На шахтах Кузбасса, где протестовали против невыплаты зарплаты, работников предупредили о массовых сокращениях. На шахте "Алексиевской", по данным сотрудников, они уже начались: скорее всего, ее законсервируют и под сокращение попадут почти все, за исключением тех немногих, кто обеспечивает вентиляцию и откачку воды.
О сроках дальнейших сокращений не сообщается. На шахте "Заречная" и шахтоучастке "Октябрьский" руководство предупредило работников об увольнениях, которые пройдут в конце апреля. Шахтерские коллективы обратились с просьбой о спасении предприятий к Владимиру Путину.
Не только забастовавшие на "Заречной" и "Алексиевской", но и тысячи других кузбасских шахтёров и их семей оказались в крайне затруднительном материалом положении – большинство с декабря, а некоторые и с апреля 2019 года. У одних сократилось число смен, другие сидели дома, но официально не числились безработными. Кризис в угольной промышленности региона разразился до коронавируса и очередного обвала рубля. Получавшие чёрные зарплаты сидели без работы, но уволиться не могли, так как в этом случае рисковали не увидеть денег, которые им задолжали работодатели. В Прокопьевске – шахтёрском моногороде, где в прошлом году закрылась последняя шахта и уровень безработицы и без того высок, – боятся не только протестовать, но даже обсуждать эту проблему.
"Люди сжаты, как пружина"
Прокопьевские шахтёры опасаются, что из-за откровенности потеряют работу не только они сами, но и их родственники, занятые в бюджетной сфере. Поэтому имена героев изменены. Дмитрий − водитель карьерного самосвала в организации "Промсервис", которая по договорам обслуживает разрезы. В конце декабря его вынудили на месяц уйти в неоплачиваемый отпуск. До кризиса он возил добытое разрезом "Сибэнергоуголь". Объясняет, что у кузбасских разрезов, как правило, есть только лицензия на недропользование, но нет своей техники. Им выгоднее заключать контракты с транспортными организациями.
− И не нужно содержать и ремонтировать свой парк техники, не нужно отапливаемых боксов и складов запчастей, − рассказывает Дмитрий. − Так устроена почти вся угольная промышленность. Про нашу организацию могу сказать, что есть "Промсервис" и есть "Промальянс" − тоже перевозчики. По сути, это одна контора. Проблемы начались в конце декабря. Работы в угольной промышленности практически нет. Мы простояли весь январь, точнее, с конца декабря по 23 января. Людей вынуждали брать отпуска за свой счёт или увольняться. Стояли по вине работодателя, в таких случаях по закону должны оплачивать две трети, но нам ничего не заплатили. В моей организации не работали пятьдесят человек. Почти полностью остановился и весь разрез "Сибэнергоуголь". Естественно, насосы по откачке воды работали, какие-то люди их обслуживали, но это единицы. Не работали экскаваторщики, горные мастера, инженерно-технические работники. На "Сибэнергоугле" аховая ситуация. Рабочие вынуждены ходить на породовыборку: по ленте идёт уголь, и они выбирают породу, складывают в кучки. Занимаются не тем, чем должны, не за ту плату и без официального перевода на другую работу. Это незаконно. Работают "вслепую", полагаясь только на слово работодателя, обещающего заплатить. Им открыто говорят: "Увольняйтесь, сокращать вас никто не будет". Разрез "Берёзовский" − уж на что крупная организация. Мы думали, кризис её не коснётся. Мой друг там работает. Он рассказал, что там тридцать 220-тонных БелАЗов ставят на консервацию. Уже отсыпали площадку, огородили забором. Слили антифриз. Тридцать БелАЗов – это, соответственно, 120 человек, которых оставят на работе, но подсадят в другие экипажи. По штату положено на единицу техники четыре человека, а будут работать пять-шесть. У каждого рабочих дней выйдет меньше, а зарплата – ниже. Нам ничего не объясняют. Говорят только: "Терпите, ждите". И многих увольняют.
По его данным, на разрезе "Бунгурский Северный", который находится в Листвягах Новокузнецкого района, в октябре уволили около 70 человек. Там сократили по закону, но люди оказались на улице.
