Накануне в Мосгорсуде с последним словом выступил российский оппозиционный политик, автор "списка Магнитского" Владимир Кара-Мурза. "На стадии показаний подсудимого председательствующий напомнил мне, что одним из смягчающих обстоятельств является "раскаяние в содеянном". И, хотя веселого вокруг меня сейчас мало, я не смог сдержать улыбку. В содеянном должны раскаиваться преступники. Я же нахожусь в тюрьме за свои политические взгляды. За выступления против войны в Украине. За многолетнюю борьбу с диктатурой Путина. За содействие принятию персональных санкций по "закону Магнитского" против нарушителей прав человека. Я не только не раскаиваюсь ни в чем из этого – я этим горжусь", – заявил политик в зале суда, куда не пустили журналистов. Обвинение запросило Владимиру Кара-Мурзе 25 лет лишения свободы. Вынесение приговора назначено на семнадцатое апреля. Адвокат Кара-Мурзы Вадим Прохоров в эфире Настоящего Времени заявил, что, к сожалению, не видит никаких признаков благополучного исхода этого дела.
– Очень сильное последнее слово у Владимира Кара-Мурзы. Он говорит, что за двадцать лет в политике его ничего не удивило. Вас как адвоката удивило что-то в этом процессе?
– Беспредел российских судов уже давно не удивляет и, кстати, не только по политическим делам. У нас общий процент оправдательных приговоров, как известно, 0,3%. Такого нет нигде в мире. Но в данном случае уголовное дело Владимира Кара-Мурзы в Московском городском суде по целому ряду моментов было уникальным. Во-первых, стремительный, я бы сказал космический, темп рассмотрения этого уголовного дела. Заседания шли почти каждый день. Владимиру, как человеку не вполне здоровому, было тяжело ездить каждый день в этих воронках, сидеть потом в этих так называемых стаканах. Во-вторых, уникальной была незаконность состава этого суда. Председательствующий в нашем суде, а именно судья Московского городского суда Сергей Подопригоров, известен тем, что он один из первых фигурантов "списка Магнитского". Именно он в свое время избирал меру пресечения московскому юристу Сергею Магнитскому, и именно он ее продлевал, и именно он один из первых российских московских судей попал в первое же издание "списка Магнитского" еще порядка десяти лет назад. А общеизвестно, что именно Владимир Кара-Мурза был одним из главных инициаторов и проводников "списка Магнитского".
– Тут конфликт интересов. Думаете, будет личная [месть]?
– Судьи, в общем-то, вполне охотно исполняют указания действующей путинской власти, но в данном конкретном случае из нескольких десятков судей судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда можно было избрать хотя бы того, у кого нет личного мотива по отношению к Кара-Мурзе. У Сергея Подопригорова мотив есть. Тем более, как мы выяснили, он в 2017-2018 году сам лично обращался в Минфин США, именно в подразделение OFAC, чтобы его исключили из этого списка. То есть он воспринимает внесение себя в "список Магнитского" не как награду, как об этом мелет господин Кадыров или кто-то еще. Он воспринял для себя это как большое горе, я его понимаю. И именно он рассматривал дело, где проходил обвиняемым инициатор этого самого списка, куда он попал. Здесь большего конфликта интересов просто сложно придумать. Нам не только не дали приобщить доказательства в защиту нашей позиции с Владимиром Кара-Мурзой, целый ряд доказательств, в основном это документы международных организаций: Организации Объединенных Наций, ОБСЕ, то есть членами которых по сей день является Россия, которые подтверждают те военные преступления, которые совершаются в Украине, которые дают оценку, например, Венецианская комиссия, о том, что крайне неправосудное применение этих новых статей Уголовного кодекса, которые все были применены в отношении Владимира Кара-Мурзы. Нам не дали их приобщить. Более того, почти исключительный случай, я не припомню такого, чтобы материалы, которые доказали, которые уже были приобщены на законных основаниях стороной защиты, а именно седьмой и восьмой тома, именно в поддержку нашей правовой позиции, в значительной мере суд запретил нам их оглашать.
