Цели российских войск – выстроить пояс блокады восточнее Броваров и Борисполя, возможно, выйти к Днепру и полностью отрезать Киев от восточной части Украины, говорит Кирилл Михайлов, аналитик Conflict Intelligence Team. В эфире Настоящего Времени он рассказал о том, что известно CIT о военной технике российской армии и ее составе, а также о том, может ли быть успешной мобилизация.
— Мы сейчас видели с вами видео из Вознесенска. Очевидно, что это была попытка так называемой группы армии "Юг", потому что там участвуют подразделения 58-й и 49-й армий ВС РФ. И они сейчас пытаются таким образом, обойдя Николаев, наступать либо на Одессу, либо на Южноукраинск для того, чтобы взять под контроль еще одну АЭС. Разумеется, это достаточно сложно, потому что у них достаточно дальнее от Херсона плечо снабжения.
Да, Херсону с Крымом удалось восстановить железнодорожное сообщение, но дальше начинаются проблемы. Насколько вообще эти силы могут туда продвигаться, насколько они уязвимы к ударам по колоннам снабжения, чем украинцы занимаются достаточно успешно уже несколько дней подряд.
На востоке продолжается окружение Мариуполя, хотя там определенных успехов достигают контратаки украинских морпехов батальона "Азов".
На северо-востоке, как говорит украинский Генштаб, несколько батальонных тактических групп противника выводит на Бровары, Борисполь – это восточные пригороды Киева, где они, видимо, пытаются окружить Киев и взять его в кольцо. Хотя при этом они до сих пор не взяли крупные населенные пункты, которые находятся севернее и северо-восточнее, – это Чернигов и Сумы.
К западу от Киева продолжаются бои за Житомирскую трассу. Очевидно, что это тоже попытка окружить Киев, но уже с северо-запада и юго-запада. Там сейчас та самая российская колонна, про которую много говорили. Очевидно, что она окончательно застряла в пробке, но некоторые силы, которые присутствуют южнее в районе Ирпеня, Бучи, Гостомеля, они продолжают воевать за эти города, за выход к Житомирской трассе и далее южнее.
При этом мы не видим каких-то мощных российских подвижек, которые были в первые дни войны, – например, этот стремительный захват Каховской ГЭС. Но тем не менее бои продолжаются, и какие-то успехи, несмотря на потери в технике и живой силе, у россиян пока есть.
— Та техника, которая сейчас продвигается в том числе с восточной стороны к Киеву, Броварам, как вы говорите, должна в обход Николаева пойти на Одессу, – это новая прибывающая техника с территории, контролируемой Россией, из Крыма, или непосредственно с территории России? Или это техника, которая ранее была завезена в Украину?
— Здесь сложно сказать, потому что здесь используется практически вся техника, которая была в наличии. Западные аналитики говорят нам, что Россия ввела практически все силы, которые были сосредоточены на момент начала операции. И мы склонны с этим соглашаться, потому что мы видим, что там присутствуют все, кто туда приехал: 58-я, 49-я, 41-я, 2-я, 6-я, 1-я гвардейская танковая, 8-я армия. Это, конечно, не означает, что у России нет резервов. Они сейчас едут к границам – мы это видели.
На Дальнем Востоке, в Сибири были видео, как едут танки, тяжелая артиллерия и так далее, [а также] странное видео, как едет куча каких-то гражданских автомобилей с маркировкой Z по России. Поэтому для нас стало некоторым сюрпризом заявление Пентагона, что якобы они не видят попыток переброски новых сил в Украину. Они есть, и они еще будут заходить. Но те, которые были сосредоточены, все полностью введены, часть из них даже понесли потери и, по нашим данным, даже выведены.
— А та техника, которая перебрасывается сейчас с Дальнего Востока и Сибири, – насколько масштабна эта колонна? Как это можно сравнивать с тем, что мы видели раньше, непосредственно до вторжения?
— Сравнивать сейчас это станет сложнее после того, как в России отключился TikTok. Но то, что мы успели увидеть, – это, конечно, далеко не те масштабы, которые наблюдались перед вторжением, потому что, по западным данным, Россия сосредоточила на тот момент порядка 120-125 батальонных тактических групп. Эти профессиональные соединения, которые составляют основу военной доктрины российской армии, – это три четверти от наличных 168.
То есть если даже нам будут присылать еще какие-то из этих 40, это, конечно, будет уже не тот масштаб переброса, но все равно эти условные 40 батальонных тактических групп, хотя это уже практически оголяет всю Россию, оставляет на ее защиту одних призывников. А учитывая, что часть призывников заставляют подписывать контракты, потому что в тех же батальонных тактических группах постоянно наблюдается некий некомплект, но тем не менее эти 40, с одной стороны, могут сыграть очень важную роль на каком-то из проблемных для россиян участке фронта.
А с другой стороны, они могут еще более ухудшить тот кризис снабжения, который сейчас испытывают российские войска. Если ты введешь больше танков, проблема с тем, что украинцы уничтожают бензовозы, никуда не исчезнет и даже ухудшится. Потому что теперь тебе надо заправлять не два танка, а три.
— До вторжения мы говорили о том, что у границы Россия сосредоточила около 130 тысяч военных. И это подтверждал Пентагон. Вы утверждаете, что в кадровом составе российской армии есть 168 тысяч человек.
— Нет, это не совсем правильные цифры. Во-первых, когда мы говорим про 130 тысяч, мы добавляем туда авиацию, мы добавляем туда сухопутные [войска], мы добавляем туда флот, мы добавляем туда каких-то призывников из приграничных частей, которые, как правило, в Украину все-таки не едут. А эти 125-168 батальонных тактических групп – в каждой из них от 600 до 1000 человек. То есть по численности эти силы меньше, но на самом деле они считались до начала войны профессиональными, подготовленными. И учитывая, что какой-то успех они тем не менее развивают, это в определенной степени оправданно. Хотя никто не ожидал, что они станут так бросать технику и что там будет так много срочников, даже вчерашних.
