Российский оппозиционный политик Андрей Пивоваров пропал во время этапа – перевода из СИЗО в колонию. Об этом сообщила глава его предвыборного штаба Татьяна Усманова. По ее словам, последнее письмо Пивоваров написал 18 января из СИЗО в Петербурге, куда его доставили из Краснодара: это было 26 дней назад.
Усманова отправила запросы во все СИЗО Ленинградской области и Карелии, куда, по ее данным, могли отправить Пивоварова, но, по ее словам, не получила ответа. Причем в эти изоляторы соратница Пивоварова также отправила денежные переводы для политика: деньги ФСИН списал, но поступили ли они на счет – неизвестно.
Андрей Пивоваров – бывший исполнительный директор движения "Открытая Россия" Михаила Ходорковского, одно из юрлиц которого было объявлено в России "нежелательной организацией". 31 мая 2021 года Пивоварова сняли с рейса Санкт-Петербург – Варшава, причем ради этого ФСБ остановила самолет прямо на взлетно-посадочной полосе. 15 июля 2022 года Пивоварова приговорили к четырем годам колонии общего режима по статье об осуществлении деятельности "нежелательной" организации.
Татьяна Усманова, соратница Андрея Пивоварова, глава его предвыборного штаба на последних выборах в Госдуму, рассказала в эфире Настоящего Времени, что политика все это время могут "бесцельно катать в вагоне".
– Когда ты поняла, что Пивоваров пропал?
– Это такой очень тонкий момент, потому что мне все говорили, что это очень сложный и тяжелый путь для заключенного, что с этим могут быть какие-то проблемы. Поэтому я все время себя успокаивала и думала: "Еще один день – и он появится". В первый раз меня к этому подготовила Марина Литвинович, которая очень долго со мной разговаривала, которая очень долго мне объясняла, как и что будет. Но первый наш с ней разговор был еще 2 января. И тогда она говорила: "Не волнуйся, праздники пройдут, и 9-10 января мы уже будем знать, где Андрей". Но оказалось, что все гораздо хуже, гораздо тяжелее. Андрея довезли из Краснодара до Петербурга. И последнее письмо он написал 18 января. Собственно, с тех пор ни я, ни его родители не знаем, где он и что с ним.
– Что он писал в этом письме?
– Он смог написать через официальный сервис "ФСИН-Письмо". Это было сообщение от 18 января. Он писал, что у него все хорошо, что он очень рад быть в Питере, даже таким странным образом, что родная земля помогает, даже если эта земля находится под следственным изолятором. Он тогда писал, что, по словам конвоиров, на следующий день его повезут в одну из колоний Карелии.
– Ему так сказали конвоиры, но проверить, точно ли это так, мы не можем?
– Да, он знал это только со слов. Никаких документов ему не дали. Адвокаты отправляли запросы, им на эти запросы не ответили. Более того, в Краснодаре адвокату дали бумагу, в которой написано, что его отправляют в колонию Ленинградской области. Поэтому это какое-то вранье и бардак на каждом шагу, в котором невозможно разобраться, из которого нельзя понять, где находится сейчас Андрей.
– Ты упомянула разговор с Мариной Литвинович. Я правильно понимаю, что это такая достаточно типичная для российских тюрем история, когда человек пропадает в тот момент, когда его отправляют на этап?
– К сожалению, да, это бывает очень часто. Марина мне очень много об этом рассказывала и называла разные кейсы, когда это было: например, с ребятами, которые еще давно сидели по "Болотному делу". Просто сейчас более критичная ситуация происходит в стране, давление на политических заключенных становится все больше и больше. Поэтому я не могу быть спокойна, я не могу быть уверена, что с Андреем действительно все хорошо, что он не попал в больницу, что его не катают в каком-то грязном столыпинском вагоне по всей России – что тоже может быть. Что он действительно просто сидит на карантине в одной из колоний.
– А что значит "сидит на карантине"?