Еще одна кузбасская транспортная компания "Вахрушевская автобаза" существует с советских времён и находится в городе Киселёвске, где работает много прокопчан, знакомых Дмитрия. Водители "Вахрушевской" трудятся на разрезах "Кийзасский", "Степановский", а также на "Распадском", что при одноимённой шахте в Междуреченске. Зарплата складывается из минимальной "белой", близкой к прожиточному минимуму, и так называемой "чёрной", составляющей около 40 тысяч рублей. Насколько известно Дмитрию, там водители не менее четырёх месяцев не получали чёрную и долги до сих пор не погашены.
Во время январского простоя Дмитрий, как и многие его коллеги, временно устроился таксистом, но, колеся по Прокопьевску почти месяц, заработал "чистыми" (за вычетом расходов на бензин) только 5 тыс. рублей. Понимая, что грядёт кризис, в конце 2019-го сделал двойные взносы в счёт погашения кредитов и ипотеки. Алименты бывшая супруга согласилась подождать. Водители карьерных самосвалов, с которыми он знаком, уже продают личные автомобили и мотоциклы, чтобы содержать семью и рассчитаться с долгами. 23 января Дмитрий вернулся на работу.
− Только часть наших вышла. Чиним машины за 1000 рублей в смену. Для нас это небольшие деньги. Надеемся, что всё наладится. Ситуации разные. Есть люди с тремя детьми и большими долгами. Кто-то взял в ипотеку квартиру в Новокузнецке – это большие затраты. Да, я думаю, что люди будут не в состоянии платить по кредитам. Друзья говорят: "Не будет денег – не будем платить. Будем кормить детей". Отчасти кризис связан с экологическими проблемами, но не в нашей стране, а в европейских государствах, переходящих к экологически чистому топливу. В Китай новая газовая "нитка" открыта. Тарифы на железнодорожные перевозки выросли. Многие связывают кризис угольной промышленности с приходом нового губернатора – Сергея Цивилёва. Не могу сказать, так это или нет, однако недовольство нарастает, люди сжаты, как пружина, − рассказывает Дмитрий.
− Так а что будет, если пружина разожмется? И что они предпринимают сейчас?
− Когда задерживают чёрные зарплаты – нет смысла жаловаться, по закону их не вытребуешь. А так – все боятся. Начал обзванивать знакомых, чтобы и они вам что-то рассказали, а они: "Нет. Только хуже будет". – "Разве может быть ещё хуже?" – "Может: когда наручниками к батарее прикуют!" Это они, конечно, хватили. Но немногие готовы разговаривать. Кто-то хочет отсидеться, тихо переждать плохие времена. И ещё надо понимать, что в угольной промышленности работают суровые мужчины, считающие недостойным ябедничать, жаловаться, судиться. Некоторые плюнули на деньги, которые им задолжали работодатели, и ушли искать счастья в другом месте. Хотя наши ребята, которые уехали работать в Якутию, вынуждены были голодовку объявить, – смотрели, наверное, в интернете? Предложение растёт, соответственно, спрос на рабочую силу падает, снижаются зарплаты вахтовиков. Устраиваться на вахту – это надо через знакомых, которые там уже были. Иначе можно отработать, а потом просить, чтобы тебе денег на обратную дорогу выслали. Каждого третьего вахтовика обманывают. Могут, например, из-за несоблюдения надуманных требований отправить домой без денег, – объясняет Дмитрий.
По его словам, кризис сильнее всего отразился на мелких предприятиях, занимающихся добычей открытым способом, численностью менее тысячи человек. Там увольняют без соблюдения закона.
"Мы тоже задирали кузова"
Сергей – водитель карьерного самосвала Вахрушевской автобазы.
− У нас, считай, все машины стоят, − объясняет он. − Я лично встал в декабре, а кто-то уже в августе – и с тех пор так и сидят дома без работы. Перебои начались с апреля. Ищем работу в другом регионе и собираемся уезжать, выхода здесь не будет никакого.
Семья Сергея живёт в своём доме. Жена тоже не может трудоустроиться. Выручает подсобное хозяйство – продают мясо. Не голодают, но, как сами говорят, "в продуктах урезались". Рыбу и фрукты теперь едят редко. Дети бросили кружки: за занятия нечем платить.
Судя по его словам, стагнация в угольной отрасли наблюдалась уже давно: зарплаты водителей последние пять лет не растут, несмотря на инфляцию, и в 2019 году составляли около 50 тысяч рублей.
