Си Цзиньпин на переговорах с Путиным отказался поддержать проект "Сила Сибири – 2", сообщает агентство Bloomberg. Хотя Путин после переговоров с китайским коллегой заявлял, что по "Силе Сибири – 2" "почти все согласовано". Эксперты, оценивающие предварительные итоги визита китайского лидера в Москву, считают, что обязательства Китая оказались более сдержанными, чем рассчитывал Путин. Подробности – в материале Сибирь.Реалии.
Проект газопровода "Сила Сибири – 2" согласован Россией и Китаем технически, экономически обоснован, есть формула для расчета цены газа, но контрактов на поставку пока нет, пишет "Российская газета". А без них строительство начинать достаточно рискованно.
Си проявил осторожность, не взяв на себя обязательства по значительному увеличению закупок газа из России, поскольку он стремится избежать введения более жестких экономических санкций, которые могут нанести ущерб экономике Китая, пишет Bloomberg. Формулировки, использованные в дипломатических отчетах, указывали на то, что сделка не содержит окончательных и существенных договоренностей, считают эксперты Института изучения войны (ISW). "Си соглашается на более сдержанный вариант российско-китайских отношений, чем, вероятно, желает Путин… Путин, напротив, объявил о ряде мер, свидетельствующих о сохраняющейся… зависимости России от Китая в энергетическом и экономическом секторах, которые кажутся очень односторонними по сравнению с относительно умеренными обязательствами Си", – пишет ISW.
"Помощники в виде России Китаю не нужны"
Несмотря на ожидания Кремля, Китай вовсе не заинтересован в формировании "антизападной коалиции", считает китаист из Лейпцигского университета Алексей Чигадаев.
– Что сейчас важно Китаю – создать антизападную коалицию или приподнять собственный международный авторитет, выступая в качестве посредника в серьезных международных конфликтах, как, например, в переговорах Ирана и Саудовской Аравии? На какую роль он сейчас претендует и насколько эта роль или стремление к ней совпадает с устремлениями Путина?
– Китайскую политику очень легко анализировать, потому что она пока все еще находится в русле рационального, в русле экономической выгоды. Поэтому, когда мы задаем любой вопрос о Китае, можно всегда себя проверять: а выгодно ли это Китаю? Если это выгодно Китаю, тогда мы утвердительно говорим: да. Создает ли Китай какую-то антизападную коалицию? Нет, потому что Китай торгует с ASEAN (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, активно сотрудничающая с США), торгует с ЕС, с США, а Россия только в прошлом году ворвалась на десятое место по товарообороту с Китаем, она примерно на одном уровне с Вьетнамом. То есть переоценивать роль России в товарообороте Китая не стоит.
Второй вопрос: какие цели были у Китая при визите в Россию? Опять же задаем себе вопрос: что выгодно Китаю? Пожалуй, продемонстрировать свою готовность быть медиатором. Потому что действительно накопились вопросы к Китаю, который и США, и Европейский союз вынуждают быть медиатором. Китаю это вообще не нужно, до последнего времени у него не было ни опыта, ни экспертизы в этом. Вот тот кейс – Саудовская Аравия и Иран, который мы увидели, – это было первое громкое дело, в котором Китай действительно впервые, насколько я помню, за последние лет 15 добился большого успеха.
И Китай, мы опять же исходим из этого, действуя в своих интересах, просто собирает обратную связь. Вот сейчас собрал обратную связь из России. Затем соберет обратную связь от лидера Украины и будет торговаться. Создаст огромный красивый пакет и предложит себя в качестве медиатора. Вы, США и Евросоюз, хотите, чтобы я участвовал в этом кризисе и помогал? Тогда давайте обсудим снятие санкций, торговых, к примеру, с Китая, давайте обсудим "торговую войну", давайте обсудим тарифы, давайте обсудим поставки вооружений на Тайвань.
– Но если дело обстоит именно так, почему в таком случае в течение года мы не видим никаких намеков на то, что идет какой-то торг Китая с западными странами на эту тему?