– Сейчас может быть два варианта того, где Андрей. Первый вариант – это его бесцельно катают в вагоне для заключенных по стране. Его из Питера могут отвезти обратно в Краснодар, потом вернуть и отправить в колонию в Карелии. Это правда так бывает. Его могут просто катать по Золотому кольцу туда-сюда просто для того, чтобы испортить ему настроение, чтобы надавить на него и показать, что он в их власти.
А второй вариант – это то, что Андрея отправили в одну из колоний, где его посадили на так называемый карантин. Это обычно две-три недели. И в этот период заключенный находится еще не в колонии вместе со всеми, а в такой предварительной камере, в предварительном помещении без общения со всеми, кто там отбывает наказание.
И дальше могут быть два варианта. В этот момент либо сообщают родственникам и адвокатам, что осужденный прибыл, для того чтобы они были спокойны и знали, где он. Либо они могут идти по очень жесткому сценарию и все эти две-три недели не говорить родственникам, где он находится, а самому заключенному не давать возможности сделать звонок.
– Сколько продолжается примерно этот карантин? Это история, которая появилась во время ковида?
– Нет, это не ковидная история. Но все это в законе нигде не прописано – это самое грустное. Я понимаю, что наш закон уже никому не закон и неважно, что там. Но просто это были бы какие-то сроки, на которые я могла бы опираться. Но этих сроков нет. Этап никак по срокам нигде не прописан. Катать его могут и месяц, и два, и три, сколько угодно.
То же самое – карантин: он может длиться две недели, а может три недели. Ему могут дать возможность мне позвонить и сказать, где он. А могут просто "Почтой России" отправить письмо, которое потеряется по дороге.
– Я правильно понимаю, что это может объясняться как проблемами с логистикой в этой системе, так и совершенно осмысленной пыткой?
– Я не верю в то, что с политическим заключенным может происходить бардак. Это тот случай, который очень детально контролируется государством. Поэтому я это расцениваю как давление на Андрея, на его семью.
– Ты писала в твиттере, что кроме Пивоварова сейчас пропал еще один человек – Иван Сафронов, бывший журналист "Коммерсанта", которого осудили за госизмену. Ты общалась с Ксенией Мироновой на эту тему. Какая там история?
– Да, то же самое. Перед Новым годом на этап забрали сразу нескольких человек: Илья Яшин, Ваня Сафронов и Андрей Пивоваров. Ксюша как раз говорила мне о том, что еще до Нового года это обязательно случится, потому что власти не упустят возможности надавить на тех, кто у нее в лапах. Ну и у Вани то же самое. Если Илья нашелся, то Ваня точно так же пропал. Насколько я знаю, он смог отправить одно или два письма Ксюше и своей маме о том, что с ним все в порядке. Но тоже непонятно, где он, непонятно, в какую колонию его отправляют.
– Если возвращаться к разговору с Мариной Литвинович, я правильно понимаю, что все какие-то средние сроки, сколько люди пропадают на этапе, в случае с Андреем Пивоваровым уже прошли?
– В общем, да, потому что Андрея катают с 30 декабря. Сегодня у нас уже середина февраля – прошло уже полтора месяца. И до этого его еще катали по СИЗО в Краснодарском крае две недели. Поэтому тут смотря с какого числа отсчитывать начало этапа. Но если брать еще и краснодарский трип, то в общей сложности это больше двух месяцев. Это реально уже верхняя планка. И история с тем, что почти месяц мы не знаем, где он находится, – это тоже верхняя планка, которая уже очень сильно начинает волновать и меня, и родителей Андрея.
– Из последних писем – как чувствует себя Андрей?
– Он чувствует себя прекрасно. Он занимается спортом, он читает книги. Он очень надеялся на то, что он скорее окажется в колонии, где будут разрешены и звонки, и свидания с родственниками. И как раз мы думали о том, что сложный период в СИЗО закончится, а дальше будет чуть легче. Но судьба распорядилась иначе. И вместо того, чтобы облегчить нашу судьбу, нам подкинули еще проблем. Это, конечно, неожиданное испытание, на которое мы все не рассчитывали.
