Российская армия продолжает пытаться захватить Бахмут в Донецкой области, но немного изменила тактику наступления. По информации Института изучения войны ISW, сейчас российские части делают упор на окружении города в кольцо и взятии под контроль дорог, которые ведут в Бахмут: так они пытаются перерезать украинским частям возможности снабжения.
Один из городов в окрестностях Бахмута, который в последние дни подвергается сильным ударам, – Часов Яр. Именно через него проходит один из путей снабжения Бахмута. Корреспондент Настоящего Времени Борис Сачалко съездил туда и поговорил с жителями города и с украинскими военными, которые его обороняют.
Алик давно живет в Часовом Яру. Он показывает свой дом, в котором от окон остались одни рамы (стекла вылетели от обстрелов):
"Все тряслось. Был не один прилет, было около пяти", – рассказывает он. И мрачно говорит, что окна, вероятно, будет ремонтировать уже весной.
Его дом – не единственный "прилет" в Часовом Яру.
"Вон, посмотрите, дом какой. Крыши нету, ничего, – показывает разрушенное жилье еще одна жительница. – Когда ж оно закончится, когда мы будем нормально жить?!"
Сейчас волонтеры собирают пожитки тех жителей Часова Яра, кто хочет уехать подальше от обстрелов. Но уехать соглашаются не все: "Я не знаю, они не хотят ехать. Там Володя с двумя детьми не хочет ехать, Андрюха. Он с той стороны, матом меня посылает!" – сердятся волонтеры.
Жители, и которые уезжают, и которые остаются, говорят, что Часов Яр вряд ли будет сдан ВСУ, но боятся, что он может повторить судьбу Бахмута, который постоянно находится под ударами.
"Часов Яр по-любому не сдадут, это одна из самых высоких точек Донбасса. Здесь удобно ставить артиллерию, понимаете? – объясняет Алик. – Конечно, мы боимся, человек рожден, чтобы бояться. Но тем не менее надо держаться. Надо выстоять".
От Часова Яра до Бахмута – приблизительно 8 км извилистого пути. Эту дорогу украинские военные уже называют "Дорогой жизни", по аналогии с дорогой по льду Ладожского озера, которая позволяла во время Второй мировой войны снабжать блокадный Ленинград. Сейчас это едва ли не единственный способ доехать до Бахмута относительно спокойно. Но чем горячее становится в Бахмуте, тем горячее становится и в Часовом Яру.
Андрей – один их тех, кто только держит рубежи вокруг Бахмута и время от времени штурмует российские позиции. Его подразделение не так давно перебросили сюда на усиление.
"Они, откровенно говоря, сейчас близко к дороге, там стабильные штурмовые действия от них, ежедневно. Они пытаются прорваться к дороге, перерезать поставки и логистику, – объясняет он действия российских войск. – Но при непосредственном контакте, если отработали на пятерку квадрокоптеры, если мы знаем наш маршрут и наши действия, то у нас практически без потерь".
Как вывозят жителей из Часова Яра, репортаж Настоящего Времени:
Олег – тоже штурмовик, один из тех, кого называют элитой украинских войск. Он в армии еще с 90-х годов. Был миротворцем в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Косово и в Ираке, но к войне на родине все равно оказался не вполне готов.
"Я того и боялся, что, не дай Бог, такое будет у нас, – признается он. – Я сам не принимал тогда участия в боях, мы были миротворческие войска. Но я видел последствия этой войны и этого боялся. Я очень боялся, что у нас будет страшнее, чем то, что я там видел. А у нас сейчас страшнее, намного…"
Он рассказывает об одном из боев, который проходил практически врукопашную: "Видно было лица их", – замечает он. "Тогда чувствуешь... я не знаю. Адреналин? Не чувствуешь ни страха, ничего", – говорит Олег.
И тут же вспоминает, как его сослуживцы "оживили" упавшего россиянина: "Я думал, что он мертвый. Мы обыскали его, он долгое время лежал возле нас. А я заметил, что броник шевелится на нем, – вспоминает Андрей. – Мы подошли, и я заметил, что возле него в его аптечке было очень много инсулина. Я так понял, что, может, он в коме был сахарной. Мы укололи ему инсулин".
На вопрос, не жалеет ли он об этом решении, Андрей, без секунды колебаний говорит: "Нет. На все воля Божья. Я не воспринимаю вот это: пленных надо расстрелять, добить, зарезать. Это нечеловечно. Мы – не они. Мы – не они".
И Олег, и Андрей регулярно принимают участие в контактных близких боях. Они говорят, что украинская армия на этом участке не только защищается, но и пытается контратаковать российские позиции. Но солдаты не скрывают: в этом районе это делать сложно, даже несмотря на то, что похожую тактику украинская армия отрабатывала уже на других участках фронта.
"Самое худшее, когда ты теряешь подопечных, – говорит Олег. – Самая первая группа, которая у меня была, там все только 300, 300, 300, 300, 200, 300 (раненые и убитые – НВ). Нас осталось пять человек. Понятно, что мы пополняем группы. Ты боишься, боишься, потерять кого-то. За других больше переживаешь, чем за себя, потому что ты отвечаешь за этого человека. Принять решение, тем более быстрое и правильное решение – очень тяжелое бремя".
Украинские военные говорят, что больше всего ждут поставок современной западной техники. Они предупреждают, что у российских военных есть и ресурс, и силы наступать на Бахмут дальше:
"У них живой силы очень много, техники – само собой очень много, кто бы что ни говорил, – отмечает Андрей. – Есть у них силы наступать дальше. Но мы ждем поддержки от наших заграничных партнеров и друзей. Это нам очень поможет".
Но пока заграничная техника только едет на Донбасс, украинские военные планируют новые штурмы своими силами.