– Резонно. Мы ждали приезда Блинкена в феврале в Китай и что, возможно, начнутся какие-то переговоры. Потому что переговоров не было уже года два. Есть такая глухая торговая стена, которая пока ничем не пробивается. Если почитать последние заявления, в том числе и Блинкена, – "США вынуждают Китай присоединиться к обсуждению конфликта", "США принудят Китай", "США окажут давление". Мы забываем, что Китай – большая страна, и если она чего-то делать не хочет, скорее всего, она этого делать не хочет.
Но в какой-то момент договариваться все равно придется, потому что Китай – все-таки не Иран, не КНДР. Каковы шансы, что какое-то невероятное дипломатическое давление США повлияет на Китай? Они стремятся к нулю. Два дня назад были утечки о том, что торговая делегация из США планирует визит в Китай, и это, как мне кажется, первая ласточка. Возможно, кто-то в Белом доме понял, что просто давить на Китай нельзя, надо ему что-то предложить.
– Мы можем рассматривать визит Си в Москву, встречу с Путиным как своего рода повышение ставок и принуждение Запада к какой-то активизации, чтобы они задумались о более активных переговорах с Китаем?
– Мы исходим из того, что Си Цзиньпин все равно бы приехал в Россию. Это государственный визит, который готовился очень долго, который был анонсирован еще год назад, очень много документов к нему готовят, очень много работы проходит по дипломатическим миссиям, по министерствам. Удивительно здесь скорее то, что приехал уже в марте, потому что мы говорили о визите летом, об апреле, о мае, а Си Цзиньпин приехал сразу после переизбрания. Возможно, Китай решил получить информацию о происходящем (между Россией и Украиной) из первых рук. Я на 90 процентов уверен, что и с Зеленским диалог состоится – по видеосвязи, в любом другом формате, письмо ему напишет, не важно, но Китай решил посмотреть, что происходит, получить информацию из первых рук. Наверное, это тоже легкая усталость от кризиса. Он создает в том числе неопределенность и с поставками из России, и с потенциальными санкциями, и с потенциальными рисками для Китая.
– Вы говорите, что Китаю не нужна антизападная коалиция по экономическим причинам, просто потому, что основные экономические партнеры Китая – это США и Евросоюз. Но китайский экспорт в США упал за январь-февраль этого года к прошлому году почти на 22 процента, в Евросоюз – на 12,2 процента, в то же время экспорт в Россию в 2022 году вырос по сравнению с годом 2021-м почти на 13 процентов. В этой связи можем ли мы говорить о том, что Россия хоть в какой-то степени может заменить Китаю западные страны в качестве торгового партнера? И в данной ситуации, с учетом, мягко говоря, непростых взаимоотношений Китая с Западом, есть ли у Китая какая-то альтернатива России?
– Что такое антизападная коалиция, в Китае не знают, скажу сразу и честно, и слов "антизападная коалиция" в китайской ментальности не существует. Это такая фантазия российская, что есть какой-то проклятый Запад и есть какая-то антизападная коалиция, которая ему сопротивляется. Если мы сейчас спросим Китай, часть ли он антизападной коалиции, китайцы, наверное, очень удивятся и скажут: да нет, мы работаем, у нас бизнес, у нас танки, у нас инфраструктура, у нас инвестиции, у нас дети там живут и учатся, и у нас европейцев просто греби лопатой – в наших компаниях, в наших провинциях, в наших больших корпорациях. Поэтому в глазах Китая, сразу скажем, не существует никакой антизападной коалиции, так как непонятны ее цели. Антизападная коалиция – чтобы что? Чтобы геев не пустить в Китай? Ну, на Тайване гей-браки легализовали, все хорошо, и мир не рухнул. И в Японии все хорошо, кажется. В Китае тоже можно быть геем, и, скорее всего, тебя не убьют, и как-то нормально относятся.
