Пять лет назад в Москве был убит оппозиционный политик Борис Немцов. Его застрелили 27 февраля 2015 года на Большом Москворецком мосту, напротив Кремля. По официальной версии, убийство политика раскрыто: непосредственный исполнитель убийства Заур Дадаев получил 20 лет тюрьмы, а четверо его сообщников – от 11 до 19 лет. Но ни заказчик, ни исполнитель до сих пор не установлены.
За несколько дней до годовщины убийства Немцова ОБСЕ представила доклад, в котором говорится, что Россия умышленно не расследует до конца это дело. Поэтому ОБСЕ призывает Москву провести новое расследование, найти и наказать заказчиков убийства. В тексте упомянут и глава Чечни Рамзан Кадыров, и пытки подозреваемых.
После презентации этого доклада адвокат семьи Немцовых Вадим Прохоров встретился с корреспондентом Настоящего Времени и рассказал о том, что может изменить в расследовании заявление ОБСЕ, какие есть нестыковки в нынешнем деле и какие еще есть у международного сообщества рычаги давления на Россию.
"Им пообещали крупную сумму денег. Хорошо, а кто пообещал?"
— Появляются такие новости – может сложиться впечатление, что расследование убийства Немцова продолжается, идет вглубь и к чему-то может привести. Вы можете дать четкий ответ?
— Сразу же после убийства Немцова было возбуждено уголовное дело – это важно – по статье 105, часть 2, пункты Ж и З – это "Убийство человека группой лиц по предварительному сговору по корыстному мотиву". И, собственно говоря, это 105-я статья Уголовного кодекса Российской Федерации – "Убийство". С нашей точки зрения, правильнее бы было возбуждать, конечно, по другой совсем статье – 277-й, то есть это "Посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля", кем, собственно говоря, Немцов и был. Но, к сожалению, совершенно понятная позиция властей Российской Федерации – не признавать лидера оппозиции государственным и общественным деятелем, что, конечно, возмутительно.
И вот то возбужденное уголовное дело было, как считают власти, надлежащим образом расследовано и закончено вынесением вердикта Московским окружным военным судом. Соответственно, это был вердикт присяжных, вынесенный в конце июня 2017 года. Потом на его основании был вынесен приговор уже в июле 2017 года, который был оставлен в силе коллегией по делам военнослужащих Верховного суда Российской Федерации. При этом еще в январе 2016 года из основного, материнского уголовного дела было выделено отдельное уголовное дело в отношении неустановленных организаторов и заказчиков.
Вот здесь очень важный момент – даже с точки зрения официальных властей Российской Федерации и, соответственно, правоохранительных органов, – среди тех, кто сидел на скамье подсудимых, пять человек были осуждены – там нет ни организаторов, ни заказчика. Их наняли, их пригласили, они вроде как согласились. Ну хорошо, им пообещали крупную сумму денег. Хорошо, а кто пообещал? Кто были эти люди, которые стояли за этим преступлением? Кто организатор, кто заказчики? У них что, эти деньги лишние, для того, чтобы организовать убийство Бориса Немцова?
Вот этот вопрос был совершенно не расследован, выделено с отдельным номером уголовное дело, которое до сих пор вроде как расследуется, нам, адвокатам семьи Бориса Немцова, адвокатам Жанны Немцовой, периодически приходят справки о том, что продлено следствие по этому делу. Последняя приходила до мая 2020 года, но нам реально не известно, чтобы по нему происходили какие-то реальные шаги со стороны следственных органов. Единственный обвиняемый, причем in absentia, то есть заочно, – это Руслан Мухудинов, который водитель Руслана Геремеева (бывший командир чеченского батальона внутренних войск "Север", которого называли возможным организатором убийства – НВ). В принципе, человек, причастный к убийству, но, в общем-то, такой же исполнитель, как часть тех, кто сидел на скамье подсудимых.
Ни организаторов, ни реальных заказчиков нет. Как я понимаю, их никто особо не ищет. Я сам еще 14 лет был адвокатом самого Бориса Немцова, вплоть до вечера убийства: мы общались с ним буквально за пару часов до убийства по телефону, я постоянно вел его дела. Мы, постоянные адвокаты семьи Бориса Немцова, подаем какие-то ходатайства, заявления, требуем провести те или иные следственные действия, допросить определенных лиц. У нас есть целая цепочка, кого надо допросить. Это, разумеется, Руслан Геремеев – непосредственный начальник тех, кто сидел на скамье подсудимых. Это его близкие родственники – небезызвестное в Чечне семейство Делимхановых. Там сразу три брата: Адам – депутат Госдумы, Алибек – командир полка "Север" и Шарип – командир полка по охране нефтеобъектов. И, соответственно, над ними всеми – Рамзан Кадыров, который, разумеется, не в одиночку все это замышлял.