Но, опять же, мы видим, что все эти силы подкрепляются Росгвардией, в том числе кадыровцами – формальные составы Росгвардии, силами так называемых ДЛНР. По-моему, представитель США в ОБСЕ перед войной называл цифру 190 тысяч – это, мне кажется, наиболее адекватная оценка всего, что там есть со всеми дополнениями, учитывая, что мы видели кадры, как Росгвардию бросают в бой, мы видели, как кадыровцы похваляются, что они что-то там заняли. На самом деле они просто несут, мне кажется, более тыловую службу в занятых районах в первую очередь Киевской области. Но тем не менее это все равно высвобождает какие-то российские более профессиональные части для наступления на юго-запад от Киева.
Эти силы сложно оценить именно потому, что они настолько разнородны. Точно так же у Украины есть военнослужащие Вооруженных сил Украины, есть территориальная оборона, есть отдельно десантники, отдельно морпехи, а теперь появляется еще и иностранный интернациональный легион. И численность очень сложно прикидывать, как и потери, собственно.
— Когда на северо-западе от Киева выстроилась эта колонна в 64 километра, мы сразу это увидели, в том числе благодаря спутниковым снимкам, сразу об этом стало известно. Вы говорите, что сейчас техника продвигается с востока в сторону Броваров, других восточных пригородов Киева. Почему так мало документальных свидетельств этого?
— Потому что это не тот немножко формат. Мы видим, что из Беларуси пытаются запихнуть большое количество техники, это 15 тысяч человек, все на технике, не знаю, это 500-600 машин. И все это пытаются запихнуть в одну двухполосную дорогу с предсказуемым результатом. Они там стоят в этой пробке – снимай не хочу. А с восточной стороны это выглядит как то, что отдельные батальонные тактические группы, которые, может быть, до 100 машин, из них половина – бронетехника, половина – вспомогательная.
Вот такая батальонная тактическая группа заходит в отдельное село, после чего ее отбрасывают в другое село, например. И либо она продолжает продвигаться вперед, либо она разделяется и занимает какие-то другие позиции. Естественно, это сложнее запечатлеть на спутниковых снимках, чем эту огромную колонну, которую сняли уже все кому не лень. Ну и плюс, украинцы лучше владеют ситуацией, и они достаточно точными ударами останавливают эту колонну, не дают продвигаться дальше.
А в этом "сумском треугольнике" – так его называют, потому что там теряется много российской техники, – там совершенно мало кому понятная ситуация, там какой-то хаос маневренной войны. Естественно, информация оттуда приходит в виде отрывочных видео.
— Для украинской армии сложнее противостоять этой технике, которая сейчас приходит с востока, чем той колонне, которая стоит на северо-западе?
— Это сложно оценить, потому что во всех армиях совершенно разнородные силы. Мы видим, например, на западе из тех, кто заехал в Беларусь, есть относительно современные Т-80БВМ. На востоке мы видели Т-72Б3М, например. Но при этом, опять же, на западе есть довольно старенькие Т-72Б, а на востоке Т-72В – это еще советские танки. Нельзя сказать, кому сложнее противостоять. Здесь вопрос все тот же – это разница в рельефе.
Например, если у нас такая узкая полоска, в которой все это воюется в пригородах Киева на западе, то на востоке довольно широкая полоса из всех этих сел, по которым все это перемещается. При этом, естественно, мирное население там страдает не меньше, чем в том же Ирпене. У родителей моих знакомых снарядом разнесло дом – именно к востоку от Броваров. И там, естественно, понятно, что сложно сказать, кто владеет ситуацией. Но ясно, что цели россиян – это выстроить пояс блокады восточнее Броваров и Борисполя, возможно, выйти там к Днепру и полностью отрезать Киев от левобережной Украины – то есть от восточной части Украины.
— Как вы думаете, сколько Владимир Путин может продолжать эту войну без проведения в России частичной или всеобщей мобилизации?
— Мы не можем давать каких-то данных. Вспомним нашего коллегу Христо Грозева, который говорил, что к понедельнику у России закончатся ресурсы. Но мы видим, что действительно закончились резервы, которые стояли на границе, – все было введено. Скорее всего, Грозев имел в виду именно это. Но при этом мы еще видели заявление того же эксперта Майкла Кофмана, который говорил, что сил на какие-то операции на три недели. Многие украинские источники говорят, что эта неделя будет решающей. Там будет понятно, удастся ли России теми силами, что есть, создать какой-то перелом или придется действительно пытаться проводить какую-то мобилизацию.
Вопрос в том, что не факт, что эта мобилизация будет настолько же успешна, потому что в целом качество мобилизационного потенциала российского ниже, чем украинского, поскольку у Украины есть 400 тысяч обстрелянных бойцов, которые все имеют статус участника боевых действий на Донбассе. Пускай они не принимали участия в маневренной войне, но они уже, в принципе, знают какие-то самые базовые основы, как воевать. А россияне, которые 20 лет не видели автомата, – это будет несколько другой мобилизационный резерв.
— Совершенно неэффективный и немотивированный.
— Гораздо менее эффективный и гораздо менее мотивированный, чем тот, который сейчас есть у Украины. Понятно, что Россия до сих пор имеет превосходство в технике, но в вопросе об обученной и мотивированной живой силе – здесь, конечно, все далеко не так однозначно. И поэтому эти две недели действительно должны быть решающими, как нам кажется.