– Вопрос, я думаю, не только в культурологических и идеологических различиях и подходах, а чисто в геополитических вопросах. Существует проблема Тайваня, проблема антикитайских санкций. Вспомним реакцию Китая на визит Нэнси Пелоси на Тайвань…
– Да, но это персональная история Китая и США, Китая и Германии, Китая и Франции, Китая и Южной Кореи, Китая и Японии. Здесь помощники Китаю в виде России, Ирана, КНДР не нужны, просто потому что масштабы несопоставимы. И, отвечая на второй вопрос, может ли Россия заменить Китаю западные страны – тут очень простой ответ: конечно же нет. Потому что мы сейчас видим ровно ту же ситуацию с бизнесом. Если вы пообщаетесь с российскими экспортерами, а я с ними работал последние три года, у нас, вообще-то, "поворот на Восток", мы "лучшие друзья", и у нас многостороннее сотрудничество, но китайцам об этом сказать забыли. В Китае открытая экономика, за китайский рынок сражаются все, потому что это много денег и много потребителей, и они богатые и богатеют, их становится все больше. В Китай идет австралийское молочко, аргентинское мясо, иранская нефть, саудовский газ, южнокорейские технологии, американские самолеты, немецкие машины.
Давайте посмотрим на ситуацию глазами китайца. Вот твой сумасшедший сосед, северный, сам себе выстреливает в ногу и стоит возле твоей двери, бьет в нее ногами и кричит: "Купи у меня нефть и газ, картошку, молоко, пшеницу, все купи, пожалуйста!" А зачем? Уже и так все хорошо, почему мы должны покупать вашу нефть и газ и далее по списку? Да, Китай будет покупать что-то российское, несомненно, но это будет на условиях Китая. Если Китай скажет: "Цена за баррель нефти – 88 юаней 88 центов", то сегодня будет 88. А если завтра скажет Китай – 33,33, то будет 33,33. Потому что ты либо продаешь газ Китаю, либо не продаешь и остаешься со своим газом и без денег.
"Постоять в ауре большого лидера второй экономики мира"
– Американский Институт изучения войны написал примерно так: "Судя по заявлениям Си и Путина, обязательства Китая оказались более сдержанными, чем ожидал Путин…" Согласны?
– Да, мы всегда ждем каких-то больших и красивых пресс-релизов и новостей. Си Цзиньпин должен был выйти, ударить по столу и сказать: "Теперь мы на стороне России, сейчас мы поставим вооружения" и так далее. Вообще, китаисты и аналитики максимально снижали уровень ожиданий перед визитом, потому что было понятно, что китайцы никаких активных шагов делать не будут. Из публичного – простой ответ: да, ничего не добились. В экономике, очевидно, будут какие-то подвижки. Давайте не будем слишком недооценивать Эльвиру Сахипзадовну, Силуанова, здесь люди познакомились, пообщались, и чего-то они точно добьются.
Из менее очевидного, насколько я помню, в первый день было подписано соглашение с "Роскосмосом" о спутниковой связи и системах навигации. И это очень важно, потому что Китай и Россия делают единую противовоздушную оборону, щит большой, и этому проекту не день, не два, не год, он долгоиграющий, и теперь это было публично, громко и со стратегическим планом. Это, мне кажется, очень важно, потому что Китай видит в России свой северный щит. Потому что у Китая Япония под боком, Южная Корея, где американские базы; рядом Филиппины (где также есть военное присутствие США), которые не в восторге от Китая; Вьетнам, который все помнит; Индия, с которой каждые два года случаются конфликты на границе. Поэтому Китай здесь гораздо больше в невыгодном положении, чем Россия до 24 февраля.
– Если говорить не об ожиданиях российских обывателей, не о лозунгах пропаганды, а об ожиданиях Кремля. Сам Путин, на ваш взгляд, разочарован или он примерно такого результата и ждал?
