времена у меня ассоциируются с переменами, а сейчас, наоборот, никаких перемен нет. От слова совсем. Тогда была гласность, появлялись газеты, статьи, в том числе из-за границы. Сейчас гласности никакой нет. Там – свобода, гласность, перемены, здесь застой, гласности нет, никаких перемен. Некая стабильность в болотце. Возможно, людям это надоест, и случится какая-нибудь… реформа.
Катя Зайцева:
– От тех лет у нас осталась Конституция, в которой написано, что все решает народ. А по факту решает тот, кто находится у власти.
Оля Овсянникова:
– У нас есть закон о свободе слова, но он не работает. Нельзя прийти на Красную площадь и сказать негативно о нашей власти. Хотя закон вроде это разрешает. А в 90-е было можно. Все решает народ, я думаю. Если людей что-то не устраивает, если они будут недовольны, будут митинги проводить, и после этого, возможно, что-то поменяется.
Никита Пашков:
– Митингов и акций было много, но толку не было, потому что их разгоняют, и все. У нас в законах очень тонкая грань, практически незаметная, между свободой слова и экстремизмом. И это не только в нашей стране, но и в большинстве стран СНГ, да и в Европе тоже.
– Когда вы пишете посты уже не от персонажа, а от себя, у вас есть внутренний цензор?
Оля Овсянникова:
– Точно есть. Нам даже преподаватели говорят: осторожно выкладывайте информацию в интернете, потому что все проверяется. Если кому-то что-то не понравится, у вас будут проблемы.
– Каким вы видите будущее страны и свое?
Никита Пашков:
– Страна за 20 лет европеизировалась. Мы движемся в сторону Запада, но насколько получается и как дальше будет – неясно. Сам я учусь на юриста, после армии хочу получить образование юриста-международника.
Ульяна Васильева:
– Сейчас принято критиковать власть, во всяком случае у меня такое окружение. Но кроме критики я не слышу никакой позитивной программы. Ок, сменится президент и власть, что дальше? Мне сейчас нравится обстановка, в которой мы живем. Скорее нравится внешняя политика, чем внутренняя. Я пока не вижу положительного исхода в том, что власть переменится.
Катя Зайцева:
– Я думаю, что все изменится в лучшую сторону, будет меньше нерациональных людей, потому что сейчас люди уделяют большое внимание воспитанию детей. Будет меньше войн, люди будут обращаться к истории и говорить себе: так уже было, это плохо, и я не хочу этого для себя.
Если ты сталинист – будь готов стать жертвой Большого террора
Придумавший этот флешмоб историк Сергей Чернышов считает, что его эксперимент удался.
– Какую мысль вы хотели донести до своих студентов с помощью этого эксперимента?
– Главное, что они сумели нащупать человеческое в больших событиях, увидеть человеческие трагедии в великих свершениях. Надеюсь, что это будет хорошей прививкой от милитаризма, поддержки разных диктатур и всего такого.
– Какие факты российской истории больше всего их удивляют?
– Сухой закон, например. Такие запреты, когда какой-то продукт вдруг исчезает, для них нонсенс. Они выросли в ситуации, когда в магазинах все есть. Причем не только дома, но и в любом другом городе страны. Я, например, помню гуманитарную помощь – банки с фасолью, их раздавали через детские сады. Сейчас им это сложно представить.
– Как студенты относятся к 90-м? Это им интересно или для них это какое-то "старье"?
– Я с удивлением узнал, что для некоторых из них 90-е – это золотой век. Они о них думают, потому что там был Цой, молодая "Алиса", Янка Дягилева, митинги у Белого дома – для них это времена свободы и самовыражения. Для меня это удивительно.
Света Букина, вымышленный персонаж, родилась в 1972 году, из дневника проекта:
– Но многие говорят, что у них ассоциация с 90-ми – это разгул криминала.
– Для творческих людей это, прежде всего, свобода. Но есть разные взгляды. Вот один мальчик меня в этом году с ходу спросил: "Вы что, нам будете говорить историю про Солженицына, что ли? Этот моржовый хрен написал "Архипелаг ГУЛАГ". А эти кулаки – и правильно их ссылали. Ну проехали они в вагонах до Сибири – ничего с ними страшного не случилось! Так это им за то, что они с народом сделали!"
