В России и Беларуси официальные лица заявляют, что благодаря международным санкциям, которые ввели из-за военного вторжения России в Украину, страна получила новые возможности, рынок импортозамещения уже растет, а единственный серьезный негативный эффект обрушился только на тех, кто санкции ввел. На недавней встрече с российским президентом в Сочи Александр Лукашенко даже поблагодарил коллективный Запад за толчок. А сам Путин сказал, российская экономика держит удар.
Экономист Сергей Хестанов, доцент Российской академии народного хозяйства, рассказал Настоящему Времени о том, что сейчас происходит с российской экономикой и когда полноценно можно говорить об эффекте международных санкций.
– Владимир Путин сказал, что доллар скукоживается. Если мы не знали, что именно происходит с долларом, то оказывается, он скукоживается. Если послушать российские власти (все, кроме Алексея Кудрина), так такое ощущение, что экономика расцветает. Нужно им верить или нет?
– Очевидно можно ответить, что действительно часть экономических показателей адаптируются к новым условиям, в частности достаточно хорошо выглядит торговый баланс, счет текущих операций. Опять-таки курс безналичной валюты демонстрирует очень интересную динамику, которая даже сильно удивляет экономистов. Поэтому с точки зрения части экономических показателей все выглядит гораздо лучше, чем это предполагалось еще примерно месяц назад. Поэтому отчасти у этого оптимизма есть определенные основания.
Другой вопрос, что улучшение этих показателей слабо коррелирует с реальными располагаемыми доходами граждан, с субъективным ощущением большинства экономических субъектов. Но тем не менее часть показателей действительно демонстрирует некоторый позитив.
– А почему все выглядит лучше, как вы говорите, чем ожидалось? Это грамотные действия российских властей? Это слабые санкции? Или там просто воля случая? Как так вышло?
– Скорее всего, это просто особенность реакции российской экономики на такой тип внешнего шока. Кстати, нечто философски похожее наблюдалось и в 2015 году. Тогда тоже одним из следствий внешнего шока стало опережающее, причем кратно опережающее падение импорта относительно экспорта. И вот точно такая же история, причем еще в более жестком варианте, случилась сейчас.
Импорт упал в разы сильнее экспорта. Соответственно, на валютном рынке возник большой избыток валюты. А поскольку Центральный банк, в отличие от того же 2015 года, не покупает валюту для пополнения международных резервов, это ведет к сильному укреплению безналичного рубля. Настолько сильному, что это вызывает уже существенное беспокойство экспортеров и, в общем-то, Минфина, поскольку излишне крепкий рубль способствует меньшему пополнению доходной части федерального бюджета.
– Сергей, еще одно мнение, которое независимые экономисты озвучивают: летом и осенью нужно ожидать каких-то больших изменений из-за того, что просто накопится большое количество последствий введенных санкций. Вы разделяете это мнение или нет?
– В основном разделяю. Сейчас действительно большая часть обывателей думает, что будут изменения в российской экономике намного меньше, чем это ожидалось месяц или два назад. Это связано с тем, что большая часть импортных товаров, которые сейчас продаются в России, это товары, которые завезены, заказаны, оплачены задолго до 24 февраля. Соответственно, завоз товаров в уже новых текущих условиях минимален, совершенно небольшой. По большей части товарных групп примерно к октябрю, может быть, даже ноябрю этого года уже товары, завезенные по новым правилам, будут доминировать.
И вот только тогда появится возможность объективно и с высокой точностью оценить последствия ограничений, которые введены относительно России и российских компаний. Пока же мы видим, как водитель в зеркале заднего вида, не то, что происходит сейчас, а то, что было некоторое время назад. Это сильно искажает восприятие и, в общем-то, у значительной части неспециалистов вызывает иллюзию, что все примерно так же, как это и было до 24 февраля.