– Несомненно, теми пресс-релизами, статьями, которые Путин публиковал, заявлениями российских чиновников пытались создать фон некоего давления на Китай. Но китайской дипломатии чуть больше, чем четыре тысячи лет, поэтому такие грубые пиар-технологии на них не очень хорошо работают. Знали ли китайцы, что от них ожидают большего? Конечно, знали. Они этим и торгуют. Доволен ли Путин? Если говорить про деньги, то, наверное, да, здесь удалось добиться если не успехов, то каких-то контактов. Если про политическое влияние, тут главное – постоять в ауре большого лидера второй экономики мира. Это дает тебе право продавать себя внутренней элите и говорить: "Вот, смотрите, я разговариваю с Си Цзиньпином, я молодец". И можно отправить фотографию своим зарубежным коллегам: "Вот, смотрите, меня признает председатель Си, я еще не совсем изолирован". Большего Китай не обещал.
"Непонятно, что с этой нефтью делать"
– Bloomberg пишет уже про газ: "Си проявил осторожность, не взяв на себя обязательств по значительному количеству закупок российского газа, так как опасается санкций и стремится к работе с несколькими поставщиками, не замыкаясь на ком-то одном". Вы с такой оценкой согласны?
– Сразу скажу, я не газовый эксперт. Но из того, что на поверхности, первое – это санкции, конечно. Потому что год показывает нам, что китайские компании, которые хотят и дальше работать с европейскими и американскими рынками, очень скрупулезно исполняют все санкции. Никаких проблем, все очень законно, понятно и чистенько. Вторая проблема, которая мне видна, это спрос. У Китая и без России много поставщиков газа, и Китаю газа и нефти столько не нужно, потому что за два года карантина китайская промышленность замедлилась, самолеты не летали. Ну, и сейчас, вообще-то, идет большой спрос на зеленую экономику, и это не шутка, как в России, а большой политический курс. Если мы приедем в Шанхай, в Пекин, в любой китайский город, там все на электромобилях ездят, все хорошо. И непонятно, а что с этой нефтью делать. Пока просто нет спроса на это все, и инфраструктура не готова, и денег нет, очень много проблем.
– Мы говорили о том, что Россия может предложить Китаю свои услуги в космической отрасли. Китай, конечно, заинтересован в российском рынке. И мы видим, что Россию буквально заполонили китайские смартфоны, бытовая техника, автомобили. Китай, вероятно, заинтересован в каких-то арктических проектах, совместных с Россией. Но что может Китай предложить России взамен, кроме фотографий с председателем КНР?
– Да, Россия – большой и хороший рынок сбыта, 140 миллионов теперь, наверное, с каждым годом все менее богатых людей. Но это все равно 140 миллионов, и они хотят есть, пить, носить красивые вещи, они хотят звонить по телефону, им нужны компьютеры, им нужны планшеты, ноутбуки, и все это Китай может предоставить. Ну, да, это не про совместные проекты, это про продажи. Если говорить про совместные проекты, мой самый любимый проект, который я краем глаза наблюдал, – российско-китайский дальнемагистральный самолет CR-929. Насколько я помню, строили его десять лет. И в прошлом сентябре российская сторона все-таки наконец-то похоронила этот проект, потому что это было уже даже не смешно.
Я присутствовал при замечательной истории, когда по китайским офисам ходили российские лоббисты и говорили, что завтра построят трассу Москва – Казань, и денег просили. Уже в 2014 году это было очень смешно, и вот мы в 2023 году, и трассы до сих пор нет. Китай заходит на своих условиях, и в этом вся проблема. Пока россияне сопротивляются, и в Минпромторге есть такое мощное понимание, что если Китай заходит, то это навсегда. И это политический риск, это утрата суверенитета. Мы же так за него боролись, но вот другой стране мы готовы его, конечно же, отдать.
