"Волна шпиономании" в России добралась до журналистов – раньше такие обвинения выдвигали в основном ученым, считает адвокат Иван Павлов, который представляет интересы Ивана Сафронова, арестованного по подозрению в госизмене.
За последние 23 года лишь одно российское дело о госизмене было заведено в отношении журналиста: такое обвинение предъявили корреспонденту газеты Тихоокеанского флота "Боевая вахта" Григорию Пасько. Его арестовали в 1997 году за то, что якобы пытался вывезти в Японию сведения, содержащие гостайну. В декабре 2001 года Пасько признали виновным в госизмене в форме шпионажа и приговорили к четырем годам лишения свободы, но освободили условно-досрочно.
В 2002 году корреспондентов пермской газеты "Звезда" Константина Бахарева и Константина Стерледева обвинили в разглашении гостайны, но затем оправдали за отсутствием состава преступления.
Координатор "Руси сидящей" Алексей Федяров и адвокат Евгений Смирнов в эфире программы "Вечер" обсуждают дело журналиста Ивана Сафронова, арестованного по подозрению в госизмене, а также специфику ведения дел, инициированных ФСБ.
Полная версия беседы – в видеосюжете
Евгений Смирнов: Конечно, специфика есть. Я сейчас подключился к защите в том числе и Ивана Сафронова. Специфика в том, что ФСБ максимально секретит все материалы, которые представляет суд, она ограничивает гласность судебного производства. Мы, адвокаты, защитники, даем подписки о неразглашении как данных, составляющих государственную тайну, так и данных предварительного следствия. Поэтому все происходит без контроля со стороны общества, без средств массовой информации, происходит в совершенном информационном вакууме.
— Вы вошли в группу адвокатов, которые будут защищать Сафронова?
Евгений Смирнов: Да, я вчера вошел в защиту Ивана Сафронова по приглашению его родственников.
— Есть ли какая-то специфика в том, как ведет дела ФСБ?
Алексей Федяров: Я две особенности выделил бы сразу. Во-первых, дела, которые возбуждаются по 275-й, да и вообще, наверное, дела, которые возбуждаются ФСБ, прекращению не подлежат, если только за смертью обвиняемого.
А вторая особенность: уголовные дела, направленные в суд ФСБ, не подлежат какому-либо иному окончанию, кроме как обвинительного приговора. И то, что было в отношении Пасько – первый приговор был оправдательный, – сейчас это невозможно, сейчас это не произойдет ни при каких обстоятельствах. Нет ни одного судьи сейчас в России, который вынесет оправдательный приговор по делу, расследованному ФСБ.
Отмечу еще, что в ФСБ в следствии намного более низкая текучка. В связи с этим уголовные дела, которые уходят в суд, особенно по таким статьям, как 275-я, 276-я, то есть "Шпионаж", "Измена родине", очень сложны в работе защиты, в работе адвокатов, поскольку они очень "чистенькие" юридически. Я думаю, что коллега согласится со мной.
Евгений Смирнов: Мы не знаем ничего. При избрании меры пресечения на столе у судьи лежало только постановление о возбуждении уголовного дела. Из которого видно, что якобы в 2012 году, когда Ивану был 21 год, он был привлечен к сотрудничеству спецслужбами Чехии, в 2017 году получил от них задание на сбор сведений, составляющих государственную тайну, и в этом же году передал эти сведения спецслужбам Чехии. Которые, по версии ФСБ, подконтрольные спецслужбам США. Все, больше мы не знаем из дела ничего.
Мы примерно подозреваем, что оперативная разработка началась сразу после выхода статьи Ивана в 2019 году о поставке вооружений в Египет, в том числе самолетов, это известная статья в "Коммерсанте". Об этом указывают ссылки на материалы уголовного дела, которые мы видели, например заключение специалистов о наличии сведений, составляющих государственную тайну, в переданных Иваном сообщениях. Оно было произведено примерно год назад, в сентябре 2019 года. Обычно на подготовку такого заключения уходит несколько месяцев.
Алексей Федяров: Мы будем вынуждены наблюдать за процессом, отдав его на откуп судебной системе.
