В нескольких городах России 29 февраля прошли акции в память об убитом оппозиционном политике Борисе Немцове. Крупнейший Марш Немцова состоялся в Москве – на него пришли свыше 22 тысяч человек.
Политолог Московского центра Карнеги Андрей Колесников во время спецэфира Настоящего Времени, посвященного памяти политика, рассказал о том, как Немцов почти стал президентом России и почему на акциях памяти говорят о нынешних политических проблемах, а не о личности убитого политика.
– Как вы оцениваете численность сегодняшней акции в Москве? Это один из самых многочисленных маршей памяти Бориса Немцова.
– Численность большая. Связано это с тем, что это одна из немногих возможностей для людей разной категории выразить свое мнение или поделиться своей бедой. На самом деле акция предсказуемым образом проходит мирно. Не случайно московские власти сразу же разрешили эту акцию – она мемориальная прежде всего.
– На ваш взгляд, правильно ли поступают организаторы, когда приносят все больше политики в это шествие? Например, Дмитрий Гудков сказал, что пять лет прошло, фигура Немцова для многих стала сакральной, но в первую очередь необходимо говорить о текущих политических требованиях, а не о том, что произошло несколько лет назад.
– В принципе, это одна и та же повестка. То, что произошло пять лет назад, – прямое следствие того, как устроен политический режим в России, какие события здесь происходят. Это все то же самое. Мне кажется, ключевой лозунг: "Поменять власть, а не Конституцию" – абсолютно конституционный. Ротация власти – одна из основ демократии. Поэтому здесь нет абсолютно никакого противоречия. Протест против пыток, который тоже на мероприятии присутствует, он тоже абсолютно естественный. Потому что пытки – это то, что вытекает из устройства этого политического режима, устройства той системы, которая является репрессивной. Так что повестка вполне немцовская.
– На ваш взгляд, так ли нужно сохранять политическую повестку? Есть ли в этом политический смысл?
– В этом абсолютно есть политический смысл. Никто же не требует от пришедших идти и штурмовать Кремль. Речь идет о легальной смене власти, о ротации, а не о том, чтобы устраивать прямо здесь и сейчас революцию. Проблема все-таки немного в другом. В столице концентрируется массовый протест, массовое понимание того, что происходит в стране. Как мы видим, в других городах люди собираются, но их мало. Не очень много даже в Санкт-Петербурге. Так что этот протест получается сконцентрированным именно в Москве. Но вообще это такое общее свойство России – неравномерное развитие. Когда Москва представляет собой 20% России не только по доходам-расходам, но и по политической активности.
– Мы недавно разговаривали с вашим коллегой из Екатеринбурга о том, что в Москве всегда выходит больше людей на протесты. Неужели можно ожидать, что в Екатеринбурге, например, выйдут 10 тысяч человек.
– Наверное, в этом есть часть правды. Но на самом деле это еще и оттого, что политика концентрируется именно в столице. В столице берут власть, в столице меняют власть, в столице происходят самые главные экономические процессы. Это следствие того неравномерного развития России. Это не только политическая проблема. Но даже если и говорить о Екатеринбурге, то он показал себя достаточно активным городом прошлой весной, когда был протест против строительства храма. Так что там не так все плохо. Но, конечно, города-миллионники ожидаемо могли бы вести себя чуть более активно. Это феномен, который нуждается в дополнительном анализе, потому что получается так, что память о Немцове не очень провоцирует города России на то, чтобы пользоваться этим поводом и высказывать свои требования и показывать свою позицию.
– А насколько это уникальное в мире явление, когда в столице очень крупные протесты, а в городах на периферии – гораздо мельче? Главное – чему это учит и почему у оппозиции ничего не получается?
– У оппозиции ничего не получается не потому, что она плоха или хороша, а потому, что у нас запрещена любая нормальная политическая активность. Прежде всего это выборы. У нас оппозиция не может участвовать в выборах в принципе. Я не считаю за оппозицию КПРФ или ЛДПР – это департаменты администрации президента. Что касается регионального распределения протестов, то столица всегда и везде лидирует, а протесты локальной повестки, связанной с политикой, то это уже в большей степени касается регионов. В этом смысле мы не являемся каким-то исключением из правила. Хотя повторюсь, что в России эти региональные различия колоссальные.
Как прошли марши Немцова в России – фотографии
– Как вам кажется, в Кремле присутствует память о Немцове? Занимает ли политическая фигура Бориса Немцова какое-то место в сознании кремлевских чиновников?
– Думаю, что они это все уже пережили и никакой памяти у этих людей нет – ни мышечной, ни исторической. Анатолий Собчак – это был его босс. Путин как лояльный офицер своему боссу, который тянул его всю жизнь и сделал из него человека, потому и возлагал [цветы на его могилу]. А Немцов для него – враг, символ оппозиции. Так получилось, что убитый человек становится символом оппозиции. День убийства этого человека становится днем национальной памяти. Немцов – герой России в буквальном смысле, который является героем другой России, не той, которой правит Путин или представляет себе Путин. Поэтому для чиновничества никакого Немцова не существует, это лишь фактор того, что раз в год кто-то, поминая Бориса, может выходить на улицу.
Притом что Немцов был чиновником. Немцов, вообще-то говоря, должен был стать президентом Российской Федерации. Такая возможность у него была, если бы не колоссальные ошибки стратегические и политтехнологические отдельных коллег из Кремля. В этом смысле надо бы помнить, какие люди могли бы управлять Россией. Представить очень трудно, какой бы процветающей была Россия, если бы хотя бы один срок в ней был президентом Борис Немцов.
– Насколько реальной была эта перспектива?
– Возможность была, правда, он сам отказывался перед выборами 1996 года. Ельцин все равно видел в его харизме нечто родственное самому себе, не говоря о молодости Немцова, о его высоком росте и всех признаках харизматичного лидера в нормальном понимании. У нас все лидеры достаточно мелкие, а он был крупным. Зря вытащили его в Москву в вице-премьеры. Все, кто попадает в Белый дом и в Кремль, там сгорает их харизма, особенно таких региональных лидеров. В этом самом Белом доме, где Немцов был вице-премьером правительства, его харизма и утонула.
Если бы он оставался губернатором – популярным, молодым, с альтернативной повесткой, то он мог бы претендовать на роль первого лица страны. Хотя он сам сомневался в том, что он может на нее претендовать. Но Ельцин в нем видел – сложись иначе обстоятельства – своего преемника.