Нет у нас хорошей истории проектов. Есть "Сибур" с очевидным политическим влиянием Путина и Си Цзиньпина, он, собственно, поэтому и получился, потому что два человека сказали: "Это будет наш проект". Все остальное, что находится в конкурентной среде, к сожалению, пока не работает. Но в будущем те проекты, которые понадобятся России, будут реализованы Китаем, несомненно, – если у России не будет таких технологий. Просто потому что у Китая есть серверы, производство систем хранения данных, каких-никаких микрочипов, лучше российских. Ну, вот с Беларусью сейчас то же самое, когда ты даешь кредит, но в сноске намекаешь на то, что 70 процентов кредита вы, пожалуйста, потратьте на китайское оборудование. И все замечательно работает, прекрасно.
– Есть еще такая точка зрения, что Китай в своих взаимоотношениях с США почувствовал себя несколько более вольготно, увидев, что с российской экономикой за год достаточно жестких санкций не произошло ничего катастрофического. И, исходя из этих новых знаний, Китай сейчас будет выстраивать свои взаимоотношения с Западом. Как вы думаете, насколько оправданна такая оценка?
– Китай изучает санкции, несомненно. Некоторые отрасли китайской промышленности находятся под санкциями с 1989 года, с волнения на площади Тяньаньмэнь. И санкции – это дело такое, ввести их просто, а вот снимать замучаешься. Но здесь все-таки эффект масштаба. Китай – это примерно десять Россий. Ты можешь изолировать два-три процента мирового ВВП, что составляет Россия, но ты не можешь изолировать Китай. Мы видим, как больно ударили экономические санкции против России и по Евросоюзу, и по США, и по африканским странам. Я боюсь себе представить, как ударят антикитайские санкции.
Все прекрасно всё понимают про китайскую экономику, и хуже будет всем остальным. Китай внутри себя что-то придумает. Собственно, сейчас стратегии Китая как раз направлены на то, чтобы стимулировать внутренний спрос. Китайцы экономят, китайцы ничего не покупают, потому что есть такая как раз психологическая особенность – копить, копить, копить (у японцев то же самое), передать деньги своим наследникам, квартиру купить. И вот внутренний спрос, может быть, это как-то все изменит. Но вступать в серьезную торговую войну с Китаем… Давайте понаблюдаем, нам нужен первый кейс. Была Литва, которая пыталась воевать с Китаем, и ничем хорошим дело не закончилось.
– Другими словами, российский опыт преодоления санкционного режима Китаю не очень интересен, потому что всерьез он не может это примерять на себя.
– Да, абсолютно.
– По результатам визита Си Цзиньпина к Путину можем ли мы сказать, поддержал ли Китай Путина по украинскому вопросу?
– Ответ короткий: нет. И это, наверное, главное, потому что все ждали события, а ничего не произошло. Если мы вчитаемся в речь Си Цзиньпина, это образец дипломатического искусства. Слово я вот новое для себя нашел – "оонизация", очень красивое, мол – давайте все жить в соответствии с принципами ООН. Мы ответственное государство, член Совбеза ООН, мы молодцы, и мы международные акторы, которые должны думать о мире и обо всем самом хорошем. Поэтому здесь опять же вопрос толкования, потому что правая общественность кричит о том, что "да, брат Си нас поддержал", либеральная общественность говорит о том, что Си приезжал осмотреть свои северные провинции, а мы все-таки больше смотрим на бумажки и на цифры. Бумажки говорят нам о том, что "вы, конечно, наш замечательный партнер, но мир – это хорошо". Поэтому короткий ответ: нет.
"Китайцы нормальную цену не дадут"
С Алексеем Чигадаевым согласен и эксперт в нефтегазовой отрасли Михаил Крутихин: "ничего нового мы не узнали".