Нет сомнений про соучастие Виктора Золотова – руководителя Росгвардии. Ну а кто над этим всем стоял, очевидно, можно сделать вывод, проведя следственные действия в отношении всех вышеуказанных лиц. Вполне вероятно, что последним заказчиком будет еще одно лицо, которое, соответственно, выше Золотова и выше Кадырова.
— Вы сами верите, что хотя бы один шаг будет сделан в этом расследовании?
— Несмотря на все наши ходатайства, нам говорят: большое спасибо, документы приобщены. Ничего не делается. Более того, даже для розыска этого несчастного Руслана Мухудинова, водителя, и то наши активисты предприняли некие шаги. Похоже, что он по паспорту, выданному на другое лицо, возможно, летал в Новый Уренгой – есть некоторые данные об этом. Но никто ничего не делает. Совершенно очевидно, что с самого верха, то есть от первого лица страны поступило указание не ковырять дальше, потому что это уж очень близко к Рамзану Кадырову, а по большому счету, возможно, и к самому первому лицу страны.
Понятно, что был поставлен бан, что называется, и какие-то формальные шаги, наверное, делаются, но нам про них неизвестно. Я слышал, что биллинги в очередной, 150-й раз изучаются, еще что-то. В принципе, вроде как дело расследуется, но ни одного реального шага по этому расследуемому делу [не делается]. Кстати сказать, то, что недавно появилось в некоторых СМИ, что якобы было разное оружие, хотя это не так и так далее – это все отголоски тех материалов, которые лежат в материалах первого уголовного дела. Это вовсе не по выделенному делу. Это просто кто-то из конспирологов прочел иначе некоторые данные, в частности, данные двух баллистических экспертиз, упомянув только одну, а их там было как минимум две. То есть это совсем о другом.
На самом деле реальных шагов не делается, и я абсолютно убежден, что это стоит блок со стороны первого лица страны. Как заявил господин [глава Следственного комитета России Александр] Бастрыкин, кстати, дружок Путина и староста его курса, когда они были студентами ЛГУ: "Убийство Немцова раскрыто". Дальше слышится такое: "Забудьте". Он, конечно, это слово не сказал, но это очевидно. Конечно, мы ничего забывать не будем. Разумеется, к расследованию вернутся. Скорее всего, не при Путине, реальное эффективное расследование будет уже при новом режиме, в прекрасной России будущего, как говорит нынешний лидер российской оппозиции [Алексей Навальный].
Но на сегодняшний день для того, чтобы в прекрасной России будущего что-то происходило, нам нужно бороться уже сейчас: привлекать к этому внимание, собирать хотя бы в рамках тех небольших возможностей, которые мы имеем как адвокаты потерпевших, те или иные возможные данные и доказательства. И предпринимать усилия на международном уровне в рамках, в частности, ОБСЕ.
— То есть это даже не на нынешний режим давление оказывается?
— Это и давление на нынешний режим, безусловно. В конце концов, взять под стражу и провести следственные действия в отношении Руслана Геремеева – не слишком уж высокопоставленного человека, который однозначно замешан в данном убийстве, – в принципе, можно было бы и при нынешнем режиме. Более того, я напомню, Руслан Геремеев – начальник Заура Дадаева (бывший заместитель командира чеченского батальона внутренних войск "Север" и осужденный по делу об убийстве Бориса Немцова – НВ) и близких родственников братьев Делимхановых, майора полка "Север" и командира батальона, – он был дважды на грани предъявления ему обвинения. Это был июль и сентябрь 2015 года – даже при нынешнем режиме.
Но оба раза господин Бастрыкин – дружок Путина – дал отмашку: нет, Геремеев – это слишком близко к Кадырову. Соответственно, ему не было предъявлено обвинений. Вот на каком-то таком более нижестоящем уровне сейчас если привлечь Геремеева, теоретически можно бороться даже сейчас. Но более детальное и комплексное расследование – конечно же, это работа на будущее.
"Полноценного национального расследования никакое международное давление не может возместить"
— Позиция российских властей состоит в том, что убийство на территории России российского гражданина – это внутреннее дело России. Для людей, которые не углубляются в тему, это выглядит довольно оправдано.