И наконец, достаточно откровенная позиция прокурора, как такая вишенка на торте. Господин прокурор Борис Локтионов прямо сказал в своей речи, в которой он потребовал для российского оппозиционного политика Кара-Мурзы 25 лет лишения свободы строгого режима, цитирую: "Кара-Мурза – враг, и он должен быть наказан". То есть просто риторика 1930-х годов. Мы вернулись не в брежневскую эпоху, мы вернулись даже не в андроповскую эпоху, по срокам и по беспределу мы "благополучно" вернулись в сталинскую эпоху, и, собственно говоря, именно сталинского приговора, к великому сожалению, и следует ожидать в следующий понедельник.
– Почему суд закрыл заседание? В чем такая необходимость? Что там такого оглашается? Это какие-то гостайны?
– В деле на сегодняшний день девять томов. Там восемь полноценных томов и малюсенький тоненький пятый том, где тридцать семь листиков. То есть самый-самый тонкий из всех. И вся "тайна", которая там содержится, это мнение ФСБ о том, какой вред Владимир Кара-Мурза якобы нанес Российской Федерации. Все, никаких секретных данных, никаких шпионских заданий или передач секретных сведений, это мнение карательной организации под названием ФСБ. Какой вред – абсолютно открытые публичные пять выступлений Кара-Мурзы, которые он сам же большей частью разместил в YouTube, их до сих пор можно найти, с критикой путинского режима. Вот какой вред якобы нанесен безопасности Российской Федерации. Как раз именно безопасность Российской Федерации Кара-Мурза и защищал, пытаясь предотвратить скатывание ее в пропасть, что сейчас имеет место быть. Почему засекретили? Да очень просто. Засекретили, потому что было видно, что в открытом процессе, как, например, по Илье Яшину, там тоже мракобесный приговор: восемь с половиной лет за один-единственный аналитический материал о зверствах в Буче. Но, во всяком случае, был абсолютно открытый процесс, практически все наши доказательства приобщили. Конечно же, к ним не прислушались, к сожалению, но, во всяком случае, все было видно публике, городу и миру.
Здесь же мало того, что объявили процесс закрытым, прокурор Борис Локтионов и судья Сергей Подопригоров в ходе судебного разбирательства прямо угрожали мне: один – со скамьи прокурора, другой – с судейской скамьи. Мне как адвокату и защитнику Кара-Мурзы угрожали, во-первых, лишением адвокатского статуса и, во-вторых, возможным уголовным делом за разглашение материалов судебного разбирательства за то, что я выхожу и даю комментарии прессе. Потому что они хотели бы заткнуть рот. Вот судили бы полностью при закрытом процессе, и было бы прекрасно, чтобы вообще никто ничего не знал. Это и есть мечта властей. Именно поэтому они и торопятся побыстрее закончить этот процесс.
Даже в делах по диссидентам в 1970-х, 1980-х годах по тому же Буковскому, по тому же Натану Щаранскому, которого, кстати сказать, тоже судили якобы за измену родине, как это тогда называлось, сейчас это госизмена, в принципе, суды были открытые. Да, туда нагоняли комсомольских активистов, но кто-то из родственников мог прийти. Сейчас не мог прийти вообще никто, это сознательная позиция суда – зачищали даже коридор перед дверью судейского зала, чтобы никто не мог пройти. Разумеется, мы и доносили, и донесем полную правду до общественности. Это я обещаю всем судьям Подопригоровым и всей российской судебной системе – тут не будет никаких сомнений. Понятно, что черное дело всегда лучше делать в темноте и темнотой прикрывать явное нарушение закона и форменное беззаконие.
– Хотел бы у вас спросить, прогноз какой бы вы дали на следующий понедельник?
– Весь ход судебного разбирательства и сама личность судьи Подопригорова, попавшего во многом именно благодаря Кара-Мурзе в "список Магнитского", к сожалению, оставляет очень мало оптимизма. Да и полное отсутствие независимости нынешнего судейского корпуса при путинском режиме. И совершенно очевидно, что за жизнь и здоровье Кара-Мурзы, страдающего весьма серьезным заболеванием полинейропатией как следствием двойного отравления, конечно же, придется и нужно будет бороться.