– Китайцам газ из "Силы Сибири – 2" не нужен, это не новость, – говорит Михаил Крутихин. – Я не знаю, по какой причине Китай вообще не откажется от проекта, но я предполагаю, что Россия все-таки начнет строить трубопровод, чтобы поддержать "Силу Сибири – 1". Там Кавыктинское и Чаяндинское месторождения не смогут работать в заявленном темпе: 30 лет по 38 млрд кубометров газа в год. Возможно, "Сила Сибири – 2" соединится и с Дальневосточным проектом, который уже работает на Китай. То есть это будет не просто труба, а труба, подпитывающая за счет боковых ответвлений другие проекты. Но тут, конечно, встает вопрос с финансированием, потому что китайцы на это денег не дадут. "Газпром" заявлял как-то, что они готовы выделить 25 млн долларов, но это оказалось неправдой. В любом случае, даже если проект случится, цена будет в несколько раз ниже, чем она была в Европе. Ушли из Европы? Получайте китайскую цену на газ.
Становится ли Россия сырьевым придатком Китая? Она уже много лет сырьевой придаток, который предпочитает паразитировать на природных ресурсах. Но если при поставках в Европу хоть была прибыль, то китайцы нормальную цену не дадут.
В 2021 году Россия по "Силе Сибири – 1" экспортировала газ по цене 140–170 долларов за тысячу кубометров, хотя цена газа, экспортированного в Европу, достигала почти 300 долларов. При этом сырье из России обходилось для Китая в два раза дешевле, чем из Мьянмы, и почти на 30% дешевле, чем из Туркменистана. В 2022-м газ резко подорожал, но цены все равно разнились в два раза: в среднем 470 долларов при поставках по "Силе Сибири" и около 880 долларов – для стран ЕС (данные Евростата за 2022 год неполные, поскольку поставки из России прекратились в сентябре. – С.Р.).
Специалисты и ранее отмечали неочевидный спрос со стороны Китая в рамках "Силы Сибири – 2": в стране растет собственная добыча, используется СПГ, есть возможность увеличить импорт туркменского газа. Наконец, Китай всё активнее осуществляет низкоуглеродную стратегию, предполагающую сокращение использования природного газа. При этом Пекин не отказывается от "Силы Сибири – 2" навсегда, а ставит проект на паузу.
– Китай держит паузу, на что, как я считаю, у них есть три соображения, – говорит Михаил Крутихин. – Во-первых, им всегда не нравится, если газопровод проходит транзитом по чьей-то территории, в данном случае – Монголии. Во-вторых, китайцы закрывают свой газовый баланс на десятилетия вперед без учета объема из "Силы Сибири – 2". В их планах развития этого газа попросту нет, они его не берут в расчет. И третье соображение заключается в том, что для строительства "Силы Сибири – 2" и выхода на проектную мощность понадобится 12–15 лет. "Сила Сибири – 1" гораздо менее сложный проект, но ему для выхода на проектную мощность понадобилось 10 лет.
После встречи с Си Цзиньпином Владимир Путин также заявил, что Россия намерена наращивать поставки нефти в Китай. В марте стало известно, что Москва продает Пекину в 2023 году 15,7 млн тонн – больше, чем поставляет Саудовская Аравия. Российские компании продают нефть Китай с существенной скидкой: в 2022-м она составляла по 10–12 долларов за баррель по сравнению со сходными сортами, например, из Бразилии.
– Сейчас возможности по поставкам нефти в Китай используются уже полностью, – говорит Михаил Крутихин. – Есть нефтепровод "Восточная Сибирь – Тихий океан", откуда часть нефти через отвод идет в Китай. Также танкеры из порта Кузьмино идут в Китай. Увеличить эту мощность невозможно. "Роснефть" также пользуется возможностью направлять 10 млн тонн через Казахстан. Китайцы, конечно, нашли способ: они подгоняют в средиземноморские порты танкеры, делают там своеобразные рейды, скупая нефть у россиян прямо в порту по смешным ценам – 37–40 долларов за баррель (спотовая цена – 52 доллара за баррель. – С.Р.). Потом отправляют дальше в Азию и так далее. Вот, можно сказать, увеличение поставок, но прибыли российскому бюджету от этого никакой, потому что у нас скупают по очень низкой цене.