— Это, конечно, полная чушь. С одной стороны, да, полноценного национального расследования никакое международное давление не может возместить. Так проводите полноценное расследование. Понятно, что убийство лидера оппозиции не может быть сугубо внутренним делом страны. Это вытекает из Хельсинского акта 1975 года (декларация, подписанная 35 странами ОБСЕ для улучшения отношений между странами Запада и странами соцлагеря – НВ), который еще Советский Союз ратифицировал, это вытекает прямо из Московской декларации, которая по иронии судьбы в 1991 году была принята в Москве еще на сессии ОБСЕ. В данном случае защита прав человека, а это, безусловно, защита прав человека, в частности права на жизнь, тем более право на жизнь лидера оппозиции, они никоим образом не могут быть отнесены к внутренним вопросам страны. И именно на этом основан Хельсинский акт.
Мы сейчас находимся в рамках Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Я напомню, что в 1975 году Хельсинкский акт, который закрепил нерушимость границ, – очень важную на тот момент позицию. Напомню, что Калининград не входил отродясь в состав России, кроме маленького периода при Елизавете, по-моему, в XVIII веке. Не только [граница] России закреплена была, а вообще нерушимость и безопасность в рамках Европы. И одной из трех корзин было соблюдение прав человека. Советские власти к этому, с одной стороны, достаточно прохладно отнеслись. Но после создания Московской Хельсинкской группы, когда советские правозащитники поняли, что это надо использовать, они, может быть, и поняли свою ошибку, но было поздно – у них уже были международные обязательства.
Так вот, международные обязательства, взятые Советским Союзом и Россией как правопреемницей Советского Союза, никоим образом не позволяют отнести убийство лидера оппозиции к внутреннему делу страны. Да, расследовать должны, безусловно, соответствующие правоохранительные органы на территории страны, в частности Следственный комитет Российской Федерации. Но поскольку это сознательно не делается, то есть осуждена какая-то часть исполнителей – и дальше поставлен блок, чтобы ничего не делалось. Именно для этого и нужно международное давление, чтобы путинские власти хоть какие-то шаги предприняли сейчас, а вообще, еще раз повторяю, это работа и на будущее в том числе.
"Это сознательный демарш"
— Доклад ОБСЕ – это самое важное из международных инициатив, которые были приняты после убийства Бориса Немцова, даже важнее, чем ПАСЕ. Можете объяснить почему?
— Есть очень важный момент. Российская правовая система, в частности уголовно-процессуальное законодательство, построена так, что права потерпевших, в частности право на участие в расследовании, оно очень ограничено. У нас, по сути, невозможно проводить самостоятельно расследования, потому что нет оперативно-следственных возможностей у адвокатов потерпевших, коим я, в частности, являюсь – адвокатом Жанны Немцовой. То есть очень ограниченные возможности.
Нам говорят: следственные органы работают, а вы – не парьтесь, все будет хорошо, когда-нибудь что-нибудь нарасследуем. Понятно, что когда российские власти сознательно тормозят это расследование, остается задуматься, какие реальные шаги в рамках закона могут быть использованы. В рамках национальной правовой системы – очень небольшие. Да, мы подаем ходатайства, заявления, мы проводим какие-то свои квазирасследовательские действия, но, по сути, они очень ограничены.
Но есть возможности международного давления. Доклад в рамках ОБСЕ – это одна из таких возможностей. Напомню, что если российская делегация по своей инициативе – никто ее не выгонял – покинула Парламентскую ассамблею Совета Европы (Россию лишили полномочий в ПАСЕ в 2014 году после аннексии Крыма, а в 2017-м Москва перестала платить членские взносы, но в июле 2019-го права страны восстановили в полном объеме – НВ). Когда советские власти говорят: "Мы же покинули, вы какой-то доклад готовили, но нас там не было, – а докладчиком был Эмануэлис Зингерис, литовский парламентарий, – по убийству Немцова в рамках ПАСЕ, поэтому забудьте, нам этот доклад неинтересен". Я с этим категорически не согласен, но в этом хотя бы есть какая-то доля логики.
Парламентскую ассамблею ОБСЕ российская делегация не покидала ни на одну минуту с 1975 года, когда были подписаны Хельсинкские соглашения. И поэтому говорить о том, что тот или иной документ в рамках ОБСЕ или Парламентской ассамблеи ОБСЕ недействителен для России, нет никакой возможности. Россия – активный участник ОБСЕ, значит, она должна, обязана прислушиваться к тем документам, правовым актам, которые принимаются в рамках ОБСЕ. И вот этот институт спецдоклада, который чуть ли не впервые был сейчас задействован, – и слава богу, очень важно, что нашлась уважаемая депутат шведского риксдага, Маргарет Седерфильд, вице-президент Парламентской ассамблеи ОБСЕ, которая своей командой на основе тех документов, которые мы представили, которые она нашла где-то еще.