В феврале у Сергея было две смены, в январе – ни одной. Он ещё не получил так называемую чёрную зарплату за сентябрь. В Кузбассе много предприятий, где ситуация не лучше.
− "Регион-42" стоит полностью, не работает ни одна машина. А у них больше четырёхсот машин было. Это больше пяти тысяч человек просто сидят дома.
Насколько известно Сергею, на Вахрушевской автобазе работало 1800, а сейчас осталось только 600 человек. Никакого сокращения не проводилось, увольнялись сами. Уволенные "по собственному" получают право на пособие от Центра занятости, но Сергей не рискует увольняться с автобазы прямо сейчас.
− Они мне заплатили только пятьдесят процентов, должны за четыре месяца ещё сто двадцать тысяч. Если уволюсь, никогда этих денег не увижу.
До Вахрушевской он трудился на другом транспортном предприятии, обслуживающем угольщиков, но начались простои. Сергей, как и многие его коллеги, не захотел ждать и уволился. Выплатили всё, что полагалось, но нужно было искать новое место.
− Устраиваясь на Вахрушевскую, где чёрные зарплаты, вы понимали, что рискуете?
− Просто пошли, куда взяли. Без проблем. Нормально работали. Платили нам вовремя и сколько договаривались. Чёрная зарплата – она же проводилась как премия. Там формулировка такая: не понадобились деньги, которые откладывали на запчасти, и эти деньги раздали рабочим. Она, эта чёрная зарплата, так же проводилась через банк, поступала нам на карточки. А платил хозяин с неё налог или нет – мы не знаем.
− Кто-то из коллег в другие регионы уехал?
− Да. Напарники уехали кто в Якутию, кто на Сахалин. Но на Сахалин больше не принимают. У меня друзья недавно туда полетели. Сначала анкеты отправляли, им пообещали, что берут, а когда прилетели, в аэропорту их (представители работодателя. – С.Р.) встретили и сказали: "Ребята, мы в ваших услугах не нуждаемся. У нас приказ сверху: из Кузбасса людей не брать". Билеты им оплатили. Всё. У нас в Прокопьевске, по сути, нет ни одного завода, кроме "Новотранса", где недавно крыша от тяжести снега рухнула. А в других регионах на всех вакансий не хватит. Ну, улетит из Кузбасса в Якутию работать тысяча человек. А остальные? Некуда идти! – рассуждает Сергей.
Винит он во всём губернатора Цивилёва. Считает, что, если и есть объективные причины для кризиса угольной промышленности, губернатору они только на руку. Водитель верит, что Цивилёв намеренно тормозит развитие угольной отрасли Кемеровской области, чтобы выгоднее продать "свой дешёвый якутский уголь" (по данным ИА REGNUM, семья Цивилёвых – совладелец АО "Колмар Групп", в состав которого входят находящиеся в Якутии предприятия по добыче и переработке угля. – Прим. С.Р).
Предыдущего руководителя Кузбасса Амана Тулеева, просидевшего в губернаторском кресле почти двадцать лет, Сергей вспоминает с ностальгией: всё работало, зарплаты платились.
О забастовке, которую устроили работники кузбасских шахт "Алексиевская" и "Заречная", расположенных всего в полутора сотнях километров от Прокопьевска, Сергей ничего не слышал.
− Да и что толку от забастовок? Мы тоже задирали кузова в 2019-м, когда работа ещё была, но уже начинались простои и перебои с зарплатой: получали путёвку, проходили медика, садились в машины, но никуда не ехали. К нам приходило руководство разреза "Кольчуговский", где я тогда работал. Обещали всё уладить. Но воз и ныне там. Руководство Вахрушевской автобазы к нам даже не приходило. Никакие СМИ об этом не писали, всё по-тихому. На других разрезах пацаны так же делали – результата ноль, − констатирует Сергей.
Михаил – экскаваторщик "Кузбассмайнинга" − тоже считает, что в виноват Цивилёв, а при Тулееве всё было хорошо. Сейчас Михаил работает, как раз только вернулся с ночной смены. Но и в январе, и в феврале случились серьёзные простои. Прежде получал не менее 50 тысяч, а за январь, когда вместо шестнадцати смен отработал одиннадцать, вышло 20. За смены стали меньше платить. Кроме того, придумали повод лишить премии. Во время работы экскаватора сломался адаптер на ковше. Михаил говорит, что это в порядке вещей, ковши – вообще расходный материал, и что прежде его и коллег за такое рублём не наказывали. Он ездит на разрез "Кийзасский" за Мысками. 150 км от дома.