Проблема в том, что с ними никто о новейшей истории не говорит нейтрально. Как я понимаю, в семьях разговор обычно идеологизирован. Либо "Путин вор, страна пропала", либо "Солженицын моржовый хрен, и Россия встает с колен". То есть сражаются между собой "партия интернета" и "партия телевизора". О том, что жизнь не черно-белая и все устроено сложнее, мало кто говорит.
Поэтому у детей есть такие идеологические штампы из ТВ либо интернета, которые они воспроизводят, поскольку своего опыта, начитанности не хватает. Большинство из них крайне оппозиционно настроено к современной ситуации. Просто эмоционально. Возможно, это нормально для человека в 17–18 лет – быть настроенным скептически и оппозиционно. Но если нет нормального диалога, то это всегда порождает крайности.
– Как вы подходите к преподаванию новейшей истории?
– Замечательно то, что большинство этих событий есть в ютубе. Есть речь Горбачева, когда он объявляет о перестройке – ее можно посмотреть. Часто звучит: "Горбачев развалил страну, он такой негодяй!" Начнем с того, что Горбачеву в 1985 году 54 года. Он окончил юридический факультет МГУ с красным дипломом. На фоне предыдущих руководителей он как выглядит? Хрущев закончил заочный факультет сельхозинститута. Брежнев – рабфак и Днепропетровский металлургический институт. Андропов – институт КГБ. Горбачев – это новое поколение. С ним связывали надежды. Но сам он – плоть от плоти системы, с 25 лет на комсомольской и партийной работе. Ясно же, что он не хотел систему разваливать. Посмотрите, когда он речи говорит о перестройке – он не демон. Он, может, глупый и еще какой-то, но демонизировать его бессмысленно.
Иван Романов, "журналист" "Комсомольской правды", из дневника проекта:
– В чем смысл проекта исторических дневников?
– Понять человеческое измерение. Война в Афганистане – это хорошо или нет? Там врагов на подбрюшье страны мочили? А тут есть простое измерение: человек пишет письма брату на войну – что он чувствует? И на этом фоне лозунги "Можем повторить" выглядят не так ярко. Микроистория – это такой антропологический тренд в науке в последние три десятилетия.
Например, нашли во Франции дневник мельника 16-го века и через него изучают эпоху. У нас в стране это только появляется. Что народ думает об истории – такие исследования появились в России только в последние десятилетия. "Бабы нарожают еще" – это же известный наш лозунг, который продолжает звучать и сейчас. Идея – повернуть фокус к человеку.
– Недавно Путин посетовал, что в каком-то учебнике мало написано про Сталинградскую битву.
– Учебники разные, но в целом к ним претензий нет – они написаны нейтрально. Да, конечно, про пакт Молотова – Риббентропа нам сейчас, наверное, не напишут. И про Колпашевский яр. Но в целом нейтрально, там нет моральных оценок. История не для того, чтобы заучить что-то про Петра Первого или Екатерину. На мой взгляд, нужно понять логику исторического процесса. Екатерина, Сталин, Путин – они не появились вдруг, из ниоткуда. История рассказывает о причинно-следственных связях. А события приблизительно одни и те же: войны, перевороты – не важно, на каком материале это изучать.
Важнее позиция, на которой ты стоишь: что для тебя важнее – интересы человека или государства? Это стоит обсуждать и в 7-м классе, и в 11-м. Если интересы государства важнее – тогда и репрессии нужны. "Крымнаш" нужен, наверное. Я за то, чтобы говорить обо всем этом нейтрально. Если кто-то считает, что "Один день Ивана Денисовича" – это поклеп на нашу родину, то история ГУЛАГа ведь от этого утверждения не исчезнет. Я хочу, чтобы человек, занимающий такую позицию понимал, что его тоже могут репрессировать. Если ты сталинист – будь готов стать жертвой Большого террора.
Иосиф Сталин (из дневника):
– Среди работ проекта был дневник Сталина – это случайность?
– Сталин для них интересен. Но они к нему относятся нейтрально. Для более старших поколений он либо великий злодей, либо святой и великий полководец. А они спокойнее к нему относятся. И это хорошо. Потому что все на самом деле сложнее, чем "Сталин – великий", а "Горбачев хотел развалить".
– В новом учебном году вы снова будете делать такой проект?
– Да, сейчас мы повторяем этот эксперимент со студентами Приморского отделения, и он может стать гораздо более реалистичным, потому что половина группы уже на первой паре смогла ответить, как расшифровывается СССР, РСФСР и какие 15 республик входили в это государство.