Я как адвокат Немцова и его семьи предоставил все материалы уголовного дела. У авторов доклада были все материалы. Принятие этого доклада – это важнейшая, я считаю, победа на международном уровне, тем более доклад очень взвешенный, очень подробный. Он в ближайшее время должен быть размещен на сайте ОБСЕ. Если вы обратите внимание, он содержит очень важные выводы, в частности, важнейший и фундаментальнейший вывод о том, что все проблемы, связанные с расследованием убийства Немцова, носят характер не профессиональный – что недостаточно профессионализма у российских следователей, хотя иногда и это может быть, – а носит характер нежелания проводить подробное расследование. И ряд иных выводов, которые очень важны.
Это действительно важнейший международно-правовой документ, который, безусловно, мы будем использовать как для давления на нынешнюю российскую власть и правоохранительные органы, чтобы они хоть что-то делали, хотя они, конечно, больше занимаются имитацией деятельности, так и, еще раз повторяю, это во многом и работа на будущее тоже.
– Россия сейчас проигнорирует опять. Вы говорите, что она не имеет права игнорировать, поскольку является членом ОБСЕ, но вот Толстой не пришел, Слуцкий не пришел – их это не интересует.
– Действительно, сейчас 14 парламентариев-оглоедов, так называемых путинских "парламентариев". Я в кавычки беру "парламентарии", потому что понятно, какие они независимые депутаты и сенаторы сейчас. Последний независимый депутат, Дима Гудков, был в предыдущем созыве Государственной Думы. Сейчас у нас все более-менее подконтрольны. Ну в какой-то мере о коммунистах еще можно говорить, что они представляют хоть какую-то небольшую левую оппозицию – но тоже под большим вопросом. Да, 14 российских парламентариев здесь сейчас ошиваются на данной сессии ОБСЕ – ни один не пришел.
Это сознательный демарш, позиция, но это не отменяет ни представление этого доклада, презентация которого сегодня прошла, ни того, что, как мы надеемся, будет принята соответствующая резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы на следующей сессии в Ванкувере. И это уже, как мы надеемся, станет официальным документом Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Можно говорить, что мы игнорируем, но это будет важнейший международно-правовой документ. Тут невозможно прислать судебных приставов, у ОБСЕ нет института судебных приставов, кстати, как и у Европейского суда, чтобы заставить российские власти что-то выполнять.
Но тем не менее хочу сказать, что даже и в Советском Союзе – и в меньшей степени в путинской России, но в какой-то мере тоже – все-таки власти любой авторитарной тоталитарной страны так или иначе вынуждены прислушиваться к международному мнению. Во всяком случае, это то немногое, что у нас есть, поэтому так или иначе мы это будем использовать, в том числе в работе внутри России, пытаясь заставить сделать хоть какие-то шаги в направлении реального расследования данного убийства.
— Есть еще какие-то дальше инстанции: ПАСЕ, ОБСЕ, что-то еще?
— Во-первых, конечно, сейчас очень важно добиться принятия официальной резолюции – это все-таки пока доклад. Хорошо, когда это будет резолюция ОБСЕ, в которой, еще раз подчеркиваю, Российская Федерация официально работает и ни на день не прекращала свою работу. Механизмов не так много, но они есть. Например, "список Магнитского", в котором [есть] очень важная тема, что не так давно американские власти внесли Руслана Геремеева [в санкционный список]. Напомню, что это тот человек, который настолько засветился в материалах данного уголовного дела, который, по сути, командовал Зауром Дадаевым, признанным непосредственным убийцей Немцова и сейчас отбывающим 20-летний срок лишения свободы в России, его просто прямо внесли в "список Магнитского", причем именно за организацию убийства Немцова.
Американцы на основании – а я напомню, что у юриста там исторически очень высокая квалификация, – тех документов, которые мы представили из материалов дела, они пришли к однозначному выводу, что да, этого человека можно считать одним из организаторов убийства Немцова. Он уже внесен [в санкционный список], причем именно за убийство Немцова, а не за какие-то еще свои "подвиги". Я думаю, что это тоже можно как-то дальше продолжать, но, конечно, честно говоря, международных механизмов не так уж и много.