− Мы сначала здесь, в Прокопьевске работали, а потом собственник поменялся, и перевели в Мыски. Согласился, потому что не видел в Прокопьевске работы с достойной зарплатой. Много прокопчан туда ездит, почти полный ПАЗик каждую смену набивается.
В январе, насколько известно Михаилу, с разреза уволилось 40 или даже 50 рабочих.
− Раньше у них было два участка. Один закрылся, с него перевели на оставшийся. Но всем места не нашлось. Их не сократили, а заставили написать "по собственному". "Не захотите – найдём повод уволить". Сейчас работы никакой нет, вот и творят, что хотят. Это частная организация. Профсоюза вообще никакого нет. Начальство говорит: "Не нравится – увольняйтесь. За забором народу много ", − рассказывает Михаил.
По его словам, последние пять лет зарплаты водителей самосвалов, работающих на разрезах, не индексировались. Платить стали даже меньше. Два года назад он получал не 50, а 60–70 тысяч.
Из Прокопьевска стремятся уехать, но Михаил об этом даже не мечтает. Жильё дорогое. Он и так переехал в Прокопьевск из маленького кузбасского посёлка, где работы для мужчин вообще не было.
− Фарш с прошлого месяца ещё остался. И супами спасаемся − кости дешёвые. Нынче сахар закупили, а на муку уже не хватило. Дети мороженое просят. Купила им за 20 рублей – благо тут ларёчек недорогой рядом. У нас дети не разбалованные. Мы от них не скрываем, что с деньгами трудно. Раньше не любили варенье, а теперь едят, − говорит супруга Михаила.
Несмотря на экономию, в феврале не получилось заплатить за свет и сделать взносы по всем потребительским кредитам, оформленных для покупки бытовой техники и ремонта дома. На эти кредиты и на кружки для детей уходила половина его зарплаты, когда предприятие работало в обычном режиме. Михаилу уже звонили из банка, грозились натравить коллекторов.
"Хватит оставаться терпилами"
Очевидно, предпосылки кризиса возникли ещё при предыдущем губернаторе Тулееве, ушедшем в отставку в апреле 2018 года после пожара в "Зимней вишне". Почему шахтёры винят во всём исключительно нынешнего руководителя региона Сергея Цивилёва? На этот вопрос ответил кузбасский журналист и блогер Роман (Фома) Неверов − автор фильма об экологических проблемах Киселёвска "Тихое место. Зима в аду", основатель независимого сайта "Абажур. Вид из Кузбасса", кузбасский журналист и блогер, который более двадцати лет пишет о социально-экономических проблемах Кемеровской области.
− Тулеев построил в отдельно взятом регионе свой Советский Союз 70-80-х годов, причём в худшем виде – по образу одной из среднеазиатских республик. Пролетариям при нём было хорошо, за них всё решалось, Кузбассбаши (одно из неофициальных прозвищ Тулеева. – Прим. С.Р.) разруливал проблемы, погонял собственников, передавал предприятия из рук в руки, платил при необходимости зарплату из бюджета − лишь бы утихомирить народ. Цивилёв, как вижу, решительностью не отличается. Он хочет оставить всё, как есть, делая вид, что происходят вселенские перемены. Но ему уже и сами угольщики не верят.
К тому же Цивилёв не умеет разговаривать с людьми, он им хамит, оскорбляет оппонентов и протестующих. Бастующим горнякам предлагает искать другую работу – "рабочих мест много, переучивайтесь". Если бы Цивилёв реформировал угольную отрасль, открывая регион для большого бизнеса в других сферах – ему бы простилось. Но нет никакого развития. Строительство очередного суда (речь о здании. – Прим. С.Р.) – это хорошо, это действительно новые рабочие места для судей, секретарей, приставов и поломоек. Однако создание новых мест на новом современном высокотехнологичном заводе выглядело бы куда презентабельней, − считает Фома Неверов.
− В чём, на ваш взгляд, главные причины кризиса в угольной промышленности Кузбасса?
− Те же, что и в других отраслях. В том числе геополитические – страна ведёт глобальные игры − то там повоюет, то здесь, а внутренние проблемы традиционно на втором плане. Есть "приближённые" монстры, которые никуда не денутся и даже в случае большой заварухи будут работать на "военку", а на остальных государству плевать.
Уже знаменитое письмо угольных генералов, не отправленное Мишустину, показывает: крупнейшие игроки − ЕВРАЗ, "Кузбассразрезуголь" и СУЭК, промолчали не зря. У них всё хорошо: есть выбор – поглотить тех, что помельче, или остаться при своих, ничего не теряя.
− Кризис угольной промышленности наблюдается только в Кузбассе?
− Мир, конечно, долго ещё не откажется от угледобычи полностью, но бизнес этот стал, как говорят в молодёжной среде, "зашкваром". Ну вот не круто быть лидером по производству каменных топоров, обвалке шкур мамонта и добыче угля.
Ждать от Европы неожиданного разворота обратно к углю безнадёжно, азиатско-тихоокеанский регион останется нашим деловым партнёром в этом смысле, но сможет ставить всё более жёсткие условия. Надо понимать, что угольная промышленность одного Китая – это примерно пятнадцать Кузбассов. Мы не можем шантажировать Восток энергетической блокадой, скорее нам будут указывать объёмы и цены. Близкие к системе принятия решений люди в приватных беседах предрекают Кузбассу крах и социальный взрыв. Для предотвращения этого сюда закачиваются федеральные деньги, которые опять же осваивают друзья Путина и Цивилёва; создаётся образ современной открытой власти, торчащей в соцсетях и катающейся на лыжах по зачищенной горе.
Никого даже не удивило, что приходит в Кузбасс младший партнёр Геннадия Тимченко (речь о губернаторе Цивилёве. – С.Р.), сразу с прицелом на губернаторство, через несколько месяцев становится во главе региона, и тут же Тимченко получает госзаказы на строительство кластеров в Кузбассе, а супруга младшего партнёра мимоходом берёт под уздцы так называемую "благотворительность", где тоже торчат уши Тимченко.
Цивилёв не заявил, что промышленность региона будет как-то структурно меняться. Для него вообще, судя по риторике, "промышленность" и "уголь" − синонимы, − подчёркивает Фома Неверов.
По его прогнозам, шахтёры рано или поздно получат деньги, которые им задолжали работодатели, иначе неизбежен социальный взрыв, чреватый для Цивилёва отставкой. Впрочем, многое зависит от активности и сплочённости самих рабочих.
− Хватит уже оставаться терпилами. Горняки – огромная сила. Если они захотят – вообще всё изменится: угольные предприятия будут работать цивилизованно, платить зарплату и налоги здесь, в Кузбассе; появятся условия для реальных инвестиций – в Кемеровской области, по сравнению со многими другими регионами, неплохо развита инфраструктура, здесь можно развивать какую угодно промышленность, не обязательно тупо копать уголь. С инвестициями, с диверсификацией экономики появятся и настоящие рабочие места для бывших угольщиков. Экскаваторщик – не приговор.
Мне нравятся кузбасские активисты, но у них не получается донести до тысяч людей простую мысль: мирный протест – нормальный способ диалога с представителями власти. Именно так общество должно говорить со своим обслуживающим персоналом, не выполняющим прямых обязанностей. Митинги и забастовки – наилучший цивилизованный способ отстаивания своих прав, что бы там ни говорил губернатор и его сетевые тролли, − подчеркнул Фома Неверов.
Редакция не получила ответы на официальные запросы, отправленные в департамент труда и занятости, департамент экономического развития и в министерство соцзащиты населения Кемеровской области. Экономисты, не связанные с кузбасскими властями, которых редакция просила о комментариях, воздержались от комментариев, объяснив, что в открытых источниках нет статистических данных о работе кузбасской угольной отрасли, необходимых для анализа.
20 марта водитель Дмитрий сообщил, что снова сел за руль самосвала в "Промсервисе". Он вынужден был продать личный автомобиль, не зная, разрешиться ли ситуация. Хотел менять профессию или уезжать из региона. Водитель Вахрушевской автобазы Сергей также рассказал, что он, как и большинство коллег на его предприятии, возобновил работу. Работодатель обещает Сергею, что к маю выплатит долги по зарплате.
